Из дневников периода застоя - 3

22 октября 1979 года, понедельник

Доехали, с обедом в саратовском портовом ресторане "Волна", до Балакова за 2,5 часа и сразу были втянуты в активную перепалку с зам. главного инженера М. Б. Лещёвым, которая переместилась затем к 20.00 в кабинет к генеральному директору Молеву Льву Витальевичу. Суть спора, как и главный вопрос нашей поспешной командировки, сводились к выяснению обстоятельств, почему ПО "Балаковорезинотехника", которое по договору должно было с 1.10.79 г. начать поставку вентремней, к отгрузке не приступило.
Сразу же установили, что договор заключен мною правильно, наряд Госснаба действителен, один комплект оснастки КамАЗ в обусловленные сроки поставил и этот комплект принят в эксплуатацию, то есть годен без оговорок.
Но когда балаковцы, проблагодушествовав целый год, кинулись делать ремень, оказалось, что делать они его не могут. Во-первых, ткань ОТ-1, на которой работает Курский завод РТИ, оказалась грубой и неприемлемой для высококультурного ПО "БРТ". Да и стоимость ремня 37 копек их не устраивает. Изготовляемый ими ВАЗу ремень имеет почтив два раза меньшую длину, но стоит 58 коп., хотя и расход сырья тоже почти в два раза меньше. Правда, он изгтовляется из более дорогой ткани СТ-202.
Требования ПО "БРТ" заключались в следующем:
1. Договор на поставку 160,0 тыс. вентремней на IV квартал 1979 г. считать недействительным..
2. Получить согласие КамАЗа применить на изготовление ремня ткань СТ-202.
3. Получить согласие КамАЗа на поставку ремней не по ГОСТу, а по временным ТУ, которые берется мигом разработать ПО "БРТ".
4. Вынудить КамАЗ на удорожание ремня, поскольку, дескать, из применения СТ-202 и ТУ вместо ГОСТа будет вытекать новая цена.
5. Поставлять в IV кв. 79 г. не 160,0 тыс. в/р, а всего 100,0 тысяч.
6. Начать поставку лишь после получения дополнительно СТ-202.

Зная подлый характер балаковцев, я занял следующую позицию:
1. Договор не расторгать, объем поставки, ГОСТ и цену не менять.
2. Поскольку в заключении УГК применение ткани СТ-202 разрешено, а сам вопрос выбора ткани сидит не в ГОСТе, а в технологическои регламенте поставщика, то есть в документе, к которому заказчик отношения не имеет, считать вопрос по ткани внутренним вопросом ПО "БРТ". В случае применения этой ткани убытки пойдут за счет поставщика.
3. В будущем, если ПО "БРТ" докажет перед НИИРПом и НАМИ, что ремень с тканью СТ-202 лучше ремня из ткани ОТ-1, он сможет поставить перед Госкомцен вопрос об уточнении прейскуранта. Эти хлопоты также должны лечь на плечи ПО "БРТ".
Однако ни у Бочкарева, ни у Гельгора никакой чёткой позиции, к сожалению, как всегда, не было. Не смог я их склонить на свою сторону, поскольку Гельгор видел свою задачу лишь в том, чтобы внушить Бочкарёву что угодно, лишь бы не то, что предлагаю я. В этом вопросе В. Н. пошел на поводу у А. И. Этим они хотели, видимо, подчеркнуть оригинальность своего мышления. Поэтому балаковцам оказалось нетрудно склонить Бочкарёва к волевому решению капитулировать - согласиться на замену ГОСТа временными техническими условиями (ТУ), что автоматически влечёт удорожание ремня и применение ткани СТ-202.

