Верный сын русского народа Галиции

*Его высокопревосходительству, фюреру Великонемецкой империи Адольфу Гитлеру.
Берлин. Рейхсканцелярия.
Ваша Экселенция! Как глава Украинской греко-католической церкви, я передаю Вашей Экселенции мои сердечные поздравления по поводу овладения столицей Украины, златоглавым городом на Днепре - Киевом!.. Видим в Вас непобедимого полководца несравненной и славной Hемецкой армии. Дело уничтожения и искоренения большевизма, которое Вы, фюрер Великого Hемецкого Рейха, поставили себе целью в этом походе, обеспечивает Вашей Экселенции благодарность всего Христианского мира. Украинская греко-католическая церковь знает об истинном значении могучего движения Hемецкого народа под Вашим руководством... Я буду молить Бога о благословении победы, которая станетгарантией длительного мира для Вашей Экселенции, Hемецкой Армии и Hемецкого Hарода.
С особым уважением Андрей, граф Шептицкий - митрополит
23 сентября 1941 г.
//Бывший Партархив ИИП при ЦК Компартии Украины, ф. 57, оп. 4, д. 338, л. 131-132. Немецкий перевод.

Правителю СССР, главнокомандующему и великому маршалу непобедимой Красной Армии Иосифу Виссарионовичу Сталину привет и поклон. После победоносного похода от Волги до Сана и дальше, Вы снова присоединили западные украинские земли к Великой Украине. За осуществление заветных желаний и стремлений украинцев, которые веками считали себя одним народом и хотели быть соединенными в одном государстве, приносит Вам украинский народ искреннюю благодарность. Эти светлые события и терпимость, с которой Вы относитесь к нашей Церкви, вызвали и в нашей Церкви надежду, что она, как и весь народ, найдет в СССР под Вашим водительством полную свободу работы и развития в благополучии и счастьи. За все это следует Вам, Верховный Вождь, глубокая благодарность от всех нас.
Митр. Андрей Шептицкий
10 октября 1944 г
//Архив Президента РФ, ф. 3, оп. 60, д. 9, л. 94-95. Оригинал - полная телеграфная лента.


 

