Епископ Тихон (Шевкунов), которого называют «духовником Путина»

Епископ Тихон (Шевкунов), которого называют "духовником Путина" дал интервью, которое было опубликовано на сайте Радио Свобода. Кого интересует духовник ли или не духовник отец Тихон, могут узнать это, прочтя всё интервью. Меня же заинтересовал разговор о так называемом сергианстве. Итак:

– 1982 год – это совсем не излет советской власти. Еще продолжали людей сажать и за веру, и за хранение «антисоветской» литературы. Хотела вас спросить немного о другом: В 1989 году была опубликована в газете «Русская мысль» статья «Горькие плоды сладкого плена», которая имела большой резонанс. Эта статья о так называемом сергианстве (политика лояльности советской власти в СССР, начало которой обычно связывают с Декларацией митрополита Сергия (Страгородского. – З.С.). А сегодня Церковь больна сергианством?

– Давайте сначала определим, что такое сергианство. Сергианство, как его понимают критики курса тогдашней Патриархии, – это определенная церковная политика, избранная митрополитом Сергием. Заключалась она в том, что в условиях открытого государственного террора большевиков по отношению к Церкви, в условиях реальной опасности подмены православия на так называемое обновленчество, к чему активно стремились большевистские власти, местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) избирает путь не подпольного существования Церкви, а сохранения легальных церковных структур. Для этого ему пришлось идти на тяжелые компромиссы. Самые трагические из них заключались в том, что церковная администрация практически уступила государству право распоряжаться назначением и переводом архиереев и священников, отстранением неугодных от кафедр и приходов, открыто не протестовала против преследований духовенства и беззаконий, творившихся в стране.

Что же происходило? Может быть, митрополит спасал свою шкуру? Нет, в этом его не упрекали жесткие церковные противники его курса. Все отдавали себе отчет: просто умереть в его положении старика-архиерея, прожившего долгую жизнь и в период небывалых гонений несущего ответственность за всю Русскую церковь, – было бы самым легким выходом. Нет, упрекали его не в этом, а в ошибочности выбранного им курса отношения к власти. Сам же митрополит Сергий оправдывал свою церковную политику убежденностью, что в случае ухода Церкви в подполье большевики неминуемо насадят в стране уже подготовленную ими неканоническую, ложную обновленческую церковь. А это, при продолжительном времени пребывания большевиков у власти и тотальном уничтожении ими канонической Православной церкви, будет иметь непредсказуемые последствия вплоть до полного исчезновения православия в русском народе. Подобные примеры в истории, к несчастью, имели место.

Но за выбранную церковную политику приходилось платить поистине страшную цену. Были случаи, когда митрополит Сергий брал на себя тягчайший грех неправды, когда, к примеру, в своем печально известном интервью от 16 февраля 1930 года, опубликованном в газетах «Правда» и «Известия», утверждал, что гонений на веру в Советской России нет. Конечно, это была ложь. Пусть вынужденная, но ложь. Почему он шел на такие шаги? Митрополит Сергий прекрасно знал, что любое его сопротивление указаниям власти, как показывал опыт, сразу многократно увеличит репрессии и массовые казни среди епископов и священников, находящихся в заключении. Все, что могу произнести: не дай Господь оказаться на его месте.

Избранная митрополитом Сергием церковная политика нашла как понимание в церковной среде, так и жесткое осуждение и противостояние. Самое скверное, что мы можем сделать из нашего безопасного сегодня, – приняться судить конкретных людей той и другой стороны. Среди поддержавших Декларацию митрополита Сергия были великие святые: архиепископ Иларион (Троицкий) – один из самых мужественных новомучеников двадцатых годов, и знаменитый святитель-исповедник и хирург Лука (Войно-Ясенецкий), в 1920 году ставший священником, а затем архиереем, прекрасно понимая, что впереди его ждут только тюрьмы, страдания и вполне вероятно – смерть. Митрополит Константин (Дьяков), митрополит Евгений (Зернов) – перечислять можно много имен, почти все они приняли мученическую смерть, оставаясь последователями церковного курса митрополита Сергия.

Но среди их духовных оппонентов были не менее выдающиеся иерархи – митрополит Кирилл (Смирнов), митрополит Агафангел (Преображенский), архиепископ Варлаам (Ряшинцев), архиепископ Серафим (Самойлович). Они тоже прославлены Церковью в лике святых. Позиция по отношению к церковной политике разводила их по разные стороны баррикад в те беспрецедентно тяжелые времена, но в вечности их объединило мученичество за Христа. Так, 20 ноября 1937 года в Чимкенте были расстреляны и погребены в одной братской могиле последователи трех противоборствующих направлений в церковной жизни – митрополит Иосиф (Петровых), митрополит Кирилл (Смирнов) и «сергианский» епископ Евгений (Кобранов).

