Сотворение или эволюция? Информационная теория как научная альтернатива эволюционному учению?

Во всех языках мира, пожалуй, нет слов более употребляемых, чем эволюция и развитие. Их применение по своим масштабам сравнимо с употреблением бранных слов, служащим, как известно, для “связки” слов в предложении. Все и везде у нас эволюционирует и развивается - от  растений и животных до взглядов, теорий, и направлений в искусстве, моде и т.д. и т.п. Более того, фразеологические обороты, содержащие понятие “развитие”, стали обозначать не столько саму сущность этого процесса, сколько изменения вообще, став по сути одним из основных атрибутов  нашего  бытия, определяющим нашу так называемую “систему вещей”. Парадокс состоит еще в том, что изменения, характеризующие наш мир, без всяких на то оснований, стали претендовать чуть ли не научный метод, позволяющий якобы объяснить все качественное многообразие форм жизни, окружающего нас мира. Исходя из верной предпосылки, что тенденции к изменению склонно все несовершенное, каковым, естественно, не может являться Божье творение, в дальнейшем многими учеными делается ошибочный вывод о самодвижении, саморазвитии материи, ее способности путем проб и ошибок случайно вырабатывать приемы и методы, способствующие качественным, прогрессивным изменениям в природе. С целью доказательства истинности, научности данной теории учеными используются все средства, в том числе последние достижения естественных наук, интерпретированные в нужном духе и свете, выгодном эволюционистами.      Учитывая всю сложность данной проблематики, простому обывателю можно, конечно, легко внушить, что эволюционное учение, говоря словами В. И.  Ленина, “всесильно, потому что оно верно”, однако если со всей беспристрастностью подойти к анализу теории Дарвина, то обнаружится, что выводы некоторых ученых о ее «доказанности» окажутся сомнительными. В отличие от общепринятой эволюционной парадигмы научного мышления, мы полагаем, что тенденция к изменению, свойственная материи, является критерием не столько ее созидательности, сколько объясняется внутренней самонедостаточностью материей, несовершенством и с, вытекающим отсюда, ее стремлением к абсолютному, «потерянному раю»,  к гармонии, в которых материя  пребывала первоначально в момент сотворения ее Богом. 

Но как тогда, спросите вы, быть с очевидными достижениями человечества в области науки и техники: разве это не является подтверждением несомненного прогресса и развития человеческой мысли? На наш взгляд, в  действительности,  никакого противоречия здесь нет, скорее, наоборот, подтверждает ту точку зрения, что только разумной силе, каковой, несомненно,  является человек, созданный по подобию и образу Божьему, подвластна деятельность сродни Божественному промыслу. Что, собственно, природа с помощью человека пока, правда, тщетно старается вернуть свое прежнее совершенство, которое, увы, осуществить одному человечеству невозможно, а под силу только всеисцеляющему и всевоскресающему Слову Божьему. Так что роль науки в обществе, ее прогрессивного значения никем не оспаривается. Такого же мнения один из самых ярких критиков диалектического материализма Б. П. Вышеславцев: «Прогресс существует в сфере науки и техники, но он весьма сомнителен в сфере морали, права, искусства. Великие культуры расцветают и гибнут, они знают прогресс и регресс». (Б. П. Вышеславцев « Философская нищета марксизма»).

Однако с построением сомнительных, обощающих достижения науки теорий каковой, в частности, является эволюционное учение Ч. Дарвина, человечество  не “развивается”, не приближается к истине, а наоборот – отдаляется от столь желанного ему прогресса.  Таким образом, сам по себе научно-технический прогресс до неузнаваемости изменивший всю нашу жизнь, без Божьей помощи еще не дает полной гарантии движения к счастливому будущему, а может привести к прямо противоположным результатам. Поскольку таит в себе опасность так называемого головокружения от успехов науки, заключающегося в том, что любые выводы ученых, различные научные концепции могут преподноситься истиной в последней инстанции, не допускающих никаких сомнений в их правоте.  А сами ученые, с их передовыми теориями и технологиями, их авторитет и мение ставятся выше  Бога и его закона. Одним из таких сигналов, тревожных звонков, с далеко идущими негативными последствиями не только для науки, но и для всего человечества, как нам кажется, является эволюционная теория Ч.Дарвина.

В самом  понятии “развитие”  нет, разумеется, ничего плохого,  если бы  не стоящая за этим термином попытка представить всякое изменение, как результат действия неких случайных, стихийных процессов и сил. Ведь само понятие развитие предполагает детерминированность изменений, постепенность, поэтапность продвижения вперед, основывающегося на предыдущих результатах и достижениях, характерных, в первую очередь, сознательной, целенаправленной деятельности человека. Согласитесь, сложно себе представить, чтобы, говоря, например, об эволюции двигателя кто-то всерьез полагал, что за процессом разработки и усовершенствования работы двигателя стоят не титанические усилия инженеров и изобретателей, а некие самопроизвольные, спонтанные изменения самого двигателя.  Не могут, к примеру, сами по себе возникнуть научные теории, художественные и архитектурные стили, направления в музыке, моде и т.д. и т.п. Для всех здравомыслящих представителей homo sapiens понятно, что за всякими качественными изменениями, имеющими место в природе и обществе, стоят не  случайные процессы и явления, а чьи-то вполне целенаправленные физические силы или осознанные действия, воля,  настойчивость и заинтересованность к каким-либо изменениям вообще. Если понимать под эволюцией и развитием поэтапность изменений, основанных на предыдущих достижениях, предполагающую причинно-следственную связь и зависимость каждого  следующего изменения от предыдущего, то тогда такая эволюционная теория имеет право на существование. Однако, как известно, эволюционная теория исходит из совсем иных предпосылок, а именно из «случайности» необходимости всех изменений в природе, в отсутствии в фундаменте материи каких-либо изначальных целей и замысла, заложенных априори в самом здании вселенной. Для ученого материалиста, разделяющего эволюционные взгляды, как вполне установленный научный факт, является убежденность в спонтанности всех изменений материи, вытекающей из ее несотворимости и неуничтожимости. Все изменения в природе и обществе, по мнению эволюционистов, происходит не по предначертанному плану, по аналогии с  углублением научных знаний и усовершенствованием технических изобретений человеком, не  по воле чего-то высшего и совершенного чем сам человек, а исключительно благодаря случайному совпадению, стечению внешних и внутренних обстоятельств, сопутствующих движению материи. На тех же ученых, которые позволяют себе усомниться в истинности материалистической эволюционной теории и видят за всякими изменениями в природе и обществе не игру стихийных сил материи и производительных сил и отношений, а результат чей-то разумной деятельности – эволюционистами навешивается ярлык врагов науки и прогресса.

В отличие от материалистической теории эволюции библейское творение подразумевает, что «Бог сотворил мир из ничего» (Православное исповедание. Ч. 1, отв. на вопр. 8. 18)…» (цит. по 1: 357). «Под именем сотворения в богооткровенном учении разумеется такое действие всемогущества Божия, которым произведено все существующее вне Бога не из чего-либо, а из не сущих, единственно свободным действием воли Божией. Отсюда, — веровать в Бога, как Творца неба и земли, значит признавать, что мир, то есть совокупность всего бытия конечного, создан Богом не только по форме (или образу своего существования), но и по материи или по сущности своей) из совершенного небытия» (протоиерей Николай Малиновский. 19: 182). Уточняя смысл понятия сотворение, “Архиепископ Филарет (Гумилевский) говорит о не совсем точном определении термина «сотворил», как создания из ничего, поскольку в этом случае получается, что «будто ничто представляет какую-либо материю. — Священный писатель выражает ту мысль, что Бог сотворил все не из чего–либо или дал бытие миру без участия какого-либо вещества» (26: 204. О происхождении человека, первородном грехе и искусственном зарождении. П. В. Добросельский.). В связи с этим ко всем процессам качественных изменений в природе и обществе более применимы понятия сотворение, раскрытие,  воспроизведение, возрождение, воссоздание, углубление, продвижение, рост: понятий, которые априори предполагают существования замысла, плана в основе всякого изменения. Но, думается, если бы человечество когда-нибудь и отказалось от эволюционной догмы, все равно, ради удобства, термины эволюция и развитие не исчезли бы из нашего лексикона. И хотя в последнее время появилось немало публикаций, опровергающих и не оставляющих “камня на камне” от эволюционной теории, к сожалению, находятся такие ниспровергатели теории эволюции, которые на проверку оказываются ничем не лучше тех же защитников учения великого Дарвина. В ряду таких книг, призванных якобы развенчать идеологию эволюционизма, находится книга Р. Баландина “ От Николы Тесла до Большого Взрыва”. Вот примерный образец его критики Дарвина, который перемешивается еще более примитивным комментарием-защитой инкогнито последовательного сторонника теории эволюции, благодаря которому мы, собственно, смогли ознакомиться с содержанием данной книги: “Дарвин понимал,  – пишет Р. Баландин, – ограниченность своей теории: «Есте­ственный отбор... не предполагает необходимо прогрес­сивного развития — он только подхватывает появляю­щиеся изменения, благоприятные для обладающего ими существа в сложных условиях его жизни». Дискутируя с автором книги “ От Николы Тесла до Большого Взрыва”,  его оппонент возражает, что “Ограниченность любой теории не просто нормальное явление, граничные условия применимости - необходимы для любой теории”. Обвиняя  Р.Баландина еще и в том, что тот “использовал слово "ограниченность" в неоправданно негативном смысле”. Дарвин “даже не от­вергал гипотезу Ламарка о наследовании признаков, при­обретаемых во взаимодействии со средой обитания”, – пишет Р. Баландин, – чтобы защитить свою теорию (см. свежую статью “От Ламарка к Дарвину... и обратно”). На что получает ответ защитника учения Ч. Дарвина, что “Гипотеза Ламарка так же не противоречит основным принципам эволюционного развития”. Р. Баландин, естественно, в своих аргументах остается неумолим: по его мнению, в  отношении ограниченности своей теории дарвинисты высказывались более ка­тегорично. Поскольку,  по утверждению генетика академика Н.П. Ду­бинина, «Только отбор, определяющий историческое раз­витие организмов, является творческим началом, создаю­щим эволюцию». “А это - вообще популистское утверждение, без определения в каком это смысле может обладать творческим началом да еще создавать эволюцию”, - возражает дарвинист. “Но мы уже говорили, что отбор (или наследование приобретенных признаков?) нередко вызывает деграда­цию организмов. Он способствует выживанию наиболее примитивных существ. Чем проще организм, тем ему выгодней: он может су­ществовать с наименьшими затратами энергии”.  Для ин­фузории нет необходимости в нервной системе: она и без того живет и размножается миллионы лет, практически не меняясь, - продолжает настаивать на своем Р.Баландин. “Это - очень тенденциозное, намерено ложное утверждение фактически того, что любые усложнения не выгодны и не могут реализовываться - как приспособление, обеспечивающее адаптацию к условиям существования. Но стоит измениться условиям, вне предусмотренного ее приспособляемостью и она погибнет, а те, кто имеет пластичность изменения поведения, смогут приспособиться”, - оспаривает утверждение Р.Баландина сторонник эволюционного учения Дарвина.  

В этом споре противника и сторонника эволюционной теории, по нашему мнению, не правы оба оппонента. Первое, что бросается в глаза, это неубедительность аргументации автора статьи “ От Николы Тесла до Большого Взрыва” против теории Дарвина: при всей справедливости замечаний в адрес  эволюционного учения,  они страдают  поверхностностью, отсутствием глубины анализа, и, я бы сказал, некоторой торопливостью, поспешностью суждений и умозаключений. Что дает возможность стороне защиты теории Дарвина спекулировать над логической слабостью аргументации  Р. Баландина, поворачивая “стрелы” критики автора книги против него же самого, как бы радуясь предоставленной возможности поиздеваться над своим оппонентом.

