15 октября 2019 Госдума РФ приняла во втором чтении законопроект № 589321-7 О внесении изменений в ст. 188.1 АПК. Теперь при обнаружении арбитражным судом в действиях участников арбитражного процесса признаков преступления, арбитражный суд сообщает об этом в органы дознания или предварительного следствия. Автор статьи, выступая с докладом на Научно-практической конференции, проводимой в Юридическом институте ИГУ в 2018 году, анализировал текущие проблемы правоприменения при противодействии фальсификациям доказательств в арбитражном процессе, формулировал предложения по их решению. Закрепление обязанности суда сообщать о преступлении было названо необходимой, но не единственной мерой борьбы. Далее изложены тезисы доклада.
Ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу предусмотрена частью 1 статьи 303 Уголовного кодекса. По данным статистики Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации за 2017 год число осужденных по указанному составу преступления составило 67 человек. Этот показатель остается приблизительно равным с 2006 года, осуждается от 50 до 70 человек в год. С учетом того, что число рассматриваемых арбитражными судами округов РФ гражданских дел за первое полугодие 2018 составило более 400 000, а судами общей юрисдикции – более 8 миллионов, можно было бы предположить, что факты фальсификации доказательств по гражданскому делу встречаются очень редко. Однако, судьей Верховного Суда РФ С.А. Асташовым приводятся результаты исследований, «проведенных относительно применения арбитражными судами ст. 161 АПК РФ — рассмотрение заявлений о фальсификации доказательств в арбитражном процессе — более 50% поданных в суд заявлений удовлетворяется». Не смотря на отсутствие данных об общем числе подаваемых заявлений о фальсификации, предположение о том, что соотношение составляет не менее 1 к 100, дает нам 85 000 заявлений о фальсификации в год, из которых, по утверждению судьи С.А. Асташова, удовлетворяется половина. При этом, осужденным по составу части 1 статьи 303Уголовного кодекса, как видно из статистики, оказывается лишь каждый шестисотый.
В соответствии с Конституцией (ст. 118) правосудие осуществляется в Российской Федерации только судом. И Арбитражный процессуальный кодекс, и Гражданский процессуальный кодекс (статья 2 АПК, статья 2 ГПК) в качестве задач судопроизводства называют не только защиту прав и законных интересов соответствующих лиц, но и формирование уважительного отношения к закону и суду. Первая из двух названных задач реализуется, в том числе, путем вынесения судебных актов, основанных строго на фактах, установленных с помощью средств доказывания, перечисленных в законе (ст. 64 АПК РФ, ст. 55 ГПК РФ). Искажение сведений о фактах и, как следствие, вынесение неправосудных судебных актов, снижает доверие к судебной системе и делает недостижимой вторую из названных задач. В связи с чем, тезис о необходимости противодействия фальсификации доказательств по гражданским делам не нуждается в дополнительном обосновании, однако, существующее положение по привлечению виновных к ответственности, по мнению автора, является серьезным препятствием в достижении поставленной задачи.
Проблема применения к виновным лицам предусмотренных законом мер ответственности имеет целый ряд оснований, первая из которых – терминологическая.
Арбитражный процессуальный кодекс не содержит определения термина фальсификации. Гражданский процессуальный кодекс не только не содержит определения приведенного в ст. 303 УК понятия фальсификации доказательства, но подобный термин в указанном кодексе полностью отсутствует. Статья 186 ГПК предусматривает термин подложности доказательства, также не приводя его расшифровки. Для установления точного смысла приходится обращаться к позициям высшей судебной инстанции - Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, которая лишь в 2006 г.
разъяснила, что в соответствии с ч. 2 ст. 303 УК РФ под фальсификацией доказательств понимается не только искусственное создание, но и уничтожение доказательств.
Употребление в статье 303 УК термина «гражданские дела» тоже создает определенные проблемы в правоприменении. Следующий пример наглядно это демонстрирует.
При рассмотрении частной жалобы на отказ в восстановлении срока на кассационное обжалование в апелляционную инстанцию представитель стороны предъявил подложную выписку из истории болезни, чтобы подтвердить уважительность причины пропуска срока. Однако факт фальсификации документа был выявлен. Представителя стороны привлекли к уголовной ответственности. Районный суд вынес приговор по части первой ст. 303 УК РФ. На первый взгляд, фальсификация доказательств налицо. Но президиум соответствующего суда приговор отменил, указав, что поскольку производство по гражданскому делу уже закончено, а речь идет только о восстановлении срока, действия представителя стороны не образуют состава преступления по части первой ст. 303 УК РФ.
Аналогичные ситуации возможны в арбитражном процессе в приказном производстве или при разрешении ходатайств о принудительном исполнении на территории Российской Федерации решений иностранных судов.
Однако, проблема терминологии лишь первая из числа стоящих на пути привлечения к уголовной ответственности за фальсификацию доказательств в гражданских делах. Второй проблемой можно назвать образование самого состава преступления, а именно, установление умысла. Представление интересов по гражданским, арбитражным делам осуществляется в подавляющем большинстве случаев представителями сторон, которые и представляют доказательства в дело. И когда встает вопрос о том, что доказательство признается фальсифицированным, выясняется, что оно было представлено одним лицом – представителем, а вот кем изготовлено и для каких целей, установить не удается.
Почему так происходит? Можно предположить, что в первую очередь, по причине того, что часть 1 статьи 303 УК РФ является относительной новеллой в отечественном уголовном праве. Действует она с 1996 года. Считается, что в советском уголовном праве подобной нормы не существовало. Видимо, недостаточная проработка в Уголовном кодексе 1996 года состава вызвана тем, что полномочиями по сбору и представлению доказательств наделен следователь и проблема, озвученная выше, в уголовном процессе, в отличие от гражданского, просто отсутствует. И законодатель, вводя норму, не ожидал подобной проблемы ее применения. Однако почему с 1996 года норма не подверглась доработке, позволившей бы увеличить её эффективность, остается неясным.
Еще одной проблемой на пути применения ответственности по ч. 1 ст. 303 УК РФ, являются сроки. Поскольку фальсификация доказательств по гражданскому делу отнесена Уголовным кодексом РФ к преступлениям небольшой тяжести, срок давности составляет два года. По мнению автора, указанный срок является недостаточным.
Таким образом, все перечисленные проблемы становятся серьезным препятствием на пути достижения задач судопроизводства, озвученных выше: и защита прав и законных интересов соответствующих лиц, и формирование уважительного отношения к закону и суду. Противоправное поведение в отсутствие работающей схемы по привлечению к ответственности будет только шириться.
Автор полагает, что в настоящее время отсутствуют эффективные способы решения озвученной проблемы de lege lata и необходимо внесение изменений в действующее законодательство в части:
1. Увеличения ответственности по части 1 статьи 303 УК РФ, чтобы переведя преступление в состав тяжких, увеличить срок давности привлечения к уголовной ответственности.
2. Доработать формулировку статьи 303 УК РФ, предусмотрев ответственность не за фальсификацию доказательств по гражданским делам, а по предложению судьи Верховного Суда РФ С.В. Асташова, а за «фальсификацию в гражданском судопроизводстве».
3. Внести в АПК и ГПК норму, обязывающему судей сообщать о каждом случае фальсификации доказательств в правоохранительные органы для проведения проверки, а в отношении адвокатов – в соответствующее адвокатское образование.
Комментарии