Начитавшись Симоны)))

В мавзолее было тихо, только шоркалась тряпкой уборщица бабка Зина, да у входа курил, сидя на стуле, сторож Сергеич. Наступила полночь, часы на Спасской башне пробили двенадцать раз и стихли.
-Пора- сказал Сергеич. Он пару раз глубоко затянулся и затушил окурок о каблук своих модных штиблет, доставшихся ему от внука.
-Ну, что, Семёновна, пошли открывать Ильича.
Они подошли с двух сторон к гробу и, неприлично матюкаясь, кое-как сдвинули крышку. Ильич открыл глаза, прокашлялся, утрамбовал опилки в брюхе и, с визгом застегнув на животе молнию, начал подниматься. Дед Сергеич подал ему руку и помог вылезти, бабка подставила табурет. Ильич, кряхтя, словно стопятидесятилетний дед, уселся.
-Слышь, Геич – обратился он к сторожу – ты косячок обещал принести. Принёс?
-Принёс. Внук забил из самой лучшей Чуйской анаши. Сказал, что для дедушки Ленина ничего не жалко, пусть его торкнет посильнее.
Косячок зажгли и пустили по кругу. Бабка Зина дёрнула три раза и сказала:
-Всё, больше не буду. Пусть Ильич добъёт, ему в дорогу.
Глаза вечноживого Ильича заблестели.
-Слышь, Семёновна, попить не будет?
Семёновна протянула двухлитровую бутылку пепси.
-Да ты что, старая, совсем сдурела? Мне и эту буржуазную гадость! Кипяточку принеси.
Попив, Ильич обратился к старику Сергеичу:
-Ну, что, Геич, ноутбук принёс?
-Принёс, Владимир Ильич, принёс.
Дед одел очки  и приладил к ноутбуку шнурок от своего мобильника.

Пощёлкал клавишами и подсел рядом с Ильичом.
-Вот смотрите, Владимир Ильич, это новая редакция Конституции. И ведь что паршивцы удумали, прямо на ваш юбилей такое отчебучить.
Ленин по-ленински прищурился и начал читать. Прочитав, стал серьёзным.
-Ну и что ты, Геич, обо всём этом думаешь?
-Ну, дык что тут думать? Нельзя Вас одного отпускать. Один Вы всё равно не справитесь. Да и мы с Семёновной без работы останемся, а сейчас кризис, такой работы больше не найти.
Ленин в задумчивости почесал затылок.
-Жаль, нету со мной верного Феликса, он бы показал этим врагам революции как крошить батон на вождя мирового пролетариата.  Ну, что же, придётся самому. Семёновна, одежду принесла?
-Да, Владимир Ильич. Внучка уже выросла, а Вам в самый раз будет.
Ильич неторопливо оделся в потёртый джинсовый костюм с экзотическими заплатками на коленях, намотал до носа красный клетчатый шарф, на голову натянул красную вязаную кепку. Подошёл к пожарному щиту, снял красный топор и аккуратно уложил его в яркий рюкзачёк.
-Геич, адрес Избиркома достал? И этой, Памфиловой…
-Да, Владимир Ильич – и протянул ему бумажку.
-Вы, бы поосторожней там, а то ведь дело заведут.
-Не ссы, Геич, дело Ленина и так живёт вечно.
Он вышел из дверей мавзолея, поёжился на холодном весеннем ветру, поднял воротник джинсовой куртки и споро заковылял навстречу чьей-то судьбе.