Приехав в Москву 19.10.79 г. и раскрутив вопрос с тканью (утром в понедельник 22.10.79 г. в УМТС МНХП с начальником отдела текстиля Герасименко Г. Г.), я убедился, что ткани СТ-202 для КамАЗа ни в IV кв. 79 г., ни в 1980 г. не будет. Входящий в неё хлопок полностью запрещен к применению на технические нужды, то есть прирост выработки соответствующих техтканей строго лимитируется (как будто СССР не производит фантастическое, поражающее воображение всего прогрессивного человечества, количество хлопка в Средней Азии). Герасименко привел пример, когда ему потребовалось как-то всего 100 (!) кг хлопка для испытания какого-то импортного оборудования, полученного для ускорения нашего прогресса, и то, несмотря на вмешательство самого Непорожнего, был получен отказ… (В прошлом году такая же история была с поставками парусины льняной брезентовой для пошива инструментальных сумок КамАЗу, поэтому я уже был знаком с таинственным исчезновением в нашей стране целых классов материалов, никогда в прежние годы особым спросом не пользовавшихся).


4 ноября 1979 года, воскресенье

Наступили предпраздничные деньки. В честь великого праздника выдают по талонам по два кг мяса на нос и по 1,4 кг варёной колбасы. Народ удивлён и, естественно, возмущён отсутствием в продаже водки и вина. Все винные отделы закрыты под разными предлогами. На универсаме на бульваре Энтузиастов (кажется, маг. № 105) висит скромное объявление, что водочный отдел закрыт ввиду отсутствия товара, на винном отделе маг. № 108, что он закрыт ввиду аварии теплосети и т. п. Водка, как говорится, не хлеб. А с хлебом получился небольшой конфуз. Наша пресса уже давненько публикует письма читателей, просящих повысить цену на хлеб. Так оно и сталось. В качестве праздничного поздравления цена за буханку 0,8 кг хлеба высш. сорта повышена до 30 коп., а за 1 кг - до 37 коп.
Оформление дочери Ларисы на работу практически закончено. Идёт оператором в цех 5-08 завода двигателей. Начальник цеха Вагиз Вазыхович Низаметдинов обещает работу в первую смену, чтобы дать возможность посещать вечерние курсы по подготовке в ВУЗ.
От отца пришли почти одновременно два письма. Очень были рады, поскольку уже побаивались, не случилось ли с ним чего похуже.
На праздники нас пригласил Анисимов, которому – 30 лет.


