89 сонет
Сонет 89. Засады преемственности. Август4 1599.
Тема сонета 89, казалось бы, является развитием темы сонета 88, ведь и там, и здесь речь идёт о размолвке, о расставании с адресатом. Но преемственность темы – не гарантия преемственности адресата, а при его смене служит только указателем последовательности написания. Главное – ракурс темы не должен быть противоречивым в отношении адресата. Здесь же мы видим явное противоречие сонету 88. Ведь только что (в сонете 88) поэт собирался «всем доказывать» и вдруг в сонете 89 утверждает обратное – собирается всё скрыть, «не выдать» адресата. Такое отношение мы встречали ранее только к возлюбленной поэта.
Это предположение легко вписывается в предысторию «закулисного» сюжета. Ведь сначала возлюбленная была в отъезде, сопровождая королеву (сонет 61), потом поэта не было в Лондоне более полугода (сонеты 74,81), а значит, тема «расставания» вполне уместна. Расстались они довольно холодно, поэтому и тема «размолвки» со стороны возлюбленной также – к месту. Поэт написал сонет, где заверил, что неудобств или проблем в отношениях с ним у адресата не будет. Всё это указывает на одного адресата – возлюбленную поэта.
Но сонетов возлюбленной не было с мая 1599 года, когда поэт вернулся в Лондон. Один сонет 81 на день рождения, в июне - не в счёт. Хотя и существуют свидетельства современников о болезни и отлучении от двора Мэри Фиттон в 1599 году, но она вполне могла оставаться в Лондоне, так как имела высокого покровителя сэра Уильяма Ноллиса, распорядителя домашнего хозяйства королевы. Причиной отсутствия сонетов возлюбленной, как предполагалось ранее, было её нежелание поддерживать отношения с поэтом, надеясь на продолжение отношений с его другом. Теперь мы видим подтверждение этому предположению во фразе: "скажи, что брошен я...". Но что изменилось с сонетом 89, почему он появился? Изменилось только одно - поэт и друг не нашли понимания в вопросе о чужих стихах. До такой степени, что поэт сказал другу: "прощай" (сонет 87), а друг стал публично высмеивать поэта (сонет 88). Размолвка с другом дала основания поэту перестать считаться с возможными интересами друга в отношении возлюбленной и самому предпринять попытку восстановить отношения с ней. Продолжение именно этой размолвки, а не какой-то новой, мы увидим в сонетах 94-96 другу, созданных на фоне параллельных сонетов возлюбленной, начатых 89-м сонетом.
Комментарии
Начну ругать себя – исток пороков,
Скажи, что хром, споткнусь тотчас же я –
Столь беззащитен для твоих упрёков.
Меня клянёшь слабей и наугад,
Лишь вполовину нужной перемены,
Чем в дань тебе приму позора яд,
Знакомство придушив рукой измены.
Места прогулок брошу посещать,
На языке умрёт благое имя,
Чтоб мне по простоте не оплошать,
Не выдать старой связи пред другими.
Я для тебя клянусь себя забыть –
Кого не любишь ты, мне не любить.
And I will comment upon that offence;
Speak of my lameness, and I straight will halt,
Against thy reasons making no defence.
Thou canst not (love) disgrace me half so ill,
To set a form upon desired change,
As I'll myself disgrace, knowing thy will:
I will acquaintance strangle and look strange,
Be absent from thy walks, and in my tongue
Thy sweet beloved name no more shall dwell,
Lest I (too much profane) should do it wrong,
And haply of our old acquaintance tell.
For thee, against myself I'll vow debate,
For I must ne'er love him whom thou dost hate.
And I will comment upon that offence; [И я прокомментирую это нарушение;]
Against thy reasons making no defence. [Против твоих причин, не делая защиты.]
Thou canst not (love) disgrace me half so ill, [Ты не можешь (любовь) опозорить меня наполовину так плохо,]
To set a form upon desired change, [Чтобы установить форму на желаемое изменение,]
As I'll myself disgrace, knowing thy will: [Как я себя опозорю, зная твою волю]
I will acquaintance strangle and look strange, [Я буду душить знакомого и выглядеть странно,]
Be absent from thy walks, and in my tongue [Отсутствуй на прогулках твоих и на языке моем]
Thy sweet beloved name no more shall dwell, [Твое сладкое возлюбленное имя больше не будет жить,]
Lest I (too much profane) should do it wrong, [Чтобы я (слишком много профана) не сделал это неправильно,]
And haply of our old acquaintance tell. [И о нашем давнем знакомстве рассказывают.]
For thee, against myself I'll vow debate, [Для тебя против себя, я буду клятву спорить,]
For I must ne'er love him whom thou dost hate. [Ибо я не должен любить того, кого ты ненавидишь.]
Скажи, что будто ты меня оставил;
Я поводов иных тебе не дам,
Хоть хромоту ты мне в вину поставил.*
Не опорочь в злой форме, друг меня,
Чтоб смене мог придать ты благовидность,
И буду, впредь чужим, любовь храня,
Чтоб правды не открылась очевидность.
Где ты бываешь, стороной пройду,
И с языка не оброню я имя;
Чтобы случайно не иметь нужду
Знакомство наше выдать, возьму бремя.
Клянусь, что спорить легче мне с собой,
Чем ненавидимым быть мне тобой.