15-го января концерт в Broad Stage Theater Лос Анджелеса, затем, в феврале, Канада, Израиль, Швейцария, плюс выход уже четвертого альбома в том же феврале, впервые совместно с Universal Music, а потом в марте – море концертов во Франции, за которыми последует еще 50 до лета.
Что нужно, чтобы сыграть в одном из самых больших классических залов Парижа, подписать контракт с Universal Music, создать новый стиль или даже стили джаза и добиться того, чтобы сам Херби Хенкок перед тысячной аудитории признался, что теперь “Тигран – его учитель”, подробно и обстоятельно рассказалYerevan.Ruгениальный пианист и композиторТигран Амасян.
01. Наш дом был весь пропитан музыкой, папа был любителем рок музыки, дядя – джаза. Поэтому с одной стороны я пытался вывести песни Led Zeppelín, Deep Purple и Beatles, а с другой – Армстронга и Девиса. Так продолжалось до 10 лет, потом мы из Гюмри переехали в Ереван, в 17-ый квартал, самый “джазовый” в Ереване.
Через какое-то время я начал заниматься у Ваагна Айрапетяна, и именно он объяснил мне, что такое джаз и с чем его едят. Вскоре он сказал: “А давай-ка ты сыграешь несколько произведений в Поплавке”. До этого я играл на Yerevan International Jazz Festival в 98-ом. Приблизительно так все и началось.
Потом на джаз-фестивале 2000-го я познакомился со Стефаном Кочояном, кто и организовал мое первое участие в ряде европейских фестивалей. Это были большие фестивали, кого только там не было – Wayne Shorter, Herbie Hancock, John McLaughlin, Joe Zawinul, Danilo Perez, John Patitucci.
02. В 2003-ем семья переехала жить в Лос Анджелес, некоторое время спустя я поступил в University of Southern California, на класс джазового фортепиано. Потом я начал участвовать в разнообразных конкурсах и побеждать. В 2006-ом я занял второе место на Martial Solal International Jazz Competition в Париже и взял главный приз на Thelonious Monk Jazz Piano Competition. Там случилось самое интересное. Победитель, помимо всего прочего, получал возможность сыграть с одной “группой”, в которую входили Joshua Redman, John Patitucci, Terri Lyne Carrington, Wayne Shorter, и это еще не предел, пел с ними Stevie Wonder. Мне тогда было 19.
03. Мы еще только переехали в Штаты, когда я решил записать свои сочинения. Когда мы закончили работу, басист, игравший со мной, был настолько впечатлен, что отнес мастер диск в лейбл “Plus Loin”, с которым сотрудничал он сам. Послушайте, мол, что вытворяет армянский пианист-вундеркинд. Так в 2006-ом я выпустил совместно с этим лейблом свой первый диск “World Passion”.
Я не заработал на этом альбоме ни копейки, но зато с него началось наше плодотворное сотрудничество. В 2008-ом вышел альбом “New era”. Композиции “Leaving Paris” и “Gypsiolog” из этого альбома стали такими хитами, что даже сегодня я получаю электронные письма от разных пианистов в духе “Можно я сыграю?” или “Сыграл, зацени!”. А в 2009-ом с тем же лейблом мы с квинтетом “Aratta Rebirth” записали “Red Hail”.
04. Первый записанный с Universal альбом “A fable” выходит в феврале. Альбом называется так (a fable – басня), потому что каждое произведение несет в себе историю, пытается что-то донести до слушателей. В альбоме есть произведения с 6-летней историей, и есть вещи, которые я написал за пару дней до записи в студии.
Простая идея сольного выступления на акустическом фортепиано была одним из самых естественных, но тем не менее испытывающих путей выражения себя посредством музыки. Испытывающих, потому что двое единственных членов группы, с которыми ты можешь взаимодействовать и на которых можешь рассчитывать, это ты и фортепиано. В то же время свобода при сольном исполнении глубоко вдохновляет.
