Только Факты.

Дарья Митина, политик, Четверг, 06.05.2010 17:06

К 65-летию Великой Победы - Тридцатилетняя война ХХ века (ч.1)

Нет смысла морализировать по поводу политики невмешательства, говорить об" измене, о предательстве и т. п. Наивно читать мораль людям, не признающим человеческой морали. Политика есть политика, как говорят старые прожженные буржуазные дипломаты. Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом.

И.В.Сталин

-----------------------------------------------

Максиму о том, что политика и дипломатия - это искусство возможного, не все понимают правильно, между тем ее значение довольно просто - политика определяется не столько желаниями и стремлениями государственных акторов, сколько внешними и внутренними обстоятельствами, в корне которых лежат глубинные экономические интересы правящих социальных групп. С точки зрения коллективной деятельности люди разделены на сообщества - страны, в каждой из которых могут прийти к власти разные социальные группы, имеющие часто взаимоисключающие интересы. Природа любой политики - это компромисс, но устраивающий всех компромисс возможен не всегда, и тогда может начаться война. Карл Клаузевиц так определял войну: «война - это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю». Иными словами, война выиграна, когда достигнуты цели и задачи, поставленные перед ее началом, а ресурсы, затраченные на ее ведение, оказываются меньше, чем блага, полученные в ходе войны»... Клаузевиц развивал свою мысль: «Первоначальные политические намерения подвергаются в течение войны значительным изменениям и, в конце концов, могут сделаться совершенно иными именно потому, что они определяются достигнутыми успехами и их вероятными последствиями».

Для любого политика самое главное - это ответственность. Что же такое политическая ответственность? Важная ее часть - это то, что в международной политике нельзя доверять доброй воле контрагента, не подкрепив ее возможностями силовыми методами влиять на него.

Историк тем отличается от политика, что он знает, что произошло в мире после того или иного политического решения. Политик же действует в ситуации неопределенности, когда он не только не может повлиять на действия других стран, но даже не имеет о планируемых действиях представления.

Почему началась новая великая Тридцатилетняя война.

Семидесятая годовщина начала Второй мировой войны вновь породила всплеск ее обсуждений. Очень просто критиковать задним числом любое военное или политическое мероприятие, когда историк знает, чем все кончилось, и располагает информацией о деятельности и потенциальных возможностях всех контрагентов того или иного политика, о которых тот в свое время мог лишь строить догадки. Жизненный опыт и здравый смысл свидетельствуют о том, что важным методологическим принципом любого исторического исследования должно стать признание того, что любой видный исторический деятель всегда умнее изучающего его деятельность историка или политолога (иначе Тарле был бы Наполеоном, а Волкогонов - Генеральным секретарем ЦК КПСС). Стать успешным, влиятельным, ответственным политическим лидером очень сложно, и сам факт успеха политика вскрывает его блестящие интеллектуальные способности. Если историку кажется, что такой-то крупный исторический деятель - дурак, потому что он делает судьбоносные ошибки, то это означает, что этот самый историк что-то не учитывает, и, обвиняя масштабную фигуру пост-фактум в глупости, демонстрирует, в общем случае, собственное невежество и слабую профессиональную подготовку. Из этого вовсе не следует, что любой вожак стаи бабуинов всегда умнее изучающего его деятельность этолога или приматолога, но чувство соразмерности современным историкам от публицистики отказывает слишком часто. И действительно, историк, который не может рассчитать обеспечение боеприпасами дивизии на неделю боёв, не должен писать о Гудериане, Гамелене, Жукове, Уэйвелле или Ворошилове. Он просто не сможет понять все сложности, стоящие перед ними, а, следовательно, не сможет обсуждать их деятельность профессионально.

Вся мировая политическая история после XVII века - по сути, история борьбы за рынки сбыта и источники сырья. Позапрошлый век и начало прошлого - это была колоссальная борьба между мастерской мира Германией, обладающей помимо прочего мощной армией и управляемая промышленными, а не финансовыми капиталистами и связанными с товарным земледелием юнкерами. Противостояла ей неуязвимая для сухопутных войск Британия, уже утратившая свой промышленный приоритет, но располагающая достаточным количеством самой современной оборонной промышленности вместе с Францией, чьи рынки становились уязвимыми для германских товаров.