7 ноября 1979 года, среда

Сегодня праздник Октябрьской революции, свергшей царизм, а с ним и господство эксплуататорского класса буржуазии и военно-дворянской элиты. Репрессивный аппарат ВЧК проделал первую часть работы – уничтожил прежний эксплуататорский класс, затем, следуя высокому замыслу Ленина, убрал с исторической сцены партнеров по революции – левых эсеров, меньшевиков, бундовцев и других социалистов, также страстно мечтавших и боровшихся за идеалы социализма, сидевших в царских тюрьмах и прошедших каторгу, всех, кто не разделял ленинскую доктрину о введении вечной однопартийной диктатуры и о принудительном угоне народа в коммунизм по схеме, келейно выработанной узким кружком ленинцев.
Любая диктатура предполагает бесконтрольную кровавую власть и наличие эксплуататорского класса. Таким классом утвердился капээсэсовский класс. Как оказалось потом, одного обобществления (а на деле всего лишь огосударствления, что есть госкапитализм) средств производства оказалось недостаточно, чтобы называться социалистическим обществом. Необходимо ещё осознанное демократическое участие всего народа в выборе конкретных альтернатив построения и осуществления социализма, контроль народа над любой общественной организацией, которую он допускает к власти. Без этого политически государство бесконтрольной диктатуры неудержимо скатывается к нацизму или, если кому так больше нравится, к фашизму. И действительно, после 1924-го года Россия понеслась к сталинскому большевизму-нацизму гигантскими скачками.
Коллективизация 1928-1932 г.г. под маркой раскулачивания убрала с политической сцены 30,0 млн. человек, не согласных с поспешным сгонянием в колхозы. Репрессии 1937-39 г.г. обошлись России в 7-10 млн. интеллигенции, включая лучшую, творческую часть ВКП(б). Мрачное гитлеровско-сталинское покрывало надолго окутало Евразию, лишив её живительного кислорода свободы. Борьба между этими двумя оплотами мракобесия обошлась рабочему классу и крестьянству Германии и СССР в 14 и 20 млн. человек соответственно. Победившей стороной оказался СССР, где создались в результате победы дополнительные условия по закручиванию гаек нацистской диктатуры и укреплению эксплуататорского капээсэсовского класса. Всё послевоенное развитие нашей страны продемонстрировало, что этот класс не намерен ни на миллиметр уступать свою власть народу, он лишь фанатично укреплял свою власть.
Сейчас диктатура заматерела. Она принимает все меры к наведению косметического глянца на своё зверское лицо. Тратится масса усилий на придание благообразности, на завоевание дворянского титула в глазах мирового общественного мнения. Ведётся отчаянная демагогия под видом борьбы за мир (прекрасная иезуитская игра слов, ведь борьбу за мир можно истолковать как борьбу за весь земной шар, то есть за мировое господство, а это цель, которую коммунисты никогда особо и не скрывали, она в их программах). Безграничный размах приняло заискивание перед власть имущими на Западе.
Нынешняя правящая верхушка СССР сконцентрировала в своих руках огромную власть и силу. В 1977 г. произошло дальнейшее вырождение режима, держащегося на кинжалах КГБ и штыках самой крупной в мире армии. Президент Подгорный был отстранён от власти и все ключевые посты – президента, генсека и председателя Совета обороны перешли в руки Л. И. Брежнева, бездарного ставленника брежневской клики в КПСС. Эта клика – группа наиболее реакционных, консервативных сил в нацистском механизме диктатуры над народом. Старые маразматики – всем им не менее 70 лет (Брежнев – 73, Косыгин – 75, Громыко – 71 и т. д.). Эти "деятели" неспособны вести гибкую международную политику, они судорожно держатся за примитивную схему борьбы за мир с одновременным всемерным усилением военного потенциала и с ещё большим закручиванием гаек внутри страны, с резким ухудшением уровня жизни народа. В настоящее время народ находится на грани голода и нищеты. Экономический застой грозит перерасти в настоящий кризис, как экономический, так и политический.

И вот парадная показуха из Москвы подана на экраны телевизоров. На трибуне мавзолея вся левая половина тесно заполнена маршальскими и генеральскими мундирами – оплот режима показан во всём своём “великолепии”. В центре этой живописной группы – трое гнедых. Это Брежнев, далее Суслов и Кириленко. Косыгин отсутствует, так как уже две недели болен. Остальную братию, разместившуюся справа от Леонида Ильича, попросту не показывают ввиду незначительности. Итак, военная и КГБ верхушка и трио руководителей. Почему-то нет т. Черненко, этого оголтелого брежневца, которого так усиленно он протаскивал последнее время в ведущую пятерку.
Военый парад поразительно напоминает недавний такой же, показанный из ГДР. Та же техника, те же советские парни за рычагами машин. Церемониальным маршем проходят воинские подразделения, штурмовавшие 34 года тому назад оплот конкурировавшего нацизма, а теперь (до сих пор) оккупирующие Восточную Европу. Подумалось, что если бы эту мощную технику и 5 млн. отборных мужиков развернуть на сельское хозяйство и в промышленность, то можно было бы во много раз поднять жизненный уровень народа за очень короткое время. Между тем гонка вооружений высасывает все силы из обездоленного советского народа.
Демонстрация трудящихся, вернее их представителей, прошла без энтузиазма ввиду того, что падал мокрый снег и люди очень перемёрзли, особенно спортсмены. На этот раз бросилось в глаза практически полное отсутствие в рядах портретов Брежнева, так густо пестревших прошлые разы.
Демонстрация в Набережных Челнах прошла за полтора часа.

