Чем Путину не угодил либерализм

Насколько была оправданной критика президента

В интервью газете «Файненшл таймс» президент Путин подверг критике западные ценности, вскользь затронув тему либерализма, которая в действительности, может стать одной из центральных в современной интеллектуальной дискуссии. И хотя такая дискуссия ни в России, ни на Западе пока не развернулась, высказывания Путина вызвали поток комментариев, практически целиком с ним несогласных. Предлагаю еще раз обратиться к этой проблеме и поискать нужные решения.

Алексей Меринов. Свежие картинки в нашем инстаграм

Как возник либерализм. Появление вида хомо сапиенс привело к появлению систем ценностей, помогающих человеку выжить и продолжить свой род. Возникшие несколько тысяч лет назад новые типы таких систем — мировые религии — объединили и направили деятельность больших масс людей. Близкая нам всем система — христианство — устроена известным образом: на ее вершине пребывает Бог-Творец, наделенный высшими ценностями. Бог не только всемогущ — он создатель этого мира, но и создатель христианской морали, утверждающей главные жизненные заповеди. Мир, принявший за основу это вероучению, — это мир, в основе которого лежит весьма совершенная система правил.

Но наступает век ХIХ, вторая его половина, и множество причин порождает кризис религии. Отход от христианства вызвал поиск других правил. На первый план в Европе выдвигается новая модель — место Бога занимает человеко-бог. В разных странах его называли по-разному — вождь, фюрер, дуче, каудильо... Основой новой системы становится лидер с харизмой, который принуждает и наставляет остальных — мое учение верно и всесильно, все должны присоединяться ко мне!

Последствия утверждения диктатуры сегодня хорошо известны. Террор внутри страны, насилие, войны — все это очень быстро показало, что ориентироваться на человека-бога нельзя. И начинается второй за столетие кризис системы правил.

Но решение, и на этот раз, было найдено. Появилась новая ценностная система — веру в Бога и веру в вождя сменила вера в самого себя. Я свободен, я сам принимаю решения, я знаю, чего я хочу и что мне нужно, внешние авторитеты мне не нужны. Другими словами, свобода, которую мы сегодня воспринимаем как высшую ценность, в действительности есть проявление кризиса прежних норм. Когда верить не во что, верить остается только в себя. Такой подход и лежит в основе современного либерализма.

Либерализм: сила и слабость. Сразу же уточню — дорогое всем нам слово «свобода» и либерализм крайне востребованы и эффективны, когда речь идет об отказе от фальшивой, удушающей тоталитарной системы, прежде не подлежавшей критике. Однако по мере углубления и продвижения либеральной идеи, она постепенно из позитивной может превратиться в свою противоположность, причем провести границу между «плюсом» и «минусом» оказывается довольно сложно. Как и почему это происходит? Давайте разберемся.

В идеальном, завершенном и совершенно чистом виде либерализм можно определить как абсолютную толерантность — т.е. как утверждение свободы не только от очевидно негативного — обмана, цензуры, внешнего давления, но и свободы от любых принятых в обществе внешних и внутренних норм. Согласно постмодернизму все в этом мире имеет, по сути, равное право на существование. Постмодернизм отказывается от понятий — прекрасное и безобразное, здоровое и больное, укорененное и привнесенное. Помню, несколько лет назад был в Париже. В метро рекламировалась очередная арт-выставка, в вагонах были наклеены плакаты с изображением писсуара. На вопрос — зачем? — мне объяснили: в этом мире все равноценно — и унитаз не хуже и не лучше роденовского «Мыслителя»…

Но такой подход наталкивается на ряд глубинных противоречий. Окружающий нас мир устроен по законам иерархии, а не плоскости. У атома есть ядро, и есть вращающиеся вокруг него электроны… У Солнечной системы есть центр, а есть периферия… В нашем городе есть главная улица, а есть окраина… В науке, искусстве, образовании, спорте, в бизнесе есть лидеры и есть отстающие. Переустройство мира по принципу толерантности разрушает фундаментальные законы самого этого мира.

