Предчувствие гражданской войны

Либеральными идеологами и политологами началась активная агитация за второй срок нынешнего Президента, обсуждается переход к диктатуре сингапурского типа, муссируется отъезд премьера за рубеж, провозглашаются другие благоглупости. Делают ли они вид, что забыли о том, как великую страну разрушили в борьбе за власть двое коммунистов - либеральных мутантов? Или не понимают, что большинству народа поперек горла стоит их двадцатилетнее «либеральное» правление? Нет, они все помнят и все понимают. Но по-другому уже не могут удержать власть.

Чтобы образно представить, что значит реализация их замысла, напомним картину Сальвадора Дали «Предчувствие гражданской войны»: существо-мутант раздирает свое тело на части в жуткой нечеловеческой схватке с самим собой. В очередной раз нам предлагают заняться тем же.

Обезумевшие правители хотят, чтобы народ переродился и стал таким вот монстром. И тогда он уже никогда не предъявит претензии тем, кто разрушил страну, довел ее экономику до краха, а людей до нищеты. Олигархи сделали вид, что все «устаканилось», и теперь захваченная ими собственность стала «священной», а власть принадлежит им по Конституции. В действительности война против России продолжается: нарастает волна терроризма, повторяются всплески этнического бандитизма, криминальные кланы во власти приватизируют то, что еще осталось от прежних социальных систем.

За минувшее столетие страна прошла круги ада, многократно попадая в состояние полураспада. Власть никаких выводов не сделала. А мы? Неужели мы так и не извлекли уроки из прошлого? Если так, что нас ждет в будущем? Можем ли мы осмыслить это будущее и построить свою жизнь в настоящем, чтобы это будущее хотя бы имело шансы осуществиться?

В каком мире мы живем? 

Развитие мировых политических процессов в начале XIX века привело к наполеоновским походам, поражению его армии в России, последующему переделу мира и утрате Францией роли мировой державы. В начале XX века эти процессы привели к русско-японской, а затем и мировой войне, переделу мира, распаду трех континентальных империй. Две из них быстро восстановились в качестве мировых держав благодаря реализации идеологий национал-социализма и коммунизма. Затем в борьбе между собой они кардинально изменили мир в XX веке. Итог – новый миропорядок, установленный в 1945 году. Последующее поражение коммунизма в борьбе с либерализмом сформировало политически и экономически мир начала XXI века.

Оставшись без сдержек и противовесов, победивший либеральный англо-саксонский Ланцелот многое перенял у побежденных идеологий и превратился в Дракона. Этот дракон проводит политику агрессивного либерчванства, граничащего с нацизмом, экономической дискриминации и военной интервенции. Вполне нацистский подход применяется в отношении многих народов и культур, которые не вписываются в либеральную парадигму. Информационные войны современности – прямое продолжение технологии агрессивной геббельсовской пропаганды. Организация управляемых кризисов, тайные операции по всему миру, дискриминационные правила для всех, кто проявляет признаки суверенитета – все это деятельность группировки, составившей мировую олигархию и стремящейся, подобно Гитлеру, к мировому господству.

Сегодня мир поделен на три группы во главе с первой - «золотым миллиардом», второй – странами БРИК и остальными членами «двадцати». Судьба третьей группы - быть полезным навозом для «золотого миллиарда» (источник сырья, дешевой рабочей силы, место размещения вредных производств). Дальнейшее развитие мирового процесса проходит через военное расчленение или оккупацию сопротивляющихся стран. Напомним трагедию Югославии, Ирак и Афганистан, сегодня ждут своей очереди Ливия, Иран и другие, еще необъявленные государства. «Миротворческие» миссии Дракона формируют «новый мировой порядок» различными методами и средствами. Каковы перспективы и путь России в этом мировом процессе?

Прощупываются различные механизмы влияния на внутренние конфликты в странах, организуется их переформатирование или разборка, в том числе, при помощи сетевых и иных неформальных сообществ. Они показывают свою высокую эффективность в роли факелов массового возмущения, а при иноземной поддержке могут реально победить и сменить власть.

