За что боевому офицеру Солженицыну дали 8 лет ГУЛАГа в 1945 году

Александр Исаевич Солженицын не всегда был диссидентом и известным в СССР и за его пределами писателем. Он родился в 1918 г. в семье крестьянина из Кисловодска. Рос, как и большая часть населения в то время, в бедности, был, по воспоминаниям друзей и знакомых, «как все». Солженицын отлично учился в Ростовском государственном университете на математика и мог бы стать аспирантом и ученым, но обучение закончилось как раз в 1941г. Началась Великая Отечественная война. Молодой Солженицын уже интересовался политикой и историей, когда попал на фронт.

В 1942 г., после учебы в артиллерийском училище, начался боевой путь лейтенанта Солженицына: Брянская земля, Орел, Восточная Пруссия... В 1944 г. он уже дослужился до звания капитана и имел орден Красной Звезды и орден Отечественной войны II степени. Но фронтовик, кроме мыслей о боевых заслугах, думал и о том, как устроены общество и государство. Изучая марксизм-ленинизм и сравнивая его идеалы с окружающей действительностью, будущий писатель пришел к выводу, что Сталин «искажает» ленинизм. Своими антисталинскими мыслями Солженицын легкомысленно делился в переписке со своим школьным другом Николаем Виткевичем. При этом в письмах легко угадывалось, о ком идет речь, хоть фамилию «Сталин» Солженицын и подменял в тексте прозвищем «Пахан». Порядки, установленные при «Пахане», капитан-артиллерист (образцовый офицер, кстати!) сравнивал с крепостным правом старой России и считал необходимым после войны следовать ленинским заветам.

Биограф Солженицына, А. Островский («Солженицын. Прощание с мифом». М., 2006), пишет, что сперва Александр Исаевич говорил, что его «оклеветали», но потом признавался, что сочинял антисталинские письма с ругательствами вроде «баран» о Сталине (и с матерком). Конечно, военная цензура эти письма сочла не очень хорошими. 9 февраля 1945 г. «Смерш» арестовал Солженицына (потом арестовали и на 10 лет посадили и Виткевича). Его лишили звания капитана, допрашивали и приговорили к 8 годам исправительно-трудовых лагерей и вечной ссылке за антисоветскую деятельность. Кроме того, Солженицына обвинили в том, что он создал антисоветскую молодежную группу и сколачивал соответствующую организацию. Затем последовали лагеря, «шарашки»... До 1956 г., когда его освободили (а позже и реабилитировали) и разрешили работать. После тюрем Солженицын и стал писателем с национальными, православными взглядами, отринувшим ленинизм уже окончательно.

Однако описанная выше версия развития событий – не единственная, или, во всяком случае, неполная.

До сих пор закрыты архивные материалы по этому делу, так что открывается простор для предположений. Островский указывает, что Виткевич и Солженицын слишком открыто и долго критиковали Сталина, не подумав о конспирации и прекрасно зная возможные последствия своих слов. Таким образом, возникает вопрос – для чего провоцировать НКВД и «лезть на рожон»? Возможно, это было сделано специально: лучше пусть спишут в тыл, пусть даже если в ссылку или в лагеря, зато не придется умирать на войне, да еще и в таком молодом возрасте. Такой своеобразный «самострел» — под удар политических репрессий. А может, Солженицын и правда был так глуп тогда, ведь на самом деле, ему как офицеру-артиллеристу, смертельная опасность грозила куда меньше, чем, например, летчику или тем более пехотинцу Красной армии.

Но вряд ли он был наивен и не понимал, что происходит, все же его интеллектуальный уровень явно исключает такую возможность. Писатель В. Бушин («Александр Солженицын – гений первого плевка», 2005) тоже считает, что это был «самострел», сделанный Солженицыным из страха умереть на фронте (кстати, на фронт Солженицын и не рвался в начале войны). Бушин пишет, что сотрудники НКВД и не могли поступить иначе: «Что оставалось делать сперва работникам военной цензуры, прочитавшим кучу «крамольных писем» Солженицына, а потом – сотрудникам контрразведки [...], если они хотели оставаться цензорами и контрразведчиками, а не отставными балеринами». Все усугублялось тем, что фактически капитан РККА обругивал своего главнокомандующего (коим был Сталин в тот момент). И эта ситуация была очевидной – ни один военный цензор в любой армии, будь то немецкая, английская или советская, не мог пропустить такое. На это и был расчет – все получилось. Арест – и в лагерь, подальше от фронтовых опасностей. Солженицын ведь думал, что Красная армия не остановится на победе над Германией, что грядет война с США, Англией и Францией, а значит, шанс погибнуть очень велик. Он почти угадал, не сумел только предвидеть, что война эта будет «холодная» и погибать миллионам не придется.

Пока данных слишком мало, чтобы полностью подтвердить эту версию, но может, будущее открытие архивов ФСБ закроет и вопрос о подлинной предыстории ареста Солженицына. Возможно, путь «великого писателя» начался с простой трусости.