Что есть, как возник и воспроизводится финансовый капитал?

Впервые кратко резюмированы сущность финансового капитала, политэкономические и исторические проблемы превращения общественного капитала человечества в глобальный финансовый капитал, а также изобретённые агентами финансового капитала способы практического снятия этих проблем, обусловившие становление, возникновение и функционирование нового мирового порядка как глобального Нового Рима в течение последних полутора сотен лет.

Финансовый капитал как высшая власть, задающая меру труда и меру потребления.

В первом «конспекте» на основании всех предыдущих статей автора о финансовом капитале сделан вывод, что финансовый капитал изначально есть высшая тотальная власть над всем процессом общественного воспроизводства человечества в целом и во всех его частях. Выше институциональной власти финансового капитала на Земле при данных общественных условиях нет никакой другой институциональной власти (всякая публичная власть, как и всякая корпоративная власть, — власть институциональная).

Всякая власть осуществляет распределение (перераспределение) посредством распоряжений (приказов), неисполнение которых карается неотвратимо и насильственно (посредством угрозы силой и/или посредством прямого применения силы физической и институциональной, в том числе и силы закона, а не только силы духовной — материальной силы идеологии, овладевшей массами).

Распределение (перераспределение) — это не только и не столько распределение продуктов как результатов их производства, то есть, в конечном итоге, это не только и не столько распределение (перераспределение) средств к жизни. Распределение (перераспределение) средств к жизни — это всего лишь следствие иных распределений (перераспределений), имеющих гораздо более фундаментальное значение, чем распределение (перераспределение) средств к жизни.

Речь идёт о распределении и перераспределении высшей институциональной власти над процессом общественного воспроизводства человечества (финансового капитала) между действительными членами интернациональной корпорации финансовых капиталистов. Иными словами, это суть распределение (перераспределение) всей полноты полномочий частной собственности на эту высшую институциональную власть внутри глобальной интернациональной корпорации финансовых капиталистов. И это — во-первых.

Во-вторых, речь идёт о распределении (перераспределении) полномочий частных собственников всех средств производства (средств труда, включая людей как средств труда, а также предметов труда) человечества между действительными членами интернациональной корпорации финансовых капиталистов, соответствующем распределению (перераспределению) между ними высшей институциональной власти над человечеством.

Следовательно, в-третьих, речь идёт о распределении (перераспределении) населения всех стран мира и всего человечества в целом по родам и видам производства, то есть о территориальном размещении производительных сил и изменении размещения (перераспределение по территориям мира) производительных сил. Стало быть, речь идёт о том или ином по степени глобальности и тотальности изменении (трансформации) всей системы общественного разделения и кооперации труда.

И, наконец, в-четвёртых, закономерно из первых трёх распределений (перераспределений),  уже как совокупное следствие из всех них, вытекает распределение (перераспределение) средств к жизни между странами, большими и малыми социальными группами, отдельными семьями и индивидами.

В действительности именно распределение, взятое во всей этой его едино-раздельной целостности, дифференцирует меры труда и меры потребления, то есть определяет меры труда и меры потребления для всех тех стран (определённым способом ограниченных территорий), больших и малых социальных групп и индивидов, которые им же самим (распределением) произведены и воспроизводятся.

Но что есть мера потребления? Мера потребления есть не только мера потребления средств к жизни, то есть потребительного производства, но также, и прежде, она есть мера производительного потребления средств труда и предметов труда.

Изменение распределения, то есть перераспределение, есть изменение не только во всей системе мер потребления и мер труда, дифференцированных по странам, большим и малым социальным группам и индивидам, но и изменение самой дифференциации человечества на социальные группы и, в случае существенных изменений, границ соответствующих территорий расселения каждой из социальных групп.

Самоё распределение может осуществляться и в действительности осуществляется разными способами, каждый из которых предполагает не только и не столько соответствующие средства, технологии распределения и людей, подготовленных к применению этих средств и технологий и применяющих их на практике, но и технологическую, и социальную (институциональную) организацию всего процесса распределения (перераспределения).

Способы распределения (перераспределения): непосредственное распределение (перераспределение) и опосредствованное распределение (перераспределение).

Непосредственное распределение и перераспределение — это прямой диктат институциональной власти, то есть директивное или командное администрирование, осуществляемое институциональной властью и уполномоченными ею агентами.