Стояла гнусная слякотная погода и пришло очень мало народу. Мы (я, жена и дочь) не ходили, поскольку в условиях полуголодного существования не за что демонстрировать верноподданнические чувства. Кроме того, демонстрация проходит в старой части города, где проживает сорок тысяч человек и куда триста тысяч "демонстрантов" из новой части города вынуждены добираться с трудом. Ещё труднее уехать домой после демонстрации. Проводить же её в Новом городе отцы-руководители не желают, поскольку все они проживают в старой части города.


8 ноября 1979 года, четверг

Вчера вечером встречали праздник у Анисимовых. Как раз совпало с его тридцатилетием. Собралось четырнадцать человек. Пара Шульзингеров – Рая и Ефим, Филипповы – Женя и Нина, Анисимовы – Виктор и Ирина, мы, Давидюки, Карабаны и Дороховы. В общем, веселье было, но без особого размаха. В десять часов мы ушли…
С восьми вечера 5-го ноября по 8.00 утра 6-го ноября я дежурил по Управлению. Особых происшествий не произошло, но часов в девять вечера кто-то, проезжая с завода двигателей на автозавод, наткнулся в морозной темноте на мальчишку лет 12-ти, куда-то шедшего полем. Его забрали в машину, привезли на наши склады, отогрели, уложили спать. Очевидно, бичи, обитающие под каждым заводом, послали мальца за хлебом или ещё за чем покрепче. В двенадцать ночи Власов, дежуривший в центральном штабе ДНД, по моей просьбе прислал наряд милиции, и дитя сдали в спецприемник.
Вспомнилось собственное детство, когда я сам сбегал из дому и все приключения тех времен. Сколько пришлось повидать и пережить! Оказалось, что и нынче есть бездомные дети. В 1979-м году, в ГОД РЕБЕНКА…


13 ноября 1979 года, вторник

Сегодня в 11.20 утра мы с Бочкарёвым на попутном УАЗике перебрались, благодаря Геркену, начальнику ЖилУКСа, организовавшему пропуск, через недостроенную плотину Нижнекамской ГЭС, и двинулись тремя машинами во главе с "Волгой" главного инженера "Камснаба" Б. И. Балашова в Казань через слякоть и непроглядный туман. Дело в том, что мы уже второй день пытаемся прорваться в Москву, но вчера пришлось весь день с 7.00 до 16.00 ждать шанса на улучшение видимости, но мощный туман окутал Бегишево и не дал возможности арендованному самолёту сделать рейс в Москву. Хотя, по правде говоря, было в начале дня 12-го ноября короткое окно на взлёт с видимостью 300-400 м, но вместо того, чтобы взять пассажиров и прорываться в Москву, экипаж арендованного самолета затеял тренировочный полет в условиях тумана. Взлететь-то он взлетел, но обратно его Бегишево уже не приняло. Так он сел в Бугульме, где пилотам надо бы как раз получать зарплату (экипаж из Бугульминского авиаотряда), вот такое совпадение… Авиамужики охотно проторчали в Бугульме весь день и с устатку заночевали. Мы же, командированные, день-деньской провели в аэровокзале на ногах, потому что из-за нескольких нелётных дней в Бегишево скопилась уйма пассажиров и негде было присесть.
Утром 13-го мы снова исправно явились в аэропорт к 7.00, но вскоре выяснилось, что прогноз до конца дня крайне неблагоприятный, и мы взялись решать проблему достижения Москвы любым другим путем.
К десяти часам определилась возможность добраться до Казани машинами, и мы сразу же согласились. Геркен переговорил с Татарским обкомом КПСС и договорился, что нам сделают 9 билетов до Москвы на вечерний поезд из Казани.
Отъехав от Челнов километров пятьдесят, остановились размяться, потоптаться на свежем снежку, едва покрывшем жёлтые листья… Подошел Балашов. Борис Иванович жадно вдыхал ядрёный лесной воздух и вспоминал, как в прошлом году охотился здесь с большим начальством в сих прекрасных лесах…

