Великий вратарь

Великий вратарь Футбол – это атлетическая поэзия. Михаил Дудин Когда официальные лица говорят, будто спорт вне политики, – это вызывает улыбку. А зачем тогда проводить дорогостоящие олимпиады и универсиады, чемпионаты мира по футболу, строить гигантские «арены»? И почему болельщики, раскрашенные в цвета российского флага, навязчиво кричат даже на улицах «Россия, вперед»? Разве не для того это делается, чтобы лишний раз поднять флаг и исполнить гимн Российской Федерации? А не в политических ли целях физкультуру заменили «спортом высших достижений», провозгласив игрой №1 футбол, поскольку смотрят его миллионы зрителей? И если в лозунге любых эксплуататорских режимов «Хлеба и зрелищ!» – в России и про «хлеб» начали забывать, но «зрелища»-то неужто не служат отвлечению масс от борьбы за свои нужды и права? 

 

 

Нынешние власти России, проводя свою причудливую антисоветскую политику, делают вид, что современный футбол является продолжением футбола советского. Для вящей убедительности они придумали лепить «звездочки» на эмблемы известных клубов, оказавшись, впрочем, в положении гоголевского городничего, уверявшего, что унтер-офицерская вдова сама себя высекла. Например, четыре звездочки получила бывшая народная команда «Спартак», принадлежащая теперь олигарху Леониду Федуну и застрявшая в низу таблицы, а «Динамо» с его двумя звездочками вообще находится на грани вылета в низший дивизион, велеречиво именуемый Футбольной национальной лигой на том «патриотическом» основании, что там на поле одновременно могут выходить не более трех иностранцев. Зато звания как заслуженных мастеров спорта, так и заслуженных тренеров раздаются с легкостью. Стоило сборной России на чемпионате мира по футболу 2018 года дойти до 1/4 финала, проиграв команде Черногории, почетных званий удостоились все ее игроки и тренеры чохом, и не случайно в спортивной среде разразился по данному поводу скандал. А вот Лев Иванович Яшин, признанный футбольным международным сообществом лучшим вратарем мира, звание заслуженного мастера спорта СССР получил в возрасте 28 лет, да и после того, когда был уже олимпийским чемпионом, чемпионом Европы и 5-кратным чемпионом СССР. Верно когда-то писали: два мира – две системы, пусть игра эта всегда и везде требует предельной искренности, спортивного азарта, к тому же она еще и поэтична по-своему. * * * Кто родился и рос в последнее десятилетие перед Великой Отечественной войной, помнит, как самоотверженно трудились наши родители, как увеличивался в доме достаток, какой был в обществе духовный подъем, несмотря на трудности, которые наглядно и ощутимо преодолевались, что либеральные управители теперь всячески искажают, сводя все к «репрессиям», преувеличенным во сто крат, да и совершавшимся частенько по доносам их предков. Лев Яшин родился 22 октября 1929 года в Москве, в рабочей семье. Отец Иван Петрович Яшин работал шлифовальщиком на авиационном заводе в Тушино, мать Анна Митрофановна – на заводе «Красный богатырь», выпускавшем разнообразную резиновую обувь: мужские сапоги, женские сапожки, боты, галоши, запомнившиеся некоторым высоким чиновникам почему-то особо. От себя скажу, что галоши те были действительно отличные и удобные: я носил их в детстве с валенками, потом в сырую погоду и с ботинками. А Лева и его сверстники занимались голубями, играли во дворе в футбол, в русский хоккей с мячом, помогали старшим, с детских лет привыкая к труду. Когда же началась война, и тот номерной завод эвакуировали в Ульяновск, семью Яшиных тоже перевезли туда, а дети встали за станки рядом с родителями, следуя лозунгу «Всё для фронта, всё для победы!» «Война дала нам такое трудовое воспитание, какое не дает мальчику никакой урок труда, – отмечал Лев Иванович Яшин в своей книге «Записки вратаря». – Уж что-что, а работать мы умели. Не за страх и не за посулы, а за совесть, до седьмого пота. И борясь за победы и чемпионские звания, мы не думали о том, какие жизненные блага принесет нам каждая из этих побед. Мы чувствовали себя счастливыми от самой возможности играть в