Диктат, опосредствованный как бы демократически и рыночными формами, предстаёт уже не как директивное администрирование, а как «естественное» саморегулирование системой самоё себя под надзором созданных системой, но стоящих над нею институтов и органов институциональной власти.

Общественная практика посредством натурного эксперимента «военного коммунизма» в России доказала, что исключительно и только прямой диктат институциональной власти, применённый за пределами предприятия (учреждения) в масштабе всей страны, неизбежно приводит к остановке производства продукции, разрухе и голоду.

«Великий перелом» в СССР в этом отношении заключался в не менее радикальном, чем «военный коммунизм», переходе в кратчайшие сроки от товарно-денежного обращения (от НЭПа) к полному изъятию денег из экономики, но, в отличие от «военного коммунизма», также и к одновременному с изъятием денег их тотальному замещению симулякром денег.

Сам «великий перелом» и всё последовавшее из него в СССР — это исторический натурный эксперимент доведённого до логического завершения непосредственного распределения (Политбюро, Правительство, Госплан и т.д.), по необходимости дополненного и модифицированного всецело подчинённым ему опосредствованным распределением, осуществляемым посредством симулякра денег и симулякров цен (пропорционирование экономики также есть распределение и перераспределение).

Симулякр денег не есть ни мера стоимости, ни средство платежа, ни средство обращения, ни средство накопления, то есть симулякр денег ни в каком отношении не есть деньги. Симулякр денег есть титул и средство высшей институциональной власти финансового капитала над процессом общественного воспроизводства человечества, выполняющий общественную функцию средства распределения и перераспределения товаров, в том числе и перераспределения самой институциональной власти над производством. Эти выводы автор с разных сторон обосновал прежде.

Кроме этого вывода, автор регулярно указывал на то, что посредством симулякров денег осуществляется регулирование потребления, то есть, что симулякр денег является средством регулирования потребления, а посредством симулякра цен — также и средством пропорционирования (установления и изменения всех пропорций, то есть регулирования структуры) всего общественного воспроизводства.

Однако до сего момента автор прямо не формулировал соответствующий вывод и не акцентировал внимания на том, что, будучи средством распределения, симулякр денег есть не что иное, кроме как мера частного присвоения, а равно и частного потребления.

Никто не может ничего присвоить и потребить (ни средства к жизни, ни средства труда и предметы труда, ни применить самую способность к труду), если он не поклонился симулякру денег как самим деньгам, капиталу — Золотому тельцу.

Финансовый капитал как предельная централизация и обобществление.

Всеобщей предпосылкой и условием власти капитала как такового является экспроприация всех иных, кроме собственно капиталистов с членами их семей, индивидов, вынужденных вследствие этого в абсолютной массе своей «продавать» капиталу исключительно и только свою способность к труду, либо умирать от голода.

Превращение всего общественного капитала в глобальный финансовый капитал есть всеобщая экспроприация всего человечества, кроме действительных членов глобальной интернациональной корпорации финансовых капиталистов, непосредственно персонифицирующих финансовый капитал.

Однако самоё исключение финансовых капиталистов из всеобщей экспроприации действительно лишь как буржуазная реальность, то есть действительно именно так, как действительно то, что объективно дано буржуазному сознанию — как то, что только и реально для буржуазного сознания. Ибо эта данность, эта реальность всецело определена теми категориями буржуазного общества как объективными мыслительными формами, которые управляют буржуазным сознанием и определяют его содержание — восприятие, эмоции и страсти, чувства и понятия, иррациональные и рациональные операции с ними.

Но финансовый капитал, точно так же, как и капитал, — это не вещь, не объект и не их совокупность. Финансовый капитал — это общественное отношение, далеко не сводящееся к правовым (юридическим) отношениям собственности на вещи или иные объекты права. Оно всего лишь выражается в вещах, будучи овеществлённым в них, в объектах и субъектах, включая индивидов, будучи в них объективировано (воплощено или воипостасировано), как и в экономических, политических, идеологических и правовых отношениях. Это — во-первых.

