Люди великого духа

Некоторые цитаты из записей очевидца Отечественной войны 1812 года.

Наполеон, объединивший 20 государств, выдвинул на Россию хорошо вооруженное 600 000 войско. Менее чем через год из России Наполеону удалось обманным путем, под псевдонимам, выскочить с небольшим огрызком своих войск.

«Наполеон, идя на Москву, был уверен, что Москва слывет собственно Столицею Русских, которые Петербурга и всего, что в нём есть, не любят и даже к дому Императорскому не имеют должного усердия, что Москва есть гнездо многих недовольных, гнездо таких родов, которые память о жизни прежних царей передают от сына к сыну, почитают себя от Царской крови и еще не забыли, каких предков они потомки; что в Москве пристанет к стороне их такое важное общество, от которого устрашенное Российское Правительство принуждено будет на всё согласиться; что также можно будет и положением черного народа воспользоваться, дабы в нем самом разорить и разрушить Россию; что если дворяне откажутся, то надлежит начать с холопей их; что большая часть русских купцов и почти все ремесленники и мужики во всей России суть их крепостные люди, которые того и смотрят, чтобы освободиться: и так стоит только провозгласить вольность, расторгнуть рабство, поставить бояр и дворян против Царя, слуг - против господ своих, тогда произойдет всеобщее смятение, недоверчивость, ненависть, раздор - и в Москве могущество Императора Александра и сила славной России уничтожится….»

«..Но Бонапарт не нашел в Москве никаких беспокойных и мятежных дворян, никаких отпадших от веры священников и никаких французской вольности и блаженства желающих рабов; что называл он русскою глупостью и варварством, то нимало ни помышляло о Бонапартовском благотворенинии. Ему ничего не помогало: что он приходящих в город для зажигания и убивания французов велел по двадцати расстреливать; другие с пущей яростью возвращались и отомщали за смерть своих сотоварищей. Он во многих селах и деревнях велел схватить выборных и старост, требовал, чтобы они привели крестьян в послушание и с покорностью исполняли его повеления. Они отрицались в том поклясться…»
В Москве градоначальствовал генерал граф Ростопчин, который показал великий пример: у него близко от Москвы был пребогатый и великолепный замок, он зажег его своими руками и сказал: сей дом, где доселе жили добрые люди, не должен под кровлю свою принимать разбойников.

Простые русские люди, по причине превосходной неприятельской силы оставляли деревни, жители не оставались в ней хозяйничать, не жилая быть рабами пришельцев, но все уходили за своими, старики, матери, младенцы; кто не смог идти, того везли на телеги и несли на плечах. Одною рукою вел мужик жену и детей, а другою зажигал избу свою, клеть и все пожитки. Так выходили они за своими войсками и отсылали семьи свои в отдаленные селения, сами же вместе со старыми воинами ополчались, или, из лесу и развалин жилищ своих, выходя, нападали с неукротимою яростью на неприятелей.»
«Ничего сим великого духа людям не было драгоценно: ни жена, ни дети, ни серебро, ни золото, ни имущество и сокровища, ни дома и дворцы; все сие охотно приносили они в жертву, дабы имя их не бесславно, мужество нерушимо, Отечество свободно осталось. Люди, имевшие перед тем на несколько сот тысяч, даже на несколько миллионов рублей имения, приходили в разодранном рубище и почти без обуви на ногах, в Петербург и другие города.

Они не жаловались, что богатство их дым унес в облака; они радовались, что оно не досталось французам. Столь могущественно сердце человеческое, когда оно для великого малое забыть отважится…»
«Бонапарт обманулся; он не знал ни Россию, ни русских…»
«Сам Бонапарт ночные становища не один раз отнимал у тех, которые для себя их готовили, и, нанося сухие дрова, развести огонь и расположиться тут хотели. При каждом огневище лежали груды тел (французов) сгоревших оттого, что при усилившемся пламени отодвинуться от него не имели силы. Пo всей большой дороге толпились пленные (французы), за которыми никто уже не присматривал. Здесь-то представлялись очам ужасы неслыханных зрелищ, которым тот, кто об них услышит, не поверит, да и тому, кто их видел и пережил, по прошествии нескольких лет будут они казаться сновидением. Несчастные сии от Бога и от людей оставленные, черные, замаранные, закоптелые, подобно мрачным теням, шатались между мертвыми сотоварищами своими, покуда сами не падали и умирали. Иные босыми ногами, в коих тлел уже антонов огонь, брели по дороге, не зная куда. Другие совсем потеряли язык и рассудок; а некоторые от голода и стужи впадали в такое исступленное неистовство, что жарили и жрали трупы мертвых своих собратий, или огрызали себе пальцы и руки. Казаки и мужики не трогали таких: они уже были мертвы.»
«На них лежало тяжкое проклятие злодейского перехода через Вислу и Днепр и тяжкий гнев народа, который они поработить хотели, у которого деревни и города сожгли, жен и детей обесчестили, церкви и алтари поругали, гробы и памятники разрушили, у двух миллионов русских имущество и пропитание отняли, и несколько сот тысяч человек жизни и чести лишили. Сие сделало мщение сладким; мщение позволяют Бог и природа, когда один народ другого поработить хочет…»
«…мужик, лишь только получил пику, вдруг рассвирепел и шестью ударами заколол несчастную свою жертву; при первом ударе сказал он: это - за Мать Пресвятую Богородицу Смоленскую; при втором: это - за Москву; при третьем: это - за сожжение моего дома; при четвертом: это - за моего брата; при пятом: это - за обесчещение моей дочери; при шестом: это - за убиение моего отца. Таким или подобным образом открывалась ненависть к французам, которая по естественному чувствованию вступаться за веру, Отечество и друзей везде появлялась и целыми сотнями их истребляла!»
Одно восклицание «казак!» приводило все ряды французов в трепет и бегство, так что часто целые сотни их немногими казаками побираемы были в плен.
И оканчивает участник войны 1812 года, своё повествование, следующими словами: «Восстаньте же все! Ступайте с надеждою на Бога, под щитом чести и добродетели! Ступайте с небесным оружием против адского оружия! Отважьтесь быть мужами, свободными, честолюбивыми мужами. Отважьтесь сравниться с вашими предками; отважьтесь превзойти своих врагов; дерзайте победить или умереть - и бытописание по долгом молчании и скрытности возгремит вновь...»
По материалам воспоминаний адмирала А.С. Шишкова.