Вторую мировую войну нельзя отрывать от предшествующей истории, и, прежде всего, от первой великой войны. Черчилль писал, что рассматривает Вторую мировую войну «как продолжение истории Первой мировой войны» и считал обе войны вместе «новой Тридцатилетней войной». Маршал Фош, услыхав о подписании Версальского мирного договора, удивительно верно сказал: «Это не мир. Это перемирие на двадцать лет».

Энгельс еще в 1887 году предвидел развитие событий: "Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного ранее масштаба, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга, и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, - сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание, как войск, так и народных масс, вызванное острой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите; все это кончается всеобщим банкротством; крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, - крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет победителем из борьбы; только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение".

1929 год был последним годом мирового ускоренного экономического подъема. Черчилль отмечал, что «чрезвычайный оптимизм породил настоящую оргию спекуляций. Были написаны книги, в которых доказывалось, что наука и становящийся все более организованным деловой мир справились наконец-то с таким явлением, как экономический кризис. «По-видимому, мы уже навсегда покончили с экономическими циклами, какими мы знали их прежде», - заявил в сентябре президент нью-йоркской биржи. А в октябре на Уолл-стрит обрушился внезапный жестокий ураган. Все богатство, так быстро накопленное в предшествующие годы в виде бумажных ценностей, исчезло. Процветание миллионов американских семей, выросшее на гигантском фундаменте раздутого кредита, внезапно оказалось иллюзорным. Мощные промышленные предприятия оказались выбитыми из колеи и парализованными. За биржевым крахом, в период между 1929 и 1932 годами, последовало непрерывное падение цен и как следствие этого сокращение производства, вызвавшее широкую безработицу. Последствия этого расстройства экономической жизни затронули весь мир. В связи с безработицей и сокращением производства произошло свертывание торговли. С целью защиты внутренних рынков были введены тарифные ограничения ввоза. Всеобщий кризис повлек за собой острые денежные затруднения и парализовал внутренний кредит. А это в свою очередь привело к тому, что разорение и безработица широко распространились по всему миру. Последствием этого явились бедствия, обрушившиеся на Германию и другие европейские страны».

Экономический кризис, начавшийся во всем мире во второй половине 1929 года, продолжался до конца 1933 года, перейдя в затяжную депрессию, а потом началось некоторое оживление промышленности, некоторый ее подъем. Со второй половины 1937 года, начался новый экономический кризис, захвативший, прежде всего, США, Англию, Францию и ряд других стран. Его причиной в значительной мере была дезорганизация необъятного китайского рынка в результате японско-китайской войны, что делало его почти недоступным для товаров других стран.

Италия и Германия к этому моменту уже перевели свое хозяйство на рельсы военной экономики, потратив на это значительную часть своих валютных резервов и закрыв свои рынки для промышленных товаров из стран Запада. Новый кризис их почти не коснулся.

Постепенно и не очень заметно начиналась вторая полоса той, великой Новой тридцатилетней войны. В 1935 году Италия напала на Абиссинию и захватила ее. Летом 1936 года Германия и Италия организовали военную интервенцию в Испании. В 1937 году Япония, после захвата Манчжурии, вторглась в Северный и Центральный Китай, заняла Пекин, Тяньцзин, Шанхай и стала вытеснять из зоны оккупации своих иностранных конкурентов. Западные державы были вынуждены уступить Шанхай - сердце иностранного капитала в Китае. В конце 1938 года Япония захватила Кантон - очаг монопольного английского влияния в Южном Китае, а в начале 1939 года - остров Хайнань. В начале 1938 года Германия захватила Австрию, а осенью 1938 года - Судетскую область Чехословакии. «Таким образом, - докладывал И.В.Сталин XVIII съезду ВКП(б) 10 марта 1939 года, - война, так незаметно подкравшаяся к народам, втянула в свою орбиту свыше пятисот миллионов населения, распространив сферу своего действия на громадную территорию - от Тяньцзина, Шанхая и Кантона через Абиссинию до Гибралтара... Новая империалистическая война стала фактом».