Во-вторых, финансовый капитал — это такое общественное отношение, которое присуще обществу, то есть роду человеческому, и есть продукт исторического развития всего человечества в целом, но отнюдь не продукт или изобретение какого-либо одного или группы «Робинзонов» (индивидов). Иными словами, первично здесь общество, исторической предпосылкой, условием бытия и органическим моментом воспроизводства которого является это общественное отношение. Всякий индивид, живя в обществе, всецело подчинён данному общественному отношению, определён им, начиная с самой своей общественной природы и заканчивая всеми индивидуальными проявлениями этой общественной природы.

В-третьих, финансовый капиталист в действительности не есть субъект финансового капитала точно так же, как и капиталист не был субъектом даже своего индивидуального капитала, не говоря уже обо всём общественном капитале в целом. Финансовый капиталист в действительности есть персонификатор (представитель) или, иначе, агент финансового капитала, всецело подчинённый финансовому капиталу и выполняющий его «волю» точно так же, как и всякий капиталист, будучи агентом капитала, лишь персонифицировал (представлял) соответствующий индивидуальный капитал, существовавший всегда как органическая часть всего общественного капитала.

Но капитал существовал в виде множества одновременно функционирующих индивидуальных, особенных (корпоративных, государственных) и общих  (общенациональных) капиталов, каждый из которых был органической частью всего общественного капитала человечества (всеобщий капитал). То, что в ряде случаев государственный капитал в течение некоторого периода может быть тождествен общенациональному капиталу, ничего не изменяет в существе того, что это частный капитал, хотя и подчинённый, и органически входящий во всеобщий общественный капитал, но существующий как обособленный (автономный) от него капитал.

До тех пор, пока капитал не превратился в подлинно финансовый капитал, в качестве способа расширения масштаба воспроизводства капитала, была возможна и неизбежна концентрация (= экспроприация) множества уже существующих и функционирующих индивидуальных капиталов в один капитал, персонифицируемый одним крупным капиталистом, во-первых.

Во-вторых, была возможна также и централизация капитала, то есть такая количественная группировка капиталов в один капитал (и не обязательно с расширением масштаба воспроизводства), посредством которой множество капиталов концентрировано и централизовано в частной собственности корпорации, охватывающей в пределе одну или несколько отраслей производства вплоть до государства как всеобщей корпорации всех капиталистов. СССР есть именно такой случай предельной централизации капитала, превращаемого в органический момент глобального финансового капитала практически синхронно с глобальными процессами превращения всего общественного капитала человечества в глобальный финансовый капитал.

Финансовый капитал есть результат уже завершённой (посредством всеобщей экспроприации) централизации всего общественного капитала, поглотившей, включившей в себя все без исключения индивидуальные, особенные и общие капиталы. Это предельная централизация капитала, далее которой у централизации уже нет ни предмета, ни объектов — все капиталы уже превращены в финансовый капитал и централизованы в одном глобальном финансовом капитале, тождественном всему общественному финансовому капиталу. Никакие индивидуальные, корпоративные, государственные и национальные финансовые капиталы уже не существуют, и не могут существовать (= не могут воспроизводиться) как индивидуальные, особенные или общие капиталы.

Финансовый капитал — это предельная ступень обобществления воспроизводства человечества в рамках экономической общественной формации. То есть финансовый капитал — это предельная ступень развития общественного характера производства, охватывающего уже всё человечество, но осуществляемого на основе частного присвоения (все средства производства в частной собственности интернациональной корпорации финансовых капиталистов) условий и результатов исключительно общественного по своему характеру воспроизводства. На этой ступени обобществления воспроизводства любая нация или группа наций уже не может воспроизводить самоё себя как таковую отдельно от всего человечества как обособленную от него и потому самую по себе целостную и самодостаточную (автаркия) часть.

Все те «разновидности финансового капитала», которые выделяются и различаются буржуазным сознанием как очевидная для этого сознания реальность, в действительности суть идеологически превращённые формы всеобщего финансового капитала. Это — категории буржуазного общественного сознания, то есть мыслительные формы, превращённые буржуазным общественным сознанием в объективные формы и существующие таковыми только для этого сознания и в нём.

Поэтому превращение всего общественного капитала в финансовый капитал в действительности есть также и экспроприация всех без исключения капиталистов, но это такая экспроприация, которая в реальности самих капиталистов есть всеобщая экспроприация, не затрагивающая, однако, самих экспроприаторов.