10 августа 1980 года, воскресенье

Полномасштабная война в Афганистане не только 
забирает последние крохи с наших столов, но и отбирает жизни молодых ребят, вынужденных отдавать их неизвестно во имя чего…

Между прочим, XXII-я Олимпиада наконец-то прошла 19.07. – 03.08. 1980 г. в Москве.
Я срочно под каким-то благовидным предлогом выпросил у Сигала командировку в Ригу на местный завод АТЭ (автотракторного электрооборудования), который числился в поставщиках КамАЗа. В Москву билетов не продавали ни на поезд, ни на самолёт, боялись, что весь Советский Союз хлынет в Москву глазеть на иностранцев. Я прилетел в Москву 20.07., на второй день олимпиады часов в 12 дня., из Быково первой же электричкой помчался в нашу гостиницу на Красном Казанце, бросил там огромный чемодан и побежал на Центральный телеграф ставить олимпийское гашение на конверты и открытки.
По пути я заскочил в нашу Московскую дирекцию, поговорил с Рабиновичем и другими выдающимися камазовцами, они мне предложили остаться на пару дней и сходить на какие-нибудь тихие соревнования вроде метания молота или спортивной ходьбы, у них было много вариантов, но они себе и своей родне уже распределили билеты на все зрелищные соревнования. Я не колеблясь отказался, попил у них чаю, выслушал рассказанный Давидом Хацкелевичем неизвестный мне анекдот, подался на метро и вскоре уже толпился в очереди на спецгашение. Купил пару десятков конвертов и открыток и занял очередь, в которой пропотел часа четыре. Я задумал на эти же конверты завтра добавить олимийское гашение в Таллине, куда я намеревался залететь на денек "пролётом". После телеграфа я прошелся по улице Горького до площади Маяковского. Улицы были непривычно пустынны. Практически никакого автотранспорта. За каждым кустом степенно топтались "топтуны", тысячи которых нагнали в Москву со всех краёв и областей.

