По согласному показанию всех иностранных писателей видно, что царь Алексей Михайлович не хотел оставить осаду Риги, хотя 82-летний генерал граф Леслий и многие наши полководцы, представляя крепкое состояние города и легкие способы получать отовсюду помощь, его к сему склоняли.
Но несчастная вылазка, бывшая в первых числах октября, при которой россияне потеряли много людей и 17 знамен, переменила мысли царя. Октября 5 числа отступили войска наши, также с весьма значительной потерей в людях, артиллерии и багаже.
Гибельное положение войск наших
Вообще осада Риги расстроила счастливое или, лучше сказать, блистательное положение войска нашего: под городом сим убито 8000, но, присовокупив к сему больных, тяжелораненых, без вести пропавших фуражиров и пленных, надобно полагать всю потерю в 14 000 человек.
Россияне привели с собой 1400 барок и лодок, но увели только 600. Во время вылазок потеряно было 56 знамен, да за недостатком судов оставлена часть артиллерии. В город брошено было 1875 бомб, из коих иные были весом до 80 рижских фунтов.
Издатели Theatrum Europaeum описывают следующим образом знамена наши:
I. Красное знамя с латинской надписью: «Si Deus pro nobis, quis contra nos».
II, III и IV. Зеленые знамена с русской надписью: «Страшися Бога».
V. Красное, с изображением Сирены и русской подписью: «Прииди и покайся».
VI. Знамя царских телохранителей белое с черными полосами, золотым орлом и русской подписью: «Бойся Бога и чти Царя».
VII. Красное знамя с короной, скипетром, мечом и русской подписью: «Коронован с честью».
VIII. Красное знамя, посреди коего олень и русская надпись: «Во гневе я жесток».
IX. Красное знамя с русской надписью: «Берегись».
Переведенные мною подписи сохраняют только смысл и были, вероятно, написаны другими словами. К сожалению, имеем мы весьма мало известий о воинских принадлежностях предков наших.
Быстрый переворот всех обычаев наших в век Петра I истребил все сии почтенные древности, а неуважение к архивам сокрыло от нас те любопытные сведения, которые бы из оных почерпнуть можно было. По «Описанию мастерской Оружейной палаты» видно, что при отправлении войск давалось большое знамя, стягом или хоругвью называвшееся, но, к сожалению, не сохранилось даже изображение оного.
Царь Алексей Михайлович, отступив от Риги, сосредоточил войска свои по Двине между Кокенгузеном, Дерптом, Мариенбургом и Динабургом и, укрепив места сии, снабдил оные на значительное время провиантом и фуражом. Хотя россияне претерпели большие потери, но как положение шведов и поляков было также весьма затруднительно, то и заключено было приступить к перемирию.
Со шведами не имели мирные предложения сии ни малейшего успеха, ибо требования их были неумеренны. Но с поляками заключено было перемирие посредством упомянутого австрийского легата Аллегретти в ноябре 1656 года с таким условием, чтоб до заключения настоящего мира не начинать военных действий, каждому владеть завоеванными местами, но дозволить в оных прежнее свободное сношение с прочими польскими городами. В дополнение к сему обещана была царю Алексею Михайловичу польская корона.
Прискорбно читать, какими коварными убеждениями австрийского посла Аллегретти преклонен был царь Алексей Михайлович к войне со шведами и к заключению мира с Польшей. В собрании грамот сохранились те воздушные акты, коими уверили царя в получении польской короны.
Акты сии написаны весьма пышным слогом. В оных сказано, что император Фердинанд III и король Иоанн Казимир постановили договорные статьи, каким образом не токмо что избрать царя Алексея Михайловича на польский престол, но и как короновать его.
Жаль, что министры наши поверили сим хитрым обольщениям и обесславили себя даже грамотой к боярину Куракину в Москву, в которой повелевалось совершать во всех церквах молебствия за победы, над шведами одержанные, и за избрание царя Алексея Михайловича преемником польского престола.
Во время сих удостоверений послан был из Польши секретарь королевский Станислав Беньевский, а от Фердинанда III – архиепископ Петр Парцивик к Богдану Хмельницкому с убеждениями, чтоб он отложился от царя Алексея Михайловича.
Послы сии внушали гетману, что избрание Алексея Михайловича на польское царство никогда не сбудется и что дело сие начато единственно для того, чтобы российские войска не разоряли Литвы.
В актах 1654 и 1655 годов сохранились две грамоты о прибавлениях к титулу. В первой сказано: «Указали в нашу Государскую титлу вписати город Полоцк меж Рязанского и Ростовского, а Мстиславль – после Кондинского». Во втором велено также прибавить в титул: Великий Князь Литовский, Белой России, Волынский и Подольский.
Надо полагать, что царь Алексей Михайлович был твердо уверен в возможности получить польскую корону, ибо, прибыв 30 октября в Полоцк, дозволил он умному архимандриту полоцкого Богоявленского монастыря Игнатию Иевлевичу величать себя: Избранный Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский, Прусский, Жмудский, Мазовецкий, Инфляндский и прочее.
Во время двукратного пребывания в Полоцке оказал царь Алексей Михайлович великие милости духовенству и всем жителям сего города, ибо преданностью их к России ускорилась сдача сего города, весьма важного по тогдашним обстоятельствам.
Патриарх Никон написал предлинную грамоту к Каллисту, игумену Морковскому, назначенному быть наместником Полоцким и Витебским, в которой, изложив правила, коими он должен был руководствоваться при управлении наместничеством, подписал оную собственноручно и титуловал себя: Никон Божиею милостью Святейший Архиепископ Царствующего града Москвы и всея Великой, Малой и Белой России и всея Северной страны и Помори и многих Государств Патриарх.
В течение сего года лишился царь Алексей Михайлович двух верных сподвижников своих: знаменитый Иван Васильевич Морозов, почтенное имя коего встречали мы очень часто в сем бытописании, оставил мир и принял монашеский чин у Троицы в Сергиевском монастыре.
Венецианский посланник Ченеда говорит, что он был главным казначеем и имел от роду около 80 лет. Надобно полагать, что старичок, сопровождавший царя Алексея Михайловича при торжественном шествии в Вильну, был не кто иной, как Иван Васильевич Морозов.
В «Полном собрании государственных законов», том I, № 608, помещено духовное завещание И. В. Морозова. Почтенный муж сей разделил имение свое на три части. Первую отказал дочери своей Ксении Ивановне, бывшей в супружестве за князем Иваном Андреевичем Голицыным; вторую – сыну своему стольнику Михаилу Ивановичу, а третью – жене своей Стефаниде Семеновне.
Последняя часть отдана была ею, Морозовой, внучке своей Евдокии, вышедшей в супружество за князя Андрея Конбулатовича Черкасского.
За почтенным Морозовым последовал и Василий Васильевич Бутурлин, имя которого мы уже многократно упоминали. В вышеприведенной польской «Хронике» сказано, что весной ходил Бутурлин вместе с Хмельницким под Каменец-Подольский, и простояв под оным без успеха две недели, отступили они к Львову, где, взяв контрибуцию, прошли к Люблину.
Город сей также откупился и выдал сверх сего победителям часть Животворящего Древа Креста Господня. Бутурлин прошел отсюда к Замостью, и хотя город сей выдержал четырехнедельную осаду, но решился также напоследок откупиться.
Комментарии