Скоро 12 апреля, 50 лет со дня полета в космос Юрия Гагарина

Часть 1. Ярмарка в Звездном городке

Не так уж часто я соприкасалась с этой темой. Пару раз всего.

В Звездном городке я впервые побывала очень давно, не помню, в каком году. По журналистской надобности. Там проводилась плодоовощная ярмарка, организованная молдавскими шефами космонавтов. Первыми, кого мы встретили с коллегой, был Павел Попович – в спортивном костюме и большой корзиной в руке. «Что будете покупать, Павел Романович?» (дурацкий удел журналиста – приставать к людям в любых обстоятельствах), - спросили мы. – «А это у жены надо спросить». – Жена, Марина Попович, известная летчица, если кто не знает,  откликнулась: «Сейчас посмотрим».

На первом снимке: слева Павел Попович, а справа, спиной - Марина Попович. А кто на заднем плане (тоже ведь космонавт), не знаю.

Павел Попович недавно умер. И с Мариной, оказывается, они уже давно разошлись.

Мы побродили меж прилавков, посмотрели на посетителей. Узнали среди них космонавта Георгия Шонина, пришедшего на ярмарку с дочкой Олей. Космонавт Юрий Артюхин рассказал, что молдавские соки сублимационной сушки и фруктовые палочки ему и его коллегам хорошо знакомы. Они брали их с собой в полеты. Фруктовые палочки распихивались по карманам и жевались в промежутках между завтраками, обедами и ужинами.

Овощи овощами, а не обошлось и без шашлыка. Вместе с космонавтами Юрием Артюхиным, Борисом Волыновым и Валерием Рождественским  организаторы пригласили на дегустацию и нас. Ну а потом все фотографировались на память, ну и мы не удержались. Получилось не очень четко, но как вышло - так вышло.

На втором снимке: Валерий Рождественский.

Фото Татьяны Егоровой.

Часть 2.

 А недавно я беседовала с Владимиром Джанибековым. Представляете, человек 5 раз летал в космос. Герой! Плоды нашего разговора вылились в материал, который помещается ниже.   

Владимир ДЖАНИБЕКОВ,

лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза

Россия достойна высоких орбит

12 апреля – для космонавтов не только праздник, не только памятная дата, не только подведение итогов развития космической отрасли за полвека, но еще и огромная нагрузка. Задолго до этого дня нас начинают рвать на части многочисленными приглашениями встретиться с людьми. Люди хотят не только увидеться, но и поговорить. И от физической невозможности ответить на все предложения возникает досада: ну почему не распределить все это в пространстве и времени? Хотя лично у меня такие встречи происходят в течение всего года. Особенно много вопросов у молодежи, которая хочет знать, как и за счет чего нашей стране всего через полтора десятка лет после кровавой разрушительной войны удалось совершить такой исторический прорыв в будущее?

Не случайно так часто спрашивают именно об этом. Ведь и в самом деле это действительно самый главный вопрос. И не ответив на него, мы что-то упустим и в сегодняшнем понимании нашей страны и нашего места в мире.

 Почему мы первыми послали человека в космос? Потому, что, во-первых, нам повезло, что русская земля рождает мечтателей и романтиков. Во-вторых, потому что она богата светлыми инженерными головами. В-третьих, благодаря сильному централизованному государству, способному  мобилизовать ресурсный, организационный и человеческий капитал на достижение поставленной цели. Решая вопросы, в первую очередь, безопасности страны – создания ядерного щита и возможности противостоять американской агрессии (а такая угроза существовала реально), советское руководство оказалось на высоте инновационного подхода к новой, космической, теме развития. В-четвертых (по счету, а не по значимости), потому что на тот момент у нас была лучшая  в мире система образования.

Запуск в 1957 году первого советского спутника вызвал у американцев шок. Конгресс США организовал визит в СССР делегации ученых из ведущих американских университетов с целью ознакомления с опытом работы советской школы. Наши математики и физики занимали первые позиции в мире. Увы, сегодня на международных олимпиадах по физике первенствует скромная соседняя Финляндия. За основу подготовки финны взяли систему подготовки в Советском Союзе в 50-е годы и подкорректировали ее под свою специфику.