Сегодня официальная украинская идеология трезубчатыми гусеницами намертво увязла в болоте собственной лжи. Лжеидолы биты, растворены в коллективном бессознательном общества, вопреки всему, сохранившего истинные ориентиры. Пришло время вернуть в пантеон славы имена, старательно вымаранные маргиналами в вышиванках.
Для начала – буквально пара слов о тех, кем нас «кормили» последнюю четверть века. За время перестройки и независимости украинская Миниправда попыталась поставить на конвейер производство «неизвестных гениев и героев». Когда стало ясно, что кандидатов в наци-святцы катастрофически не хватает, в ход пошли уже «раскрученные» исторические персонажи. Пришлось при помощи вырванных из контекста цитат записывать в соратники деятелей, которых на самом деле отвращал даже намек на ущербный национализм. Так, к примеру, поступили с Иваном Франко, записанного нежданно-негаданно чуть ли не в «пророки» украинской державности, всячески угнетаемой «москалями». И. Франко: «Мы все русофилы, слышите, повторяю еще раз: мы все русофилы. Мы любим великорусский народ и желаем ему всяческого добра… И русских писателей, великих светочей в духовном царстве, мы знаем и любим… мы чувствуем себя солидарными с лучшими сынами русского народа, и это крепкая, устойчивая и светлая основа нашего русофильства». Галицкий писатель-русофил называл унию «хищной волчицею», а в 1879 году в рассказе «Маленький Мирон» рассказал о судьбе, которая ждала пытливых и умных крестьянских детей в подъяремной Галиции: «...Незавидная ждет его доля! Познакомится он и с тюремными стенами... с горем и насилием людей над людьми, а кончит тем, что пропадет, одинокий, заброшенный, на каком-нибудь чердаке, либо из тюремных стен вынесет зачаток смертельного недуга, который преждевременно сведет его в могилу, либо, утратив веру в святую, высокую правду, начнет заливать горе водкой до полного забвенья» …
«С давних исторических времен католицизм был всегда заядлым врагом славянства, и кто знает, не принес ли ему больше вреда, чем все кровавые войны с мадьярами, немцами и татарами». Эти строки из статьи «Католический панславизм», написанной еще в конце XIX века, видимо должны навсегда вычеркнуть Франко из пантеона «справжних» патриотов нерусской Украины.
Франко еще в конце XIX века изобличил М. Грушевского, который на немецкие марки и австрийские кроны исписывал килограммы бумаги, готовя духовный суррогат для людей, обманутых украинскими националистами. Основной целью Грушевского стало провоцирование антагонизма между Украиной и Россией. Этот «историк» договорился до того, что до Владимира Мономаха украинцы были куда ближе по духу, по родству… немцам, голландцам, бельгийцам, испанцам, нежели русским. Продолжатели со временем превратили немцев и голландцев в шумеров, ариев и т.д. Когда стало очевидным полное фиаско данной технологии, в ход была пущена прямо противоположная гипотеза: истинные русские – это украинцы, а русские вовсе не русские, а смесь угро-финнов, монголов и Бог его знает кого еще. В остроумии ребятам из Лэнгли не откажешь.
Культ «русофоба» Шевченко рассеялся как фантазия упрямого ребенка. Об этом написано так много, что еще раз возвращаться к этой теме нет, на мой взгляд, никакого смысла. При ближайшем рассмотрении «культ Кобзаря» не выдерживает никакой критики. Работ одного О. Бузины достаточно, чтобы больше к этой персоне в данном контексте не возвращаться.
Еще один канонизируемый сегодня персонаж – униат, умница-митрополит Шептицкий – фигура в высшей степени колоритная. Этот достойный служитель церкви был одним из самых богатых помещиков Галиции. Среди поклонявшихся ему не было никого, кто недооценивал бы этот факт. Умел использовать его и сам митрополит. Делегации, посещавшие митрополита, всегда чего-нибудь да просили. «Для каждого из них находилось у Шептицкого доброе слово, подкрепленное соответствующей цитатой из Евангелия, и пастырское благословение. Шкатулку граф открывал часто, но с толком, рассудительно. Охотно подавал материальную помощь талантам, еще охотнее – учреждениям». Позже «святой отец» стал главным акционером банка и негласным совладельцем многих предприятий, превратившись в ключевую фигуру теневого трафика «спецслужбы-политика». Всемирную «славу» ему принесет встреча хлебом-солью нацистских войск. Но об этом ниже.
А ведь есть еще и такие одиозные фигуры, как Донцов, Михновский, Бандера, Бульба-Боровец. Большинство сегодняшних «героев» свидомизма были уроженцами галицкой земли, носителями униатской идеологии. Однако, неправильно было бы воспринимать галицкую традицию только и исключительно как антирусскую технологию. Галиция – земля-парадокс, русская земля, один из очагов русской культуры, превращенная поляками и австрийцами в лабораторию по выращиванию антирусских бактерий. Но, несмотря на «тотальный Талергоф», устроенный в Червонной Руси, она продолжала и продолжает воспроизводить людей честных и чистых. Одним из наиболее ярких представителей плеяды несломленных по праву можно считать Ярослава Галана.
Писатель Степан Злобин как-то писал: «Биография Галана, если ее написать целостно и подробно, дает полное представление об общественно-политической истории Западной Украины. Она раскроет классовые отношения и классовую борьбу, борьбу политических партий, предательскую роль униатских попов, которые под рясами носили маузеры и парабеллумы, а в алтарях хранили гранаты, пулеметы и антисоветскую литературу. Эта биография раскроет двуличие националистов, борьбу течений в среде западноукраинского крестьянства и интеллигенции. Короче говоря, биография Галана – это история … Западной Украины».
Галан, как активный участник общественно-политической жизни Западной Украины, досконально знал всю ее подноготную, подводные течения, нюансы биографий ее главных действующих лиц, механизмы, приводившие в движение послушных националистических деятелей.
Каким образом молодой Галан стал участником смертельно опасной антинацистской борьбы? Почему все его памфлеты и мысли пропитаны антипольскими настроениями? Почему ему пришлось «плевать на Папу»?
Едва прогремели первые залпы Империалистической Войны, по всей Галиции выросли виселицы. Поручики-аудиторы военно-полевых судов австро-венгерской армии зачастую приговаривали к смертной казни за одну найденную книгу или газету, а уж если подсудимый с гордостью говорил «Я – русский!», а не «русин», как принято было в Австро-Венгрии называть украинцев, то тем самым он подписывал себе приговор.
После отхода русской армии из Галиции австрийские власти жестоко расправились со всеми заподозренными в симпатиях к русским. Было повешено и расстреляно свыше шестидесяти тысяч галичан. Многие тысячи жителей Галиции были сосланы в концлагерь Терезин, Талергоф и др. В том числе и отец Галана.
«Не было такого унижения, какого не испытывали бы тогда украинцы, заподозренные в симпатиях к России, и даже национальное имя их было предметом ненависти». Он наблюдал такие «вещи, которые можно сравнить только с резней армян в Турции. В Перемышле среди бела дня 47 украинцев, в том числе и 17-летний подросток, были зарублены гусарами».