Речь шла уже не о конкуренции на рынках, не о торговой войне, не о демпинге. Эти средства борьбы были признаны недостаточными. Речь шла теперь о новом переделе мира, сфер влияния, колоний путем военных действий. Войны создали новую обстановку в отношениях между странами. Они внесли в эти отношения атмосферу тревоги и неуверенности. Подорвав основы послевоенного мирного режима и опрокинув элементарные понятия международного права, войны поставили под вопрос ценность международных договоров и обязательств.

Европа и война

Социальная история Англии имела одно отличие от истории иных европейских стран. В период между 1830 и 1870 годами без всякой ожесточенной борьбы произошел процесс добровольного перехода власти от аристократии, влияние которой к концу XVIII века было еще очень велико, к буржуазии, которая стала опорой монархии. Этот переход власти привел в дальнейшем к установлению господства финансовой олигархии. Не случайно тонкий и наблюдательный политик И.В. Сталин подчеркивал в беседе с Гербертом Уэллсом, что «из всех господствующих классов господствующие классы Англии - и аристократия, и буржуазия - оказались наиболее умными, наиболее гибкими с точки зрения своих классовых интересов, с точки зрения сохранения своей власти». Еще Наполеон Бонапарт (если верить воспоминаниям Коленкура) утверждал, что «чем более он наблюдает Англию и ее правительство, тем более он убеждается в их зрелости; английское правительство отличается всеми преимуществами олигархии, могущественной по своей природе и в силу того влияния, которым она пользуется; эта олигархия обладает не только правительственной властью, но и всей той мощью, которую дает общественное мнение, создаваемое ее через посредство своей обширной клиентуры».

Но экономические интересы британской окапитализировавшейся аристократии, группировавшейся вокруг королевской семьи - самой богатой на тот момент семьи в мире, - отличались от интересов финансовой олигархии. Финансисты, которые мирились с преобладанием аристократов во власти после Первой мировой войны, после начала Великой депрессии были вынуждены перехватить власть в свои руки. Ллойд Джордж потерял пост, Черчилль - самый известный и целеустремленный из Виндзоров - был снят с поста министра финансов (лорда казначейства), к власти пришли ставленники олигархического капитала Болдуин и Чемберлен. Профсоюзы, обеспокоенные угрозой безработицы, усиливаемой неконкурентоспособностью британской экономики, в лице лидера лейбористской партии Макдональда приняли свою долю власти, предоставленной им банковским капиталом. Главной идеей Болдуина-Макдональда-Чемберлена было восстановление и закрепление утерянных во время Первой мировой войны позиций экономики Британской империи, стабилизация финансовой ситуации, разрушенных непомерными военными расходами.

Они хотели вернуть тот финансовый мир, который так удачно описал Наполеон: «У Англии все покоится на нереальных, воображаемых величинах. Ее кредит зиждется только на доверии, так как он не обеспечен никаким залогом, хотя надо признаться, что английское правительство обладает кое-чем получше такого обеспечения, поскольку богатства частных лиц вливаются в государственную казну. Последовательная система займов, связывающая всегда новые займы с прежними, гарантирует своего рода принудительное доверие на будущее время. Заинтересовывая всех частных собственников в преуспеянии казны, правительство создало для себя кое-что получше реального обеспечения, которого у него не было; оно создало себе, таким образом, неограниченное обеспечение, соответствующее интересам также и отдельных лиц... она хочет удержать в своих руках монополию. Ей нужен колоссальный торговый оборот, для того чтобы оплачивать таможенными доходами проценты по ее государственному долгу. Если бы Англия действовала добросовестно, то она не отказывалась бы с таким упорством от всяких переговоров... Ради любой из своих спекуляций они пожертвовали бы всеми европейскими государствами и даже всем миром. Если бы у Англии был не такой крупный государственный долг, то, быть может, она проявляла бы больше рассудительности. Но ее толкает необходимость выплачивать этот долг и поддерживать свой кредит. Впоследствии ей, конечно, придется принять какое-либо решение по поводу этого долга. Но пока в жертву ему она приносит весь мир».

Роль Англии как мирового банкира после Первой мировой войны постепенно переходила к США, и в целях противодействия ему, правительство олигархов ориентировалось на монетарные методы, укрепление фунта и всей финансовой системы в целом. Для этого оно ставило первоочередной задачей сокращение расходов бюджета, что автоматически вело к пацифистской внешней политике, пока она не затрагивала материальных интересов крупнейших олигархических семей.

