Молитва

Рос я в неверующей семье. С детства твердо знал, что Бога нет. Каждый раз, когда засыпал, боялся, что могу ночью умереть и даже не буду знать этого. А ведь хотелось бы знать. Однажды я начал думать о смерти и понял, что если я умру, то меня никог-да, никогда больше не будет. Я как бы погружался все глубже и глубже в эту мысль и пришел в ужас. Мне хотелось к маме. Стало невыносимо больно и страшно. Но о своих переживаниях я никому не рассказывал. Мне казалось, что меня все равно не поймут, да и неудобно говорить о таких вещах. О смерти пред-почитали молчать, как бы забывая про нее, делая вид, что ее нет (потому что в глубине души и взрослые боялись смерти). Я боялся об этом думать, но что-то влекло к этой мысли. Я к ней иногда возвращался и мучил себя. Мне казалось, что если я еще глубже вникну, то придет какое-то решение, потому что понять, что меня никогда не будет, я не могу.

Вопросами духовности человека я не интересовался, да и не знал, что такое есть. Для меня понятие "человек" означало в первую очередь его тело.

В школьные годы очень любил сказки и рассказы о всяких чудесах, потом - научную фантастику. Мечтал о бессмертии человека и надеялся, что еще до моей старости медицина сможет все. Однажды с другом мы говорили о том, что верить в Бога в принципе можно и вроде не вредно, но только под старость, когда делать будет нечего.

Во время военной службы я впервые стал задумываться, почему я живу, начал искать смысл жизни, анализировать свои поступ-ки. Я понимал, что иногда, или довольно часто, поступаю или думаю плохо. Но почему - не знал. Я не хотел быть плохим, и, возможно, потому, что мне не нравились плохие люди. Я их боялся. Старался исправляться сам, иногда получалось. Это было отрадно, и хотелось еще более совершенствоваться. Начал интересоваться философией. Хотел поступить на философский факультет, но не прошел по конкурсу. Покупал разные книги об оккультизме, летающих тарелках, медитации. Я верил в это, потому что люди писали о том, что они пережили. Понял, что есть и другие сферы бытия. Перестал верить в человекообразную обезьяну.

Однажды я купил книгу о кришнаитах. Очень заинтере-совал-ся. Мне все там так понравилось. Впервые в жизни я встретился с богом, который всем управляет, который нас любит, которого мы тоже должны любить и который обещает нам бессмертие. Начал ходить к ним в храм. Но там не очень нравилось. Два раза туда и моя жена приходила, но потом сказала, что больше не придет.

В целом религия кришнаитов меня очень занимала. Я пытал-ся жить, следуя их наставлениям, занимался аскезой. Христи-ан-ство меня не интересовало, потому что вокруг все были христи-анами, но в Бога не верили. Я думал, что это нормально, что это и есть христианство, как бы какая-то моральная норма жизни - и не более. А кришнаиты в своего бога верили и доказывали это своей жизнью. Я понимал, что если человек не живет так, как он думает, значит, речь идет просто о какой-либо науке или о приобретении каких-то знаний.

У меня был друг, который учился на теологическом факультете. Мы с ним много беседовали о Боге. Я отстаивал свою точку зрения, он - свою. Среди христиан, которых я знал, он был первым христианином, верующим во Христа как в Бога. Постепенно я пришел к мысли, что все равно, в кого верить - в Христа или в Кришну, но в Кришну - более высоко.

Я просто не понимал и не знал Христа. Да и как я мог Его понимать, если ни разу не читал Евангелия? Я не знал, что Он нас любит, что Он действительно живой и близкий, что Тот Бог, Который открылся нам через Него, - наш Творец и нам Отец.

Не помню уже как, мы с женой стали ходить в лютеранскую церковь, молиться по-христиански. Однако, молясь, я толком не понимал, что делаю, для чего это и слышит ли меня Бог. По-явилось желание креститься, больше узнать о Боге, научиться молиться. Я горел желанием получить книгу о молитве. У лютеран такой не было. Мой друг мне посоветовал книгу о. А. Меня. Она мне очень понравилась, но была слишком краткой. Я хотел читать о молитве еще и еще, и у меня становилось тепло на душе. Следующая книга была о старце Силуане, которая потряс-ла меня до глубины души. Когда я читал о том, как старцу явился Христос, хотелось плакать. Я перечитывал это место снова и снова. Слова, мысли, чувства, жизнь старца открывали такую глубину и высоту духовной жизни, которые мне и не снились.

Я стал интересоваться Иисусовой молитвой. Кто-то сказал мне, что хорошие книги можно купить в православных храмах. Пришел в церковь и сразу встретил священника, который ока-зался латышом. Так рассеялся миф о том, что православие - дело только русских, а лютеранская вера - дело латышей. Священник повел меня глубже в церковь. Беседовали мы минут 15, но, выходя из храма, я уже знал, что, наконец, нашел то, чего искал, что буду православным христианином, хотя все мои родственники, знако-мые и друзья - протестанты и неизвестно, поймет ли жена мое решение. Но Богу возможно все, и теперь все члены моей семьи - православные. Я был счастлив, что нашел православие, и не мог понять, почему мои друзья-лютеране не хотят принять его.

Я рассказал только о внешней стороне событий. Как это произошло внутренне, я и сейчас отчетливо не осознаю. Знаю, что есть промысел Божий, во многом для меня непостижимый, и от меня зависит, противиться ли ему (что я часто и делаю) и не познать Бога или пойти навстречу Ему и полюбить Христа всем сердцем.