В тоже время  "защитник"  Дарвина демонстрируя не меньшую неубедительность, не соглашаясь с    Р. Баландиным, что “для ин­фузории нет необходимости в нервной системе: она и без того живет и размножается миллионы лет, практически не меняясь”. Утверждая, например, что “ стоит измениться условиям, вне предусмотренного ее приспособляемостью и она погибнет, а те, кто имеет пластичность изменения поведения смогут приспособиться” он, мягко говоря, лукавит. Думается, за миллионы лет существования инфузории этих изменяющихся условий было более чем предостаточно,  чтобы она погибла, однако вышло, как видим, по-другому.  А все потому, что,  как показано более глубокими критиками теории Дарвина (М. Кремо, Р. Томпсон “Запретная археология”), никакая приспособляемость, никакой естественный отбор не могут привести ни к какой эволюции вида. Каждый организм, от самого простого до самого сложного имеет, заложенный в рамках того или иного биологического вида генетический ресурс, необходимый для выживания и приспособления вида к любым самым невероятным изменяющимся условиям среды. Исключением разве что являются изменения среды, вызванные природными катаклизмами, например, извержением вулканов, землетрясением или падением на землю космических тел, способных изменить климатические условия и привести к вымиранию некоторых видов животных. Как это было, например, с динозаврами, вымершими согласно научным данным вследствие падения на землю гигантского метеорита. А факт выживания после природного катаклизма на земле более “приспособленных к изменившимся условиям млекопитающих животных” объясняется вовсе не законом естественного отбора, а более эффективной генетической предрасположенностью данного вида к изменившимся условиям внешнего обитания, способностью приспособиться к новой среде обитания. Поэтому, как мы уже отмечали, если генетический ресурс того или иного вида позволяет без существенного изменения генотипа выжить в изменившемся мире, тогда эти животные продолжают существовать, если нет, то тогда данный вид просто вымирает, а не эволюционирует в какой-то другой вид животных. То есть, другими словами, если внешние условия обитания не были губительны, к примеру,  для млекопитающих, то они как были млекопитающими, так и ими остались: в частности, тигры остались тиграми, обезьяны – обезьянами, акулы – акулами, а киты – китами. Нам могут возразить, что “продолжателями эволюционного древа” динозавров являются крокодилы, ящерицы, однако на самом деле они не являются прямыми потомками гигантских рептилий, а являются, скорее, их так называемыми “братьями меньшими”, которым вследствие их маленьких размеров повезло больше, чем им гигантским сородичам - динозаврам. Как видим, даже в этом случае решающую роль при выживании животных сыграл не дарвиновский принцип естественного отбора, при котором в борьбе за место в той или иной экологической нише преимущественное право принадлежит более “прогрессивному” в эволюционной лестнице виду животных, а способность любого, даже самого примитивного по своему строению живого существа, использовать свой гибкий, изменяющийся под влиянием окружающей среды, генетический потенциал таким образом, чтобы любой ценой выжить и сохранить свой генотип в новой экосистеме планеты. Однако, несмотря на это “Гипотеза Дарвина о происхождении человека из обезьяны, неподтвержденная позднейшими антропологическими исследованиями, тем не менее, все же продолжает «маячит» где-то на заднем плане сознания современного человека. Вроде как никто уже не заставляет нас верить этой гипотезе, но для многих (неверующих) она все равно остается, пусть слабым, ориентиром в этом вопросе. Библейский рассказ о сотворении человека сообщает нам, что только человек – не животные и даже не ангелы, не говоря уже об остальной природе – сотворен по образу и подобию Божию”. (Христианское учение о человеке. Человек – образ Божий. к. ф. н. Бахтин М. В. ). Находятся, правда, некоторые ученые-атеисты, как, например, известный английский математик и астроном, лауреат Нобелевской премии, профессор Фред Хойл, который делает следующее признание: «Образование живой клетки случайным образом, по принципу «само по себе», также невозможно, как и создание ураганами Боинга 747 по чистой случайности из кучи металлического хлама». (Доказательства существования Бога. Аргументы науки в пользу сотворения мира. Фомин А. В.).  Однако такие случаи признания учеными-атеистами несостоятельности эволюционного учения – скорее исключение, чем правило. Это упорное нежелание атеистов-ученых не видеть очевидного не только удивляет, но и раздражает, особенно когда такие “ученые”, вооружившись силой “научных” аргументов, начинают развенчивать, по их мнению, несостоятельность не только религиозного видения мира, но и саму идею существования Бога /как будто от чего-то признания или непризнания зависит его существование /. Так недавно на одном из сайтов интернета мне попалась статья одного из таких радетелей чистоты научных рядов некоего Дмитрия Манина, с интригующим названием “Может ли ученый быть атеистом?” Приведем весьма примечательную в этом смысле одну цитату из его статьи: “Можно повторять "есть вещи, которых мы никогда не узнаем", но совсем другое дело заранее знать, каких именно вещей мы никогда не узнаем. Повторюсь, я не говорю, что ученый не может быть верующим, но настаиваю, что верующий ученый неизбежно поступается долей интеллектуальной честности”. Читая такие строки, не покидает ощущение того, что ты где-то читал об этом раньше. И тут же вспоминаешь, что нечто подобное говорили о ранних христианах и конкретно, например, об Апостоле Павле  язычники римляне, называя его не иначе как безумцем. Давайте посмотрим, на каких аргументах зиждется современное, научное доказательство интеллектуальной нечестности верующих ученых. “Для ученого, – пишет Д. Манин, – все сущее есть объект познания. Если Бог есть, то Его можно изучать - должно быть написано на знамени физиков. Ничего ужасного с точки зрения ученого в этом нет. Всякий, кто изучал звезды, цветы, стихи или облака, знает, что это не мешает наслаждаться их красотой и даже обогащает это наслаждение. Для мировоззрения пантеистического толка (даосского, например) Бог разлит в природе, является скорее ее функцией, чем отдельной сущностью, и всякое изучение природы есть изучение Бога. Дао не будет противиться изучению себя, если оно идет путем Дао (это логический порочный круг, но Дао ничего не имеет против порочных кругов, если они идут путем Дао). Но это маргинальные случаи не-совсем-религии. "Настоящие" же институционализированные монотеизмы не гипотетически, а вполне реально запрещают своим приверженцам всякие претензии на познание божественного научными методами. Поэтому перед верующим ученым должна стоять трудная задача: как примирить веру в существование Бога с отказом от изучения Его и Его проявлений? ” Любой здравомыслящий человек, прочитав такой образец научной корректности аргументов  автора, применяемых в опровержении существования Бога, не  может не прийти в уныние от, шокирующего своим примитивизмом,  элементарным незнанием сущности религиозного сознания и его отличия от научного. Потому что “любой мало-мальски”, говоря словами Д. Манина, печатающийся “в либерально-интеллигентском "Новом мире", а не где-нибудь…” человек должен понимать, что в основе  религиозного познания объективной действительности  лежат иные, чем у науки принципы, нисколько не умаляющие роли последней в познании действительности, заключающиеся в неком особом духовно-интуитивном видении мира, познанием сердцем или душою, говоря словами богословов. Как писал выдающийся русский религиозный философ С. Л. Франк, – ‹‹Такое познание, в его отличии от познания предметного, нельзя обозначить иначе как словом “откровение”››.  Познавая природу, законы материи мы познаем создателя не прямым образом, как в пантеистических религиозных системах,  в которых он как бы разлит в мироздании, а опосредованно, при котором существование Бога открывается нам через его творение  – материальный мир. Создатель, говоря словами одного из псалмов Давида, познается из совершенства своего творения: “ Образумьтесь, бессмысленные люди! когда вы будете умны, невежды?

Насадивший ухо не услышит ли? и образовавший глаз не увидит ли?