футбол». Он и выдающимся спортсменом стал потому, что был неутомимым тружеником – в четырнадцать лет пошел на завод отца учеником слесаря, овладел этой профессией в совершенстве и очень гордился своей первой в жизни наградой – медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» Возвратившись в 1944 году в Москву, Лева работал слесарем, а в свободное время выступал за сборную команду Тушино, поэтому и с призывом в Советскую Армию его оставили служить в Москве. На одном матче присутствовал Аркадий Иванович Чернышев, тренировавший молодежную команду по футболу, но вскоре занявшийся «канадским хоккеем», как называли тогда хоккей с шайбой. Он-то и пригласил юного Яшина в «Динамо», вторым вратарем, сменщиком опытного Карла Лиива, переехавшего в Москву из Таллина, где выступал за местное «Динамо». Льда искусственного еще не было, московские динамовцы тренировались в моем родном Свердловске. Там мне и довелось познакомиться с Львом Ивановичем, которому едва исполнилось 18 лет. В послевоенную пору я занимался в футбольно-хоккейной секции свердловского общества «Динамо», а москвичи приезжали к нам обычно накануне чемпионата. Специального места для этого еще не было, льдом заливали баскетбольную площадку, соорудив вокруг деревянные борты и отделив от зрительских трибун невысокой сеткой. Вообще-то никого на тренировки не пускали, но у меня было удостоверение юного динамовца, и я садился где-нибудь в уголке, наблюдая за знаменитыми хоккеистами – вратарем Карлом Лиивом, защитниками Василием Комаровым и Револьдом Леоновым, нападающими Виктором Климовичем, Николаем Медведевым, Василием Трофимовым, Борисом Петелиным, Анатолием Молотковым, Георгием Павловым, Александром Уваровым, их капитаном Николаем Поставниным. И вот однажды ко мне подсел в полной вратарской амуниции Яшин и спросил: «Ты чей, мальчик?» Я показал удостоверение, он улыбнулся и снова спросил: «А уроки-то сделал?» Мы разговорились, и он рассказал, что учится по вечерам, а днем тренируется, хочет играть на воротах и в футбол, но вскоре нас прервал чей-то голос: «Лева, на лед!» Я это к тому вспоминаю, чтобы подчеркнуть: Лев Иванович и в хоккее добился вместе с командой немалых успехов – в 1953 году завоевал Кубок СССР, бронзовую медаль за третье место в чемпионате СССР, был кандидатом в сборную. Но футбол стал его призванием, делом всей жизни. * * * Нынче и представить трудно, чтобы футболист всю карьеру провел в одном клубе, а Яшин даже за сборную выступал в свитере с маленьким динамовским ромбиком. Вратарем сборной СССР он был с 1954 года, играл в ее рядах в 74 матчах, в 1956 году выиграл с товарищами Олимпийские игры в Мельбурне, в 1960-м – Кубок Европы, трижды выступал в финальной части чемпионата мира – в Швеции (1958), в Чили (1962), в Англии (1966) – тогда команда заняла четвертое место. Думается, что беды российского футбола, когда ведущие команды проигрывают зарубежным соперникам с разгромным счетом, заключаются в подготовке не столь спортивной, сколь нравственно-политической, поскольку деньги, которым поклоняются в капиталистическом обществе, не могут не обеднять духовный мир человека. Как кто-то сказал, «раньше обсуждали физиков-лауреатов Прохорова и Басова, а теперь футболистов-правонарушителей Кокорина и Мамаева». На Западе система чистогана доведена до иезуитского совершенства, у нас же она работает с поправкой на расхлябанность и откаты чиновникам в размерах невиданных, оттого и буксует то тут, то там, а квазипатриотическая болтовня лишь добавляет системе фальшивости. Как же не вяжется это с трудной, чистой, благородной судьбой Льва Ивановича Яшина, великого спортсмена, коммуниста с 1957 года, чья жизнь неотрывна от жизни всей советской страны, ее моральных ценностей, которые он унаследовал у таких родоначальников советского футбола, как тренер динамовцев и сборной Советского Союза Михаил Иосифович Якушин. «Прелесть футбола как зрелища состоит в духовном единении, что возникает между игроками и зрителями, делая и тех и других равноправными участниками действа, – писал он. – Это таинство поднимает