05. С кем только я ни играл: с Avishai Cohen, Jeff Ballard, Chris Potter, Nate Wood, Ari Hoenig, Paolo Fresu. В 2008-ом появился Dhafer Youssef, тунисец по происхождению, играет на уде, а еще у него очень мощный голос. Появился буквально, после очередного концерта в каком-то плохо освещенном клубе, и с обидой в голосе спросил, почему я не отвечаю на его письма. Оказалось, что он и его менеджер постоянно писали мне, но их письма попадали в спам.
В 2010-ом вышел его альбом “Abu Nawas Rhapsody”, с моей игрой и совместными композициями.
Есть еще двое, с кем мне бы хотелось сыграть. Первый это Zakir Hussainn. То, что он играет, его чувство ритма для меня всегда были чем-то сверхъестественным.
А второй – гитарист шведской металл-группы Meshuggah Fredrik Thordendal. Ему я даже передал свой диск, сказал, что хотел бы совместно поработать. К сожалению, он ответил мне и-мейлом, что польщен, что я играю очень красивую музыку, но он может выступать только с Meshuggah.
06. 25 марта будет важным днем. После концерта во французском Theatre du Chatelet, думаю, мои знакомства расширятся, а возможности, соответственно, тоже. Тогда определенные вещи, которые я задумал, проще будет воплотить в реальность.
Я смогу хотя бы половину года проводить в Ереване, не задумываясь о финансах, и пусть даже бесплатно давать уроки детям, которые могут стать хорошими музыкантами, но идут по неверному пути из-за отсутствия нормальных джаз-школ в Ереване.
То, что я играю, сможет услышать больше людей, тем самым моя пропаганда армянской народной музыки будет иметь большее влияние и на местных, и на Диаспору. И с рабисом поборемся заодно.
07. Все делающиеся в Армении аранжировки нужно сжечь. Ну или их 99 процентов. Все те, кто поют армянские народные песни или Саят-Нову, для меня равносильны рабису. Ну или их 95 процентов. И почему всем кажется, что когда поешь, нужно орать? Все начинается с тембра голоса, дело не только в восточных мелизмах*.
Сегодняшние народные исполнители поют с ужасным турецким тембром. В народной музыке главное, чтобы она не смешивалась, точнее, не осквернялась, не изменялась вставками бессмысленных мелизмов. То есть народное должно оставаться таким, как есть, а не превращаться в сочинение очередности примитивных аккордов и ритмов, с последующим наложением “чего-нибудь народного”. Оно должно браться за основу. Я понимаю, что есть народы, у которых нет своей древней музыки, и они как-то выкручиваются, копируя с миру по ниточке. Но мы просто не имеем права осквернять наше народное, тем самым оскверняя свое будущее.
*Мелизм (греч. mélisma – песнь, мелодия) — мелодическое украшение звука, не меняющее темпа и ритмического рисунка мелодии.
08. Не люблю, когда к моей игре приклеивают ярлыки или заключают ее в какие-то рамки, когда вижу “такой-то альбом Тиграна в стиле джаз-рок”. Так можно сказать о сотнях или тысячах групп. Музыку нужно хотя бы описать, я уж молчу о том, что только услышав можно понять, что я играю, или что хочу своей игрой сказать. Я много раз поправлял зарубежных журналистов, объясняя, что я играю не музыку Среднего Востока и не восточную. То, что я играю, – армянская народная музыка.
09. Меня достали вопросом, что для меня джаз. У меня даже формула есть – “Джаз дал мне свободу, возможность импровизировать. Именно эта свобода и позволила мне создать что-то, что спокойно может считаться новым течением в том же джазе.”
P.S. Тигран Амасян родился в 87-ом, ему сейчас 23. Чаще всего, слушая его произведения и игру, недоумеваешь “КАК?”. А потом думаешь, что за историю человечества рождались такие люди, как Лист, или Рахманинов, или Кит Джаррет, которые между стандартными черными и белыми клавишами видели еще другие, невидимые, и у них на каждой руке было еще по несколько невидимых пальцев вместо обычных пяти. Тигран точно один из них. Не знаю, какое он себе наметил будущее, но такими темпами… даже сложно представить, что он будет делать в 30.
Комментарии