Вразумляющий народы неужели не обличит — Тот, Кто учит человека разумению?” (Пс. 93, 8–10).  Познавая мир, наука посредством законов природы, логических обобщений познает не Бога, а продукт его творения. Открывая тайны мироздания, естествознание дает нам возможность удостовериться в премудрости создателя, его силе и славе. Поэтому надо быть, как Д. Манин сам признает, действительно “либо дураком, либо лицемером, лишенным интеллектуальной честности”, чтобы этого не знать. Хотя это беда не одного Д. Манина, а многих ученых-естествоиспытателей, являющимися не только плохими философами, но и в силу своего технократического склада ума, и плохими учеными, поскольку для того, чтобы адекватно отвечать на вызовы, которые ставит перед нами современное естествознание нужно помимо теоретической подготовки обладать также и хорошим багажом гуманитарных знаний. “Масла в огонь” своим дилетантизмом подливают и так называемые “популяризаторы” научных открытий. Одной из таких “капель” стала опубликованная в газете “Комсомольская правда” статья журналиста В. Лаговского “Григорий Перельман доказал, что Бога нет”. Говоря о доказательстве топологической гипотезы известного французского физика, математика и философа Анри Пуанкаре российским математиком Г. Перельманом, он ни много, ни мало увидел в теореме нашего ученого не только косвенное подтверждение теории Большого взрыва, но и доказательство того, что Бога нет. Якобы с доказанной Г. Перельманом теоремы следует, что правы физики-материалисты, говорящие о несотворимости и неуничтожимости материи, а не креационисты – сторонники божественного происхождения вселенной. Как будто есть какой-то общепринятый научный критерий, позволяющий отнести то или иное научное открытия к доказательству существования Бога или опровержению его бытия. В частности, когда В. Лаговской утверждает, что своей теоремой Г. Перельман косвенно, математически подтверждает теорию Большого взрыва,  он забывает, что математические  модели (а именно так следует рассматривать доказательство российского математика) и физические закономерности, лежащие в основании существования вселенной, это, мягко говоря, не одно и то же.  Как показывает история научных открытий в области физики, в большинстве случаев,  математические модели материальных объектов и  процессов редко совпадали с действительностью. И не удивительно, поскольку, при всей своей научной корректности и логическому совершенству, математические модели исходит из ряда произвольных, гипотетических допущений и предпосылок, верных и справедливых для математической теории, но которые могут не найти свое подтверждение в реальном мире и могут быть отнесены, в лучшем случае, к виртуальной области. Так, в качестве принципиального возражения против сводимости нашей вселенной к трехсферному шару, “которую можно стянуть в точку”, является то, что реально существующая вселенная как раз расширяется, причем очень быстро, а не сужается. По крайней мере, основываясь на современном уровне научных знаний, никакой материальной силы в виде “диска”, способной стянуть расширяющуюся вселенную в одну точку, ученые не видят. Воистину, это подвластно, разве что, только Богу, сверхъестественному, силе духовной, в противном случае, исходя из реальных процессов, происходящих в космосе, через миллиард лет вселенную может постичь печальная участь в виде ее медленного угасания и превращения в нечто аморфное, бездыханное и застывшее сродни “ничему”. То есть, как видим, теорема Г. Перельмана превращается, таким образом, не в опровержение существования Бога, а в его доказательство. И вообще, следует не забывать, что в компетенцию науки входит установление причинно-следственных связей между объектами и процессами материального мира, а не доказательство или опровержение существования Бога: такую задачу наука перед собой просто никогда не ставила.  Поэтому, если даже не только теоретически, но и экспериментально будет доказано, что вселенная действительно возникла в результате Большого Взрыва и, под воздействием каких-то еще иных не объяснимых наукой  процессов, действительно способна снова “стянуться” в одну точку, то это, ни в коем случае не приведет к выводам о существовании или не существовании Бога, а даст только возможность, с одной стороны,  ученому-атеисту считать, что Бога нет, а ученому-верующему, с другой стороны, со всей убежденностью заявить, что Бог все-таки существует. И оба будут правы, поскольку с установления материальности причинно-следственных связей и закономерностей  окружающего нас мире нельзя ни доказать, ни опровергнуть существование Бога: все зависит от философских и религиозных предпочтений того или иного человека. Не секрет, что даже среди выдающихся ученых-естествоиспытателей встречаются как глубоко верующие люди, так и атеисты. И даже научный авторитет такого выдающегося астрофизика как Стивена Хокинга, который в своей новой книге “Большой Проект” пришел к выводу, что современная физика «не оставляет места для Бога» в процессе создания Веселенной, не может ни на йоту поколебать веру любого другого ученого, разделяющего прямо противоположную точку зрения на возникновение материи.  Стивен Хокинг, например, полагает, что существующая Вселенная «сама создала себя из ничего» благодаря закону гравитации. Но кто, в таком случае,  создал закон гравитации? Странно, почему уважаемый физик-теоретик, если он полагает, что вселенная сама создала себя, не отказался от законов мироздания вообще, ведь, если вселенная создала себя из ничего, то, следовательно, тогда не должно было быть еще ни одного закона.  Во всяком случае,  тогда его отрицание существования Бога выглядело бы более логичным. Однако для того, чтобы доказать самозарождение вселенной, ему понадобился все-таки закон гравитации, но почему, спрашивается, не два или три закона физики. Если следовать логике Стивена Хокинга, то получается, что, когда вселенная создавала себя из ничего, то тогда закон гравитации уже существовал. Абсурдность выводов Стивена Хокинга, как видим, очевидна, поскольку основывается на предположении о существовании априори закона гравитации, с помощью которого вселенная смогла бы “создать себя из ничего”. В этом просматривается некий элемент конвенционализма ученого, стремление любой ценой, даже потерей здравого смысла, “доказать”, что вселенная “сама создала себя из ничего”. Вы только вдумайтесь: вселенной еще не было, но она, тем не менее, как-то умудрилась благодаря закону гравитации, которого, по идеи, тоже не должно было быть, если не было вселенной, создать себе из ничего. Из какого «ничего»: из закона гравитации. Какая-то “логика абсурда” у Стивена Хокинга получается. Впрочем, учитывая какие космологические теории выдвигаются в последнее время астрофизиками, можно не удивляться Стивену Хокингу. Скорее всего, уважаемый ученый имел в виду теорию самозарождения вселенной из хаоса, являвшимся неким аналогом “ничего”. Надо сказать, что данная гипотеза не нова: существует даже целая научная школа, известная под названием брюссельская, возглавляемая И. Пригожиным. “…Ее основополагающий тезис носит откровенно богоборческий характер: “хаос является причиной упорядочивания, он несет в себе свойства организующего начала”. Или, другими словами, “хаос творит порядок” сам без всякой посторонней помощи. Этот мировоззренческий постулат основан на неверной интерпретации некоторых физических экспериментов, ложность которой недавно была убедительно показана теоретической группой под руководством д.ф.-м.н. С. И. Яковленко”. (“Размышления физика о тайне творения вселенной”. О. В. Петренко.). Все это дает основание ставить умозаключение Стивена Хокинга о “сотворении вселенной самой собой”, брюссельскую школу И. Пригожина в один ряд с попыткой еще одного убежденного эволюциониста Манфреда Эйгена “открыть способ наделения "бумаги" свойством генерирования содержания - в данном случае генетического кода и несомой им информации”. Вот только все такие попытки по своему содержанию являются иллюзорными, поскольку объективно не существует материи вне информации, все процессы и явления которой как бы запрограммированы, вытекая из существования сущностей высшего порядка, чем сама материя.  Информационные структуры, разумные программы буквально насквозь пронизывают материю, существуя в самом ее фундаменте, представляя собой как бы тайное в явном, невидимое в видимом.  Именно информационной составляющей объясняется познаваемость материального мира,  причинно-следственная обусловленность, происходящих в нем процессов. В связи с информационной природой энергии и материи, нет ничего в объективной действительности, что не может быть познано: даже большинству чудес, описываемых в Ветхом Завете, ученые находят научное объяснение. Поэтому многие библейские сюжеты можно отнести к проявлению чуда в том смысле, что все с точки зрения науки вполне объяснимые явления и процессы по воле Божьей происходят в Библии, так сказать, “подозрительно точно в нужное время и в нужном месте”, не нарушая при этом естественные законы, вписываясь в  причинно-следственные связи окружающего мира. Такой взгляд на природу чуда предполагает, что оно само по себе не противоречит природе, а определяет собой то, что “… до сих по еще не познано. Но это взгляд, сам по себе предполагающий, что чудес не бывает и что любое чудо можно в принципе объяснить — по крайней мере, в будущем. Так что наиболее верным определением, схватывающим сущность явления, будет то, которое было приведено выше: «Чудо есть явление, противоречащее законам природы». (“Проблема чуда и современное научное мировоззрение”. В. П. Лега). К таким образцам подлинного христианского чуда, противоречащего всем существующим законам природы и обладающего сверхъестественным характером, является “чудо Воплощения Бога, Его смерти на кресте и воскресения. Чудесами наполнены и Евангелия, и книга Деяний Апостолов; святые отцы и учители Церкви, мученики и подвижники наделялись даром чудотворения. Так что чудо для христианина — это не только далекая история, но вся его жизнь. Ведь, например, что такое молитва как не вера в то, что Бог может явить чудо для молящегося. Поэтому очевидно, что без веры в чудо невозможно быть настоящим христианином”. (Проблема чуда и современное научное мировоззрение. В. П. Лега). “Чудо хождения по водам и чудо вознесения, - отмечает В. П. Лега, - явно противоречат закону всемирного тяготения, чудеса исцеления — законам медицины, чудо умножения хлебов — закону сохранения материи, а чудо преображения — всем вообще мыслимым законам. Конечно, эти явления сопровождались другими явлениями, совершавшимися в соответствии с законами. Так, хлеба и рыба не летали по воздуху, а лежали в корзинах, возносившийся Иисус Христос не мог быть виден сквозь облако, а шедший по водам Спаситель шел по волнующемуся морю”. Другими словами, несмотря на то, что чудо противоречит установленным, общепринятым законам природы, проявление чуда в материальном мире носит локальный, ограниченный и временной характер, фактом своего осуществления  указывая не только на свое сверхъестественное происхождение, но и на источник сотворения материального мира – Бога. Поскольку свойство объективной действительности обладать неким общим свойством материальности в связи со способностью подчиняться закономерностям окружающего мира, вовсе не исключает возможности связи материи со сверхъестественной реальностью, отвечающей как за нерушимость, непоколебимость законов  вселенной, так и за частичное нарушение и отмену. Эта сверхъестественная, духовная реальность обнаруживает себя, не нарушая собой фундаментальные законы материального мира, в виде случайности, некоего исключения из правил на фоне всеобщей повторяемости и воспроизводимости явлений и процессов физической вселенной. Другими словами, принадлежа к миру трансцендентному, фактом своего осуществления в строго детерминированном, подчиняющемуся единым, всеобщим законам материальном мире, чудо указывает как бы на существование более совершенного мира, сотворенного Господом изначально, однако вследствие первобытного греха, потерявшего свою былую силу и славу. В связи с этим мы не во всем можем  согласиться с уже цитируемым нами В. П. Лега, когда он  пишет: “Многие люди, понимая, что кроме чувственного мира существует и мир духовный, но, не умея мыслить сообразно иным реалиям, переносят метод рассуждения, присущий материальному миру, на весь мир — и материальный, и духовный. Что из этого получается, слишком хорошо известно: вера в общую закономерность порождает разного рода астрологические учения, утверждающие всеобщий и полный детерминизм. Однако возможно и обратное, когда метод, присущий духовному миру, применяют к миру материальному — а с верой в общую чудесность связаны и оккультизм, и демонизм, и колдовство и т.п. Поэтому ясно, что такие противоположные понятия, как чудо и закон, должны быть рассмотрены с точки зрения общей картины мира. …Научное мировоззрение во времена своего становления противопоставляло себя не религиозному взгляду на мир, а представлениям о мире как о хаосе, наборе случайных событий, которые совершенно непостижимы для человека. Научный взгляд на мир не только не отрицал религиозный, а наоборот, он основывался на том положении, что мир существует и развивается лишь благодаря Божественному управлению. Вмешательство Бога в мир может идти по-разному: либо путем постоянного воздействия на него путем задания ему неких законов, либо посредством разового вмешательства в ход событий, что людям будет представляться как некое чудо. В общей картине взаимодействия Бога и мира чудо и закон — не противоположности, а два различных пути воздействия Бога на мир…”. Как видим, В. П. Лега исходит из того, что  существующие законы мироздания установлены Богом изначально и являются совершенными, в то время как мы полагаем, что эти законы претерпели искажение, сделав крен от их прежней одухотворенности в сторону грубой материальности, являющейся детищем хаоса как дезорганизующего начала. Мы согласны, что чудо“ предполагает представление о Боге как о личном Существе, а не некоем безличном мировом Разуме, ибо для совершения разового действия, каким является чудо, необходима воля, имеющаяся лишь у личности. Развитие науки, приносившее свои позитивные плоды, приводило, однако, не столько к пониманию удивительной мудрости Божией, не к Его прославлению и величанию, сколько к другим результатам. Секуляризм и так называемое свободомыслие порождали еретические псевдохристианские построения типа деистических и пантеистических концепций, в которых отрицался либо промысел Божий, как в деизме, либо Его личное воздействие на мир, как в пантеизме, результатом чего стало ошибочное представление о законе, как неком свойстве, атрибуте материи. “Такая концепция, – пишет он, – естественно, не могла соединить представление о всеобщей детерминированности явлений с принципом чудесного нарушения этих закономерностей, и выбор, при успехе научного прогресса, делался, к сожалению, не в пользу христианства”. И не совсем прав ибо, наоборот, нарушая принципы всеобщей закономерности, чудо как бы указывает на несовершенство материальных законов, на возможность их исправления Богом в конце “этой системы вещей”. Мы согласны с В. П. Лега, что в абсолютизации принципов материального детерминизма особую роль сыграл Б. Спиноза своей книгой «Этика» “распространив принцип детерминизма на все явления, в том числе и на человеческую жизнь. Не случайно именно Спиноза явился одним из наиболее последовательных и серьезных критиков реальности библейских чудес. Отождествив Бога и природу, Божественный разум и физические законы, Спиноза утверждал, что «если бы люди ясно познали весь порядок природы, они нашли бы все так же необходимым, как все то, чему учит математика»”. Не замечая с другой стороны того, что, критикуя  Спинозу за то, что он “опрометчиво свел все решения и воления Бога, а следовательно, и промысел Божий, к порядку природы, отказав Богу в Его личности и, следовательно, в других Его деяниях, отчасти солидарен с ним, поскольку для В. П. Лега чудо это всего лишь “деяние Бога как личности”, а не куда более масштабное действие, имеющее своей целью указать на несовершенство законов материального мира по сравнению с миром духовным”. Единственное отличие состоит в том, что у Спинозы «Чудо, будет ли оно противо- или сверхъестественно, есть чистый абсурд», а у В. П. Лега – реальность, являющаяся “деянием Бога Как личности”. (“Проблема чуда и современное научное мировоззрение”. В. П. Лега). В нашем понимании личность Бога не сродни личности человека, а включает в себя все Царство Небесное, весь духовный мир. Именно поэтому чудо не подчиняется причинно-следственным связям материального мира, поскольку источником своего проявления в нем имеет мир духовный. Естественно, это ни в коем случае не должно умалять и принижать чудо великолепия и величия сотворенного материального мира. О чем предельно ясно и просто сказано в Библии следующими словами: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их”…(Пс.18, 2–5).   Весьма прискорбно, что все ниспровергатели Бога, силой “научных знаний”  отрицающих его существование, этого не знали.  Обиднее всего, что от нехватки гуманитарного образования, в том числе и определенного багажа религиозных знаний таких ученых и популяризаторов науки страдают не только сами ученые, но и наука. К таким противникам существования Бога как нельзя лучше подходит  замечательное высказывание святителя Феофана Затворника: «Нагородили они себе много мечтательных предположений, возвели их в неопровержимые истины и величаются тем, полагая, что уже против них и сказать нечего. На деле же они так пусты, что и говорить против них не стоит. Все их мудрование – карточный дом: дунь – и разлетится. По частям их и опровергать нет нужды, а достаточно отнестись к ним так, как относятся к снам. Говоря против снов, не доказывают несообразности в составе или в частях сна, и говорят только: это сон – и тем все решают. Точно такова теория образования мира из туманных пятен, с подставками своими – теорией произвольного зарождения, дарвиновского происхождения родов и видов и с его же последним мечтанием о происхождении человека. Все, как бред сонного. Читая их, ходишь среди теней. А ученые? Да что с ними поделаешь? Их девиз: не любо, не слушай, а лгать не мешай».