Не случайно, когда британское правительство попыталось решительно выступить против муссолиниевской Италии во время агрессии в Абиссинии (между прочим, член Лиги наций), оно встретило сопротивление монополий. Блокада Италии превратилась в фарс, когда алюминий, который широко производился в Италии фирмой Монтекатини, был запрещен к ввозу, а нефть, без которой Италия не могла воевать, - нет. Справедливости ради надо отметить, что на поставки нефти в Италию решающее влияние оказали крупнейшие в мире экспортеры нефти - нефтекомпании США.

Франция была обескровлена войной и боялась новой. Население Германии заметно превосходило население Франции и продолжало быстро расти. Для защиты от Германии Франции была нужна Британия, но защита французских колоний от проникновения британцев не способствовала сближению стран. Именно оттуда через Лаваля и Дарлана вырос режим Виши с его неприятием британцев.

После Первой мировой войны маршал Фош требовал установления франко-германской границы по Рейну, но США и Великобритания, опасавшиеся усиления Франции, ее промышленности и желавшие рынков французской колониальной империи, выступили против на основании того, что включение во французскую территорию районов с немецким населением противоречило бы принципам национализма и самоопределения. Поэтому они, заручившись поддержкой Клемансо, выступили против требований Фоша и Франции. Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо подписали договор об англо-американской гарантии обороны Франции, но Сенат Соединенных Штатов отказался ратифицировать договор, что немедленно привело к падению Клемансо - самого сильного политика Франции, проводившего жесткую политику удержания Германии в статусе демилитаризованной страны.

********

Расхождение интересов различных групп капиталистов во Франции привело к интригам между различными группировками и непрерывной смене правительств и министров. Пуанкаре, пытаясь принудить Германию к выплате репараций, вторгся в Рурскую область, против чего немедленно выступили британцы и США. Возник резкий разлад между Ллойд Джорджем и Пуанкаре, и последний был вынужден оставить свой пост.

********

Когда в 1932 году германская делегация на Конференции по разоружению категорически потребовала отменить всякие ограничения ее прав на перевооружение, она встретила серьезную поддержку в английской печати. «Таймс» писала о «своевременном устранении неравенства», а «Нью стейтсмен» - о «безоговорочном признании принципа равенства государств». Британское правительство опубликовало 16 марта 1933 года «план Макдональда», фактически ведшего к военному ослаблению Франции и одновременному усилению Германии.

********

Соединенные Штаты отказались принять участие в Лиге наций, а после победы республиканцев на президентских выборах 1920 года в США восторжествовал изоляционизм. Суть этой внешней политики охарактеризовал Черчилль: «Европе надо предоставить возможность вариться в собственном соку, и пусть она платит свои долги, как положено по закону». Одновременно США последовательно вытесняла британские монополии из Латинской Америки. На Вашингтонской конференции 1921 года были приняты предложения по морскому разоружению. США дали понять Англии, что сохранение ее союза с Японией, который японцы так щепетильно соблюдали, будет служить помехой в англо-американских отношениях, и союз был аннулирован. В Японии крайне болезненно отнеслись к такому разрыву, но от Вашингтонского договора, по которому соотношение флотов США, Великобритании и Японии соотносилось как 5:5:3, формально не отказались.

********

Британцы же занимались стабилизацией своей экономики. Вообще вплоть до 1931 года победители, и в особенности Соединенные Штаты, сосредоточивали свои усилия на том, чтобы вымогать у Германии ежегодные репарационные платежи, для чего ее подчиняли раздражающему иностранному контролю. Черчилль отмечал, что «поскольку эти платежи могли производиться лишь благодаря гораздо более крупным американским займам, вся эта процедура сводилась к полнейшему абсурду. Единственным ее плодом было чувство вражды». Посчитано, что общий объем германских репараций в той или иной форме составлял 1 млрд. фунтов стерлингов, а займов Германия привлекла в период между Первой мировой войной и приходом Гитлера к власти на полтора миллиарда, при этом предоставлялись займы капиталом, главным образом американским и английским.

