Теряемое поколение. На смену членам социума пришли узлы в Сети

Упрощенное представление о реальности отличает часть представителей «поколения Y» и большую часть «поколения Z»

«Кадровый вопрос» и «кадровый голод» — проблемы, одолевающие сегодня не только российские власти. И на Западе отмечают проблему с новым поколением: его представители слишком зависят от гаджетов, многие избегают живого общения и в изрядной степени «толстокожи» — слишком мало эмпатии. Но все это только цветочки. «Ягодки» последуют тогда, когда рабочие места в массе начнут занимать представители «поколения Z» — первого воспитанного по новым образовательным стандартам. Чем это может грозить, «Огоньку» объяснил профессор, доктор философских наук Игорь Сундиев.

Игорь Сундиев

После выхода книги «Конец истории и последний человек» Фрэнсиса Фукуямы элиты развитых стран согласились с тем, что общество потребления построено. Дальше — только увеличение ассортимента товаров и услуг, а задача властей — воспитывать потребителей, а не творцов. Началась глобальная перестройка образовательных и воспитательных программ, подгонка их под некий общемировой стандарт, призванный обеспечить выполнение этой задачи. Для Европы им стала, например, Болонская система (начатый 19 июня 1999 года процесс создания единой системы вузов ЕС.— «О»).

 

Проблема, однако, в том, что воспитание творца — задача хлопотная. Зато потребителем могут стать все, даже не одаренные от природы талантами и не обладающие продвинутыми знаниями и навыками. Неудивительно, что с течением времени исследователи забили тревогу: то, что было незаметно на периоде в несколько лет, стало очевидным с расстояния в пару десятилетий. Вот пример: многолетние научные наблюдения, проводимые с конца 1980-х, зафиксировали массовое нарастание патофеноменов в детской популяции. Речь о различных формах антиобщественного поведения, учебной и социальной неуспешности и ухудшении состояния здоровья школьников. И год от года проблема становится все острее, а ситуация стремительно приближается к тому, чтобы стать критической. Получается, за четверть века действие «новых» воспитательных стандартов привело к тому, что отклонения уже стали нормой, по крайней мере, в сознании обывателей. Что же будет, когда такие люди впервые в истории в массе окажутся у руля государств и обществ?

Процесс пошел

Сразу оговоримся: количество клинических случаев психоневрологических заболеваний увеличилось за тот же период незначительно. «Настоящих буйных мало» — как пел Высоцкий. Речь об отклонениях иного рода, начавших количественный рост еще с конца 1980-х. Иное дело, что в середине — конце 1990-х этот процесс активизировался и ускорился благодаря совпавшим во времени и пространстве явлениям. Речь, во-первых, о сломе традиционных морально-нравственных ценностей, именуемом аксиологическим кризисом, и, во-вторых, об эрозии социального государства, которое, как теперь признают и на Западе, неплохо справлялось с реализацией основных своих функций, прежде всего, в сферах образования и здравоохранения. В начале 2000-х на эти два вектора наложились «ускорители» — массовое распространение интернета и тотальная компьютеризация со всеми вытекающими последствиями в виде соцсетей, игромании и информационных перегрузок.

Исследователи вычислили, что количество получаемой человеком информации за одно только десятилетие нового века выросло более чем в 30 раз. Появился даже новый термин — «информационный стресс».

Он объяснял, что изменения в популяции связаны с невиданным доселе возрастанием количества информации, в основном негативной.

Речь, впрочем, не только об информации — о физиологии тоже. Если на начало 1990-х у 80 процентов от общего числа российских школьников наблюдалось запаздывание в развитии височных и лобных структур левого полушария (регулируют речь, письмо и счет), то начиная с 2000-х к вышеперечисленным отклонениям от нормы добавилась еще и органопатология — деструкция базисных подкорковых структур и стволовых систем, прежде всего ретикулярной формации, ответственных за вегетативную саморегуляцию физиологических и психических функций (у 70 процентов школьников). «Внутренние» патологии были малозаметны в состоянии психологического комфорта, но быстро проявлялись при пиковых учебных и физических нагрузках (недаром учителя все чаще обращают внимание родителей на то, что ребенок на уроке впадает в ступор или демонстрирует агрессию).

 

На Западе мы наблюдаем аналогичный процесс. Причем в последние годы исследователи стали фиксировать нарастание проблем, а патофеномены проявили себя уже не только на уровне сознания, но и изменений внутренних органов. Это значит, что все большая часть будущих членов общества оказывается обречена на проблемы с социализацией, созданием семьи и продолжением рода.