                 Но так уж прочны и незыблемы позиции эволюционной теории: действительно ли мир нельзя объяснить никакой другой теорией? Прежде всего, необходимо отметить, что сама концепция случайного происхождения жизни и вселенной, которой представляет собой эволюционная теория,  в основе своей является не научной теорией, о чем без устали не перестают утверждать ученые-материалисты, а попыткой части научного истеблишмента философски осмыслить достижения естествознания,  обобщить, накопленные человечеством, знания об окружающей действительности. Например, материалистическая теория самозарождения жизни была логична и востребована для науки конца девятнадцатого начала двадцатого веков, основываясь на достижениях которой, многие ученые полагали, что «Вселенная не является сотворенной кем-либо. Если бы она была сотворена, то тогда она должна была быть сотворенной Богом в определенный момент времени из Небытия. Для того чтобы принять утверждение о сотворенности Вселенной нам, прежде всего, потребуется признать, что было время, когда Вселенной не существовало, а потом она была сотворена Богом из Небытия. Но это признание неприемлемо с точки зрения науки». / Георг Политцер «Принципы зарождения философии»./ “Однако очень скоро наука доказала то, во что так упорно не желали верить материалисты. Наука доказала, что Вселенная имела строго определенный миг начала бытия. Это доказательство пришло с теорией Биг Бэнга или Большого Взрыва. Теория Большого Взрыва была выдвинута в результате целого ряда опытных исследований. В 1929 году американский астроном Эдвин Хаббл, наблюдая за звездами, заметил, что галактики в космосе постоянно удаляются друг от друга, а это означало, что Вселенная непрерывно расширяется. Не удивительно, что теория Большого Взрыва очень встревожила и обеспокоила материалистов, и подвергалась беспрерывной критике со стороны ученых, оставшихся верными утверждению о вечности Вселенной. Вот слова одного их известнейших физиков-материалистов Артура Эддингтона: «С философской точки зрения меня очень тревожит мысль о внезапном начале бытия существующего порядка в природе». Перед лицом этих фактов атеисты оказались в полной растерянности и не могли уже более отстаивать свою правоту. Автор книги «Атеистический гуманизм»( Atheistic Humanism ), профессор философии Ридингского Университета, атеист Энтони Флю сделал примечательное признание: «Как известно, признание грехов полезно для души. Поэтому я начну с признания, что у атеиста должно вызывать душевную тревогу современное согласие в области космологии. Ибо, похоже, что исследователи космоса предоставляют научные доказательства того, что у Вселенной было начало. Я все еще продолжаю быть атеистом, однако вынужден признать, что мне очень не просто отстаивать свои взгляды на религию перед лицом столь неопровержимых фактов науки...». Некоторые материалисты ведут себя логичнее перед лицом этих фактов. К примеру, известный английский физик-материалист X. Р. Липсон «пусть и не желая того», но признает сотворение Вселенной как научный факт: «Мне кажется, что после всего открытого наукой мы должны идти дальше и признать, что единственным логичным объяснением возникновения жизни может быть лишь сотворение. Я знаю, что это сложно сделать и мне и многим ученым-физикам, таким же материалистам, как и я, но если экспериментальная наука подтверждает эти факты, мы не можем отрицать ее только лишь из-за того, что она нам не нравится»”. (Доказательства существования Бога. Аргументы науки в пользу сотворения мира. Фомин А. В.). Сокрушая идеологию эволюционизма, А. В. Фомин далее напоминает о феномене «Кембрийского взрыва». “Лишь его одного достаточно для сокрушения постулатов теории эволюции. В слоях земли этого раннего геологического периода были обнаружены практически все основные классы живых существ, ничем не отличающихся от современных. В этот период внезапно появляются все существующие на сегодняшний день классы организмов: моллюски, позвоночные, членистоногие, иглокожие и другие, обладающие чрезвычайно комплексными и неповторимыми системами жизнедеятельности. Данные ископаемых останков со всей очевидностью доказали сотворенность всех живых организмов и сокрушили теорию эволюционного развития жизни. Ибо, как признают и сами эволюционисты, факт «внезапного появления жизни в самых развитых и совершенных формах» означает существование некоего высшего вмешательства, то есть сотворения”. Все это исключает возможность случайности зарождения жизни на земле и, соответственно, ошибочности основных выводов эволюционной теории как, впрочем, и ее научности. Ведь, в сущности, никто не собирается оспаривать значение науки и техники в нашей жизни, ее роль в существовании современной человеческой цивилизации, и уж, тем более, отрицать истинность ее основных законов и открытий. Речь идет исключительно о правильной интерпретации достижений естественных наук, обобщении научных данных, основанных на выводах научных теорий, апробированных экспериментально или путем наблюдений. С этой точки зрения эволюционную теорию, как и все существующие космологические концепции вселенной, в большей степени,  можно отнести к неонатурфилософским доктринам, чем к подлинно научным теориям. В частности, в основе эволюционной теории, в том числе и дарвинистской, как известно, лежит предельно простая мысль о том, что во вселенной нет никакой другой творческой силы, кроме силы материи, высшие формы которой не возникают никаким другим образом кроме как путем проб и ошибок из неживой материи. Именно этим и никаким иным образом, как полагают эволюционисты, можно и объяснить  многообразие всех тех форм жизни, которые мы сейчас имеем на планете Земля. На первый взгляд, этой теории, казалось бы, удалось достичь желаемой цели - соединить неживое и живое, сделав последнее производным от первого. В качестве "спасительной" идеи материалистами была выдвинута мысль о самодвижении материи и чудодейственной силе его "величества" случая. Именно он, по мнению эволюционистов, дает шанс / один из миллионов/ материи "отличиться",  выйти на новый эволюционный виток. Правда, этот случай, изменяющий мир до неузнаваемости, до того сомнительный, до того неправдоподобный, что вероятность его появления  во времени и в пространстве в миллиарды раз превышает время существования самой вселенной. Это то, что, так сказать, касается математических предпосылок возникновения такого уникального случая для самозарождения жизни в фундаменте материи. Еще большие трудности  есть с доказательной базой самой эволюционной теории: за сто с лишним лет палеонтологических поисков, проделанных учеными-эволюционистами, так и не удалось найти достаточное количество ископаемого материала, подтверждающего наличие переходных форм между вымершими и ныне существующими видами животных. Не удалось найти потому, что их, возможно, никогда и не было, как и не было самой эволюции? - задаются вопросом некоторые ученые. А что, если предположить, что объективная реальность одной материей не ограничивается или, по крайней мере, за ней стоит нечто, что, возможно, выводы материалистической философии о тождественности стихийной, самоорганизующейся материи и объективной реальности являются ошибочными. При всей своей риторичности, заметим, что данные вопросы далеко не тривиальные: “И создал Господь Бог человека из праха земного. И вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою..."/Бытие 2:7/. То есть без “дыхания жизни”, ставшей руководящей и направляющей силой в процессе сотворения человека, становления его “душою живою”, никакая “эволюция” материи не смогла бы из человекообразной обезьяны произвести человека разумного. Другими словами,  “дыхание жизни”, душа не могли произвольно зародиться в недрах неживой материи,  а была, как видно из Священного Писания, в готовом, созревшем виде привнесены в материю в качестве творческой силы, инородной силе материи. Об этом источнике самого существования материи, “дыхании жизни”, сотворившем все богатство жизни на нашей планете, в Священном Писании написано “…В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою”. (Быт. 1, 1–2).  Сотворением, возникновением жизни на земле руководила некая разумная сила, Дух Божий, действующие по заранее запланированной программе,  подобно ореолу, окутывая собой, созданную как бы из небытия, новую реальность – материю. Эта основополагающая мысль убедительно выражена и закреплена в постановлении Константинопольского Собора 1081 года: «Тем, которые умствуют, что материя безначальна, равно как и идеи, или собезначальна Творцу всего Богу, вопреки рекшему: небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут, полагают, что небо и земля, и прочие творения вечны и безначальны, и останутся неизменными, тем, говорим, сами наводят на головы свои проклятие Божие: анафема». Если допустить невозможное, и представить себе, что жизнь и сам человек возникли без “духа божьего”,  стихийно, путем эволюции из неживой материи, то, в таком случае, структурно  правильно скомпонованное биологическое тело человека должно было, став “душою живою”, сразу же заговорить человеческим голосом. Но в действительности этого не происходит:  для того, чтобы, имеющейся от рождения, душе ребенка, живому комочку тела быть “активированной”,  стать человеком, нужна помощь родителей в виде того же слова, воспитания. Другими словами, само тело или природа не могут запустить этот “механизм”, называемой душой человека: только подобное, в виде уже созревшей  души взрослого человека, может воздействовать на подобную ему душу ребенка, пока скрыто присутствующую в теле ребенка, чтобы путем воспитания, как бы шаг за шагом, возбудить к жизни еще не раскрытую духовность, внутренний мир нового человека.

Присутствие иной, нематериальной силы в физическом теле человека особенно остро ощущается в момент смерти человека.  Когда человек уходит из жизни, кажется, что это только его биологическое тело рассталось с жизнью, а сам человек вместе с чем-то очень важным, что составляло саму его сущность как человека, не умирает, а просто покидает безжизненное тело, обретая другое, более тонкое тело. А само тело, которое в физическом мире составляло раньше душу живую, называлось конкретным именем, отличалось только ему свойственной способностью думать, говорить, шутить, улыбаться, иметь те или иные физические привычки и эмоциональные качества, вследствие того, что душа  покинула тело, подвергается разложению и, из прежде живого, биологического тела, превращается, в конечном счете, в неорганическую материю. Даже если бы ученые-медики чисто гипотетически смогли реанимировать безжизненное тело, заменив не работающие органы  здоровыми, им по истечению трех дней все равно не удалось бы оживить мертвого человека, вдохнуть в его тело, принадлежавшую ему раньше жизнь. Как показывает медицинская  практика, вернуть мертвого к жизни можно только в случае клинической смерти, когда же наступает так называемая биологическая смерть, никакие потуги медицинской науки не смогут спасти человеческую жизнь. А если ученым когда-либо и удастся воскресить тело умершего человека в будущем, то, как мы уже упоминали в статье “О смерти и воскресении из мертвых”,  это оживленное тело  будет обладать уже душою другого человека, а не той, которая у него была до смерти. То есть, оживленное биологическое тело человека, несмотря на его, казалось бы, полное генетическое тождество умершему, принадлежало бы тогда другому человеку. Подобно тому, как дважды нельзя войти в одну и ту же воду, так не может душа вернуться в ранее принадлежавшее  ей физическое тело: после естественной смерти биологического туда душа обретает тело бессмертное – духовное.  Как видим, душа не просто является жизненной силой, энергией с помощью которой оживляется тело, а представляет собой бессмертную субстанцию, носитель неповторимой телесной, умственной и психологической индивидуальности человека. Душа, это некий источник неиссякаемой жизни, чудодейственное средство, квинтэссенция самой сущности человека, обладающая способностью не только оживлять тело, но и возвращать его себе на бессмертном духовном уровне души, которой оно принадлежит по праву рождения.

Несомненно, сущностным проявлением живой души человека есть существование ее в здоровом, живом физическом теле.  В этом, собственно, и состоит отличие человека от ангелов, которые плоти и костей не имеют, и преимущество человека над ангелами, поскольку после смерти тела биологического, человек при воскресении из мертвых, обретает не только бессмертие души, но и бессмертное тело, имеющее плоть и кости. На этом делается особенный акцент в православной антропологии: “Человеческое естество принципиально выше ангельского. В любом человеке есть это подлинное, в каждом есть образ Божий. Самое главное: человек - то, в чем должен был воплотиться и воплотился Сын Божий. Именно Боговоплощение и возводит человека на ту ступень, которая не доступна никаким другим тварям”. Соответственно, "Человек состоит из тела, души и духа". (Ориген)  "...ибо человек из сих трех имеет устроение; и свидетель [тому] Павел, призывающий на ефесян... благодать тела, души и духа" (Прокопий Газский).  Да, “Тело человека согласно православной антропологии принадлежит тварному, био-физико-химическому миру не только по сущности, но и по образу жизни, функционированию. Тело и плоть в этом смысле являются предметом естественных наук, прежде всего биологии, биохимии и биофизики. Тело зарождается, растет, стареет и умирает, т.е. с ним совершаются все те же изменения, что и с любым живым организмом. Однако тело во всем подчинено душе и воле Божией, о чем речь пойдет далее”. /Православная антропология. 3.1. Человек или животное. священник Андрей Лоргус./ Однако в отличие от представлений тех же древних эллинов бессмертие души в христианстве осуществляется не естественным путем, как бы само собой сразу же после смерти тела физического, а по милости Божьей,  как дар данный людям свыше. Подобно тому, как не является естественным даром, сродни физическому закону бессмертие человеческой души, таким же образом не является случайностью, вызванной материальными, стихийными причинами, появление на земле в теле и плоти души живой – человека. Другими словами, фраза из Библии о сотворении человека из земли, несмотря на свою метафоричность, указывает на отсутствие даже каких-либо намеков на обезьянье прошлое человечества.  Материя с точки зрения Священного Писания является всего лишь средством, с помощью которого идеальное, “слово Божье” объективируется, выступая по отношению к материи чем-то вроде программы, в соответствии с которой, подчиняясь ей, материальный мир приобретает те или иные формы. Бог “говорит”: “…да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле” – и она преобразуется, производя “…зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его”.  Подобно растительности по такому же божьему плану производит “душу живую” вода: “И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землей по тверди небесной” (Быт.

1, 20). Здесь, правда, нужно заметить, что в отличие от распространенного в православном богословии взгляда об участии в творении вещества, материи, разделяемого, кстати, известным богословом  Д. В. Щедровицким, мы в качестве участника данного творения рассматриваем информацию, как некую тонкую, “материализованную” субстанцию, произведенную “словом Божьим”, управляющую вещественной материей. Это, в частности, следует из Библии,  согласно которой не материя творит формы жизни, а дух благодаря, заложенной в нем информации, плану, как бы открывает к жизни через материю чудное свое творение –  природу и самого человека. Если чисто гипотетически, – о чем мы уже ранее упоминали, – можно было бы произвести эксперимент с зарождением жизни силой одной материи, изолировав ее от духа, что в силу информационности самой материи и, в конечном счете, ее духовности практически сделать невозможно, то мы, разумеется, не добились бы никакого положительного результата. Таким образом, человек как личность является таковым не в силу развившихся определенным образом  в каком-то предполагаемом переходном между животным и человеком  теле  мозге  и других органов, а в силу того, что  тело,  благодаря слову божьему, информационному плану смогло так устроиться, что способно было принять  душу живую, став  не просто вместилищем, чем-то внешним по отношению к душе, а ее храмом, то есть  проявлением самой души в земной жизни,  «душою живою».  К тому же сходство тела человека по биологическому признаку с телом животного, имеющее одинаковую природу и, тем более, происхождение тоже далеко не стопроцентно. Это заметили и древние. Святитель Григорий Нисский пишет: "Ведь человек обнажен от природных покрытий, какой-то безоружный и бедный, нуждающийся во всем, что требуется для поддержания жизни. Кажется, что он достоин скорее сожаления, чем ублажения. Не вооружен заслоном рогов, не имеет от природы ни острых когтей, ни копыт, ни зубов и никакого жала со смертоносным ядом - то есть того, чем обладают многие животные для защиты от нападающих. Нет у него на теле волосяного покрова, хотя подобало бы предназначенному начальствовать над другими быть по природе огражденным своим собственным оружием, чтобы для своей безопасности не нуждаться в помощи других. А так выходит, что лев, вепрь, тигр, леопард и другие им подобные от природы имеют силу, достаточную для своего спасения. Всем всегда что-либо от рождения дает природа для их спасения: быку рога, зайцу проворство, серне скачок и зоркость глаза, одному животному величину, другим хобот, птице крылья, пчеле жало. Из всех один только человек медлительнее быстроногих, ниже великорослых и беззащитнее тех, чья безопасность - в прирожденном оружии". (“Православная антропология. Общие понятия о человеке”. Священник Андрей Лоргус.). “Можно сказать, – пишет А. Лоргус, – что "животная часть" человека устроена не так, как у животных, но уникально, по-человечьи. Таким образом, называть человека животным, мягко говоря, не совсем верно”.