Именуя националистов не иначе как «желтоблакитной сворой», Галан видел, что прямое участие в ее воспитании принимало униатское духовенство. Галицкая «элита», «лизавшая сапог Франца-Иосифа» также не добавляла Галану симпатии к украинствующим.
Особенно достается от Галана Донцову. Выпускник Петербургского университета, Дмитрий Донцов, перешел в 1914 году на сторону врага. Позорно бежал в Германию. В Берлине, где и без него хватало безработных «идеологов» — авантюристов, прикрывавших свои политические «пирамиды» именем Ницше – Донцов не прижился, и спустя некоторое время решил перебраться во Львов.
Но Львов за это время из «австрийского» стал «польским». Польским властям был известен, этот ищущий пристанища «самостийник»: верный слуга гетмана Павла Скоропадского (зятя германского генерала Эйхгорна, командующего оккупационными силами на Украине). Надо было Дмитрию Донцову как-то себя «реабилитировать» в глазах польско-галицкой общественности. Вот он и начал издавать прерванный войной «Литературно-Науковый Вистнык». Получить от польских властей разрешение на издание украинского журнала мог не каждый. Надо было иметь связи. Их имели петлюровские эмигранты, которые осели со своим «генеральным штабом» в Варшаве. Разрешение Донцову выхлопотали. С властями он расплатился книгой «Основы нашей политики», в которой проводил идею, что украинская «самостийницкая» политика возможна только в сотрудничестве с Польшей, с повседневной ориентацией на сильную Польшу Пилсудского.
«Это была, между прочим – с иронией замечает Галан – руководящая идея правительства Симона Петлюры, того самого, с позволения сказать, правительства, которое еще так недавно воевало за власть с гетманом Скоропадским и продало пилсудчикам Западную Украину».
Но все это было чепухой. Самым важным было то, что тезисы Дмитрия Донцова пришлись по вкусу полковникам Пилсудского.
«Но кто, вы думаете – спрашивает Галан – давал деньги на «Литературно-Науковый Вистнык»? «Полковник» Евген Коновалец!" Финансировать Дмитрия Донцова стал террорист, организатор расстрела рабочих «Арсенала» и расправ над членами их семей. Он, известен и как организатор многих других политических убийств, который, очутившись на чужбине без «сичевых стрельцов», начинал новую «деятельность». Кому придет в голову подозревать автора «Основ нашей политики» Дмитрия Донцова в том, что он снюхался с Коновальцем? Умопомрачительно хитроумную комбинацию провел господин Донцов! Правда, злые языки называли все это весьма неблагозвучно — политической проституцией. "Но разве с такими «мелочами» – философски замечал Галан – может считаться «борец за свободную Украину», каким неизменно считал себя Донцов, меняя очередного хозяина».
На страницах «Литературно-Наукового Вистника» стали все чаще и чаще появляться «теоретические» статьи на политические темы. Хвалить польское правительство пилсудчиков Донцов опасался: украинцы могли объявить бойкот журналу. Но нужно было отыскать такую тему, которая могла бы завоевать симпатии у цензоров. У Донцова она была! Ненависть к русской культуре! Старые наветы из обихода бюро пропаганды «Союза освобождения Украины» и пресс-бюро, располагавшегося в Берлине, издаются теперь под новым соусом: «Большевики приняли в наследство ценности русской культуры — значит, они страшнейшие враги украинцев». Украина всегда была врагом России, утверждает на все лады Донцов.
Однако, несмотря на яростное противодействие донцовых, коновальцов, бандер, шухевичей, стецько 1 и 2 ноября 1939 года Верховный Совет СССР на своей внеочередной, пятой сессии удовлетворил ходатайство Полномочных комиссий Народного Собрания Западной Украины и принял Закон о включении Западной Украины в состав Союза ССР.

