Трамп готовит третий срок

Зачистка «партии слона» и перехват чужого электората нужны президенту США для конституционного большинства в Конгрессе

Вторые предварительные внутрипартийные выборы кандидатов на пост президента США прошли 11 февраля в штате Нью-Гэмпшир. На этот раз — праймериз, а не кокусы, как 3 февраля в Айове, то есть избиратели голосовали, заполняя специальные бюллетени, а не «вживую», поднятием рук и их подсчетом «на глазок».
Но сути дела это не меняет. У республиканцев налицо — единственный (97,1% голосов в Айове, 85,5% в Нью-Гэмпшире) кандидат, действующий «хозяин Белого дома» Дональд Трамп. Его общенациональный рейтинг после выступления перед Конгрессом 4 февраля и последующего провала импичмента в Сенате достиг рекордной отметки 49%.
А у что же у демократов? У них — напротив, сумятица и хаос.

Два верблюда

Предпочтения избирателей в США разъезжаются по краям политического спектра

Каждый из четырех основных кандидатов от «партии осла», принявших участие в айовских кокусах: бывший вице-президент США Джо Байден, сенатор от штата Вермонт Берни Сандерс, сенатор от штата Массачусетс Элизабет Уоррен и мэр города Саут-Бенд в штате Индиана Пит Буттиджич, — объявил себя победителем, а всех остальных — мошенниками.

Сделать это было нетрудно, поскольку Национальный комитет Демократической партии фактически дезавуировал результаты «кукурузного штата»: за невозможностью их проверить или провести повторное голосование. Но зато в Нью-Гэмпшир Буттиджич отправился уже в статусе лидера президентской гонки среди демократов — пусть даже виртуального.

Американцы любят «виннеров», победителей, лидеров — в общем, людей, достигших успеха. Репутация лидера в США значит очень многое, особенно в политике. За лидера голосуют охотнее, чем за его отстающих соперников. В результате возникает своего рода цепная реакция, волна успеха, сойти с которой — смерти подобно.

Для Буттиджича эту волну явно разгоняют, и можно сказать, что в Нью-Гэмпшире он добился отличного результата: 24,4% голосов избирателей-демократов против 25,7% у Сандерса, который четыре года назад в этом штате получил 60,14%. При этом Буттиджич по-прежнему выигрывает у Сандерса по будущим делегатам партийного съезда: 22 против 21. Ни Элизабет Уоррен, ни Джо Байден в «гранитном штате» не получили вообще ничего.
Теперь до «супервторника» 3 марта, когда проголосуют сразу 14 штатов: Алабама, Арканзас, Вермонт, Вирджиния, Калифорния, Колорадо, Массачусетс, Миннесота, Мэн, Оклахома, Северная Каролина, Теннесси, Техас и Юта, — пройдут только кокусы в Неваде 22 февраля и праймериз в Южной Каролине 29 февраля.
Какие-то прогнозы делать еще рано — ясно лишь, что пока в президентской гонке среди демократов Байден и Уоррен отстают от Буттиджича и Сандерса. Некоторые шансы, возможно, имеются у Эми Клобушар и нью-йоркского мультимиллиардера Майкла Блумберга, который пока «пропускает свои ходы». Впрочем, все это, по большому счету, ничего не значит.

И вот почему.

Долгие десятилетия распределение избирателей в Соединенных Штатах в своем математическом измерении соответствовало стандартному распределению Гаусса: основной пик приходился на центр и чуть ли по экспоненте снижался к краям политического спектра.
Поэтому главный вопрос любой президентской кампании заключался в том, чтобы кандидат к моменту выборов мог «поймать» большую часть этого электорального пика, который немного колебался то вправо, то влево.
После кризиса 2008–2009 годов и восьмилетнего правления Барака Обамы, при котором федеральный долг США вырос почти вдвое, с 9,986 до 19,961 трлн долларов, а американский средний класс практически перестал существовать, эта картина принципиально изменилась.
«Одногорбый» верблюд превратился в верблюда «двугорбого», то есть вместо центристского пика предпочтения избирателей начали разъезжаться по краям политического спектра, формируя новые пики: слева и справа.