               Как видим, для того, чтобы быть “душою живою” одной биологии человеку недостаточно, поскольку человек рождается не только от биологического тела, а от “целостного человека”, являющимся одновременно носителем и тленной плоти, и бессмертной души.

С точки зрения Библии, как видим, homo sapiens - это отдельный "проект'': строительный" материал / биохимическая структура/ - тот же, принцип - иной. Становление  тела человека происходило не  путем эволюции человекообразной обезьяны, в его создании  по образу и подобию Божьему, в сотворении для себя “храма”, не дожидаясь от  эволюции благоприятного  случая для  вселения в тело, вместе с Создателем самое активное участие принимала бессмертная субстанция - душа. Подтверждение этому мы находим частично в Библии, вернее, в одной из ее трактовок, когда согласно богослову Д. Щедровицкому в словах “…сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему…“ “…данные слова обращены Богом к самому человеку. «Сотворим» — вместе, Я и ты: только если ты сам приложишь усилия к этому сотворению себя по образу Божьему, оно состоится…” Другое дело, что душе человека  так и не удалось до конца сохранить свой первозданный лик в  земном физическом теле, составляя с телом единое целое. Как бы то ни было, но вследствие первобытного греха  душа человека в ее физическом, земном воплощении стала такой же  смертной, как и биологическое тело. С этого времени, говоря словами апостола Павла,  для того,  чтобы воскреснуть в теле духовном и жить  вечно, для души необходимым условием стала смерть прежде в теле физическом. Этому мы тоже находим подтверждение у святых отцов Церкви: “пока тело сводится к биологическому естеству, оно будет плоть. Плоть - это биология. Но тело может быть и "бесплотным". Оставаясь телом, оно преображается и становится нетленным, прелагается в свет. Тело может "уподобиться душе" (преподобный Максим Исповедник). И действительно, человеческое тело может стать иным, его ждет духовное преображение и воскресение в силу сопричастности Христу”. (Православная антропология. Глава 4. Тело и плоть человека. священник Андрей Лоргус.).

Говоря о  библейском сотворении человека из земли, хотелось бы также отметить, что  по своему содержанию  термин земля  ближе естественнонаучному понятию материя, чем собственно земле в прямом смысле. Соответственно, и библейское “небо” подразумевает собой не в прямом смысле небо и  космос, как многие полагают, а мир “из пределов вышних” в отличие от  материального мира, который  “из пределов  нижних”. / Иоанна 8:23./ С этой точки зрения, разделение материального на земное и космическое носит, главным образом,  условный характер, потому что, будучи едины, законы физического мира  являются универсальными для всей  вселенной.

              Материал, из которого Бог создал людей и животных был один и тот же: "...из земли, то есть из материального вещества, Господь Бог образовал всех животных полевых и всех птиц небесных..." Но прежде, чем он появился, Святому Духу необходимо было провести большую “подготовительную работу”. Благодаря Слову Божьему, информации в качестве “сборочного материала” возник тот богатый мир химических элементов, представленный таблицей Менделеева, которые наряду со “строительным элементом” водой, произведшей согласно Библии пресмыкающихся, душу живую и птиц, (Быт. 1, 20) также были необходимы для сотворения живого мира. Именно на этом унифицированном материале земли, обладающем для нашей вселенной универсальным характером, основывается морфологическое и анатомическое сходство всех, населяющих нашу планету, живых существ, а не на пресловутой эволюционной лестнице, берущее свое начало от некого гипотетического общего прародителя.

 В пользу библейской трактовки происхождения человека говорят и некоторые археологические находки, которые, как выяснили известные критики эволюционной теории Майкл Кремо и Ричард Томпсон, ловко скрывали от нас официальные ученые. А эти улики таковы, что утверждения Библии о замысле, изначально заложенном в основании материи не так уж далеки от истины и вполне научны. По крайней мере, никаких доказательств в виде ископаемых, подтверждающих эволюционный характер происхождения всего сущего у науки нет. Как пишет в своей книге “Пятикнижие Моисеево” Д. В. Щедровицкий, “…библейское описание творения животных гораздо более согласно с теорией креационизма, утверждающей неизменность основных признаков каждого биологического «рода», нежели с теорией эволюции, предполагающей произвольные изменения «родов». Все указывает на то, что вселенной правит не стихия и хаос, а некая разумная целесообразность и воля, и установленные этой высшей силой, законы объективной действительности, управляющие вселенной. Тот факт, что эта тайная, идеальная причина всего сущего не проявляет себя в физическом мире прямым,  материальным образом, ровным счетом ни о чем еще не говорит, а  указывает, скорее на то, что эта причина имеет отношение к другой нематериальной реальности. Исходя из этого, приходиться констатировать, что наряду с материальным физическим миром существует нематериальный, сверхъестественный  мир. В богословии, как правило,  его принято называть также духовным миром или Царством Небесным, подразумевая под ними, наверное, принадлежность к такой реальности, которая по своему идеальному устройству только с определением духовный и небесный сравнить и можно. Хотя  прямого отношения к нашему земному пониманию небесного и духовного этот сверхъестественный мир,  разумеется, не имеет. Это принципиально иная реальность, не имеющая ничего общего с материей, которая в ленинском понимании существует независимо от наших органов чувств, отражаясь затем в виде копии в нашем сознании. Похоже, что В. И. Ленин был неправ, относя к  объективной реальности только одну материю с ее формами движения. По крайней мере, присутствие иной, нематериальной субстанции ощущается везде и повсюду. В этом смысле наш физический мир представляет собой хорошо отрепетированный спектакль за удачной постановкой, которого ощущается опытная рука “режиссера”.

Как же, в таком случае, соединить эти две реальности, которые, на первый взгляд, разделяет целая пропасть? Разумеется, этот вопрос больше будоражит умы ученого сообщества, разделяющего креационистские или ведические взгляды на мир, так как для религиозного сознания факт существования надматериальной, высшей духовной силы является неоспоримым и не нуждается ни в каком доказательстве. По нашему мнению, таким "мостиком", соединяющим духовный и материальный миры может быть информация. Если раньше такого важного научного инструмента в качестве альтернативы эволюционному методу  у науки не было, то сейчас информационные методологии позволяют по-другому взглянуть на мир и, тем самым, давая возможность заглянуть в, казалось бы, скрытое от нас, в то, что раньше было окутано занавеской тайны. Именно информация, как мы полагаем, предшествовала нашему физическому миру, в закодированном виде неся в себе все его основные параметры, - пространство-время, массу и энергию. Здесь, правда, необходимо отметить, что в понятие информация мы вкладываем иной смысл, чем принятый в современной теории информации. Вслед за родоначальником кибернетики Н.Винера, утверждавшим, что “информация есть информация, а не материя и энергия”, мы также относим информации к особому виду объективной реальности, отличающей ее от энергии и материи, однако, в тоже время, полагаем, что,  материя и энергия это тоже информация, только определенным образом структурированная. Дело в том, что, когда Н. Винер призывал отличать информацию от материи и энергии, то, как мы уже упоминали в статье “Материя, информация и объективная реальность”, он имел в виду информацию-отражение, информацию, которая отвечает за функциональные связи  между элементами или объектами сложной системы. И которая по этой причине, как форма объективной действительности, является несводимой к весьма специфической, закодированной форме своего проявления информации – материи. Другими словами, кроме сущностной оценки информации, отличающей ее от материи и энергии, областью ее применения основоположник кибернетики видел управление сложными техническими и экономическими системами. Мы же предлагаем более концентрированное, философское понимание информации, как эквивалента известного в античной философии понятия Логос. Будучи “не материей, ни энергией” по своей сущности,  информация, тем не менее, имеет непосредственное отношение к возникновению физической вселенной. Являясь первым воплощением Слова Божьего,  этот информационный  мир определенным образом структурируясь, и становится в последующем той объективной реальностью, которую мы сейчас называем материей.  Это коренным образом отличает информационную теорию происхождения материи от альтернативной точки зрения, предлагающей в качестве моста между наукой и религией гипотезу о том, что развитие материи на любом уровне мироздания заканчивается формированием разумных систем. Более того, как утверждает автор этой гипотезы доктор технических наук Альберт Иозефович Вейник (1919-1996), член-корреспондент Белорусской АН,  автор термодинамики реальных процессов, наивысший разум пребывает в самом тонком из миров – в аттомире. По Вейнику тот, кого верующие именуют Богом, а большинство называет его космическим разумом, на самом деле и есть Атторазум. То есть мечта автора статьи “Может ли ученый быть атеистом?” Д. Манина “научным методом” добиться доказательства существования Бога,  можно сказать, осуществилась благодаря “величайшему научному прорыву” А. И. Вейника.  Найдя, таким образом, место пребывание Бога в одном из материальных “тонком Аттомире”, автор выдающегося “научного открытия” Вейник А. И. в развитие своей гипотезы задается вопросом: “Зачем мы нужны тонким мирам? «Наши законы абсолютно непригодны для изучения и понимания Аттомира. Вместе с тем недоступные для понимания законы Аттомира обязательны для их исполнения нами». Пока мы в «биоскафандрах», понять это не сможем, а вот когда каждый конкретный человек, как бабочка из куколки, вылезет из собственного тела, то... попадет туда, что выбрал при земной жизни, и всё встанет на свои места (выражаясь нашим примитивным языком, всё поймет).
        Сделано предположение, что человечество используется тонкими мирами в качестве «плантации» для выращивания положительных и отрицательных духов (объектов среднего из тонких миров - фемтомира).
        Задача сил зла (ведь для чего-то они существуют!) заключается в непрерывном и разнообразном тестировании («соблазнении») плодов-людей и последующей их разбраковки. Не созревшие души (пустоцветы) после смерти "биоскафандра" отправляются в пикомир (простейший из трех тонких миров), как бы маются в аду. Созревшие отрицательные духи переходят в фемтомир (они тоже зачем-то нужны, например, для работы на «плантации»). А вот к выращиванию плодов, в недрах которых теплятся положительные духи, подключаются силы добра. Таким образом, задача сил добра заключается в наблюдении за развитием и помощи молодым положительным духам, насколько позволяет время жизни "биоскафандра".  Читаешь такие шедевры  философской мысли ученого-технаря и поражаешься его безудержной фантазии, хотя, с другой стороны, и удивляться особенно нечему – так уж сложилось в менталитете представителей естественных наук, что кроме материальной действительности для них ничего иного нет и быть не может.         