Нас хорошо учили. Моя альма-матер, Ташкентское Суворовское училище готовило кадры для службы в погранвойсках и органах внутренних дел. Уровень преподавания был такой, что на выпуск 200 человек пришлось 30 медалистов, среди которых оказался и я. О чем-то это говорит. Не только военному делу обучались. И физике, и химии, и математике, и трем иностранным языкам. Меня к космосу физика и подтолкнула. Когда запустили первый спутник, мало кто понимал, что это такое. Физик кратко объяснил, а особо любознательным посоветовал  получить дополнительную информацию в библиотеке. Я пошел, а там и по астрономии книги, и по телескопам, и по оптике, и по технологии изготовления стекла, и Циолковский, естественно. Прочитал «Туманность Андромеды» Ефремова, увлекся астрономией, решил самому изготовить телескоп. 15 лет – пора юношеских порывов и мечтаний. Ташкент еще не был так залит светом и мы даже в центре города видели над головой  бездну, полную звезд. Ляжешь на теплую землю и смотришь в небо. А уж когда в лагерях в горах, там звезды вообще руками трогать можно. И вот все это – спутник, книги, фантастика, желание летать – мощно заработало…

Я легко поступил на физфак Ленинградского университета, однако съездил несколько раз на аэродром – и аэродром перетянул. Бросил университет, пошел в Ейское летное училище. Не будь в моей жизни Суворовского училища, никогда бы мне не летать. По здоровью. В детстве ко мне липла каждая болячка. В Суворовском училище из всех нас сделали людей. Физическое воспитание находилось на высочайшем уровне. Не только физкультура, но и спорт был нормой жизни.  Не спортсмены считались исключением. В нашей роте троих ребят освободили от больших нагрузок из-за проблем с сердцем. Остальные подтягивались. Да и коллектив воспитывал. Я сам страшно переживал, что тяну  взвод назад. Поэтому и жир сгонял, и учился бегать, прыгать.

Первые три года были  очень тяжелыми для меня, очень тяжелыми. Потом выровнялся.  Увлекался разными видами и получил разряды по гимнастике, фехтованию,  борьбе. Пытался и боксом заниматься – не понравилось. Не понимал, зачем я должен его бить, если это мой друг. И он никак меня разозлить не мог. Выбрал штангу. Тут все ясно:  поднял – значит победил, не поднял – проиграл. Завоевал звание чемпиона Узбекистана в полутяжелом весе среди юношей и третье  место в МВД СССР среди взрослых.

Моим крестным космическим отцом стал Герман Степанович Титов. Он набирал летчиков для большой программы с многоразовыми авиационно-космическими системами и приехал в Таганрог посмотреть на инструкторов. А я там учил курсантов летать на СУ-седьмых. Так в 1970 году и попал в отряд космонавтов. Полетел через 8 лет. Нормальный срок подготовки. Сейчас он уже до 15 лет растягивается. Получилось так, что мне выпало летать практически через год. В 1978-ом – на корабле "Союз-27" и орбитальном научно-исследовательском комплексе "Салют-6" - "Союз-26" - "Союз-27", когда впервые на околоземной орбите был создан пилотируемый комплекс. В  1981 - с космонавтом-исследователем из Монголии на корабле "Союз-39" и орбитальном научно-исследовательском комплексе "Салют-6"-"Союз Т-4"-"Союз-39". В 1982-ом  - командиром советско-французского экипажа.

Считал, что после трех полетов уже займусь сугубо земной работой. Участвовал в формировании тренажной базы по проекту «Буран». А тут Светлана Савицкая услышала о том, что американцы готовят первый выход женщин в открытый космос и к Валентину Петровичу Глушко: а почему не мы? Короче, формируется экипаж и она предлагает меня командиром. С нами полетел один из лучших в мире летчиков-испытателей – Игорь Волк. Мы с Савицкой вышли в открытый космос и испытали потрясающий ручной инструмент по сварке и резке металлов, разработанный в Институте Патона. Это в 1984 году. Через год  случилась авария на  «Салюте-7». Мне предложили полететь разобраться и я с удовольствием, с радостью согласился. Отправились на корабле "Союз Т-13" с бортинженером  Виктором Петровичем  Савиных. На орбитальном комплексе "Салют-7"-"Союз Т-13"-"Союз Т-14" находились 115 суток. Возвратились на Землю вместе с Георгием Михайловичем Гречко.

На космонавтскую судьбу я не жалуюсь. Работал в интереснейших проектах. К сожалению, некоторые из них по независящим от нас причинам завершились драматически. Такая участь постигла проект «Буран». Сколько в него было вложено интеллекта, труда, материальных средств! Получилась гениальная машина. И сама ракета-носитель «Энергия», сразу показавшая свою абсолютную надежность и непревзойденную силу. Ну нет ей равных. И сама «птичка», как мы говорим, намного выше по уровню американского «Шаттла». И всё брошено. Разве мы так богаты, чтобы походя разбрасываться такими достижениями?