Митрополит Сергий (Страгородский) не причислен Церковью к лику святых. Но судить его с позиций нашего времени, а тем более кидать в него камнями я не собираюсь.

 Митрополит Сергий (Страгородский)

Мой духовник отец Иоанн (Крестьянкин) рассказывал мне о своем видении (одном из трех, которые были у него за 96 лет жизни), которое коренным образом повлияло на его судьбу. Будучи еще мирянином, в начале тридцатых годов он находился в оппозиции к митрополиту Сергию. И вот видение: Елоховский собор, все ждут митрополита Сергия. Плотная толпа в храме, и в ней – будущий отец Иоанн, тогдашний Иван Михайлович Крестьянкин, стоит, понимая, что мимо него сейчас пройдет в алтарь митрополит. И действительно, митрополита встречают в дверях, и вдруг, проходя мимо, он останавливается рядом с отцом Иоанном и тихо говорит ему: «Я знаю, ты меня очень осуждаешь. Но знай: я каюсь». Митрополит входит в алтарь и на этом видение заканчивается. Для отца Иоанна это было и необычайное потрясение, и переосмысление многого.

– Мой вопрос не в оценке конкретно митрополита Сергия (Страгородского), а в оценке сергианства как явления. Мы, светские люди, понимаем, что сергианство – это сотрудничество и поддержка Церковью власти и государства.

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Давайте как-то поконкретней. Вот у нас, например, есть сотрудничество – детский дом. Его субсидируем и мы, и местные власти.

– Но вы же понимаете, о чем я.

– О чем?

– Речь не о благотворительности. В чем упрекали митрополита Сергия? Он в своей знаменитой Декларации от 1927 года говорил: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи». А в это время уже вовсю сажали и расстреливали священников.

– Я уже сказал о тяжелейших компромиссах, о грехе лжи, который брал на себя митрополит Сергий. Это то, что мы сегодня, не осуждая лично митрополита Сергия и его сторонников, – не принимаем, и многократно заявляли, что на этих принципах, безусловно, не может и не должна строиться церковная жизнь. В ее центре только Бог, Христос. Это «альфа» и «омега» православия. Что касается «ваши радости – наши радости», то в Декларации митрополита Сергия говорилось о «радостях и успехах» родины, пусть советской – для церковного сознания больной, трагически искаженной, но все же остающейся родиной.

– Я спрашиваю вас о сегодняшнем дне.

– Думаю, что радости и неудачи сегодняшней России воспринимаются как свои личные большей частью многомиллионной Русской православной церкви. Вы говорите, что Церковь поддерживает государство. Конечно поддерживает во всем созидательном и добром. И призывает исправлять все болезненное и дурное. Почему же вы ставите ей это в упрек? А вы не задумывались, что за более чем тысячу лет нашей истории именно Церковь во многом создавала и формировала Русское и Российское государство? А были времена, скажем в период татаро-монгольского нашествия или в Смутное время, когда именно Церковь и только она спасала и сохраняла Россию. И как же после этих тысяч лет материнства она сегодня не будет поддерживать государство во всем созидательном, добром, помогать в трудную годину? Потому что либералы не велят?

– Я не сравниваю позиции. Я сравниваю дух.

– Что вы имеете в виду?

– В чем интеллигенция сегодня упрекает Церковь? В том, что она сотрудничает с властью, она власть прославляет. Вспомните президентские выборы 2012 года, когда патриарх Кирилл фактически призывал голосовать за Путина.

– Не было такого. Уставом Русской православной церкви запрещено призывать к голосованию за тех или иных политиков и за партии.

– Вот цитата: «Я совершенно открыто должен сказать как Патриарх, который призван говорить правду, не обращая внимания ни на политическую конъюнктуру, ни на пропагандистские акценты, о том, что огромную роль в исправлении этой кривизны нашей истории сыграли лично Вы, Владимир Владимирович. Я хотел бы вас поблагодарить. Вы когда-то сказали, что вы трудитесь как раб на галерах – с той лишь только разницей, что у раба не было такой отдачи, а у вас очень высокая отдача» (выступление 8 февраля 2012 года, встреча председателя правительства с лидерами религиозных общин). Патриарх говорит о Путине как о кандидате, «который имеет, конечно, наибольшие шансы реализовать это кандидатство в реальную должность». Это не призыв, но однозначная поддержка, из которой паства должна делать выводы.

– Слушайте, это дело патриарха. Он решил, что и в праве, и должен именно так выступить в присутствии всех глав религиозных объединений России. Согласен с вами, это была поддержка в рамках закона, а не прямой призыв к голосованию за кандидата. Вы все правильно сказали. Тогда в чем криминал?

И так далее… ( https://www.pravmir.ru/tihon-shevkunov-ya-lish-nemnogo-znayu-putina/