Мы, в отличие от вышеприведенной гипотезы А. И. Вейника, не склонны отождествлять Бога ни с одним из “тонких” материальных миров, а настаиваем на существовании, говоря словами выдающегося русского философа С. Франка, некой первичной по отношению к материальной действительности реальности, относя ее к, уже упомянутой нами, информационной вселенной, которой, в свою очередь, подчинены так называемые “исполнительные” информационные структуры, созданные под цели сотворения материального мира, и на правах "аренды" физическому миру отвечающие за существование его объектов и процессов, являясь тем самым как бы проводниками в астрономической вселенной идей сверхъестественного. Можно предположить, что в качестве первой команды, поступившей из центра управления информационной вселенной для создания физического мира, было высвобождение огромной энергии. Вслед за отлично справившимися с этой задачей информационными структурами микромира, пришла очередь информационных структур, которым вменялась программа преобразования энергии в космические объекты и системы. Благодаря чему стало возможным появления вещественной материи. И как апофеоз – внедрение в наш мир информационных структур, в которых могли бы обитать души живые. Эти специфические информационные структуры, созданные информационным миром по воле божьей, как мы полагаем, ответственны за сотворение как материи, так и высшей формы ее существования физического тела человека. Что же касается  формирования тела и души человека, то, несмотря на, казалось бы, качественную несовместимость плотского и духовного в человеке, их формирование происходило, скорее всего, в виде одномоментного  акта, поскольку Богу было угодно своим словом сотворить такие информационные структуры, которые, подобно структуре клетки, способны были  как ДНК и РНК нести в дуплете информацию как о будущем строении органов физического тела человека, так и информацию о его духовном образе подобно божьему. C той лишь разницей, что в отличие от становления и роста физического организма человека, происходящего естественным образом, для проявления и созревания духовного начала в человеке определяющую роль играет слово, которое ребенок впервые слышит от своих родителей. Являющегося чем-то вроде пароля для вскрытия информационного кода души человека. Собственно, в этом и заключается роль воспитания в процессе созревания и взросления ребенка, превращения его в будущем в полноценного члена общества. То есть, каким-то образом, родители или воспитатели становятся для ребенка чем-то сродни богу, которые, как и наш создатель при сотворении человека, “вдыхают” в маленький комочек тела дух человеческий, активируя словом к  жизни через процесс обучения душу младенца.  Кстати, рассмотрение формирования тела и души человека как одномоментного, а не разъединенного во времени акта, позволяет снять многие вопросы и трудности, непременно  возникающие у многих богословов и исследователей, пишущих на тему происхождения человека. Например, в работе П. В. Добросельского “О происхождении человека, первородном грехе и искусственном зарождении жизни” мы читаем: «Общим мнением является то, что тело человека создано /точнее преобразовано/ из уже готового /исходного/ материала – праха земного, полученного /преобразованного/, в свою очередь, из первозданного /первобытного/ вещества, а душа образована в человека в результате /от/  Божиего вдуновения. Однако по отдельным аспектам  /вопросам/ происхождения человека имеются различные точки зрения…. Под человеком, созданным из праха земного, различные авторы понимают: безжизненное / мертвое/ тело человека / святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Филарет, протоиерей Григорий Дьяченко и др./; живое тело с душою животною / святитель Феофан Затворник/; живое тело с душою и духом животными / преподобный Серафим Саровский/”. Трудно не заметить, что такие трактовки создания человека из праха земного каким-то образом допускают и даже подтверждают эволюционную модель происхождения человека. Если понимать, например, под человеком, созданным из праха земного, живое тело с душою животною и духом животным, то чем это не аналог человекообразной обезьяны, превратившейся в процессе эволюции в человека. А это, как известно, никак не стыкуется с библейской историей происхождения человека. Возможность исключить даже намек на эволюционное происхождение человека позволяет  вышеприведенная нами идея, согласно которой человек уже изначально на телесном уровне есть носителем  особых тварной  и духовной информации, заложенной  Богом при сотворении человека. То есть сотворение человека ни в коем случае не представляет собой процесс, разделенный на два этапа, как полагают Архиепископ Филарет (Гумилевский) и протоиерей Григорий Дьяченко, предполагающие, что “…Бог вначале создал бездушное (мертвое) тело человека, а затем — дал ему душу”. (“О происхождении человека, первородном грехе и искусственном зарождении жизни”. П. В. Добросельский.). Более подробно подобная точка зрения выражена архимандритом Сиьвестром (Малеванский): «По изображению Бытописателя, Бог, вознамерившись создать человека, творит сперва тело его, творит его, хотя из земли, то есть из готовых уже земных и стихийных начал, но особеннейшим образом, являя в сем случае Свое особенное и непосредственное участие … когда Бог создал человека, взяв персть из земли, тогда вдунул в лицо его дыхание жизни, вследствие чего только человек имел стать человеком с душою живою. Не будь, следовательно, божественного вдуновения дыхания жизни в тело человека, имеющего уже лицо или полное очертание человеческое, человек не был бы живым или полным, настоящим человеком … (25: 188, 189). Несколько иного мнения придерживается уже упоминаемый нами русский философ С. Франк, который считает, что эволюционная  теория происхождения видов Ч. Дарвина вовсе не противоречит религиозной картине сотворения мира, что в действительности “оба учения говорят не об одном и том же, а о разном: наука - об относительном "происхождении" человека, т. е. о биологической преемственности его от иных, низших организмов на более ранних стадиях органической жизни (для простоты мы предполагаем здесь, что дарвинистическая теория эволюции верна, хотя фактически она существенно поколеблена в современной науке), религия же - об абсолютном происхождении человека, т. е. об его происхождении из самого первоначала бытия и об отношении его к этому первоначалу - Богу. Религия утверждает, что человек есть высшее, особое существо, отличное от всего животного мира, что он сотворен Богом, как "образ и подобие Бо-жие"; и та же религия в своем учении о грехопадений добавляет, что человек позднее (по тем или иным причинам) "пал", т. е. потерял чистоту своего божественного образа и смешался с миром низшей природы, подчинился ему. Выражаясь популярно, можно сказать, что религия раскрывает нам иную, более р а н-нюю эпоху бытия человека, предшествовавшую всей той органической эволюции, которую изучает наука. Ибо эта эволюция уже предполагает готовое бытие мира и есть его история; религиозное же учение говорит как бы о самом рождении мира и описывает место и значение человека в общем плане мирового бытия в самом его начале. Представим себе (после пережитой нами революции это особенно легко представить) некогда знатного дворянина или еще лучше - царского сына, наследника престола, который в результате какой-то катастрофы опустился материально и морально, нищенствует или тяжелым трудом поденщика зарабатывает себе пропитание. Противоречит ли его нынешнее жалкое состояние, его износившееся платье, его тяжкий труд, его порочность опустившегося человека, - противоречит ли длинная история его скитаний и приключений в поисках лучшего социального положения и, может быть, мучительно долгие попытки из нищенства выбиться в "люди" его царскому происхождению, его рождению во дворце, тому, что в его жилах и теперь течет царская кровь и что он по-прежнему питает - может быть, несбыточную, а может быть, и осуществимую - надежду некогда наследовать царство своего отца? Вы можете верить или не верить человеку, который, находясь в таком низком состоянии, гордо утверждает, что он царский сын, но вы не можете отвергнуть его утверждения ссылкой на то, что оно "противоречит" достоверно известным вам нынешним условиям его жизни. И вот, религия именно и утверждает, что каждый из нас, нищих или поденщиков - слабых, беспомощных людей, предки которых смешались с животным миром и (по учению Дарвина) оказались в родстве с обезьянами, есть - по исконному своему происхождению и достоинству - царский сын, наследник великого царства. Вы можете этому верить или не верить, но вы не имеете права отвергать это ссылкой на научно установленную судьбу человека в составе органической эволюции мира” (С. Л. Франк “Религия и наука”).

Как видим, здесь у С. Франка происходит явное смешение нашего родства с обезьянами по факту нашей принадлежности “в составе органической эволюции мира”, биологической схожести человека с животным, что само по себе не вызывает возражение,  с антибиблейской картиной “научно подтвержденного” учения Дарвина эволюционного происхождении  человека от обезьяны. Библейская картина сотворения мира не стыкуется ни с какими ссылками “на исконное царское происхождение и достоинство” человека и его падение, поскольку, при всей биологической идентичности человека и животного, история их происхождения  является принципиально диаметральной. С. Л. Франк отчасти прав, когда он допускает принадлежность человека к органической эволюции мира как в возможности его деволюции, деградации с последующим развитием, возвращением человека к своему изначальному «царскому происхождению». Но даже у этого падения человека от “царского происхождения” до его принадлежности “в составе органической эволюции”, как мы уже отмечали, есть предел, до которого человек, ни при какой деградации, до уровня обезьяны опуститься не может. Если же для С. Л. Франка “принадлежность человека к органической эволюции” допускает его деволюцию до уровня обезьяноподобного существа и возвращение человека к его “исконному происхождению и достоинству” путем обратного процесса эволюции от человекообразной обезьяны, то своей лояльностью и терпимостью к эволюционному учению он становится близок  к таким современным религиозным философам как, например, известный всем своей богословско-просвитительской деятельностью Диакон Андрей  Кураев – профессор Московской Духовной Академии, член Синодальной Богословской Комиссии, старший научный сотрудник кафедры религиоведения МГУ. В частности, согласно А. Кураеву, “возникновение жизни по книге Бытия - это и эволюция (ибо земля "произвела" растения и простейшие организмы), а в то же время и "скачок к жизни", который произошел по повелению Божию”. Однако  в данном случае его аргументация выглядит неубедительной, поскольку в словосочетании “да произведет земля…” отчетливо обнаруживается необходимость данного действия, предполагающая даже его предопределенность, а отнюдь не случайности, возможности, характерных для эволюционного подхода. А. Кураев склонен также считать, что “Господь дает импульс при прорыве, появлении какой-то новой формы бытия Вселенной. Затем по творческой инерции, данной Богом, в течение следующего творческого дня та часть бытия, которой Он коснулся, развивается сама”.  Другими словами, он искренне полагает, что материя обладает творческим началом, данное ей самим Богом и что, соответственно, “надо уметь отличать верные и глубокие замечания, критикующие дарвиновскую теорию, и конфессиональную ангажированность некоторых протестантских выводов”; что “для православного христианина вовсе не обязательно столь негативно оценивать возможности сотрудничества Бога и мира. Борьба против дарвиновской теории эволюции не есть борьба против феномена развития и усложнения в нашем мире, как такового”. Не замечая того, что, как правильно заметил в своей книге “Православная естественнонаучная апологетика” священник Евгений Порфирьев, “рассматривать развитие мира, эволюцию, вообще самого по себе, нельзя, ибо тогда тварь подменяет собой Творца, а это «замена истины Божией – ложью» (Рим. 1: 25)”, как и “недопустимо говорить и о теологической эволюции, так как Господь сотворил все в мире хорошо и в абсолютно законченном виде, поэтому ни объекты, ни субъекты, ни животный или растительный мир не могут ни самопроизвольно развиваться, усовершенствоваться, ни качественно улучшаться вследствие Божественной воли, ибо тогда мы должны констатировать несовершенство Божественного произволения, Его разума”. Тем не менее, диакон А. Кураев, стремясь совместить христианскую и эволюционную картины мироздания, считает, что “бог есть податель жизни. Там, где Он касается мира, происходит некоторый взрыв жизни. Если Он касается земли, земля не просто сгорает и дымится, но отвечает на слово Творца. Когда слово Творца касается вод, в воде начинает кишеть жизнь”. Но ведь это, извините, прямое опровержение уже сказанного А. Кураевым в защиту эволюции, творческого, созидательного начала в материи, ведь понятно что “слово Творца” пребывало в материи всегда, а не возникало по надобности, как бы в шесть этапов, соответствующих творению мира. Поскольку в любом другом случае материя тогда бы не возникла и не существовала. Ведь, если следовать логики А. Кураева, то получается, что было время, когда материя оставалась, хотя бы на некоторое время, без “слова Творца” и только “прикосновение” Бога давало начало очередному этапу в эволюции мира. Не удивительно, что в его понимании представление святителем Феофана Затворника о сотворении тела человека, что “оно было живое тело, - было животное в образе человека, с душою животною, а потом Бог вдунул в него дух Свой… Оно было живое тело, - было животное в образе человека, с душою животною, а потом Бог вдунул в него дух Свой…” является для А. Кураева прямым подтверждением того, что “сначала было создано человекообразное существо и затем наделено разумом”. Хотя на самом деле это разделение человека на “…животное в образе человека, с душою животною” и на человека “в духе божьем” произошло уже после грехопадения человека, следствием чего, доставшаяся человеку от Бога, бессмертная душа стала отличаться от смертного и, фактически, животного биологического тела человека.

Когда диакон Кураев, критикуя креационизм как явление чисто протестантское, “которое сделало идеи эволюции в принципе неприемлемыми для Запада…”, противопоставляет ему православную точку зрения,  допускающую и даже якобы подтверждающую эволюционную теорию, то, таким образом,  пытается выдать желаемое за действительное. Как мы видим на примере уже цитируемого нами священника Евгения Порфирьева, не все православные богословы склонны разделять взгляды А. Кураева  на эволюцию. Большинство православных религиозных философов и богословов, критически относясь к возможности мирного сосуществования христианского и эволюционного мировоззрений, таких богословов как А. Кураев причисляют к сторонникам теистического эволюционизма, характерной особенностью которого, по мнению Евгения Порфирьева, является то, что “теистический эволюционизм признает разумный замысел, но с участием Создателя в деистической позиции, то есть с ограничением роли Бога в начальном творении, отрицанием Промысла Божьего”.

Как бы ни хотелось многим религиозным философам и богословам в глазах ученых-естественников не прослыть ярыми противниками науки и обскурантами, в качестве доброй воли, заключив с ними джентльменское соглашение о разделении сфер влияния библейской и научной - эволюционной картин мироздания, все равно им придется выбирать между одной из них. В любом случае вопрос о том верна или нет теория эволюции Дарвина из чисто религиозного и философского, давно перешел в плоскость чисто научного знания.