Трамп в 2016 году сумел проскочить в «игольное ушко» этой ситуации, в целом набрав по стране, как известно, почти на 3 миллиона голосов избирателей меньше, чем получила Хиллари Клинтон, но зато обеспечив себе подавляющее большинство в коллегии выборщиков: 304 мандата против 227.

Трампа тогда, по сути, выбрал «ржавый пояс» Америки, протянувшийся между атлантическим и тихоокеанским побережьями США. И правый пик политического спектра.
Наверное, будь Клинтон немного более левой и возьми она к себе вице-президентом, например, того же Берни Сандерса, исход президентских выборов 2016 года мог оказаться совершенно иным.
Но история не знает сослагательного наклонения, а левым радикалам порой ближе правые радикалы, чем центристы. Известно, что многие демократы-сторонники Берни Сандерса голосовали тогда за Трампа — исключительно в качестве мести «ведьме-Хиллари».

«Президент всех американцев»

Для мобилизации общества Трамп задействует весь спектр американских мифов

За прошедшие три с небольшим года ситуация не слишком категорически, но все же заметно изменилась.
Финансово-экономическая ситуация в Америке, с точки зрения формальных показателей, улучшилась: безработица — на минимальном уровне 3,5%, созданы миллионы новых рабочих мест, выросли реальные доходы населения, а фондовые рынки бьют один исторический рекорд за другим, показав за президентство Трампа около 50% роста и давно преодолев планку в 29 тысяч пунктов индекса Доу-Джонса.
Причем в наибольшей степени изменения к лучшему затронули ядерный электорат демократов, то есть не-белое население США: афроамериканцев, «латинос», китайцев и прочих «цветных».
И нынешняя кампания Трампа, судя по его выступлению в Конгрессе, строится как раз на тезисе о том, что он — «президент всех американцев», независимо от их цвета кожи, конфессии и уровня доходов.

Он — президент рабочих и фермеров, которым обеспечивает внешние рынки сбыта производимой в США продукции. Он — президент бизнесменов, от мелких до крупных, для которых снижает налоги и добивается дешевых кредитов. Он — президент женщин, которым создает рабочие места. И так далее, и тому подобное.
Особенно наглядно это было продемонстрировано в ходе послания Конгрессу: из шести приглашенных 45-м президентом США и представленных аудитории гостей пятеро были «цветными» и двое — женщинами.
Поэтому возникает вопрос: а зачем, собственно, Трампу все это? Ведь добиться своего переизбрания на второй срок он легко мог и без этих реверансов в сторону большинства избирателей.

Но речь, видимо, идет уже не о втором сроке. Речь может идти о коренной трансформации американской политической системы — возможно, включая отмену знаменитой поправки 1951 года, запрещающей одному и тому же лицу занимать президентский пост более двух четырехлетних сроков.
Если только Трамп действительно замыслил такую трансформацию, то ему явно понадобится конституционное — в две трети голосов — большинство в обеих палатах Конгресса и, соответственно, поддержка подавляющего большинства избирателей Америки. Предельно упрощая, можно сказать, что речь идет о «третьем сроке» Дональда Трампа.
Поэтому 45-й президент США будет максимально использовать любые возможные внутриполитические и внешнеполитические факторы, задействуя при этом весь спектр американских мифов: и традиционных, и современных.

Мифы о «русской угрозе» и «китайской угрозе» тут — отнюдь не исключение и могут даже сыграть главные роли в мобилизации и объединении американского общества вокруг фигуры Трампа, — точно так же, как японская угроза в 1930–1940-е годы сыграла главную роль в мобилизации и объединении американского общества вокруг фигуры Франклина Рузвельта.

Впрочем, история имеет свойство повторяться: сначала как трагедия, в том числе героическая, а затем как фарс.