Был ли Гайдар либералом??

В этой публикации  я предлагаю вниманию гайдпаркеров отрывки из большого интервью

известного экономиста Андрея Илларионова, под названием :    Трудный путь к свободе.

О роли личностей и их мировоззрения в недавней российской истории

В качестве эпиграфа:

 «Эра Гайдара» — так бы я назвал тот ужас безвременья, невероятного пренебрежения к человеку, особенно к русской интеллигенции, которое началось после его прихода на пост первого министра. Только потомственные большевики могли действовать подобно: не понимая сути происходящего в стране, не просчитав последствий, поставить страну на грань выживания. <…> Е. Т. Гайдар стал стремительно продвигать «шоковую терапию». При этом он говорил о том, что цены возрастут в несколько раз. Но академик А. А. Петров  владевший тогда развитой системой математических моделей российской экономики, предсказывал повышение цен в 4-5 тыс. раз. А поскольку расчёты А. А. Петрова были строго обоснованы, то я стал подозревать, что Е. Т. Гайдар просто ничего не считал. Как я теперь понимаю, он и не мог считать, ибо это делать он не умеет.  Была необходима длительная и очень постепенная трансформация общества. Но гайдарообразные экономисты, коррумпированное чиновничество, криминалитет разного рода и клептоманы разных сортов стремились сделать всё как можно быстрее. Наворовать, обогатиться и разрушать, разрушать….  Академик РАН  Никита Моисеев

Трудный путь к свободе.

О роли личностей и их мировоззрения в недавней российской истории

Устойчивый спрос на экономические реформы возник в конце 1970-х годов. Главным источником этого спроса были союзные власти. Тот, кто готовил реформы, взаимодействовал непосредственно с ними. И Леонид Абалкин, и Николай Петраков, и Борис Федоров, и Григорий Явлинский, и Евгений Сабуров, и Игорь Нит, и Павел Медведев, и Егор Гайдар — все они так или иначе работали с органами союзного управления. Пожалуй, лишь Виталий Найшуль написал свою “Другую жизнь” не для ЦК КПСС, а для Самиздата.

Появление на политической арене российского парламента и Бориса Ельцина радикально изменило сложившийся характер взаимодействия потенциальных реформаторов с властями. Думаю, что в том, что и как произошло в стране в 1991 году, был существенный элемент случайности.  Так получилось, что в силу цепочки событий Ельцин оказался избранным на Съезд народных депутатов РСФСР, а затем еще и в Верховный Совет РСФСР. Именно с помощью российского парламента — в силу более быстрого развития демократических процессов в России, чем в Советском Союзе в целом, — у Ельцина появилась возможность получить реальную политическую власть. В результате тяжелой борьбы на Съезде с перевесом в четыре голоса 12 июня 1990 года Ельцин был избран Председателем Верховного Совета РСФСР.

Эта дата и стала, судя по всему, началом агонии Советского Союза. Все попытки остановить Ельцина политическими методами, в том числе и на президентских выборах с помощью Николая Рыжкова, не увенчались успехом. Когда год спустя, 12 июня 1991 года, Ельцин победил уже на прямых президентских выборах в России, то у участников будущего ГКЧП, строго говоря, не оставалось несиловых методов для того, чтобы его остановить. Тем более что последовательно провалились и другие попытки “вывести” Ельцина “из политической игры”, — в частности, с помощью спецназа КГБ.  Выход из СССР Балтийских государств с трудом, но еще можно было перенести, а вот выход из своего состава России Советский Союз по очевидным причинам пережить не мог. Так что дальнейшие шаги тех, кто не мог представить себе существование страны вне рамок СССР, были предопределены событиями 12 июня 1990 года и 12 июня 1991 года.

При этом следует все же отметить, что хотя в ГКЧП оказались люди, представления которых об обществе и общественной эволюции были, скажем так, весьма специфическими, тем не менее для некоторых из них сам факт существования рыночной экономики не был чем ­то абсолютно непредставимым. Непредставимым для них являлось прекращение существования Советского Союза. Провал Августовского путча и победа Августовской революции оказались решающими в процессе роспуска СССР. Процесс, запущенный 12 июня 1990 года и достигший кульминации у стен Белого дома 19 — 22 августа 1991 года, достиг своего финала 8 декабря 1991 года в Беловежской Пуще. Иными словами, весь процесс роспуска Советского Союза был завершен за полтора года.