То же самое с ракетой Н1, «лунным проектом». Мощная получалась. Уже выявили все недочеты, остался один, может быть, пуск и мы бы имели ракету, которая способна  выводить 90 тонн. Ну ладно, она дорого стоила и многим нервы попортила. Но «Энергию»-то и «Буран» сделали. Зачем же от них отказываться? У меня сердце кровью обливалось, когда я на Байконуре увидел, как на эти шедевры конструкторской и технологической мысли обрушивается крыша.

В 90-е годы в нашей стране на всю катушку работала американская пропаганда. Ее российские апологеты вдалбливали народу в голову мысль об ущербности отечественной промышленности, ее безнадежном отставании от мирового технического прогресса. И ведь многие верили, ни на минуту не задумываясь о том, что создание советских ракет и  космических кораблей говорило об обратном.

Мог ли бы ныне действующий проект Международной космической станции состояться без нашего участия? Не мог. МКС надо строить на какой-то базе. Американцы ее не имели, а у нас была орбитальная станция «Мир». 15 лет она функционировала без сбоев. Под такой результат, если оглянуться назад, была создана целая индустрия. Прежде чем сварить оболочку МКС, ее надо было испытывать на протяжении нескольких лет в термобарокамерах. И не только оболочку, но и оборудование. Термобарокамера – это сооружение циклопических размеров, в которое вставляют всю станцию и крутят ее денно и нощно так, чтобы один блок нагревался до плюс 300 градусов, а другой охлаждался до минус 90. Можете себе вообразить?

Целый завод работает на эту камеру. Снаружи она кажется простой, а внутри на «Салюте» одних тоненьких проводов 3,5 тонны. И все они что-то с чем-то соединяют.  

Чтобы понять цену, я бы сказал, не материальную, а метафизическую, каждого космического полета, представьте себе огромную пирамиду, на вершине которой стоит космонавт, а в основании заложен труд десятков тысяч людей – конструкторов, инженеров, рабочих, школьных учителей, ученых, в целом – науки и целых отраслей промышленности, а также мощный государственный организационный ресурс. Не зря на подготовку космонавта отводятся годы. И сама его подготовка – это труд сотен, если не тысяч людей. Чтобы провести один эксперимент, иногда приходится поработать с целыми коллективами. Нужно не просто выполнить опыт, но и получить нормальный, научно достоверный результат. Нужно уметь обращаться с инструментом, а по возможности суметь, если потребуется, сделать какой-то мелкий ремонт оборудования.

 А потом корабль стартует и пирамида переворачивается. И все замыкается уже на экипаже, на каждом отдельном космонавте. В среднем экипаж в течение полета выполняет работу по 20 направлениям, за которыми стоят 20 научных институтов. Ты несешь внутреннюю ответственность перед людьми, которые тебе доверяют, полагаются на тебя. Груз этой ответственности, как ни странно, не только давит, но и придает дополнительные силы, осмысляет твое существование. 

Мы ездили по заводам и видели, сколько людей создает это чудо – космический корабль. «Салют»-седьмой стартовал уже на стапелях и мы его изучали по ночам. Это называлось ночные отчитки. Третья смена, монтаж внутреннего оборудования. Чтобы понять, что смонтировано внутри, общались со слесарями-монтажниками. Постигали  какие-то полезные вещи. Плотная связка космонавтов с производством помогала лучше освоить корабль. Ездили туда, где делают перспективные двигатели. Сами разработчики тоже стремились пообщаться с космонавтами, особенно, теми, кто уже слетал. Они тоже нуждались в обратной связи и что-то черпали от нас.

В этой общей работе и рождались отличные результаты. Мне горько слышать сейчас о наших космических достижениях в прошедшем времени. Говорят, да, русские были первыми в космосе, но сейчас утратили свои позиции. Не согласен. Интере-есно, в чем нас американцы обогнали? Да, они занимаются беспилотными космическими исследованиями. Но если с другой стороны посмотреть. За прошлый год Россия провела 30 запусков носителей, а США – 15, близко к этой цифре и другие страны. То есть, мы запускаем в год столько же, сколько все остальные вместе взятые. Это что, не показатель? Для американцев уже нормально  – изучать русский язык, изучать русские инструкции, а перед полетом - получать благословение у православного батюшки. Они, а не мы в Америке, построили себе в Звездном городке дома и живут в них.