********

В 30-е годы Советский Союз решил предпринять некоторые шаги в интересах укрепления своих международных позиций. В конце 1934 года СССР вступил в Лигу Наций. В марте 1936 года Советский Союз заключил договор с Монгольской Народной Республикой о взаимной помощи. В августе 1937 года был заключен договор о взаимном ненападении между Советским Союзом и Китайской Республикой.

Образец для Молотова и Риббентропа

В мае 1935 года был заключен договор между Францией и Советским Союзом о взаимной помощи против возможного нападения агрессоров. Одновременно с этим был заключен аналогичный договор с Чехословакией. Гитлер пытался сорвать французские попытки ратификации договора, что стало главной целью германской дипломатии. 18 декабря 1935 года Гитлер сказал польскому послу в Берлине, что «он решительно выступает против всякого сотрудничества Запада с Россией».

Взгляды Германии очень хорошо выразил вице-канцлер фон Папен уже после войны: «... я уже упоминал о неразрывности всей германской истории. Начиная с Карла Великого и обращения в христианство территорий между Эльбой, Одером и Вислой и присоединения германскими рыцарскими орденами Пруссии и Прибалтийских стран германская нация всегда выполняла долг по защите в Центральной Европе не только классических культурных традиций, но и самой концепции христианства. Будь то Чингисхан у Лейпцига, или турки под стенами Вены, или стремление России к незамерзающим портам Запада - мы всегда принимали первый удар, защищая Европу от нападений из Азии. Ощущение исторической миссии имеет глубокие корни в сознании каждого немца... Могут возразить, что в этой исторической преемственности случались разрывы. Действительно, время от времени Пруссия пыталась объединиться с Россией ради достижения некоторых ограниченных целей, и на протяжении истории было предпринято несколько попыток включить Россию в семью европейских народов. Примером одной такой попытки является союз Австрии, Великобритании и Пруссии с Россией против Наполеона, но... Россия является азиатской державой и, как таковая, не поддается европеизации". Фон Папен писал это в мемуарах, изданных после войны. Как вы, несомненно, помните, канцлер Веймарской Германии, и вице-канцлер Гитлера нюрнбергскими судьями был оправдан. Германский ХДС - прямой наследник католической партии фон Папена. Его книги свободно издаются в Германии и даже сейчас изучаются германскими историками и идеологами.

28 февраля 1936 года Франция ратифицировала франко-советский договор, но уже на следующий день французский посол в Берлине получил инструкции обратиться к германскому правительству и выяснить, на какой основе могут быть начаты общие переговоры о франко-германском соглашении. И он получил ответ. Франко-германские переговоры были секретными, но уже 7 марта 1936 года Гитлер заявил в рейхстаге, что он вернет Германии Рейнскую область, и немецкие войска заняли ее все основные города. Франция бездействовала, хотя ее военное превосходство над Германией было подавляющим.

В тот же день 7 марта гитлеровский министр иностранных дел фон Нейрат пригласил английского, французского, бельгийского и итальянского послов и объявил им о предложении официально заключить пакт сроком на 25 лет, ограничивающий военно-воздушные силы, провести демилитаризацию обеих сторон рейнской границы, а также пакты о ненападении с восточными и западными соседями.

********

Обратите внимание, насколько симметричны ситуации. В 1935 году СССР был одурачен пактом с Францией, а гитлеровская Германия - его основной противник, поставивший своей целью расширение жизненного пространства на земли «восточных варваров», получил прикрытие своей западной границы, захватил огромные территории и резко увеличил свой промышленный потенциал. СССР ответил на это вероломство Франции аналогично, но уже в 1939 году. Он не мог больше полагаться на добрую волю столько раз предававших его союзников. Это была бы уже не ответственная политика, а детский сад... В 1935 же году Франция имела на своей стороне Малую Антанту, состоявшую из Чехословакии, Югославии и Румынии. Прибалтийские государства и Польша также входили во французскую систему.