Начинается новый этап развития человеческой цивилизации, в котором выживут хорошо организованные сильные страны, а слабые федерации разрушатся. Многие государства могут быть втянуты в межцивилизационные конфликты этнической, расовой, религиозной или иной окраски. Россия уже учтена в сценарии спектакля, который разыгрывается на наших глазах: самый непокорный народ за всю историю должен быть покорен. Мы готовы стать рабами в полном смысле слова? Особенно учитывая, что как минимум половина спектакля уже сыграна?

Справедливо ли мировое «право справедливости»?

Ослабление России подводит ее под судебное разбирательство. Может быть перечеркнут статус нашей страны в международных организациях, если международные инстанции приравняют коммунизм и нацизм. Страна обязана будет рассчитываться за различные события, происходившие на ее территории, выплачивать компенсации «за оккупацию», будет пересмотрен сам смысл Победы 1945 года и многих эпизодов и периодов войны. И все это будет сделано в защиту свободы и справедливости и в соответствии с международным правом.

Пока Россия была сильна, международное право было на ее стороне. Мы определяли, что считать справедливым. Наша слабость превращает Россию в добычу тех, кто установит стандарты справедливости, на основе которых мы должны будем всем: вся наша история станет позором, а не подвигом и триумфом.

Мы обозначаем актуальную проблему: право международного суда судить, выносить приговоры и приводить их в исполнение не является самоочевидным. Лишь согласие суверенных государств признать его решение превращает справедливость в фактор судопроизводства, оставляя без ответа вопрос о существовании объективной справедливости. Но что произойдет, если консенсус по поводу справедливости вдруг распадется? И образуется другой альянс? Справедливость будет каждый раз менять свои очертания?

Казалось бы, ответ дан на Нюрнбергском процессе в 1946 году. Обвинение, представлявшее страны антигитлеровской коалиции, в качестве обоснования правомочности трибунала выдвинуло аргументы о существовании объективной, естественной справедливости, по которой можно судить за принятие и исполнение закона; закон может быть преступным; можно судить за преступления, не предусмотренные существующими законами, например, за геноцид. Обвинение доказывало, что при принятии преступного решения неважно, соблюдены ли были все формальности, заседал ли парламент, что считал Конституционный суд и прочие инстанции обвиняемого государства. Есть высший закон, основанный на чувстве справедливости, даже если он не сформулирован и не записан. С точки зрения права справедливости и было совершено правосудие, вынесены и приведены в исполнение смертные приговоры. Но действительно ли казнь соратников Гитлера была осуществлена на основе справедливости? Ведь суд не рассмотрел роль западных стран, фактически спровоцировавших и поддержавших Мюнхенским соглашением 1938 года агрессивную политику нацистской Германии. В числе судей была и Франция, которая де-юре и де-факто после капитуляции в 1940 году использовала свои воинские части на стороне Германии в войне с СССР. С точки зрения объективной справедливости не была дана оценка пакта Молотова-Риббентропа, как единственно возможного шага (или нет) со стороны СССР, позволившего антигитлеровской коалиции в итоге победить в войне.

Достигнутый в Нюрнберге консенсус победителей с замалчиванием больных для них, но крайне важных для всего человечества вопросов, привел к трагедиям, которые продолжаются уже более 60-ти лет, в том числе, войнам на Ближнем Востоке, в Корее, Вьетнаме и Афганистане, Югославии и Ираке. Сегодня правомочен вопрос: «а судьи, кто?». Чем является такая справедливость: результатом нравственного закона или консенсуса победивших (правящих) государств и правом, основанным на двойной морали, для себя и «для них»? Существует ли вообще «мировая справедливость», которая выше законов, принятых людьми в конкретной стране, не приведет ли она в итоге к тому, что Господь Бог разберется с «судьями», как он уже однажды разобрался с Содомом и Гомморой?

В какой стране мы сейчас живем?

Власть принадлежит наследникам последних коммунистических мутантов, создавших правящую олигархическую артель. В русскую жизнь фактически вновь вернулся рабовладельческий строй под защитой полицейских, а при необходимости и армейских мундиров «от Юдашкина». Мы еще не рабы, но многие не верят, что возможна иная судьба, а олигархия убеждает: рабство было всегда, при всех режимах, при любой власти. Остается отказаться от сущих мелочей, чтобы все оказалось «как всегда» и «как у всех».