… 19 августа партийное собрание Института экономической политики приняло решение о выходе своих сотрудников из КПСС и о ликвидации самой партийной организации. Вечером 20 августа Гайдар лично направился в российский Белый дом. На встрече с Геннадием Бурбулисом он заявил о готовности сотрудничать с Борисом Ельциным.

В отличие от Егора Гайдара Григорий Явлинский, бывший летом предыдущего года вице-премьером российского правительства и работавший над совместной российско-союзной программой реформ (“программой Горбачева-Ельцина”, “программой 500 дней”, “программой Шаталина­Явлинского”), по своему мировоззрению оставался прежде всего “человеком союзным”. Когда после провала Августовского путча кабинет Валентина Павлова был распущен, и вместо него был создан Межгосударственный экономический комитет Ивана Силаева, Явлинский стал заместителем руководителя этого комитета. На новой должности Явлинский энергично взялся за подготовку экономического договора между бывшими союзными республиками, каждая из которых к тому времени либо уже провозгласила свой суверенитет, либо же готовилась это сделать. Тогда было еще неясно, чем станет формирующийся организм — федерацией, конфедерацией, или же его не будет вовсе. Очевидно, что в своей деятельности Явлинский был не готов немедленно переориентироваться исключительно на Россию. Более того, он не считал это правильным.

В отличие от Явлинского Гайдар произвел переориентацию на сотрудничество с российской властью за один день — 19 августа.  Предложение Гайдара Геннадием Бурбулисом было принято, и для подготовки пакета экономических реформ именно гайдаровской команде была предоставлена ставшая легендарной пятнадцатая дача в дачном поселке российского правительства Архангельское.  Когда 28 октября 1991 года на V Съезде народных депутатов Борис Ельцин произносил свою знаменитую речь о радикальной экономической реформе, это был текст, написанный в основном уже гайдаровской командой.

Тем не менее, когда встал вопрос о назначении нового российского правительства и о формировании его экономической части, свое первое предложение 3 ноября 1991 года Борис Ельцин сделал все же Григорию Явлинскому. И лишь после того, как тот ответил на него отказом, Геннадий Бурбулис на следующий день проинформировал Егора Гайдара о назначении того на пост вице-премьера российского правительства. Строго говоря, Явлинский отказался от предложенного поста лишь тогда, когда получил отрицательные ответы на два своих предложения: о сохранении экономического договора между постсоветскими государствами и о начале реформ в России путем продажи гражданам государственной собственности со стерилизацией полученных денежных средств и постепенной либерализацией цен.

Предложение Явлинского об экономическом договоре республик могло показаться Ельцину подозрительным, поскольку, возможно, воспринималось им в качестве составной части попыток Горбачева сохранить на месте СССР “мягкую конфедерацию” под вывеской Союза Суверенных Государств (ССГ). Сохранение межреспубликанского союза в какой бы то ни было форме означало бы так или иначе сохранение Горбачева в качестве значимой политической фигуры и, следовательно, неизбежный раздел власти с ним. На это Ельцин, естественно, пойти не мог.

Программы необходимых действий были у многих экономических команд. У Григория Явлинского и его коллег было несколько текстов (в том числе программы “Четыреста дней”, “Пятьсот дней”, “Согласие на шанс”). Программы реформ были у союзных правительств Рыжкова и Павлова. У Игоря Нита и Павла Медведева была концепция “обратимых денег”. Несколько текстов были написаны Евгением Сабуровым. Возможно, единственной заметной группой профессиональных экономистов, у какой не было подобного документа, оказалась гайдаровская команда.   Лишь летом 1992 года такую программу подготовила рабочая группа гайдаровского правительства с участием ряда российских аналитических центров под руководством Сергея Васильева и присоединившегося к нему позднее Евгения Ясина.