********

После оккупации Рейнской области и создания линии укреплений против Франции наступила время Австрии войти в состав германского рейха. Черчилль признался, что «германский министр иностранных дел Нейрат с поразительной откровенностью заявил 18 мая 1936 года американскому послу в Москве Буллиту, что германское правительство не предусматривает никаких активных действий во внешней политике до тех пор, пока Рейнская область не будет освоена. Он заявил, что, пока на французской и бельгийской границах не будет создана германская линия обороны, германское правительство будет делать все возможное, чтобы предотвратить выступление нацистов в Австрии, и, во всяком случае, не будет это поощрять, и что оно будет вести себя спокойно в отношении Чехословакии. «Как только будут возведены наши укрепления, - сказал он, - и страны Центральной Европы поймут, что Франция не может вторгнуться на германскую территорию, все эти страны начнут придерживаться совершенно иных взглядов на свою внешнюю политику».

********

Итак, в 1936 году у СССР в Европе было только два союзника - Чехословакия и Испания Народного фронта. Доверять Франции мог только безответственный политик. Сталин им не был, но все-таки СССР надеялся остановить Германию.

В конце июля 1936 года генерал Франко поднял мятеж против Испанской республики и был поддержан почти всей армией. Церковь, за исключением доминиканцев, и почти все партии правого крыла и центра присоединились к нему, и он сразу же стал хозяином нескольких важных провинций. Испанские моряки, перебив своих офицеров, присоединились к правительственным войскам. Началась ожесточенная гражданская война.

Решающую роль сыграло то, что Франко сразу захватил и Уэльву, где находились медные рудники британской компании Рио-Тинто, принадлежащей английской ветви семьи Ротшильдов. Британское правительство всегда защищало интересы своих монополий. Точнее сказать, оно не разделяло интересы Британии и ее монополий. Тем не менее, порты Бискайи, откуда вывозилась в Великобританию железная руда, оставались в руках республиканцев, что влияло на позицию западных стран по отношению к гражданской войне.

Франция предложила план невмешательства, на основе которого обеим сторонам предоставлено было вести войну без всякой помощи извне. Английское, германское, итальянское и русское правительства приняли этот план. В результате испанское правительство было лишено права даже купить оружие, заказанное на золото, которым оно фактически владело. Соглашение это строго соблюдалось Великобританией; но Италия и Германия, с одной стороны, и Советская Россия с другой постоянно вмешивались в борьбу. Германия, по словам Черчилля, «применила свою авиацию, совершая такие ужасные эксперименты, как бомбардировка беззащитного городка Герника». Итальянские войска в Испании исчислялись дивизиями. Практически одновременно 25 ноября 1936 года послы всех держав, аккредитованные в Берлине, были вызваны в министерство иностранных дел, где фон Нейрат сообщил им детали антикоминтерновского пакта, который был заключен с японским правительством. Целью пакта была совместная борьба с международной деятельностью Коминтерна как в пределах границ договаривающихся государств, так и вне их.

Во время испанской гражданской войны Рио-Тинто, чьи медные рудники находились в Испании, блокировала любую активную помощь британцев республиканцам, а после Мюнхена, когда Франко уже сумел захватить Бискайю, по словам Тольятти, произошло прямое подстрекательство английскими и французскими компаниями генерала Миахи (Тольятти считал, что они действовали через масонские ложи) к мятежу против республиканского правительства в 1939 году, что привело к окончательно победе франкистов.

********

Черчилль писал, что кроме «намерения включить все народы тевтонской расы в Рейх, о котором столь откровенно говорится в «Майн кампф», у Гитлера имелись две причины, побуждавшие его добиваться присоединения Австрийской Республики. Австрия открывала Германии дверь в Чехословакию и широкие ворота в Юго-Восточную Европу». Первоначально позиция Муссолини вынуждала Гитлера к некоторой сдержанности, но в начале 1938 года произошли решающие перемены в расстановке сил в Европе и переоценка ценностей. Муссолини был втянут в германскую систему в результате британских санкций, которые оказались настолько неэффективными, что они лишь вызвали его раздражение, не ослабив ни в малейшей степени его власти. «Он, очевидно, с удовольствием вспоминал знаменитое изречение Макиавелли: «Люди мстят за мелкие обиды, но не за серьезные»».

И, как отметил Черчилль: «Самое главное, западные демократии, по-видимому, не раз давали доказательство того, что они смирятся с любым насилием, пока они сами не подверглись прямому нападению». 11 марта 1938 года Гитлер отдал германским вооруженным силам приказ оккупировать Австрию. Операция «Отто» началась.