Говорят, что Россия превратилась в космического извозчика. Какой извозчик? Не надо думать, что американцы прилетают на  МКС и там командуют. Ничего подобного. У них есть свой, американский, сектор, они там сидят и работают. А в российском секторе – наши головы и руки. Европейцы прилетают, стыкуются и к нам в гости приходят. И японцы. И подготовка всех космонавтов и астронавтов мира проходит не в Хьюстоне,  не в НАСА, а у нас.

Корабль «Союз», заложенный еще Королевым, летает  до сих пор. Гениальная разработка! По всем параметрам 3 человека – нормальный экипаж. Или 2 человека и с собой небольшой груз. «Прогресс» туда-сюда шастает, потихонечку снабжает. В тех объемах, в которых мы трудимся сегодня, этого достаточно. Лет на десять советского запаса прочности еще хватит. Но что дальше?

Мой пессимизм проистекает из другого. Мы разрушили систему подготовки специалистов и продолжаем ее давить и закатывать под плинтус. Светлые умы есть, а умелых рук уже не хватает. Позакрывали ПТУ, уничтожили систему обучения начального и среднего звена в области промышленности. Это страшнее, чем даже перекос высшего образования в гуманитарный уклон. Столько инженеров, сколько мы имели в советский период, уже не требуется. Современные технологии позволяют одному человеку заменить коллектив из 200 чертежников. Это раньше сидел за кульманом инженер и рисовал какой-то блок, а сегодня он на одном или двух мониторах в режиме 3 D может целый агрегат сконструировать. Шаги к исправлению баланса в сторону увеличения высшего технического образования уже делаются.  А вопрос подготовки квалифицированных рабочих власть пока не ставит в повестку дня.

Прежде чем поставить его, нужно изменить информационную политику в стране. Откуда возьмутся рабочие, если у нас на теле- и киноэкране господствует парфюмерная и пулеметная тематика. Герои фильмов – или гламурные персонажи, или киллеры, или те, кто мстит киллерам. Нет картин о нормальных обычных людях, их проблемах, их нелегкой жизни. Откуда возьмутся творцы, когда в обществе формируется менталитет потребительства? Вместо того, чтобы показать человека в полной красе и величии труда на благо общества, его показывают в подонстве и низости падения.    

В 90-е годы  мы, грубо говоря, просто легли под американцев. Они заставили нас бульдозерами плющить наши ракетные двигатели. В Самаре генконструктор одного завода приказал приготовленные к уничтожению двигатели спрятать, завалить всяким мусором. А комиссии показали кучу металлических обрезков какого-то хлама, мол, все по вашему приказу порезали. И после этого нам столько лет лукавые ребята внушали, как мы сильно отстали от мира. Нет, все разрушалось сознательно. Пришло время, открыли ворота и американцы сейчас покупают эти двигатели. Потому что они такие делать не умеют. И свои ракеты запускают на наших двигателях. То, что об этом мало пишут, - другая история.

50-летний юбилей полета Юрия Алексеевича Гагарина – повод вспомнить все, что произошло со страной за это время. В последнее десятилетие прошедшего века мы понесли много утрат. Россия потеряла 10 миллионов человек. Разрушена промышленность. Сейчас как-то еще пытаемся за уши вытянуть автомобилестроение, а авиастроение уничтожено. Покупаем  «боинги».  Раньше самолеты летали по всей стране. Поселок на 200-300 человек на северах уже имел площадку для вертолета или знаменитого «кукурузника». Малой авиации мы лишились. 

В тяжелом состоянии здравоохранение и образование. Америке как лидеру западного мира не нужна сильная Россия. Но она переоценила себя. По Латинской Америке поползла волна левого движения. Ее распространению дальше помогает нынешний мировой финансовый и экономический кризис. Мир понимает, что капитализм не может быть безальтернативной перспективой развития человечества. Есть и другие пути.

Строй в России изменился. Больше свободы, больше возможности ездить за границу отдыхать или, при наличии средств, избирать иные страны местом постоянного жительства. Это очень весомый аргумент для многих. Но с другой стороны, утрачены многие блага, которые были присущи советскому строю – защищенность от безработицы, гарантированная крыша над головой, бесплатное образование и здравоохранение. По-хорошему, надо было бы сохранить лучшее и, избавляясь от нежелательного, идти вперед.