Некоторые ученые пришли к неожиданному выводу: одна из причин того, что патофеномены так быстро распространяются,— в действии… новых образовательных стандартов. Учебные программы были упрощены и нацелены на создание комфортной для среднего школьника психологической среды, в которой отклонения любого рода выдавали себя минимально. Педагогам предписывалось заинтересовать, а подчас и просто развлекать ребенка, в то время как нагружать и ругать стало строго запрещено. Институциональная социокультурная норма в итоге изменилась, но последствия мало кто поначалу заметил: не скорректированные вовремя патологии любого рода у детей рано или поздно переходят во взрослую популяцию.

Смена поколений

Еще в 1991 году американцы Нейл Хоув и Уильям Штраус предположили, что каждые 20–25 лет появляется новое поколение людей, которое отличается от предыдущих привычками, характером, ценностями и целями. Согласно этой теории, в XX веке последовательно сменяли друг друга «молчаливое поколение», рожденные в 1923–1943 годах, «поколение бэби-бумеров» (родившиеся в 1943–1963), «поколение X» (1963–1984), «поколение Y» («миллениалы», 1984–2004) и, наконец, «поколение Z» (2004 года рождения и моложе). Эта теория предписывала относиться к «миллениалам» и «зетам», как к «милым и другим». Но в чем они другие?

Первое. У представителей «поколения Z» частенько наблюдается ограничение в целенаправленной деятельности (целеполагании и самоорганизации), отсюда — невозможность нормального взаимодействия в социальной группе. Живое общение этих детей со сверстниками вызывает неосознаваемые трудности, но, если его вести через технический посредник (гаджет-коммуникатор), проблема легко решается. Что неудивительно: представители «поколения Z» проводят в онлайн столько времени, что не снилось их отцам и тем более дедам,— в среднем более семи часов в сутки (3:45 — с компьютера и 4:01 с телефона, по данным Global Web Index). А невозможность принятия социальных ролей — как роли лидера, так и роли подчиненного в офлайне — компенсируется участием в компьютерной игре, где это легко реализуется в рамках стандартного сюжета.

Второе. Утрата эмпатии (эмоционального сострадания, восприятия чужой боли, физической и душевной, как своей собственной.— «О»).

Эмпатия — важнейшее свойство для формирования морально-нравственных качеств личности, без которых общество не может развиваться. Сюда же можно отнести и повышение порога тактильной и болевой чувствительности, вплоть до клинических феноменов нечувствительности к физической и душевной боли: «толстокожесть», «непробиваемость», «черствость». Именно поэтому поток «чернухи» с «голубых экранов», из радиоэфира или со страниц печатных СМИ уже не воспринимается как шоковый стимул, не отторгается и не игнорируется. Такое для «поколения Z» — норма, тогда как «поколение X» или «бэби-бумеров» подобный информационный фон подавляет.

Третье. Утрата пассионарности. Речь об отсутствии резервной психофизиологической энергии, своего рода «тонуса», необходимого для социальных свершений. Но для многих родителей из поколения X, непросто переживших собственные проблемы с «улицей» в 1990-е, сидящий дома «отпрыск Z» — это подарок судьбы: и безопасно, и удобно, а еще в семье не возникает конфликта поколений, нивелируется извечная проблема отцов и детей. Но за такое «удобство» рано или поздно приходится платить...

 

Четвертое. Снижение либидо, либо как вариант инверсия и патологические влечения, вызванные незрелостью, а значит, функциональной недостаточностью различных отделов головного мозга (особенно ретикулярной формации — своеобразного «микшерского пульта», который переключает все виды информационных потоков, регулирует поведение, рефлексы, обучение, память, сон, эмоции и т.д.). На фоне «поколения X» у двух последующих нет столь ярко выраженного интереса к противоположному полу, они часто вообще не стремятся к семейной жизни, тем более заводить детей, потому как, по их собственным словам, это «неинтересно и противно». Этим и объясняется распространение такого стиля жизни, как «чайлдфри».