СССР среагировал очень быстро. Литвинов в своем интервью от 17 марта защищал идею консультаций между миролюбивыми державами относительно лучших методов сохранения мира, возможно, с целью опубликования совместной декларации при участии трех заинтересованных великих держав - Франции, России и Великобритании. Он считал, что Соединенные Штаты оказали бы такой декларации моральную поддержку. 18 марта Литвинов предложил созвать конференцию, чтобы обсудить, хотя бы в общих чертах, пути и способы претворения в жизнь франко-советского пакта в рамках действий Лиги Наций в случае серьезной угрозы миру со стороны Германии.

********

Предложение о франко-англо-советском союзе было отвергнуто и в Париже, и в Лондоне. Чемберлен писал сестре 20 марта: «План «Великого союза», как называет его Уинстон [Черчилль], приходил мне в голову задолго до того, как Уинстон упомянул о нем. Я беседовал по этому вопросу с Галифаксом, и мы передали этот план на рассмотрение начальников штабов и экспертов министерства иностранных дел. Это очень привлекательная идея. Действительно, многое можно сказать в ее защиту, пока не подойдешь к ней с точки зрения практической ее осуществимости. После этого ее привлекательность исчезает. Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, что Франция и мы ничего не можем сделать для спасения Чехословакии от вторжения немцев, если бы последние решились на такой шаг... Поэтому я отказался от всякой мысли о предоставлении гарантий Чехословакии или Франции в связи с ее обязательствами перед этой страной».

Официальная же позиция Великобритании была такова: «Правительство его величества считает, что косвенным, но отнюдь не менее неизбежным следствием действий, предлагаемых Советским правительством, явилось бы усиление тенденции к созданию замкнутых группировок стран, что, по мнению правительства его величества, было бы вредно для дела мира в Европе».

********

16 апреля 1938 года было подписано англо-итальянское соглашение, которое фактически давало Италии свободу рук в Испании (и в Абиссинии) в обмен на ее доброжелательность в Центральной Европе.

********

Гнуснейшие из гнусных

Важно помнить, что Советская Россия была отгорожена от Западной Европы кордоном неистово ненавидевших большевизм государств. Суть их политики сформулировал Министр иностранных дел Польши полковник Бек - "ни столкновения, ни соглашения", то есть блок нейтральных стран должен был не допустить ни столкновения, ни соглашения между Германией и Советской Россией.

Французский министр иностранных дел Луи Барту посетил в 1934 году Варшаву и пытался создать антигитлеровскую коалицию, так называемый Восточный пакт: союз Франции и Польши, опиравшийся на поддержку Москвы. Однако польский министр иностранных дел Юзеф Бек заявил, что франко-польский союз больше не интересует Польшу. Она договорилась с Германией. Одним из первых внешнеполитических успехов немецкого правительства под руководством Гитлера стал Пакт Пилсудского - Гитлера (Договор о ненападении между Германией и Польшей), который был заключен в январе 1934 года. На позицию Польши влиял тот факт, что в среднеевропейской политике складывался четко выраженный союз Польши и Венгрии (позднее и тисовской Словакии), направленный против Чехословакии, Югославии, а также Румынии. Польское руководство ожидало от Германии (также заинтересованной в разделе Чехословакии и, возможно, Австрии и Югославии) активной взаимной поддержки в вопросах передела версальских границ. Предусматривалось сохранение пакта в силе и в случае вступления в войну с третьими государствами одной из договаривающихся сторон.

В ноябре 1934 года Советский Союз предупреждает, что этот пакт подрывает союз Польши с другими странами, оставляет ее в изоляции "лицом к лицу с фашистской Германией". Но руководство Польши рассматривает это соглашение в первую очередь как антисоветский акт, "начало осуществления германского похода против СССР, при активном участии Польши, при нейтралитете Англии и Франции". В меморандуме заместителя министра иностранных дел Польши графа Шембека говорится: "Сегодня обсуждал с господином Липским вопрос о визите Геринга в Польшу. Посол утверждал, что во время бесед в Беловежье и в Варшаве Геринг был весьма откровенен. Особенно в беседе с генералами, когда он наметил в общих чертах далеко идущие планы, намекнув об антирусском союзе и совместном нападении на Россию, Геринг дал понять, что при этих условиях Украина стала бы польской сферой влияния, а северо-западная Россия - германской".