Кого именно? Всех тех  капиталистов, которые стали действительными членов глобальной интернациональной корпорации финансовых капиталистов, не только осуществив эту экспроприацию, но и став её эксклюзивными выгодоприобретателями.

В последующем эта глобальная интернациональная корпорация финансовых капиталистов вполне может пополняться новыми действительными членами, и в действительности пополняется ими посредством абсорбции индивидов, кооптирования в состав действительных членов корпорации либо всей этой корпорацией, либо ставших органическими членами семей уже существующих финансовых капиталистов.

Однако реальностью, то есть «естественным» фактом, для буржуазного сознания является тождество частного и индивидуального — частная собственность тождественна индивидуальной собственности. Отсюда закономерно возникли все те исторические проблемы общественной практики финансового капитала, которые определили исторические пути его возникновения, становления органической целостностью и последующего функционирования с учётом специфики разных наций.

Попутно заметим, что приватизация в РФ как назначение высшей институциональной властью над РФ «олигархов» и распределение между ними «правовых» полномочий частной собственности — это закономерное проявление сугубо западной (= либеральной) идеологии и соответствующей общественной практики. А массовая «приватизация» жилья, ваучеры, приватизация земельных паёв в бывших колхозах и совхозах и садовых земельных участков — это вынужденное страхом гражданской войны политическое и идеологическое прикрытие реализации давней мечты советских финансовых капиталистов — «чтобы и у нас (у финансовых капиталистов) всё было как на Западе (у финансовых капиталистов развитого мира)». Это и есть все их «общечеловеческие ценности».

Четыре группы исторических проблем финансового капитала и их следствия.

Прежде всего, крупнейшие капиталисты развитых буржуазных наций, множеством уний уже объединившихся в одну интернациональную корпорацию, замышляя и осуществляя всеобщую экспроприацию, не могли массово применять ни национализации (прямого огосударствления), ни любых других способов экспроприации капиталистов, которые могли быть восприняты любым из действительных членов этой корпорации как экспроприация самих себя. Ибо такие способы всеобщей экспроприации несут в себе и собою запредельный риск внутриклассовой борьбы в господствующем общественном классе не на жизнь, а на смерть, что чревато тотальной войной на взаимное уничтожение.

Предельная централизация общественного капитала, то есть институциональное конституирование глобальной интернациональной корпорации финансовых капиталистов,  свои неизбежным и неотвратимым атрибутом имеет неразрешимую проблему борьбы за первенство между различными частями и группировками финансовых капиталистов внутри этой интернациональной корпорации, каждая из которых неизбежно будет опираться на соответствующие национальные государства и союзы вокруг них. Борьба между Нью-Йорком (США) и Лондоном (Британия) за то, где будет центр единого глобального мира-экономики, чей проект нового мирового порядка будет реализован практически, то есть станет новым мировым порядком, — это лишь одно из главных проявлений борьбы между различными группировками финансовых капиталистов внутри одной, объединяющей их, глобальной интернациональной корпорации.

Всё это неизбежно резюмируется действительными членами глобальной интернациональной корпорации финансовых капиталистов как проблема запредельных рисков всеобщей гражданской войны, чреватой Окончательным Крахом всей капитализма как такового, которые, хоть «кровь из носа», но следует предотвратить. Это и есть первая группа исторических проблем общественной практики финансового капитализма — для финансовых капиталистов это экзистенциальная, бытийственная проблема, а посему и самая фундаментальная их проблема, которая определяет всё остальное.

Дальнейшей конкретизацией этой проблемы является проблема обеспечения социальной управляемости финансово-капиталистического воспроизводства различных пространственно-организованных в суверенные государства частей человечества.

Эта проблема, прежде всего, предстала как проблема «интеграции» России и всего Востока (восточный путь развития капитализма), будучи осложнена «казусом» Ульянова (Ленина), Великого Октября и СССР, а также и «казусами» Японии, Китая, Индии… Но эта же проблема предстала и как проблема «нейтрализации» Франции и Германии — это риски левого (государство-корпорация «социалистического типа») или правого (государство-корпорация «либерального типа») «уклонов» диктатуры финансовых капиталистов как экстремальных форм реализации одного и того либерализма Запада. И все эти «модели» развития, конкурируя с британской и американской моделями, не могли не осознаваться как риски, подлежащие снятию.