Документ получил название “Программа углубления экономических реформ правительства Российской Федерации”.

Осенью 1991 года голода не было. Серьезные перебои со снабжением крупных городов — были, многочасовые очереди за продовольствием — были, карточки и талоны — были. Но массового голода с резким ростом смертности и гибелью тысяч людей от недоедания осенью 1991 года не было. В то же время во многих семьях были накоплены большие запасы продуктов длительного хранения. Наиболее же острая фаза в ситуации с продовольствием, наступившая в ноябре-­декабре 1991 года, была в немалой степени спровоцирована действиями самих российских властей, объявивших в конце октября 1991 года о грядущей либерализации цен 1 декабря 1991 года, но перенесшей ее вначале на 16 декабря, а затем и на 2 января 1992 года.  Неудивительно, что те граждане, у кого были свободные деньги, постарались их как можно быстрее потратить, а предприятия торговли постарались придержать товары до либерализации цен. В наибольшем проигрыше оказались люди наименее состоятельные, наиболее законопослушные и наименее склонные к радикальному изменению своего экономического поведения.

Что же касается гражданских войн на территории страны, то действия гайдаровского правительства их предотвратить не могли и не предотвратили. В 1991 году на территории России гражданских войн не было. Они начались позже. В октябре – ноябре 1992 года произошли кровавые столкновения между осетинами и ингушами в Пригородном районе. А в октябре 1993 года скоротечная гражданская война развернулась на улицах Москвы. Не соответствует действительности и утверждение о том, что Гайдар предотвратил распад страны. Существовавший тогда СССР был распущен в результате Беловежских соглашений, в подготовке которых он сам принимал непосредственное участие.

Начатые в 1991 году реформы преследовали благородные цели. Однако первоначальные результаты оказались другими. Инфляция, падение производства и уровня жизни, рост преступности в 1992 – 1993 годах оказались намного масштабнее того, с чем страна сталкивалась до этого в предыдущие годы.

Если в 1991 году потребительские цены увеличились на 160%, то в 1992-м они выросли в 26 раз. Если в 1991 году российский ВВП сократился на 3%, то в 1992-м он упал еще на 14,5%. Подобное радикальное ухудшение ситуации наблюдалось по большинству важнейших экономических и социальных показателей. За два года (в 1991 году по сравнению с 1989 годом) общее число умерших в стране увеличилось на 6,8% — с 1584 до 1691 тыс. чел., а за следующие два года (в 1993 году по сравнению с 1991-м) оно выросло еще на 25,9% — с 1691 до 2129 тыс. чел. Число убийств за два года почти удвоилось — с 10,9 на 100 тысяч человек в 1991 г. до 15,5 в 1992 г. и 19,7 в 1993 г. Поэтому многие из первоначальных сторонников реформирования, столкнувшись с тем, что воспринималось ими как результаты реформ, стали отказывать им в поддержке. Даже для граждан, сохранявших работу, не всегда оказалось возможным получить свою заработную плату, часто выдававшуюся теперь в виде изделий, производимых на предприятии. Другим зарплату задерживали на несколько месяцев.

Беспристрастное сравнение способов и итогов проведения реформ в других переходных странах показывает, что и реформы могли быть другими, и их результаты могли бы быть более благоприятными.

 За 1992-й год потребительская инфляция составила 2600%. Очевидно, рост цен не более чем на 1100%, достигнутый к лету 1992 года, может быть объяснен ликвидацией денежного навеса советского происхождения, сформировавшегося за тридцать лет со времени денежной реформы 1961 года. Остальное дополнительное увеличение уровня цен примерно в 2,4 раза во второй половине 1992 года не может быть объяснено ни политикой коммунистических властей, ни даже последствиями фискальной и денежной конкуренции союзного и российского правительств в 1990 – 1991 годах. С середины лета 1992 года российская инфляция стала уже новой инфляцией, инфляцией, созданной политикой нового российского правительства. Более слабой макроэкономической политики, чем в 1992 году, в последующие годы в России не проводилось.