Уныние и безнадежность станут концом русской истории и торжеством олигархии. Мы этого не хотим, но и не слишком пока упираемся, когда нас на веревке тащат к позорному столбу.

Страна достигла невероятного социального расслоения людей и межрегиональных диспропорций. Бедность разрывает наше государство на части и разрушает общество. Но угнетает не столько бедность, сколько бесправие и бессилие остановить циников, радующихся, что они облапошили умный и трудолюбивый народ и ограбили такую богатую страну. Пытаясь установить демократию западного типа, в ХХ веке мы пожертвовали многим, но в начале ХХI оказалось, что двигались мы как будто вспять: попали на страницы учебника древней истории, выпущенного в советские времена. Станица Кущевская – иллюстрация, описывающая ситуацию повсюду в России. Партии, парламент, правительство – это все декорации. Они не для дум о благе народа, а для демонстрации миру сервильности и глупости политиков и чиновников, которую лишь подчеркивают попытки едроссов создать «политбюро» над Президентом или взять под «партийный контроль отопительный сезон». Они как будто стараются доказать, что из любого начинания могут сварганить только копию поздней КПСС - беспомощной и беспощадной в саморазрушении себя и страны.

Сейчас страна управляется горе-политиками, которые пишут, а зачастую просто копируют иноземные законы, не особенно углубляясь в проблемы морали и традиции. Этим можно объяснить и тот факт, что многие законы не работают, а как плохая одежда, висят мешком. Пошивом правовых норм у нас занимаются по чужим лекалам и весьма неумелые ремесленники. Все это не для нашего народа, не для нашей страны.

Законодателем не осуждены, а фактически утверждены бандитская приватизация, воровское изъятие у граждан их сбережений в 90-е (в 1992 и в 1998), грабительская «монетизация льгот» (2005), разбойная реформа армии (2009-2010), диверсионно-подрывная реформа образования (2000-е годы) и многое другое.

Законов громадное количество, они запутаны и противоречивы, они беспрерывно мутируют под воздействием поправок и поправок к поправкам – таково занятие парламентариев. Исполнять их невозможно. Можно только закрыть глаза. В итоге одни вслепую управляют, другие вслепую проверяют. Третьи, не глядя, платят «за услуги» столько, сколько скажут. Платят, чтобы ими не управляли и их не проверяли. Откупаются или разоряются. Чиновники, не способные понять, как им управлять и проверять, рады тому, что это не нужно делать. Законы как бы существуют, их как бы соблюдают, а Россия то ли есть, то ли нет – никто толком не знает.

Лишь в одном секторе правоприменения царит оживление: в ревнивом исполнении антиэкстремитских законов по отношению к выделенному социальному слою – русским общественным активистам и публицистам. Это «группа риска». Если ты самоопределяешься как русский, то уже подозрителен. Если высказываешь политическую позицию – считай, что уже в «черных списках». Конституционные положения о митингах, демонстрациях и выборах меньше всего касаются русских националистов.

Характерной особенностью России ХХ столетия (которое, кажется, наконец-то кончилось – в августе 2008 года) является регулярное самоотрицание, когда каждый последующий правитель ниспровергал заслуги предшественника. Модель управления с генсеками и президентами, над одними из которых смеялись, других боялись, но никем не гордились, исчерпала и дискредитировала себя. Мало найдется наших соотечественников, кого не посещала мысль о том, что нужно нечто другое. Можем ли мы создать модель российской государственности, в которой была бы и традиция, и адекватность текущим проблемам, и пути решения, способные вывести Россию в лидеры, а не свести в могилу?

Что с нами будет?

Опыт многих стран показывает, что устойчивыми федеративными образованиями являются национальные государства, в которых роль матрицы (ядра) выполняет одна нация. В этом случае страна делится по административно-территориальному, а не административно-национальному признаку. Федерация из нескольких или многих государствообразующих народов и большой территории нежизнеспособна, в таком случае необходима имперская форма, либо деспотия, препятствующая центробежным силам и как обруч сжимающая государство. Современная Россия является слабой федерацией с элементами конфедерации, характеризуется сильным национальным и региональным сепаратизмом, существует реальная угроза ее целостности. Особую опасность представляет вопрос легитимности федеральной власти, сомнительность которой вызвана не только событиями 1993 года, но и всеми последующими выборами в стране. Все понимают, что на повестку дня уже скоро могут быть поставлены вопросы о легитимности власти и собственности приближенной к ней крупной олигархической группировки и более мелких групп регионального и местного значения. Это грозит хаосом начала 90-х с трагедией распада страны.