Поиск и конкретизация рассмотренных исторических проблем финансового капитала и способов практического решения задач, обусловленных этими проблемами, привели к осознанию исходной неразвитости социальной технологической науки, подлежащей обязательному снятию. Существо и значение социальной технологической науки во всём общественном воспроизводстве автором раскрыты в статье «Марксисты и 150 лет спустя так и не поняли Маркса. Часть 2» (см.: http://www.dal.by/news/2/12-03-14-31/ ).

СССР, Германия, Италия и Япония, как минимум, по факту, хотя и по проектам Запада, реализованным в этих странах, тоже в действительности стали натурными экспериментами по разработке и весьма полезной для последующей общественной практики финансового капитала апробации множества теоретических и практических наработок социальной технологической науки. Впрочем, вся нынешняя РФ вполне может быть рассмотрена также и как натурный эксперимент предельно циничного открытого насаждения и утверждения лжи под видом правды («постправда»). И не только РФ.

Рассмотренными проблемами социальной управляемости общественного воспроизводства обозначена вторая большая группа исторических проблем финансового капитала.

Но этим все проблемы управляемости процесса общественного воспроизводства для финансового капитала не исчерпываются. Есть ещё одна, собственно управленческая, группа проблем, обусловленная практической неготовностью менеджмента тотального распределения под видом обмена к моменту полного изъятия денег из общественной практики и их тотальной замены симулякрами денег.

Здесь значим не только сам масштаб (в пределе — глобальный масштаб) тотального распределения под видом обмена всего и вся как товаров, но и обеспечение отображения друг на друга двух уровней (перехода с одного уровня на другой и обратно) этого тотального распределения — макроуровня и всех микроуровней. А это уже проблема неразвитости технологической науки и практики управления (менеджмента), и практической нужды в таком её снятии, которое бы исключило (застраховало) запредельные риски Окончательного Краха. Это — третья группа исторических проблем.

И, наконец, в-четвёртых, изначально и всегда есть проблема исключения запредельного риска установления прямого открытого господства (явной диктатуры) глобальной интернациональной корпорации финансовых капиталистов над всем человечеством.

Всеобщая экспроприация всех представителей абсолютного большинства человечества, кроме собственно финансовых капиталистов, поставила это большинство человечества в такие общественные условия воспроизводства самоё себя, при которых оно либо подчиняется власти глобального финансового капитала, либо рискует быть уничтоженным. Агенты финансового капитала последовательно уничтожают всех непокорных применением против них средств войны, террора, геноцида и прочего. Так неизбежно будет происходить со всеми не покоряющимися до тех пор, пока они не подчинятся (покорятся), либо не будут уничтожены, либо не экспроприируют своих экспроприаторов — ничего иного им уже не дано, и впредь дано не будет.

Но покорить одномоментно решающую часть (всё развитое и развивающееся большинство) народов Земли под ноги глобальной институциональной власти интернациональной корпорации финансовых капиталистов, заставив поклоняться симулякру Золотого тельца (финансовому капиталу) как самому Золотому Тельцу (капиталу), практически не возможно. Для этого требуется историческое время, причём достаточно продолжительное время, исчисляющееся жизнью не одного поколения.

Исходя из совокупности всех исторических проблем, вставших пред глобальной интернациональной корпорацией финансовых капиталистов, практически приемлемый для её большинства выход только один — исторический прецедент  «римского права», предполагавшего и инкорпорировавшего в общую систему также и «право народов».

Но у этого общего решения есть два способа практической реализации — британский (колониальный) и американский (нео-колониальный). И до настоящего времени исторически возникли два исторических извода каждого из этих двух способов практической реализации общего решения — классический (открытый колониализм или нео-колониализм) и неклассический («многополярный мир ограниченно-суверенных государств» как институционально скрытый колониализм или «нео-провинции» в составе одной глобальной империи как институционально скрытый нео-колониализм).

Отсюда — сохранение «суверенных» государств как «нео-колоний», по существу являющихся «нео-провинциями» глобального Нового Рима. Но, в отличие от Рима первого, завершившего своё историческое бытие разделением на Западный Рим и Восточный Рим, глобальный Новый Рим закономерно начал своё историческое бытие в «обратной перспективе»  — с разделения на Западный Рим (во главе с США) и Восточный Рим (во главе с СССР).