Ровно за год до начала войны французский поверенный в делах в Москве запросил Литвинова, какую помощь Россия окажет Чехословакии в случае нападения Германии, учитывая в особенности затруднения, которые могут возникнуть в связи с нейтралитетом Польши и Румынии. Литвинов заявил ему, во-первых, что Советский Союз решил выполнить свои обязательства. Он признал трудности, связанные с позицией Польши и Румынии, но высказал мнение, что в отношении Румынии их можно преодолеть. За последние месяцы правительство Румынии подчеркнуто дружественно относилось к России, и их взаимоотношения значительно улучшились. По мнению Литвинова, преодолеть возражения Румынии было бы легче всего через Лигу Наций. Если бы, например, Лига Наций решила, что Чехословакия - жертва агрессии и что агрессор - Германия, это, вероятно, определило бы позицию Румынии в вопросе о пропуске через ее территорию русских войск и авиации. Литвинов рекомендовал, чтобы Совет Лиги был созван на основании статьи 11 в связи с тем, что существует угроза войны и необходимы консультации между членами Лиги и указал, что следовало бы немедленно начать переговоры между начальниками штабов России, Франции и Чехословакии о средствах и путях оказания помощи. Советский Союз был готов сразу же приступить к таким переговорам.

Литвинов спросил о намерениях самих французов, указав, что у Франции есть прямые обязательства, тогда как обязательство России стоит в зависимости от действий Франции. Французский поверенный в делах не ответил на этот вопрос.

В Англии Черчилль получил от советского посла извещение о том, что он хотел бы побеседовать с ним по срочному делу. Посол СССР Майский поддерживал дружеские личные отношения с Черчиллем и его сыном Рандольфом. Советское правительство предпочло обращение к не занимающему постов в правительстве Черчиллю непосредственному обращению в министерство иностранных дел, потому что оно наверняка напоролось бы на резкий отпор.

21 сентября на заседании ассамблеи Лиги Наций Литвинов выступил с официальным предостережением: «...В настоящее время пятое государство - Чехословакия испытывает вмешательство во внутренние дела со стороны соседнего государства и находится под угрозой громко провозглашенной агрессии... Такое событие, как исчезновение Австрийского государства, прошло незамеченным для Лиги Наций. Сознавая значение, которое это событие должно иметь для судеб всей Европы и в первую очередь для Чехословакии, Советское правительство сейчас же после аншлюса обратилось официально к другим великим европейским державам с предложением о немедленном коллективном обсуждении возможных последствий этого события с целью принятия коллективных предупредительных мер. К сожалению, это предложение, осуществление которого могло избавить нас от тревог, испытываемых ныне всем миром, о судьбе Чехословакии, не было оценено по достоинству. Когда за несколько дней до моего отъезда в Женеву французское правительство в первый раз обратилось к нам с запросом о нашей позиции в случае нападения на Чехословакию, я дал от имени своего правительства совершенно четкий и недвусмысленный ответ, а именно: мы намерены выполнить свои обязательства по пакту и вместе с Францией оказывать помощь Чехословакии доступными нам путями. Наше военное руководство готово немедленно принять участие в совещании с представителями французского и чехословацкого военных ведомств для обсуждения мероприятий, диктуемых моментом... Только третьего дня чехословацкое правительство впервые запросило Советское правительство, готово ли оно, в соответствии с чехословацким пактом, оказать немедленную и действенную помощь Чехословакии в случае, если Франция, верная своим обязательствам, окажет такую же помощь, и на это Советское правительство дало совершенно ясный и положительный ответ».

Черчилль назвал это заявление «публичным и недвусмысленным заявлением одной из величайших заинтересованных держав», но отметил, что оно не оказало влияния на переговоры Чемберлена или на поведение Франции в данном кризисе. Из России в Чехословакию через Карпаты вели две железные дороги: северная, от Черновцов, через Буковину, и южная, по венгерской территории, через Дебрецен. Одни эти железные дороги, которые проходят далеко от Бухареста и Будапешта, вполне могли бы обеспечить снабжение русской армии в 30 дивизий.

(Продолжение следует) http://gidepark.ru/user/65306981/article/288083