Добавлю, что даже наиболее последовательный либерал-максималист как бы не замечает, что живет в определенной системе правил, которую он принимает. Точнее — он может не сознавать, что встроен в определенную иерархию ценностей, которую не замечает, как не замечает атмосферное давление. Например, психологи показывают: самое приятное для человека — услышать собственное имя. Но имя мы не выбираем, его дают родители. Родной язык — это высшая ценность, это возможность наиболее полно выразить свои мысли и чувства, но язык — это подарок твоего народа, твоих предков, а не результат свободного выбора. Люди ощущают себя совершенно органично, будучи носителями определенного пола, принадлежащими к определенному времени и эпохе. Все это не является сферой свободы и выбора отдельного человека, и как правило люди не воспринимают такое положение как неестественное или как насилие над собой.

Более того, когда мы пытаемся выйти за рамки социального мира и отбросить созданные природой правила, мы вторгаемся в пространство, где наши полномочия – под большим вопросом. Рекламируя смену пола, однополые браки, мы порождаем мутации, последствия которых до конца рассчитать невозможно. Вписывая не себя в реальность, а изменяя реальность под себя, мы бросаем вызов породившей нас природе.

Значит, следует признать - (а) либерализм должен иметь пределы и границы и (б) Путин в своей критике либерализма вполне убедителен?

Россия и либерализм. С первой частью суждения стоит согласиться, а со второй – нет. Возвращаясь к критике президентом либеральной идеи, надо заметить - она неубедительна в силу, как минимум, двух обстоятельств. Во-первых, власти нашей страны до сих пор не позволяют очиститься от красно-тоталитарного наследия. Официальная пропаганда навязывает России образ Сталина, представляя страшного палача героем-победителем. Поэтому сегодня активная часть общества своими главными ценностями справедливо считает либеральные свободы, свободу слова и мысли, требует прекращения преследования гражданских активистов и отмены цензуры.

Во-вторых, наши власти открыто и сознательно, вопреки научным нормам, объявили историю России сферой реального либерализма. Принятая несколько лет назад официальная концепция истории утверждает, что все руководители исторической России и уничтожившего ее Советского Союза — одинаково значимы и равноценны для нас. Такой подход обеляет советский режим, ставя на одну линию великих государствостроителей — Владимира Крестителя, Ивана Великого III, Петра Великого и совершенно несовместимых с ними преступников, уничтожавших Россию. В официальной постсоветской, либерально-толерантной квазиистории организаторы октябрьского переворота, массовых терроров, депортаций народов, искусственных голодоморов, создатели ГУЛАГа, объявившие врагом народа сам народ, стоят в обнимку с теми, кого они уничтожали. Как говорится, комментарии излишни...

Возникает риторический вопрос — стоит ли нашим властям осуждать европейский либерализм, может быть, там сами разберутся? Может быть, стоит вспомнить русскую пословицу — зачем в гости по печаль, коли дома навзрыд!

Продолжая рассуждать о системе ценностей, на которой должна строиться наша страна, надо признать, что после краха коммунистической идеологии, никакой системы норм у нас нет, а слово «скрепы», увы, стало иронично-нарицательным. Между тем без адекватных, не навязанных сверху, начал Российская Федерация вновь, как в 1991-м, может попасть в зону турбулентности, целостность страны может оказаться под вопросом. Мы должны исключить возможность самораспада, ибо распад — это бесконечная гражданская война, всеуничтожающие техногенные катастрофы, прекращение существования российской цивилизации.

Какая же система норм нам нужна? Ответ может быть совсем коротким. Прежде всего нам необходим патриотизм, но, конечно, не как прославление власти (это псевдопатриотизм), а как особые чувства и переживания за свою землю, язык, культуру, историю, народ.

P.S. Вернемся к вопросу: что может в Европе прийти на смену сжимающемуся западному либерализму? Думаю, что новой иерархической системой ценностей, уходящей от плоской толерантности, Запад выбирает экологизм (некоторые говорят — неоязычество), когда главной ценностью в свободной стране становится природа и стремление ее сохранить.