В ближайшем будущем страна может стать «зоной» с вкраплениями анклавов «вне зоны доступа». Сохранившиеся в стране высокие технологии используют представители глобальной олигархии для построения островков «инновационного нанокоммунизма» с немногочисленными креативными обитателями. Остальные же будут довольствоваться битьем кнутом на конюшне и барином, который «приедет и всех рассудит», как в Пикалево. «Барин» будет не князь и не граф, а просто надсмотрщик с наглой рожей и пудовыми кулаками. О русской нации можно будет не вспоминать. Все равно ответят, что ее не было в истории. Какие-то дикие племена были, хазары были, а русских – не было. При всей анекдотичности такой картинки, она вполне реальна. Реальнее, чем то, чего мы хотели бы для себя и своей страны.

До тех пор, пока мы не выработаем и не реализуем оптимальную модель государственного устройства, ничего не изменится, не помогут ни растущие вновь цены на углеводороды, ни социальная демагогия правителей. Без осмысления будущего, формирования понятной идейной платформы, создания новой социально-экономической модели общества и управления государством любые политические телодвижения нынешней власти будут маргинальными и безуспешными. Поменяются правила жизни в государстве и обществе, изменимся мы, изменится и страна. Нужны меры, которые будут поняты и выгодны большинству населения, а не корпоративным и иным интересам «элиты». Очевидно, нам надо прекратить копироватьчужие формы правления и законы.

Цель - развитие, а не погост

Русские люди, да и многие представители других народностей, проживающие в единстве и сформировавшие на протяжении столетий русскую гражданскую нацию в нашем государстве, руководствовались не законом, а моралью, связанной с заповедями предков. Справедливость была не на бумаге, а в обычае. На эту национальную особенность указывали многие правоведы, не зря издавна в России существуют народные поговорки о «дурных законах».

Нравственное начало в основе национальной психологии неотделимо от духа традиции в России. А это значит, что сущность государства и права у нас не может опираться исключительно на статьи законов и параграфы инструкций. Мы нация моральная и идейная. А потому – консервативная. При этом творческая и созидательная – творящая историю и культуру, прорывающаяся в космическую цивилизацию. Следовательно, наш консерватизм динамичен и его предназначение - не тормозить развитие, а снабжать его стратегическим видением перспективы. Если мы будем утверждать такой консерватизм, то русское национальное самосознание откликнется на него социальным творчеством: разовьются земские учреждения и общественные объединения, выдвинутся волевые руководители, будет раздавлена коррупция, оживится предпринимательство в реальном секторе экономики. Всего через несколько лет здравой политики мы получим прочный закон, уверенную в себе страну, материальный достаток граждан.

Нынешняя советско-российская элита заставляет жить страну по скопированным с западных моделей абстрактным схемам. Она не знает собственной страны, не любит ее, не понимает, как решать ее проблемы. Недаровитая, а порой и просто деградировавшая, она пытается сыграть роль, к которой у нее нет никаких задатков. Она не может найти для России стратегию в новой эпохе – эпохе кризисов и бифуркуций, которая наступает не только у нас, но и во всем мире, где олигархическая модель управления утратила жизнеспособность и мировая хозяйственная система вот-вот слетит под откос.

В таких условиях нужны новые, энергичные люди, способные, сохраняя русские традиции, создать общество национального модерна, отбросив вместе с прежней эпохой «коммунизм для избранных» нынешние имитации политической конкуренции и суверенитета. Россия должна стать по-настоящему суверенной – под руководством профессионалов с открытыми и известными обществу биографиями, настоящих консерваторов, жестких прагматиков с чувством совести и нравственным стержнем. Тогда мы вырвем свое государство из лап олигархии и вернем его себе, превратившись в современную нацию.

В следующих статьях мы рассмотрим условия перехода к модели национального государства, способного к развитию. Мы изложим свои соображения о достаточно жестком переходном периоде и примерный план первоочередных мероприятий, необходимых для того, чтобы сломать гибельный сценарий, ведущий Россию на погост.