К концу 1999 года, когда финансовая стабилизация в России все же была достигнута, кумулятивный рост цен в нашей стране составил 8718 раз. За то же время цены выросли: в Латвии — в 51 раз, в Эстонии — в 65 раз, в Литве — в 93 раза. Несомненно, что и в странах Балтии размеры кумулятивной инфляции оказались колоссальными. Но тем не менее их разница с российскими показателями оказалась качественной — величиной в не менее чем в два порядка. Собственно говоря, это лишь одна из иллюстраций принципиальной разницы в проведенных стабилизационных реформах: инфляция в пять – девять тысяч процентов в Балтийских странах и почти в девятьсот тысяч процентов у нас.

Говорят, что у России фактически не было валютных запасов, что их оставалось всего лишь 26 млн долларов. Строго говоря, на 1 января 1992 года на балансе Центробанка находилось даже не 26, а 16 млн дол. Прямо скажем, 16 млн долларов для такой страны, как Россия, — это совсем немного. Но эта цифра показывает лишь валютные резервы Центробанка. Кроме них были еще золото-валютные запасы правительства — в валютном эквиваленте примерно 2,8 миллиарда долларов. Но даже такая сумма — по-прежнему невелика. Хотя все же это не абсолютное отсутствие резервов. Самое же главное — в других постсоветских республиках не было и этого. Другие республики бывшего СССР стали независимыми не только без шестнадцати миллионов долларов и тем более без 2,8 млрд дол., — они оказались политически независимыми без единого доллара и единого цента. Все свои валютные резервы им пришлось создавать с нуля.

— Но апологеты гайдаровских реформ говорят, что у нас не было никаких экономических ресурсов.

Такой довод не выдерживает критики. На территории России находились и находятся крупнейшие нефте­ и газовые месторождения, от них за границу были протянуты нефтепроводы и газопроводы, не прекращавшие свою работу ни на минуту. В нынешнем мире нефть и газ — это фактически прямой эквивалент конвертируемой валюты. Страна, экспортирующая более сотни миллионов тонн нефти и нефтепродуктов, сотни миллиардов кубометров газа, даже по ценам начала 1990-х годов гарантированно получала 20 – 30 млрд дол. ежегодно.

Практическое проведение реформ оказалось еще хуже даже по сравнению с тем, что было запланировано.

Наконец, на персональном уровне причины неудач во многом объясняются личностью самого Егора Тимуровича Гайдара, его мировоззрением, уровнем знаний, позициями по ключевым вопросам, характером, привычками. Несмотря на всю реформаторскую риторику готовившиеся и осуществлявшиеся им экономические реформы в целом были половинчатыми, компромиссными, непоследовательными. За 13 месяцев существования его правительства так и не была проведена денежная реформа, не был введен российский рубль, не была распущена рублевая зона. В 1992-93 годах уровень информированности Гайдара о базовых макроэкономических закономерностях был невысоким, что выявилось на фоне действий Бориса Федорова, приступившего к решению аналогичных задач в 1993 г. Контраст между уровнями подготовки двух экономистов оказался особенно очевидным в сентябре – декабре 1993 г., когда Гайдар и Федоров одновременно работали в российском правительстве.

Обратившись к этому, личностному, фактору реформ, мы вынуждены прийти к неутешительному для нас выводу: провести экономические реформы так, как это сделали в своих странах Бальцерович, Клаус, Лаар, Рёпше, Жандосов, Марченко, Оравец, Бендукидзе, Егор Гайдар не мог. Но вовсе не из-за внешних, якобы ограничивавших его действия, условий. Он не мог это сделать из-за внутренних причин. Главным ограничителем реформ был он сам, его собственные представления, его собственные правила поведения.

И это означает, что сам факт назначения Гайдара вице-премьером российского правительства, ответственным за экономические реформы, во многом предопределил последующее развитие событий в стране, включая финансовую дестабилизацию, внесшую свою лепту в усугубление национального политического кризиса, что постепенно, шаг за шагом, год за годом, решение за решением привело нас к нынешнему политическому режиму.

P\S    Полный текст интервью можно прочитать здесь - http://magazines.russ.ru/continent/2010/145/il11.html