Пятое. Перенаправление эвристики и творческих способностей в виртуальную область. Ведь для того, чтобы создавать социально значимые информационно-смысловые конструкты, требуется координация полушарий мозга. Но верифицировать образы в социально приемлемой форме — чрезвычайно сложная функция, которая может быть сформирована только в школе (сочинения, рефераты, изложения по памяти, заучивание наизусть стихотворных текстов, защита проектов). Современная школа от всего этого в массе своей отказалась. Гораздо проще когнитивный конструкт транслировать не в социум, а в качестве смыслового суррогата сразу помещать в виртуальную среду.

Шестое. Упрощенное представление о реальности. Картина мира для части представителей «поколения Y» и большей части «поколения Z» строится, если можно так выразиться, из «крупных пикселов», а не предстает в «высоком разрешении». Такой ребенок, а потом и взрослый действительно не видят проблем — целеполагание не работает, а огрубленный «образ цели» долго не удерживается вниманием.

Седьмое. Психологическая лабильность. Из-за недоформированности тормозных центров лобных отделов мозга у таких индивидов повышенная склонность к социальным девиациям и агрессии (достаточно почитать на сей счет Дугласа Филдса «Причины человеческой агрессии»). Поскольку девиации скомпенсировать невозможно, таких людей легче вовлекать в деструктивные процессы.

И тут проявляется еще один патологический феномен, характерный для «зетов»,— возникновение «роевой» неспецифической субъектности. О чем речь? О все большем использовании форм сетевого взаимодействия.

Перестать быть субъектом социума, а стать узлом в Сети чрезвычайно комфортно, поскольку социально значимые потребности не формируются, а значит, не возникают отрицательные эмоциональные состояния. «Роение в Сети» — альтернативная (или «факультативная») форма психосоциального существования подобных индивидов, которая компенсирует несформированность функций целеполагания и контроля. К тому же «роем» и его отдельными «узлами» можно легко управлять: отсутствует фильтр критического отношения к информации. Именно эмоционально нестабильные, легко внушаемые представители поколений Y и Z, находящиеся под полным влиянием средств цифровой коммуникации, стали основной ресурсной базой экстремистских и террористических организаций.

Неведомая перспектива

Усиление дизонтогенетических явлений в популяции совпало с тремя другими значимыми факторами: прохождением обществом постиндустриального барьера (развитие автоматизированных производств в 1990-е стало гарантированно обеспечивать витальные функции всего человечества), созданием глобальной цифровой платформы (обеспечение возможности мобильного коммуницирования через «виртуальную реальность»), и, наконец, смещением плотности населения к городским агломерациям (в начале ХХ века соотношение жителей сельских и городских жителей было 80/20, в начале ХХI века — 20/80).

 

Только при таких условиях стало возможно, чтобы индивиды с указанными выше патофеноменами могли выживать, да еще и в специфической комфортной для них среде. При низком уровне социальных притязаний они всегда могут подработать удаленно, занимаясь, например микромаркетингом, и там же — в интернете, всегда можно подключиться к системе скидок, бонусов, акций и аренды, а на самом деле, почти бесплатной раздачи того, что еще не успели утилизировать при кризисе перепроизводства.

Важно понимать, что поколения Y и Z вошли в управленческую систему не только России, но и других стран, и между ними уже развернулась конкурентная борьба. «Зеты» стали получать институциональную поддержку через международные стандарты «работы с кадрами»: HR-службы во всем мире по регламенту просто обязаны расчищать дорогу «зетам», а показатели КРI (Key Performance Indicators) стимулируют их постоянно проявлять всяческие инициативы. Но при проявлениях дизонтогенеза кадровая декомпетенция будет приводить только к нарастанию социальных, техногенных, экологических неприятностей.

Между тем во всех трех поколениях Х, Y и Z можно выявить общий признак дизонтогенеза — синдром пространства, свернутого внутрь («выворачивание» информационной среды — доминирование внутреннего актуального пространства над внешним). С каждым новым поколением «закукливание», поддерживаемое виртуальной реальностью, усиливается: и вот уже появились так называемые «альфа» — современные дошкольники, у которых внутреннее пространство не просто комфортно, а гиперкомфортно. Дети, пребывающие в «информационном эфире», вызывают бурный восторг не только «новым творчеством» в «детском интернете» на YouTube, но и формированием новой Интернет-экономики.

Грядущий горизонт начинает проявлять себя сегодня пугающе не столько количественно (статистические профили отражают только социально-демографическую проекцию дизонтогенеза), сколько качественно: 2/3 взрослой и детской популяции не в состоянии поддерживать нормальные социальные отношения — субъекты социума в необходимом количестве и качестве уже не воспроизводятся.