Геннадий Хазанов дебютировал в качестве ведущего юмористического шоу «Семейный приговор» на канале ТВ3. «Труду-7» артист рассказал о том, что не всякая пошлость — похабщина и в чем их отличие друг от друга.
— Очень непривычно видеть вас в качестве ведущего семейного ток-шоу. Что вас на это подвигло?
— Меня заинтересовал конкретный проект, потому что в нем была достаточно четкая структуризация. Узнав, что это американская адаптация, я сразу дал согласие. Потому что все оказалось очень понятно по предлагаемым обстоятельствам, очень четко все прописано. Это не наша русская самодеятельность, изобретенная полупрофессиональными людьми. Я не имею в виду КВН и «Что? Где? Когда?», которые, с моей точки зрения, являются истинно национальным изобретением очень высокого качества.
— «Семейный приговор» — адаптация американского ток-шоу The Marriage Ref с ведущим Джерри Сайнфилдом. Насколько вы придерживаетесь оригинала и по какому принципувыбираете гостей?
— Я не выбираю гостей — мне их приводят на программу. А что касается интереса, проявленного к программе в США, то, думаю, телеканал, на котором программа шла в Америке, чуть более популярен, чем канал ТВ3 у нас в России. И в этом смысле это мое преимущество, а не недостаток, потому что за долгие годы работы на сцене, к великому сожалению, опыта работы на телевидении у меня практически не было, кроме единственного, не очень удачного, на мой взгляд, сотрудничества с каналом НТВ. Сразу окунуться в этот мир довольно непросто. Сам я американский аналог не смотрел и ни на кого не ориентировался — мне объяснили условия программы, и я все быстро понял. Поэтому чего мне там было придерживаться? Шуток американских я не понимаю, да мне это и не нужно.
— В образе вашего судьи-ведущего будет присутствовать та частичка иронии и юмора, которую вы всегда дарите своим героям?
— Мне кажется, что ничего другого от меня и не хотели, когда приглашали в эту программу. Да и меня самого это вполне устраивает: юмор — это доминанта моего существования там.
— Много ли получается найти смешного в семейных неурядицах? И в чем, на ваш взгляд, заключается секрет семейного благополучия?
— Я думаю, это способность симметрично понимать друг друга. Если начинается перекос, то это уже называется подавлением либо приспособлением, которое несет за собой душевный дискомфорт. Если этого удается избежать, семейная жизнь становится как минимум осмысленной. А попытки превратить человека в свое подобие всегда являются основным препятствием к семейной гармонии.
— Скажите, насколько вы контролируете жизнь своих близких? Вот, например, дочери? Знаю, что сейчас Алиса снимается в новой картине Валерии Гай Германики.
— Я не являюсь поклонником Гай Германики, хотя честно признаюсь, что не очень хорошо знаком с ее творчеством. Но я уважаю выбор моей дочери. Если Алиса считает это целесообразным и нужным, значит, она должна иметь возможность это сделать. Никаких запретов быть просто не может — дочери уже 37 лет, она взрослый человек, давно состоявшаяся личность. Так что я могу только высказывать свои соображения, не претендуя на то, что она ими воспользуется.
— Какие качества вашей второй половины цените больше всего?
— Вот уже много лет супруга беззаветно служит делу строительства нашего семейного здания.
— Одна японская мудрость гласит: «И шутить надо с передышкой».
Тем не менее сейчас все телеканалы словно соревнуются в количестве юмористических программ. Не говорим уже о качестве — многое, что называется, ниже пояса.
— Тут ведь важно то, в каком обрамлении этот юмор подается. Я не принадлежу к секте людей, которые при некоторых резких формулировках закрывают глаза от ужаса. Более молодое поколение гораздо спокойнее относится к этому. А я все-таки воспитан в других традициях, и, по моему мнению, если можно избежать ненормативной лексики, значит, надо ее избегать. А вообще, по определению Пушкина, пошлость — это то, что пошло в народ. Пошлость — это банальность. А то, что вы сейчас подразумеваете под этим словом,- это похабщина. Ну, а что касается «ниже пояса», то это тоже не всегда плохо. У меня вот есть 15-минутный номер, посвященный памятнику Геракла, где речь идет о том, как люди издевались над памятником в связи с его открытым детородным органом. Это тоже ниже пояса, и что?
— Мне было интересно услышать ваше мнение о юморе на сегодняшнем телевидении.
— Я не смотрю телевизор вообще, я даже не понимаю, о каком юморе вы говорите. Но я не могу красить все одной краской. Я знаю, что на Первом канале есть очень неплохие юмористические передачи, в той же «Большой разнице» есть хорошие моменты. Да, они неровные, но они и не могут быть ровными, учитывая то, на каком потоке они стоят. Но есть очень удачные сюжеты и хорошие актеры. Наверное, что-то есть и на других каналах, просто я не слежу за этим, мне это неинтересно.
— Геннадий Викторович, а в своей семье вы авторитарный человек?
— Нет, я вообще очень не люблю авторитаризм. Я авторитарен только в том, что связано с моей профессией и личностью, — тут я отстаиваю свои права, и жизнь показала, что у меня на это есть основания.
— Кто был главным в формировании вашей личности? Кому бы вы сказали спасибо?
— Думаю, что надо поблагодарить саму жизнь. В ней было много людей, которые опосредованно оказали на меня сильнейшее воздействие. Например, очень серьезное влияние в актерской юности на меня оказали Аркадий Райкин, Мстислав Ростропович и, как ни странно, Николай Сличенко, который продемонстрировал мне, что открытый темперамент на сцене нельзя заменить никаким мозговым компьютером. Сцена — это место для эмоций.
— Вас когда-нибудь посещают сомнения в том, что вы делаете и говорите?
— Меня часто посещают сомнения, я сам с собой постоянно спорю, и этот процесс бесконечен. Он занимает почти 24 часа в сутки, потому что даже во сне у меня не прекращаются разборки с самим собой.
— Довольны тем, как сложилась жизнь? Вообще по жизни вы оптимист?
— Я не знаю, что такое оптимист. Но мне удалось, как выяснилось, сделать счастливыми довольно значительное количество людей, пусть даже и на небольшое время. Значит, я уже счастливый человек! Потому что, как известно, счастлив по-настоящему только тот, кто может сделать счастливыми других.
— Ну и в финале традиционный вопрос о творческих планах. Расскажите, чем вы сейчас заняты, какие — быть может, наполеоновские — планы строите.
— У меня нет никаких наполеоновских планов, я жду ответа от канала ТВ3, захотят ли они продолжения «Семейного приговора», в съемках которого мне было очень интересно участвовать. Также я сейчас занят в телевизионном сериа-ле «Повторение пройденного». Спасибо каналу «Россия», что проявили интерес к созданию этой моей антологии. А самое главное для меня сейчас — репетиции нового спектакля «Крутые виражи», который в конце весны выйдет на сцене московского Театра Эстрады. Спектакль ставит руководитель Театра имени Чехова Леонид Трушкин, а играть со мной будут поочередно две актрисы — Олеся Судзиловская и Анна Большова.
Комментарии