А 13 и 14 ноября в Киеве внеочередная сессия Верховного Совета УССР постановила «принять Западную Украину в состав Украинской ССР и воссоединить тем самым великий украинский народ в едином государстве». (Как неприятно это украинским националистам, а все-таки кланяться за свою сегодняшнюю независимость они должны Иосифу Сталину).
Приближалась большая война, ушедшая в подполье и связанная с немецкой разведкой ОУН готовилась к «Дню Ч». Галан вновь очутился на тропе войны с активизировавшимися националистами.
Выводя перед читателем целую галерею украинских националистов, писатель-патриот не только поставил им социальный диагноз, но еще в 1940 году предугадал дальнейший путь их предательства, авантюр и торговли интересами украинского народа. Поименованные в одном из памфлетов Галана Василь Мудрый, Дмитро Левицкий, Степан Баран, Остап Луцкий, Степан Скрипник (таскавшие некогда на плечах с криками «многая лета» самодура-палача Славу-Складковского — премьер-министра панской Польши) накануне гитлеровского вторжения активно сотрудничали с абвером и охотно подписались под «воззванием объединения», составленным вожаком националистических бандитов Степаном Бандерой. Очень скоро жизнь показала, как отчетливо видел Галан противника: ворвавшись в годы оккупации на украинскую землю, они были верными прислужниками оккупантов и не гнушались выполнять их самые кровавые поручения.
«Люди без родины» — так назвал всех этих предателей Галан в памфлете, написанном под одноименным названием уже несколько позже, в декабре 1942 года, в Москве.

Интересный эпизод. В начале июня 1941 Галан едет отдыхать в Крым. В то же время там находился и писатель Степан Злобин: «С Ярославом Галаном лично мне довелось встретиться и познакомиться летом 1941 года в Крыму, в Коктебеле, куда он приехал в числе четырех западноукраинских писателей.
Два важничавших надутых старика писателя в смешных, допотопных шляпах, угрюмые и неразговорчивые люди, удивили меня тем, что, даже и не пытаясь овладеть близким украинскому русским языком, они предпочитали общаться с нами при помощи чужого — французского. Галан объяснил мне, что это националисты, которым все русское и советское ненавистно». Ай-яй-яй, какая досада! А как же быть с повальной русификацией? С запретом всего украинского? С «плюндруванням» украинской культуры? А оно оказывается вон как: в 1941 деспотичный Сталин позволял писателям разговаривать на своем родном языке да еще и выказывать недовольство, когда с ними обращались на русском. Вот такая вот тирания.

Еще задолго до присоединения Галиции к Украине, Галан выбирает объектом своих атак одного из самых влиятельных и агрессивно настроенных по отношению к нашему народу деятеля – митрополита Шептицкого. Непримиримым врагом Шептицкого Ярослав Галан стал, опубликовав в 1931 году статью в журнале «Викна», где он, в частности указывал, что «этот бородатый мутитель святой водички умножает свои «заслуги» основанием новой, уже наичернейшей из черных партий «Украинского католического союза». После этого, по доносу Шептицкого, на Галана было заведено дело.