В свете нашей гипотезы информационных структур, объяснение происхождения вселенной и человека, с нашей точки зрения,  сводится,  к объяснению того, как нечто невидимое вдруг стало видимым. Если представить, что информационная вселенная это своеобразная ДНК физического мира, то становится понятно, почему  возникновение нашего материального мира было расписано по времени и этапам. Становится понятно,  почему подобно программе биологического ДНК, необходимой для возникновения  живого организма,   такая же программа в виде ДНК   понадобилась и физической вселенной. Ведь, согласитесь, было бы неразумно, если бы возникновение жизни в физическом теле по-прежнему программировалось информационным миром.  Достаточно того, что им была уже создана физическая вселенная. Поэтому наш материальный мир можно назвать самоуправляемой, саморегулируемой и самовоспроизводящей системой.

К сожалению, уже с самого начала копия - физический мир - все больше стала отличаться от своего оригинала – информационного мира, задуманного духовным миром. Идеальная информация, ставшая реальностью, вдруг стала вести себя не так, как того требовала программа "центра управления" информационной вселенной, созданного абсолютным разумом.  Обретя,  благодаря, заданной информационным миром, определенной программе плоть, информационные структуры  в соответствии с законом "свободы воли" стали, как бы раздваиваться сами  в себе, все больше наслаждаясь своим новым физическим обличием,  забывая о своих духовных корнях.  Это объясняется, по-видимому, тем, что подобно, сотворенным  Богом свободным  духам и, обладающему свободой воли, человеку, наш  физический мир также был наделен “свободой воли”, хоть и был создан  “словом божьим”, являющимся  отражением его силы и славы.  Поэтому частично можно согласиться с религиозным философом Н.Бердяевым, считавшим что  “источником зла является не материя, а свобода, воля, те вытекающие из направления воли соотношения мира, которые принимают те или иные формы материальной уплотненности и скованности”. (Дух и реальность.) Точно так же, можно возразить Н. Бердяеву, что свобода и воля не являются источником зла, что зло   таится в несовершенстве, мятежности духа, говоря словами поэта. Свобода и  воля  являются в этом смысле категориями вторичными, зависимыми, производными от Духа, поскольку только последний может быть свободным или несвободным.  Исходя из этого,  источником зла является несвободный дух, дух полон гордыни, сомнений и терзаний, в том самом гегелевском смысле, согласно которому свобода есть осознанная необходимость. Поэтому сказать, что “зло в своем первоисточнике связано со свободой”, как полагает Н. Бердяев, значит сказать заведомую ложь. Зло наоборот, как мы уже говорили, по своей природе несвободно и по этой причине ущербно, недолговечно, подлежащее забвению и осуждению. А поскольку, опосредованная  информационными структурами, материя  является проявлением духа, то по отношению к чистому духу она выступает как нечто  нейтральное, как то, что имея в своем основании необузданность, стихию  физических энергий,  наилучше подходит для роли “проводника” зла в мире. Более того, зачастую инстинкты плоти, проявление страстей  в большинстве случаев провоцируют людей на проявление зла. Что дает, наверное, основание   видеть  источник зла в материальном мире, хотя, в действительности,  источником зла является несовершенство духовного.  Несмотря на то, что в нашей обыденной жизни мы привыкли разделять духовное и бездуховное, вкладывая в последнее  понятие чисто материальное, плотское содержание в отличие от возвышенной духовности, в действительности,  бездуховное и духовное  имеют  ту же духовную природу: в противном случае не существовало бы Злого и Святого Духов.  Именно по  причине  существования Злого Духа в мир пришло искушение, а вместе с ним и грех. Иными словами, проявление зла  в материальном мире стало наравне с добром обыкновенным ни к чему не обязывающим действием, физическим актом безразличным как ко всему живому, так и не живому.  Зная даже, что поступают зло, люди совершают плохие поступки  просто так, безотчетно, в силу спонтанности  самого  физического действия, то есть поступают с чистого любопытства или разнообразия ради, полагая, по-видимому, что делать только одно добро и поступать по совести занятие само по себе очень скучное и праздное.  Надо ли говорить, что это глубоко ошибочное мнение, что в основе такого отношение к добру и злу является внутренняя несвобода человека, духовная разбалансировка, отсутствие единства с Богом  и, как результат,  зависимость людей от злого духа.  Если понимать под свободой вседозволенность, то тогда  зло действительно синоним свободы, свободы как полного хаоса и анархии. Хотя, с другой стороны, отдаваясь стихии вседозволенности и неконтролируемости своих поступков, люди могут совершать одновременно и добро, и зло. Одно только “но” – такие добрые поступки  безотчетны, спонтанны  и по этой причине  лишены благодати и духовной силы.  С точки зрения Библии нравственное падение человека, как считается, не обошлось без влияния злого духа, проявившегося в полную силу как раз в  момент создания физического мира, ставшего впоследствии, как мы уже отмечали, благодатным полем для распространения и умножения зла.  Как бы то ни было, но спустя какое-то время мир все больше стал напоминать карточный домик, готовый развалиться в любое время. Из-за преумножения беззакония и влияния злого духа  связи между информационными структурами физических объектов,  прежде тесно связанные со сверхъестественным миром, становились все слабее, стали разрываться -  в результате чего мир становился все плотнее, материальнее, предрасположенным к вечно повторяющимся циклам умирания и возрождения, в котором время существования физических объектов, да и самого человека на фоне бесконечной вселенной все более казались эпизодом, нелепой случайностью. В этом смысле можно сказать, что обратно пропорциональная зависимость между степенью материальности мира и ее духовностью имеет много общего с известной формулой Шеннона, согласно которой “энтропия есть мера недостатка информации”. Подобно тому, как негэнтропия есть свойство связанной информацией системы, возрастание духовности материального мира есть показатель дематериализации вселенной, ее возвращения благодаря информационным структурам к своему источнику – трансцендентальному миру. Ведь вначале,  можно предположить, что по замыслу физическая и информационная вселенные, а также и духовный мир должны были представлять собой единое целое, которые по необходимости должны были взаимопревращаться  друг в друга. Однако, по известным причинам, этому плану, по которому дематериализация физических объектов из области фантастики могла стать реальным делом, не дано было осуществиться. Такой способностью к материализации и дематериализации обладали, как следует из Библии, первые люди. Священное Писание объясняет такие свойства человеческого тела и духа тем, что дух и душа Адама таинственным образом были соединены с Богом, с Духом Божьим. Благодаря чему человек был бессмертен и блажен, поскольку  он не преступал пределов единения с Богом. Поэтому первые люди были носителями тела духовного, “тонкого”, которое обладало способностью к левитации, способностью проходить сквозь любые материальные преграды. Отметим, что, говоря о способности первых людей к дематериализации, мы имеем в виду не ее научно-материалистическую интерпретацию, как возможность физических объектов быть перенесенными в другие пространственно-временные измерения, а как, прежде всего, дар духовный, обусловленный первоначальной святостью человека, его близостью к Богу. Несмотря на непрекращающиеся попытки современной, позитивистской по своей философской сути, науки объяснить все сверхъестественное существующими материальными закономерностями, естествознание, само того не замечая, реанимирует античную мифологию,  превращаясь  в разновидность научной мифологии. С той лишь разницей, что в отличие от сонма богов, плодивших полубогов и титанов, современная наука с завидной плодотворностью рождает теории, в которых возможность существования множества вселенных  не только не исключается, но объявляется выдающимся достижением космологии, прорывом естествознания в область неизведанного. Оказывается, что можно весьма успешно путешествовать по всем этим вселенным, пользуясь  так называемыми пространственно-временными коридорами или тоннелями, с легкостью оказываясь то в одном измерении, то в другом, тем самым как бы дематериализуясь в одной  и материализуясь в другой вселенных. Более того, следуя  данной логике, множество так называемых уфологов уже сейчас с легкостью заключают, что библейские ангелы это, ни много ни мало, никто иные как представители далеко продвинутых  цивилизаций инопланетян, посещавших  нашу планету с момента появления жизни на ней с целью контроля и управления нашей расой. А то, что их принимали за богов, объяснялось, с  точки зрения уфологов, отсталостью и  дикостью племен, населявших в доисторические времена нашу планету. Кстати, несмотря на незначительные отличия, сходных взглядов придерживаются и представители так называемой академической науки. Они, в частности, полагают, что если жизнь смогла возникнуть на нашей планете, то вполне вероятно, что она возможна и на других планетах, при условии существования на них условий, сходных  с земными. Противореча, тем самым, исходным постулатам материалистической науки о случайном характере зарождения жизни на земле, о том, что даже наличие сходных начальных условий для возникновения жизни не дает гарантий тому направлению эволюции, которая привела бы к тому же результату, что и на земле. Впрочем, представители академической науки особой методологической последовательностью никогда, в принципе, не отличались, скорее всего, им всегда было  присуще  эмоционально-порывистое  или романтическое  отношение к познанию мира. Что же касается идеи множественности инопланетных цивилизаций, то ее методологическим и философским основанием может быть только признание наукой сверхматериального бытия, то есть Бога. С этой точки зрения, наша теория существования специфических информационных структур, ответственных за существование материальных объектов, как нельзя лучше может служить доказательством, если не существования инопланетного разума, то, по крайней мере, его возможности.

 Согласно духовной, сверхъестественной природе феномена дематериализации, исключающей материалистическую пространственно-временную интерпретацию дематериализации физических объектов, после того как мир пошел по пути односторонней материальности и овеществленности, сохранение свойств физических объектов с перенесением информации о них в информационный мир стал возможен через его разрушение, гибель в физическом мире. Другими словами, чтобы оказаться в мире совершенном, каковым именно и является духовный мир, объекты физического мира, как живые, так и неживые, а прежде всего люди, должны были погибнуть в мире низшем – материальном. Информационные структуры материальных объектов как бы должны были сбросить  неэффективные, разрушительные связи между собой в физическом мире, взамен их, обретя связи нетленные, совершенные, которые  было таковыми в самом начале творения в мире духовном.  Это особенно видно на примере так называемых низших информационных структур, отвечающих за существование неживой материи, химической, молекулярной и иных форм объективной действительности.  Их уход с физической вселенной происходит, как известно, в весьма неприглядной форме разложения и распада. Более того, информационные структуры, отвечающие за физическую и химическую составляющую, так и продолжают оставаться на земле, храня, таким образом, химическую и анатомическую память о прежде живом объекте. Для того чтобы эти информационные структуры насовсем покинули мир необходимо, чтобы распались информационные структуры в самом фундаменте мироздания - микромире. А то, что такая возможность более чем реальна - нам напоминает теория расширяющейся вселенной, подтверждающая справедливость нашей гипотезы о возрастании энтропии в информационных структурах / читай материи/, подобно блудному сыну,  оторвавшейся  от так называемого центра управления информационного мира.  Вполне возможно, что, “увязнув в материальности”, бездуховные информационные структуры отходят в те низшие духовные структуры, которые в библейской терминологии принято считать адом. В этом смысле  лучшей участи удостаиваются информационные структуры, несущие положительную информацию о той особой сущности, которую именуют душой человека, попадающие в рай, и являющиеся по сравнению с тленной материей субстанцией нематериальной и по этой причине действительно  вечной и абсолютной.   Что же касается материи, то  никакое ее, так называемое, самодвижение  не может спасти от неминуемой гибели, потому что все в физическом мире - от вакуума до человека - имеет информационную природу и определяется законами информационного мира.  Созданные Богом информационные структуры, необходимые для существования материальных объектов, вследствие хаоса, царящего в физическом мире,  начинают функционировать по законам новой физической реальности. Единственным условием возвращения этих структур в лучший информационный мир остается только одно - гибель физической вселенной. В этом случае физические законы, по логике призванные объяснять мир, являются поверхностными и детерминированы программами информационного мира. Парадокс налицо: реальный, осязаемый мир становится возможным благодаря неким невидимым информационным образованиям. В то же время нельзя не отметить, что реальность материального мира не менее призрачна. Согласитесь, ведь многое из того, что происходило с нами в прошлом до того невероятно, что, кажется, будто его и не было. А что может быть призрачнее самой человеческой жизни, итогом  которой является смерть. Проходит время, - и стирает  память о человеке, даже о поколении, ранее жившим на земле.  Все это подчеркивает важность нашей гипотезы  о тождестве  материи и информации,  того, что это  явления одного и того же порядка и что, более того, не информация является свойством материи, а материя свойством специфической информации.