футбол до вершин искусства». Слова эти позднее словно бы развил, но уже со стороны болельщиков, Владимир Высоцкий, проводя грань между искусством и поп-культурой: Не заманишь меня на эстрадный концерт, Ни на западный фильм о ковбоях. Матч финальный на первенство СССР – Нам сегодня болеть за обоих. Что же делать сейчас футболистам и болельщикам? Не забудем ленинское: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» Сколько бы ни сильны были нынче разные политтехнологии, скрытно воздействующие на поведение людей, каждый из нас может разобраться и сам в вопросах текущей политики, куда встроен профессиональный спорт с его наиболее популярным зрелищем – футболом. И если сверху динамовским болельщикам придумали кричалку «Только Яшин! Только Динамо!», то вспомним, что это «только» значит скорей всего «не только». Ведь у истоков динамовского спортобщества стоял Феликс Эдмундович Дзержинский, а пролетарский писатель с мировым именем Алексей Максимович Горький сформулировал яркий девиз: «Динамо – это сила в движении». Вот и Лев Иванович вратарскому мастерству чутко учился у Алексея Петровича Хомича (1920–1980) и Вальтера Виссарионовича Саная (1925–1999), ориентиром же для советского футбола являлась поездка московского «Динамо» в 1945 году в Англию, когда в итоге знаменитые англичане были обыграны с общим счетом 19:9, как бы продолжив победу советского народа в Великой Отечественной войне. Под руководством тренера М.И. Якушина, его помощника Е.В. Фокина в том турне выступали: Хомич, Радикорский, Станкевич, Семичастный, Блинков, Архангельский (Динамо /Ленинград), Л. Соловьев, Карцев, Бесков, Бобров (ЦДКА), С. Соловьев, Орешкин, Назаров, Ильин, Дементьев и другие игроки. Недаром книгу «19 на 9», написанную правдистом-международником Юрием Александровичем Жуковым и спортивным комментатором, фронтовиком Вадимом Святославовичем Синявским о тех триумфальных победах, не переиздают, по существу скрывая от читателей... * * * Для Яшина верность футбольному делу означала верность рабочим традициям семьи, верность глубоко осознанному призванию, но и верность детскому дворовому товариществу, что говорило о цельности его натуры, без чего невозможно подлинное новаторство, творческое освоение вратарской профессии. До Льва Ивановича считалось, что «страж ворот» им обязан быть в смысле буквальном, а он стал играть и за пределами штрафной площадки, выбрасывал мяч далеко вперед своими длиннющими руками, по сути руководя футболистами. Завершив вратарскую карьеру, окончив Высшую тренерскую школу, он остался работать в «Динамо» – был начальником команды, тренером по воспитательной работе, занимался подготовкой юных футболистов, имея на это полное моральное право. Ныне же, например, Александру Кержакову, пускай и неплохому игроку, поручают тренировать детей, тому, кто женился с подозрительной поспешностью на дочери одного высокого чиновника, а после смерти того поспешно же бросил ее с ребенком на руках. Или не менее одаренный игрок Андрей Аршавин, особой культурой и нравственностью не блещущий, на доброжелательную критику болельщиков цинично ответив, мол, «это ваши проблемы», стал в петербургском «Зените» советником по молодежной политике. Что ж, посмотрим, кого воспитают такие «воспитатели». Нет нужды повторять, что поведение игрока на поле тесно связано с его поведением в жизни. Нынче вон принято после каждого забитого мяча и обниматься, и целоваться, а после выигрыша и вовсе без удержу. Но Лев Иванович говорил: «Не знаю как кому, а мне вид поверженных и раздавленных отчаянием соперников омрачает радость победы. В такие минуты мне неловко не то что выказывать радость, мне неловко встречаться с побежденными взглядом. Разве я сам не бывал в их положении? Или не мог оказаться сейчас? Вот почему я против плясок триумфаторов, неумеренных выражений восторгов, бурных объятий. Есть в таких проявлениях нечто недостойное настоящего мужчины. И настоящего мастера, которого сдержанность лишь украшает... А терять чувство собственного достоинства на глазах тысяч людей, проявлять неуважение к себе и своему