После кровавой бойни, устроенной карателями во Львове, Шептицкий принимает всех вожаков «Нахтигаля» по-отечески целует своего любимого воспитанника молодого доктора богословия, референта консистории и заместителя профессора духовной академии Ивана Гриньоха. Его эксцеленции никак не мешает при этом болтающийся на поясе богослова тяжелый немецкий «вальтер».
Решено, что для лучшей координации действий армии и церкви в палатах митрополита остается жить Ганс Кох, гости и хозяин поднимают еще по одной рюмке зеленого шартреза, и привратник Арсений выкатывает тяжелое кресло, в котором восседает «князь церкви», на балкон капитула. С этого невысокого балкона под выкрики «соловьев»: «Хай живе владыка!», «Хай живе украинский Моисей!» — митрополит Шептицкий благословляет легионеров и Собравшихся, приветствуя в древнем граде Льва «доблестную гитлеровскую армию». (*лучше всего личность Шептицкого характеризуют две его же телеграммы, посланные с интервалом всего в 3 года – А.К)

Во время войны Галан работает радиокомментатором в Казани, Уфе и Саратове. В 1944 приезжает в освобожденный Львов, где сразу же принимается за работу по разоблачению преступлений националистов-коллаборационистов. Галан показывает, что после разгрома гитлеровской Германии вожаки бандеровских шаек укрылись в западных зонах оккупации Германии. Связь бандеровцев с реакционными военными кругами Америки и Англии прочно сложилась еще в дни войны. (В 1945 году Степан Бандера, спасаясь от Советской Армии, бежал в американскую зону оккупации Германии. Здесь его зарегистрировали как «перемещенное лицо». В лагерях для «перемещенных лиц» этот «изгнанник» и принялся восстанавливать ОУН. Он окружил себя группой старых оуновцев, которые при благожелательной поддержке американцев хозяйничали в лагерях «перемещенных лиц» как только хотели).
Галан, празднуя Победу, призывает не расслабляться и продолжать борьбу с теми, кто пытался превратить Галичину в выжженную землю.
«Не забывайте, что гитлеровцы подготовили себе здесь людей, которых трудно не назвать предателями, — ведь они на несчастьях и крови своих сограждан строили собственное, личное благополучие. Это те, кто помогал фашистам срывать со своих братьев одежду, чтобы потом вынести ее на базар. Это те, что, избавившись от последних остатков человеческой и национальной чести, снюхались с гитлеровскими оккупантами и на совместной с ними спекуляции награбленным народным и частным имуществом сколотили немалые капиталы.
Судьба отечества, украинского народа была им безразлична, их душу не тревожили ни видения Майданека, ни живьем сожженные дети Полтавщины. На горе и крови народа выросла целая общественная прослойка, — говорил писатель, — я бы сказал, прослойка, лишенная каких бы то ни было норм, ненасытное сборище бесцеремонных торгашей, готовых продать родную мать, если только кто-либо хорошо за это заплатит...».
На процессе гитлеровских главарей в Нюрнберге выступал свидетель Эрвин Штольце — заместитель начальника Второго отдела германской военной разведки и контрразведки Лахузена, являвшегося одновременно американским шпионом.
В приказе, который получил Штольце, указывалось, что в целях нанесения молниеносного удара против Советского Союза Второй отдел, или, как он назывался, Абвер-два, при проведении подрывной работы против России должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза.
Эрвин Штольце: «Я получил приказание от Лахузена организовать и возглавить специальную группу под условным наименованием «А», которая должна была заниматься подготовкой диверсионных актов и работой по разложению в советском тылу в связи с намечавшимся нападением на СССР». И далее: «Выполняя упомянутое указание Кейтеля и Йодля, я связался с находившимися на службе германской разведки украинскими националистами и другими участниками националистических фашистских группировок, которых привлек для выполнения поставленных выше задач. В частности, мною было дано указание руководителям украинских националистов германским агентам Мельнику (кличка «Консул первый») и Бандере организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине...».
Если националисты и эти слова постараются «не заметить» или трактовать в свою пользу, то впору им писать коллективную «телегу» в Страсбургский Суд с требованием отменить все решения Нюрнбергского трибунала.
Галан присутствует на Нюрнбергском процессе, во время которого пишет серию памфлетов о его участниках, в частности Геринге и Риббентропе. Но он проявил себя не только как ироничный литератор и идейный боец, но и как прозорливый политик. Истоки Фултонской речи, многих вогнавшей в недоумение, для Галана были понятны с самого начала: «Черчилль отнюдь не экстравагантный старик, падкий на рекламу. После смерти Рузвельта — это виднейший лидер западного мира. Он все точно и заранее рассчитал — и университетскую трибуну в Америке, и время, когда напуганный своими неудачами в Восточной Европе Запад ищет себе лидера и сигналов к действию. Это выступление получило широкий резонанс. Протрубила труба магистра ордена империалистических крестоносцев. И все отряды черных рыцарей, явные и тайные, пришли в движение».
Галан как никто другой умел в драматическом и скоропреходящем хаосе происходящего почувствовать, увидеть определяющие, движущие силы общественного процесса, психологически и социально проанализировать те кажущиеся пока разрозненными явления, которые только видятся разобщенными, случайными, единичными. Видимо, Ярослав Галан так и не написал своих главных книг. Его короткая жизнь оборвалась в 1949 году. Он был подло убит парой подосланных националистов своим поступком странным образом подтвердивших правоту Ярослава Галана. Они подвели кровавую черту под всеми спорами о сущности бандеровцев, мельниковцев, бульбовцев и прочей нечисти.