Институциональная власть как проекция высшей власти финансового капитала.

Общая схема процессирования глобального финансового капитала есть не что иное, кроме как схема самовозрастания высшей институциональной власти глобального финансового капитала над всем процессом общественного воспроизводства человечества посредством тотального осуществления развитого товарного производства и тотального распределения всех товаров без исключения посредством симулякров денег и симулякров цен (финансово-распределительных рейтингов товаров).

Эта общая схема может быть выражена либо как ФК — Т … Т’ — ФК’, либо как Т + ФК’ — (Т + Т’ + Рс) … (Т῞ + Рс + Т-tТ) — ФК῞, где ФК — финансовый капитал. В этой схеме по существу, да и символически тоже (но не по «названию») гораздо более верно использовать вместо «ФК» иное обозначение, а именно «ИВ» — институциональная власть, но не вообще всякая институциональная власть, а институциональная власть над процессом общественного производства.

«Институциональная власть» по-английски может быть обозначена как «IP»  — «institutional power». Здесь «power» — это власть как политическая сила или политическая могущность индивида, корпорации, государства, объединения (союза) государств, глобального финансового капитала в целом.

То есть в этой схеме «институциональная власть» — это такая «институциональная общественная сила» финансового капитала, которой её соответствующий агент наделён как политически-и-институционально-и-экономически действующей (эффективной) могущностью учреждать и создавать хозяйственно обособленное производство (предприятие) в соответствующем масштабе и управлять его последующим функционированием, либо управлять функционированием уже существующего хозяйственно обособленного производства (предприятия).

В действительности каждое такое хозяйственно обособленное производство (предприятие) есть не что иное, кроме как конкретное подразделение общественного производства всего человечества, созданное и управляемое соответствующими уполномоченными агентами глобального финансового капитала. В противном случае, то есть не получив полномочий от глобального финансового капитала, но отнюдь не прямо, а, как правило, опосредствованно всей цепочкой «сверху вниз» уполномоченных на то агентов, никакое предприятие не возможно.

Однако идеологически, политически и институционально «текущие владельцы» («участники») такого предприятия ими самими, обществом и государствами воспринимаются и оцениваются как независимые от государства (негосударственные) и третьих лиц индивидуальные и корпоративные (в том числе общенациональное или транснациональное) коммерческие или некоммерческие предприятия (организации). Либо же они воспринимаются и оцениваются как государственные или межгосударственные учреждения (предприятия), не зависящие от тех государств и надгосударственных органов и организаций, которые не являются формальными участниками этих предприятий.

Правда прежде, чем получить реальную возможность «вести свой бизнес» (организовать предприятие и вести соответствующую деятельность), необходимо выполнить кучу институциональных формальностей, обеспечив соответствие всем предъявляемым к соответствующему предприятию и его деятельности требованиям.

Плюс к этому требуется получить необходимые «кредиты» («на свои средства давно уже никто серьёзный бизнес не ведёт») и «страховки», да получить, установить и запустить в эксплуатацию требующиеся «технологии» и средства производства, да получить все необходимые для эксплуатации сервисные услуги и поставки предметов труда.

Но и это всё не даст положительного результата, если у планируемых к производству товаров (включая работы и услуги) заблаговременно не определены потребители на соответствующих местных, национальных, региональных и глобальных рынках, на которые получен доступ и с которыми заключены надлежащие контракты и т.д.

«Ну так это ж общие правила для всех». Так-то оно так, да вот только кто и в чьих действительных интересах установил эти правила, изменяет их по своему произволу, надзирает за их исполнением и применяет санкции в случае их неисполнения?

Итог. Либо подчиняешься и на практике доказываешь полную лояльность всем институциональным властям снизу доверху вплоть до высшей институциональной власти над процессом общественного воспроизводства человечества. Тогда, став каким-либо уполномоченным агентом какой-либо институциональной власти, шанс «добиться успеха» есть, но нет никаких гарантий, что этот шанс удастся реализовать. Либо… «оставь надежду всяк сюда входящий».

(продолжение следует)

Василиев Владимир, 21-22 февраля 2020 года.

Первичная публикация доступна по адресу: http://www.dal.by/news/178/22-02-20-6/