Перекусив, поехал в аэропорт, без проблем взял билет на самолёт и вечером вылетел в Таллин, слава Богу, при выезде из Москвы в дни олимпиады никто препятствий не чинил. Летел я в пустом "ТУ-154", кроме меня ещё три кинооператора с аппаратурой (треноги, баулы и т. Д.) и какая-то старушка.
Прибыл в таллинский аэропорт поздно вечером. Разобрался с автобусами и поехал в центр города. Уже заполночь приперся я со своим огромным чемоданом к новейшей гостинице "Виру" в наивной надежде получить место. Увы, всё как всегда в совке – мест нет, заселяем по броне ЦК КПЭ…
Пришлось поскорее убираться, пока милиция не обратила пристального внимания на небритого амбала с несуразным чемоданом и авоськой. Пошел медленно по Старому Таллину, очумело разглядывая старинные здания. Порасспрашивав нескольких редких прохожих на предмет, где бы остановиться на ночлег, установил, что неподалёку на период летних каникул действует ночлежка в одной из школ для приёма учащихся, приезжающих из других республик в Таллин поглазеть "на Европу", и которая иногда пускает при наличии мест… В третьем часу нашел школу, долго звонил, окошечко в двери размером, как для кошечки, открыла пожилая дама, вышлушала, долго изучала паспорт, колебалась, но в итоге пожалела и пустила переночевать только до утра. Койка типа солдатской нашлась в спортзале, где располагался "мужской номер". Там стояло несколько десятков кроватей, и на моё счастье две или три оказались вакантными.
Утром проснулся с чугунной головой, хотя стрелки на часах уже подбирались к двенадцати. Умылся и побрился холодной водой, бегом с чемоданом подался в ближайшее кафе позавтракать. Потом часа два потратил на очередь в почтамте, где пробил на свои конверты и открытки ещё одно олимпийское гашение, таллинское… Собрался было поехать на взморье посмотреть олимпийскую регату, но когда разобрался с транспортом и прикинул время, а также с учетом неотъемлемого чемодана, от этой затеи отказался… Побродил, выбиваясь из сил, по Старому Таллину, купил две бутылки ликера "Vana Tallinn", а на ночь глядя, по привычке, сложившейся ещё со времён великого бродяжничества в 1948-м году, взял купе на поезд до Риги, расстелил эмпээсовскую мокрую постель и немедленно восхитительно уснул под стук колёс…
Приехав в Ригу утром 22-го, позавтракал в привокзальном кафишке и поехал на улицу Дзелзавас к Вере, дочери маминой подруги тёти Брони, у которых мы гостили два года тому назад. Но встреча не получилась, соседи сказали, что она куда-то уехала на несколько дней, так что я вновь занялся добыванием гостиницы, в чем мне помогли на заводе АТЭ, где я сразу отметил командировку и, таким образом, развязал себе руки на несколько дней пребывания в Риге…
Проболтавшись по Риге ещё один день (я потратил его в Авиакассах на доказывание того факта, что я буду в Москве только транзитом на пару часов, после чего мне продали авиабилет на Москву и талон на посещение местных магазинов), 25-го я вылетел домой через Москву.
Дома меня встречали, как героя.
Кроме конвертов и открыток олимпийским спецгашением, ликера “Старый Таллин”, фотографий и пары палок эстонской сыро-копчёной колбасы привёз анекдот от Рабиновича. Вот он, без купюр.
Анекдот Давида Хацкелевича был вот о житейском.
На энном этаже советского дома жила трудолюбивая дружная еврейская семья. Но соседи, как всегда, сволочи. Когда евреи купили "Волгу", соседка пошла в КГБ и заявила об этом вопиющем факте.
"Хорошо, хорошо, будем иметь ввиду…" - сказали в комитете, - "продолжайте наблюдение."
Когда евреи построили двухэтажную дачу, соседка снова побежала сексотить.
"Хорошо, хорошо, будем иметь ввиду…" – сказали снова в комитете, пожали ей руку и велели продолжать бдеть.
Когда бдительная активистка увидела однажды, что Сара вываливает в мусоропровод гусиные кости, она сочла своим долгом сообщить о безобразии по знакомому адресу. Побежала, рассказала.
"А вот это уже плохо," – разволновались в комитете, - "спасибо за бдительность, вы, как советская патриотка, заслужили денежное вознаграждение, а мы примем соответствующие меры!"
Расписываясь за тридцать рублей, патриотка не удержалась и спросила, почему в первых двух случаях в комитете говорили "хорошо, хорошо…", а на этот раз – "а вот это уже плохо". Строгий товарищ расхохотался и пояснил:
"Ну как же, и машина и дача, когда евреи вымрут, достанутся трудящимся, жиды их с собой на тот свет не заберут, а вот съеденные гуси – прямой ущерб советскому народу!.."

В истёкшем году продолжал погружаться в тайны мироздания. Одно только перечисление книг, пополнивших мою библиотеку за последние два года, даст представление о расширившемся круге моих познаний Вселенной:
"Галактики и квазары" В. Зонна ("Мир", Москва, 1978), "Астро-физические формулы" К. Ленга ("Мир", М., 1978), "Пространство и время в современной картине Вселенной" П. Девиса ("Мир", М., 1979), "Физика звезд" С. Каплан ("Наука", М., 1979), "Человечество, Земля, Вселенная" А. Урсула ("Мысль", М., 1977), "Материя и информация" М. Янкова ("Прогресс", М., 1979), "Силы в природе" В. Григорьева, Г. Мякишева ("Наука", М., 1979), "Философия и современная космология" А. Турсунова ("Политиздат", М., 1977), "Сквозь лики мира" Л. Ибраева ("Молодая Гвардия", М., 1979)…
Вся эта новая для меня информация медленно переваривалась в мозгу и рождала немало размышлений…