Всем так называемым формам существования материи соответствуют свои информационные образования, структурирующиеся затем по заданной программе в различные по своей сложности физические объекты и процессы. Особое место в структуре мироздания занимают информационные структуры на уровне биологических тел.  Скомпонованные по принципу "матрешки", у этих тел высшие информационные структуры  по ниспадающей состоят из низших и так до самой "элементарной" - информационной структуры атома. На информационной структуре биологических тел, как мы считаем, следует остановиться более подробно. Дело в том, что жизнь на нашей планете это своеобразное "ноу-хау", "воплощение образа "Царства Небесного", израненного и искореженного материальной действительностью. Воспроизводя его на земле, духовный мир как бы подготавливает человечество морально и психологически к жизни вечной. Вполне возможно, что жизнь - эксперимент крупномасштабный, и она существует не на одной планете. Но к объяснению происхождения жизни чисто физическими причинами, как того хотят ученые, это не имеет никакого отношения. Не исключено, что человечеству когда-нибудь удастся освоить "ноу-хау" под названием жизнь, и  начнет "сеять" ее на всех планетах. Однако для этого, как нам думается, понадобятся новые, нетехнические технологии.  А они, как следует из Библии, находятся в плоскости духовного совершенствования человека. Потому что, согласно святому Писанию, нет ничего сильнее энергии Духа Святого. Перед ней все энергии материального мира меркнут и не выдерживают никакого сравнения. Не исключено, что,  перейдя в "мир иной", избавившись от низших информационных структур физического тела и очистившись духовно, человек тоже станет  способен  влиять на информационный мир, создавая какую-то свою материальную реальность. Как  известно, в условиях пребывания духа в физическом теле, это качество выражено только в способности человека создавать новую реальность посредством умственной и творческой деятельности.  Конечно, в этих возможностях человека нет ничего сверхъестественного. К разряду менее объяснимых с точки зрения науки способностей человека относиться феномен экстрасенсорики. Согласитесь, что в возможности видеть прошлое и предсказывать будущее, заложены несколько иные, не имеющие отношение к физическим законам принципы, больше связанные с фактором существования информационной вселенной. Кстати, именно с этим "космическим разумом" имеют связь люди, обладающие экстрасенсорными способностями, а не с физической вселенной, как многие ошибочно полагают. Разумеется, это только часть паранормальных способностей, которыми может владеть человек. На уровне информационного мира перед бессмертной душой человека открываются более грандиозные перспективы, связанные с возможностью влиять на материю.  И уж, конечно, ни в какое сравнение не идут раскрывающиеся способности души человека в Царстве Небесном, где, в зависимости от степени своей духовности, душа человека может “создавать” или свой рай, или ад. Собственно, по такому же принципу работает человеческое сознание – сначала в уме рождается идея/ информация/,  а уже потом, реализуясь, она обретает материальную силу. Другими словами, мы обнаруживаем, что, воздействуя на информационный мир, некоторой ограниченной способностью генерирования реальности обладает и человек. Понятно, что, чем религиознее он и обожествлен, тем больше его "царство небесное" приближено к идеалу -  Царству Бога.

Следовательно,  человек – это сложное информационное системно-структурное образование, где физическое тело всего лишь одна из возможных информационных составляющих, в котором может пребывать его духовная сущность. Причем, тело – это не временное вместилище души, как полагают, например, в индуистской и буддистской религиях, а нечто имманентное самой душе, так сказать способ ее существования. Пока душа пребывает в физическом теле – она составляет с ним единое целое, когда покидает его – обретает более совершенное тело -  информационное. При этом все неотъемлемые свойства физического тела остаются те же –  черты лица,  глаза, –  только на более совершенном уровне, соответствующем душе человека. В информационной вселенной тело души совершеннее физического тела, в Царстве же Небесном тело и душа  –  суть  одно целое. Этим самым, как бы восстанавливается статус-кво соотношения духа и тела. Положение, при котором тело из "храма" души в физическом мире, в меньшей степени,  а в информационном мире - в большей, становится чистым духом  в мире сверхъестественном. Ведь еще апостолом Павлом сказано: "Разве не знаете, что тела ваши - члены Христа?"(1 Коринфянам 6:15). Поэтому, разрушение связей между информационными структурами приводит только к смерти физического тела, а не тела, как храма святого духа, который мы имеем от Бога.

           Как видим, нет ничего реальнее Духа Святого. Поскольку, где обнаруживается его присутствие - там возникает информационная реальность, а через нее  – материальный мир. Вполне резонно возникает вопрос, что собой представляет и чем есть дух? Можно ли отнести его к информации или это сверхъестественная субстанция? По нашему мнению,  информация это не дух, равно как дух не есть информация. Последняя является атрибутом духа, производной от него, а не есть свойством материи. Информация отвечает за объективизацию духа, за существование физических объектов и явлений материального мира, выполняя функцию связывания первичной материи – энергии в определенную структуру или систему вещественной материи.  По сравнению с информационными  структурами физического мира,  которые являются условием и залогом существования  материи, в Царстве Небесном дух –  и информация, и жизнь, и любовь.  В этом смысле дух и производная от него душа представляют собой идеальный, сверхъестественный образ информационной и физической ипостаси человека. И то, что в физическом мире составляло разные сущности - тело и душу, в духовном мире -  единое целое. Из земной жизни душа отбирает только свои сущностные, личностные характеристики. Все остальное из информационных структур физического тела представляет собой отработанный материал и душе уже пригодиться не сможет, поэтому, покидая информационные структуры физического тела, душа  как  идеальная информационная  структура,  очищаясь в информационном мире, являющимся своеобразным чистилищем, идет в Царство Небесное.  Некоторые из душ, возможно, задерживаются в информационном  мире, однако это не означает, что они  проявляют себя в виде  привидений и призраков в мире физическом. На самом деле  призраками и привидениями  являются не души умерших, а сгустки информационно-энергетической памяти о них, представляющими собой некую информацию  о душе, подобно лазерному диску, компьютеру или телевизору, воспроизводящие  сохранившуюся информацию о ранее жившем человеке  в местах аномально высоких электромагнитных полей. Ведь не секрет, что многие сооружения, природные объекты, все предметы  обихода человека способны не только хранить память об окружающем мире,  воспроизводя подобно кинофильму все то, что когда-то существовало на земле, представляя собой некий аналог естественного компьютера или телевизора, но и передавать информацию людям, которые обладают таким даром. Существует даже информационный обмен между человеком и неживой материей, вводя многих в заблуждение, что материя также обладает душой. Хотя, на самом деле, активность в таком информационном обмене является исключительной заслугой человека. Что же касается собственно информационного  мира,  то он, как мы уже упоминали, является неким “хранилищем жизни”, “перевалочным пунктом” к Царству Небесному, “чистилищем”, из которого, по истечении отведенного для исправления срока, душа, если она того заслуживает, унаследует в духовном мире жизнь вечную. Таким образом, информационный мир является, наверное, библейской книгой жизни, в которой запечатлен жизненный путь не только каждого человека, но и всей вселенной.  Предложенная нами гипотеза информационного происхождения материи, в принципиальном отношении чем-то сходна с еще одной гипотезой объяснения феномена жизни, автором которой является английский ученый Руперт Шелдрейк. Она основывается на том, что, лежащие в основе направления в биологии органицизма,   морфогенетические  поля,  по мнению Р. Шелдрейка действительно ответственны за характерные форму, структуру и организацию систем на всех уровнях сложности не только в сфере биологии, но также в области химии и физики. Согласно Р.  Шелдрейку эти поля действительно упорядочивают, связанные с ними системы, оказывая определенные ограничения на энергетически возможные характеристики последующих физических процессов и явлений.   По предположению Р. Шелдрейка, отсюда следует, что если эти морфогенетические поля ответственны за организацию и форму материальных систем, то сами эти поля также должны иметь какие-то структуры. По его мнению, они возникают из морфологических полей,  связанных с предшествующими подобными системами. Структуры прошлых систем влияют на последующие подобные системы, причем влияние это накапливается и действует как через пространство, так и через время. То есть вкратце суть этой гипотезы в том, что системы организованы так, как они есть потому, что подобные системы были таким же образом организованы и в прошлом. Более того, чтобы доказать право своей гипотезы на жизнь, Р. Шелдрейк со всей серьезностью предлагает провести крупномасштабные эксперименты для подтверждения своей теории. Поскольку с момента написания  книги “Новая наука о жизни” Р.Шелдрейка прошло уже более 25 лет, как и ожидалось, эти эксперименты не принесли ощутимого результата. Что вполне понятно, так как гипотеза морфологических полей не вписывается в существующую парадигму современной научной методологии познания с ее  редукционизмом. Что уж говорить о нашей теории информационных структур, которая по сравнению с гипотезой Р. Шелдрейка, возрождающей идею витализма в природе и даже во вселенной, полностью отвергает теорию эволюцию.

С точки зрения нашей теории информационных структур, лежащих в основании существования вселенной, развитие представляет собой не что иное, как приноровление, приспособление совершенного к изменчивому в объективной действительности, являющегося следствием  беспорядка и  хаоса, свойственного нынешнему состоянию материи.  Исходя из этого, всякие изменения в физической вселенной следует рассматривать  не как  развитие,  а, наоборот,   как потерю  некоторым «нечто» своего  совершенства,  неповторимости  и самобытности. На научном языке это, как известно, называется деволюция, а никак не эволюция.  Из этого следует, что жизнь ни в коем случае не развилась в недрах материи, как полагают эволюционисты, и внутренне не свойственна материи, как считают виталисты, а представляет собой явление, привнесенное в наш мир из Царства Небесного.  Понятно, что c доказательной базой  существования наших информационных структур  все обстоит не  так просто: по-видимому, это дело не очень близкого будущего. В качестве аналогии элементы информационных структур можно, наверное, соотнести с буквами алфавита, с которых, в зависимости от их сочетания, можно составлять разные слова, предложения,  фразы и писать целые книги. Наглядным  примером чему являются чудеса,  совершенные спасителем,, как известно,  с помощью слов.  Отличие состоит лишь  в том, что такой огромной силой обладают  “буквы” и “слова”  у Бога, а не у человека. Хотя, согласно Иисусу Христу, и каждый человек смог бы силой слова совершать большие чудеса, имей он веры хотя бы в “горчичную горошину”.  Из этого, однако, не следует, что мысль или слово по своей природе являются материальными, о чем без устали не перестают утверждать всевозможные представители оккультных наук. Наоборот, слово, мысль и, соответственно, информация имеют сверхъестественные, духовные корни, принадлежащие к реальности, отличающейся от нашего материального мира.   Другое дело, что слово способно генерировать тонкие материальные структуры, называемыми информационными, которым, в зависимости от духовной силы слова, создавшего их, по силам создавать новую физическую реальность.  В принципиальном отношении эти информационные структуры подобны плану, чертежу, алгоритму, создаваемыми инженерами и учеными под решение какой-либо  задачи, с  единственной разве что разницей, что в отличие от планов людей информационные структуры, являющиеся воплощением слова божьего,  способны сами реализовать свои проекты, не нуждаясь для их осуществления ни в каких услугах инженеров и рабочих. Сторонники эволюционной теории саморазвития материи могут потребовать у нас доказательств существования этих информационных структур или, по крайней мере, хоть примерно указать те области и сферы материальной действительности, где их можно искать. И, пожалуй, будут правы. Что ж,  на этот вопрос у нас ответа пока нет, но это вовсе не означает,  что гипотеза существования информационных структур является вымыслом и плодом воспаленной фантазии. Так и хочется сказать на это словами автора книги “Загробная жизнь” А. В. Фомина: ‹‹Наши «мудрецы» сразу хотят понять мир духовный, сверхчувственный, но как они дерзают так врываться в этот мир таинственный, когда даже земное не все для нас понятно? Знаем ли мы, что такое холод, свет, эфир, электричество, сила тяготения, меняющиеся с каждым пятилетием. Если же земное мы так мало понимаем, как же нам понять небесное? Но гордых сынов века нашего ничто не смущает, они проповедуют, что вся вселенная произошла сама собою. Мнение это не ново, оно существовало уже в древности. Еще Цицерон говорил, что производить мудрое устройство мира от случая – нелепо. «Могу ли не удивляться, – утверждал он, – слыша мнение, будто какие-то тела, увлекаемые неизвестной силой и тяжестью, стремились куда-то и случайным столкновением их произведен  этот благоустроенный и прекрасный мир? Если это возможно, то почему же не допустить и того, что стоит только всыпать на землю бесчисленных отлитых из золота букв, и из них составится чудесное литературное произведение. Если столкновение атомов могло произвести целый мир, то почему же это не может составить храма, или дома, или города, что было бы проще и легче?»

Однако подобно тому, как писатель силой своего таланта и ума составляет слова из букв в силу только ему известном порядке и последовательности, точно также материальный мир строиться по заданной информационным миром программе. Предчувствуя критику в адрес гипотезы существования информационных структур,  хотелось бы ответить на нее следующими словами апостола Павла - "Не сделал ли Бог мудрость этого мира глупой? Ибо когда, по Божьей мудрости, мир своей мудростью не познал Бога, то угодно было Богу глупостью проповедуемого спасти верующих. (1 Коринфянам 1:20 -21).