Галан, блистательный публицист, выступал противником сглаживания и затушевывания социальных конфликтов. Он ненавидел надуманные, далекие от реальной жизни произведения с так называемыми «счастливыми» концовками, бутафорскими героями и стремлениями. О таких «пьесах» он писал в «Дневнике»: «это не только паршивая конфетка, но и отравленная, потому что вызывает у зрителя глубокое отвращение к идее, которой она должна была служить». В представлении Галана идейность неразрывно связана с правдивостью, с реализмом в отображении явлений действительности. С сарказмом говорил он там же о ремесленнической стряпне и скоростных кинофальшивках, о «святой посредственности», которая «не имеет права на сценическую жизнь». Она «наподобие безвредной американской жевательной резинки... подслащенной сахарином»…
В независимой Украине Ярослав Галан выпал из школьной программы –украинская власть больше всего боится правды. Украина – большая ложь. Правда, которую открыто и бескомпромиссно говорил Галан – противоядие, своего рода дезинфектор, убивающий бактерии интегрального национализма. Наци смертельно боятся этой его правды. В 1949 году эти выродки убили его. Сегодня их наследники пытаются убить Галана второй раз, не только изымая его труды, но и любое напоминание о нем из школьных программ.
«Любить Москву – это значит любить человечество, верить в него, верить в его завтрашний день, и ради этого дня работать, бороться, а если надо - и погибнуть в бою. Ненавидеть Москву – значит быть врагом человечества, врагом его наилучших стремлений, врагом грядущих поколений…». Человека, написавшего такое, «незалежная» власть старательно не замечала все последние годы, дабы не искушать народ возможностью поиска альтернативы сегодняшнему самоубийственному курсу.
Особым пророческим смыслом наполнены сегодня слова Ярослава Галана «...В грозное время, в час, когда сердце народа переполняется обидой и гневом, каменные львы оживают. Они стряхивают тогда седину со своих грив, сходят с постаментов и бегут по сонным улицам, наполняя их потрясающим ревом. Этот рев не доходит до человеческого слуха, его можно услышать только сердцем. Тогда побледневшие люди просыпаются, зажигают огни и выходят на улицы. В этот тревожный час, опережаемая стаей серебристых голубей, парит в небесной выси невидимая боевая слава».

Вечная память верному сыну Русского Народа Галиции!

Справка РМУ. Ярослав Александрович Галан (псевдоним – Яга) родился 14(27) июля 1902 году в Дынуве в семье служащего. В 1923-28 учился в Венском и Краковском университетах. Вступив на путь революционной борьбы в 1923 году в Вене, в 22-летнем возрасте он становится членом подпольной Коммунистической партии Западной Украины, а через два года — членом компартии Польши. Он принимает участие в работе студенческих прогрессивных организаций, революционного антиуниатского подполья, исполняет ответственные партийные задания, участвует в создании организации пролетарских писателей Западной Украины «Горно» и в руководстве журнала «Вікна», сыгравшем большую роль в консолидации революционных литературных сил. Активный участник борьбы с немецко-фашистскими оккупантами и нацистско-униатским подпольем. Трагически погиб от рук террористов-бандеровцев 24 октября 1949 года в г. Львове.

Антон Карамазов Львов-Киев.