товарищу по футболу – такое может только унизить и тебя самого и твое дело». Почему бы не задуматься сегодняшним футболистам и их наставникам над словами человека, ставшего образцом и символом честного отношения к футболу и, благодаря такому отношению, прославившему отечественный футбол, себя же скромно называя «мастеровым»? Ну и удивился бы он, услышав, к примеру, что «надо прикупить новых игроков» или «он не играет на уплаченную цену». Вспомним, что писал о мужественной поэтичности футбола фронтовик-лыжник на советско-финской войне 1939–1940 гг. Николай Отрада, на ней погибший: Я находил в нем маленькое сходство С тем в жизни человеческой, когда Идет борьба прекрасного с уродством И мыслящего здраво с сумасбродством, Борьба меня волнует, как всегда. Она живет настойчиво и грубо В полете птиц, в журчании ручья, Определенна, как игра на Кубок, Где никогда не может быть ничья. * * *  В советское время футбол был частью культурного отдыха людей, нацеливал их на занятие физкультурой и спортом, а поведение болельщиков на матче, горячее и вдохновенное, не шло дальше дружеских шаржей и эпиграмм. А сейчас всерьез обсуждают торговать на стадионе пивом или не торговать, и сколько понадобится охраны, чтобы своевременно изолировать хулиганов, ломающих трибуны, зажигающих огнеопасные файеры, бросающие на поле твердые предметы, нередко серьезно калеча игроков. Но игра в футбол и без того крайне опасна: не травмы, так нервы, не нервы, так наветы. Наставники Льва Яшина – М.И. Якушин, А.С. Пономарев, В.Д. Соловьев, К.И. Бесков – ценя его уникальный талант, мудро помогали ему в совершенствовании мастерства, и он это чувствовал, волнуясь за них, отставляемых от «Динамо» порой несправедливо, из-за результатов нередко случайных, но неизбежно наказуемых по принятым нормам политического свойства. И переживал Лев Иванович как за себя самого, как за родную команду свою, если она оказывалась на месте не том, на которое рассчитывала. Оттого так много курил он, и тяжело заболел, получил гангрену, и врачам пришлось пойти на ампутацию ноги. Умер он 20 марта 1990 года. Похоронен на московском Новодевичьем кладбище. Память о Льве Ивановиче Яшине запечатлена в скульптурных портретах, названиях улиц, документальных фильмах, на марках и банкнотах, в передачах телевидения, правда, порой слегка подпорченных добавлением лживых кадров с участием бывшего «учащегося кулинарного техникума», хотя финансисты из ВТБ, ставшие главными динамовскими спонсорами и прибравшие к рукам динамовские территории, все ж сохранили его имя в названии нового стадиона «Динамо» в Петровском парке. А ничего другого и не напишешь: ведь он удостоен звания Героя Социалистического Труда, двух орденов Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени, Серебряного Олимпийского ордена и Золотого ордена за заслуги ФИФА, памятными медалями Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., медалями советских вооруженных сил, советской милиции, юбилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», имел звание полковника.\На торжественный в честь Л.И. Яшина матч 22 мая 1971 года, что проходил на Центральном стадионе имени В.И. Ленина (Лужники) и связан был с окончанием игровых выступлений советского вратаря, в Москву съехались многие мировые знаменитости – и Эйсебио, и Бобби Чарльтон, и Герд Мюллер, и другие. Я помню, какая приподнятая, благоговейная атмосфера царила на переполненных трибунах стотысячного стадиона, да и матч отнюдь не был «выставочным». Соперники – звезды футбола и сборная динамовцев Москвы, Киева, Тбилиси – сражались начистоту, ибо «поддавки» были бы недостойны яшинских принципов. Встреча закончилась вничью – 2:2, а Яшин, которому шел уже 42-й год, покинул поле на 52-й минуте, взяв несколько трудных мячей, не пропустив в свои ворота ни одного. А когда торжественное действо подошло к концу, над стадионом эхом пронеслось: спасибо тебе, моя страна, спасибо тебе, мой народ! Это говорил Лев Иванович Яшин. Выдающийся советский вратарь. Гражданин. Спортсмен. Коммунист. Санкт-Петербург–Ленинград Эдуард ШЕВЕЛЁВ