Это касается всех сфер жизни общества. В том числе космической отрасли. Мы раньше не могли похвастаться быстрым внедрением достижений космических технологий в повседневное производство. Сейчас акценты меняются и это можно приветствовать. Появляются совершенно иные философские подходы к организации промышленности. Но не надо отбрасывать и результаты труда предшествующих поколений, не надо отказываться от своего хорошего в пользу не подходящего нам чужого.

Мы перестраиваем армию, здравоохранение, образование по западным образцам. Но то, что хорошо для Америки, порой просто вредно для России. Там родители приходят в колледж и говорят: мой сын будет плотником, ему из наук нужно это, это и еще это, остальное ему знать не обязательно. Шалопай сидит на уроке химии, листает «Плейбой». Это я видел своими глазами, когда коллеги из программы «Союз-Аполлон» устроили нам такую экскурсию в Хьюстоне. Другой парень в том же классе ставит с преподавателем  опыты. За каждую пробирку заплатили его родители. Все нормально. Прочие ученики -  кто во что горазд, кто дремлет за столом, кто сидит на полу. Ну карикатура на учебу! Мы смеялись при виде этого зрелища.

Позабавил меня и экзаменационный лист для получения грин-карты. Не назовешь, из какого оружия выстрелили в революции такого-то года, не знаешь имен идеологов американского образа жизни, - не получишь проходной балл. В нашей школе раньше ценился не объем знаний, а умение думать. У американцев иначе. Зачем нам нужно их  образование?

В Японии случилась сейчас беда – землетрясение, цунами. Японцы – народ организованный, держат себя в руках, четко представляют, что делать. А если у нас что-то стрясется? Люди же совершенно не подготовлены, не обучены вести себя в чрезвычайных обстоятельствах. Я не вижу гражданской обороны. Или взять ДОСААФ. Эта организация существует, но не столь эффективна, как в советский период. Хотя  необходимость готовить молодежь - и не только к армии, но и к любым  жизненным испытаниям - не отпала. Прежде молодые люди, приходя в аэроклубы, летали на «Яках», а в центральных клубах даже на реактивных самолетах – «Мигах». Где сегодня юношам избавиться от лишнего адреналина? В стычках на межнациональной почве?

Этнические национализмы -  еще одна острая проблема. Власть уже зафиксировала этот вопрос, но путей решения пока не предложено. А их далеко искать не надо. Есть опыт Советского Союза, где понятие дружбы народов было реальностью, а не мифом, как хотят представить пропагандисты либеральных ценностей. Я, русский, вырос в Узбекистане. Вокруг меня были узбеки, таджики, корейцы, греки – и никогда никаких распрей не возникало. Об этом и подумать смешно было.

Родился и вырос я, можно сказать, в пожарной команде, где работал отец. Видел, какие  требования отец как инспектор предъявлял к одному колхозу, где осваивали новый ток. Отец сказал: приеду через неделю и чтобы к тому времени у вас был водоем. Через неделю проверил. Там  уже накрывают сверху большой бассейн. Все исполнялось, все контролировалось, всюду стояли средства огнетушения – багры, ведра, лопаты. Все в приличном состоянии и никто ничего не разворовывал. С добровольными пожарными дружинами в деревнях раз в полгода проводились практические занятия по тушению пожаров. Сейчас многое из форм организации повседневной жизни утрачено. Результат мы видели в пожарах минувшего лета.

Надо не разбазаривать, а ценить и хранить свое наследие. Лет десять еще мы можем спокойно продержаться на достигнутом и чувствовать себя в приличной космической форме. Однако, чтобы будущие вызовы не застали нас врасплох, готовиться к ним следует уже сейчас. Перспектива завтрашнего дня - полеты на Марс. Своим друзьям и коллегам я желаю крепкого здоровья и еще много лет активной плодотворной жизни. А молодым – найти свой путь в жизни. Я много работаю с детьми, езжу в школы, интернаты, детские дома. Недавно слетал в Нарьян-Мар, где до меня не побывал еще ни один космонавт. Мне понравился и сам город, и живущие в нем замечательные, преданные своей профессии учителя. И там я подумал, зачем мы рвемся на Азорские острова, когда толком Родины своей еще не знаем? Думаю, что чем лучше мы ее будем знать и понимать, тем больше полезного сделаем для нее.

Накануне 50-летия полета в космос Юрия Гагарина я хочу пожелать и нашей стране, и тем ребятам, кто выберет космическую стезю, высоких орбит.

Опубл. «РФ сегодня», № 7 -2011