Иммануил Кант и его переворот

Иммануил Кант (1724—1804) в истории мировой философии занимает особое место. Во всех советских и многих постсоветских учебниках его считают «основоположником немецкой классической философии», хотя гораздо больше оснований отнести его к эпохе просвещения.   Кант безвыездно жил в Кенигсберге. Под влиянием Руссо он пришел к выводу, что человек для себя своя последняя цель и не должен использоваться как средство для достижения чьей-либо или какой-либо посторонней цели. Юм пробудил Канта от «догматической спячки» первого периода его творчества, когда он занимался космогонической теорией в полном соответствии с физикой Ньютона. Но, сопоставив истинные, как он считал, положения физики Ньютона с вполне обоснованным скептицизмом Юма, Кант не принял скептицизма Юма в теории познания и задался целью обосновать возможность истинного научного знания. При этом Кант исходит из следующего, по сути юмовского принципа:

«Во всех своих начинаниях разум должен подвергать себя критике и никакими запретами не может нарушать ее свободы, не нанося вреда самому себе и не навлекая на себя нехороших подозрений. На этой свободе основывается само существование разума».[1]

Так начался второй, критический период творчества, когда Кант написал все свои «Критики». Основная работа – «Критика чистого разума» опубликована в 1781 году. Свою философию Кант назвал «трансцендентальной», т. е. выходящей за сферу эмпирического, за сферу опыта. Он считает, что познать чувственно можно вещи только такими, какими они являются для нас («феномен»), а не такими, как они существуют без нас, как существует «вещь-сама-по-себе» («ноумен»). Шопенгауэр позже писал: «Величайшая заслуга Канта заключается в различении явления и вещи-в-себе на основании доказательства, что между нами и вещами стоит интеллект, вследствие чего их нельзя познать такими, как они существуют в себе... Все объективное многоразлично обусловлено познающим субъектом». Разум играет активную роль в познании, а не только фиксирует факты и делает он это через базисные категории, формы понимания, которые не зависят от опыта, но без которых опыт бессмыслен. Эти формы понимания - категории «априорны», то есть существуют, как полагает Кант, до опыта. Именно они задают ту систему координат в которой мы воспринимаем внешний мир. Это было откровением для его современников, которые верили, что мир прозрачен и можно непосредственно познавать законы природы.

По Канту научный метод не преследует ни догматических, ни скептических целей. Только критический путь остаётся открытым. Ничего не следует принимать за истину до полной проверки исходных принципов. Согласование принципов возможного опыта с законами природы может иметь место по двум причинам: либо эти законы получены от природы посредством опыта, либо наоборот, природа подчиняется законам возможного опыта. Доныне полагали, что всё наше познание должно соответствовать предметам. А нельзя ли предположить, что доступные познанию предметы должны соответствовать возможностям познающего субъекта?

В качестве таких априорных структур Кант рассматривает формы созерцания пространства и времени и двенадцать категорий. Эти структуры значимы для всех видов опыта и для всех людей, они делают возможным сам опыт, но опытом не корректируются. Они и делают возможными синтетические суждения априори, наличие которых Кант обнаруживает в математике и естествознании.

Каково происхождение априорных форм созерцания и категорий? Как они оказались присущими нашей чувственности и рассудку? Может они являются предпосылками заложенными в нас самой природой? Кант считает, что они приобретены в процессе нашего развития, но законы этого развития являются врожденными. Восприятие только пробуждает познавательную деятельность, но не оказывает фундаментального влияния на результат созерцания.

Спросим Канта: Если субъект познания претерпевает существенную эволюцию, то меняются ли его врожденные идеи и трансцендентальные категории? Думаю да. Мы можем наблюдать мир только в соответствии с нашим устройством, и никак иначе.

Идеям Канта более 200 лет, но они актуальны и сегодня и вместе с достижениями естествознания образуют фундамент эволюционной теории познания.

Канта часто называли агностиком, с чем нельзя согласиться. Наоборот, Кант всегда возвеличивал науку, обосновывал возможность достоверного научного знания, причём достоверного в самом «классическом» ньютонианском понимании.

Если Юм – скептик, отрицательно относящийся к метафизике как к бессмысленным попыткам познать нечто заопытное, запредельное, то есть трансцендентное, то Кант вводит не очень удачный термин «транцендентальный идеализм» чем несколько запутал историков философии которым показалось что он идеалист и агностик.

На самом деле Кант - априорист, который в доопытных идеальных формах чистого разума видит транцендентальный мост к достоверному вполне посюстороннему знанию. Кант обосновывает возможность априорных синтетических, содержательных суждений в качестве истинных.

Ни Юму, ни Канту никак не подходит ярлык «агностик», который употребил в их адрес Ленин. Справедливо указав на зависимость знания от субъекта познания (бессубъектное познание вообще невозможно), Кант вовсе не утверждал, что он «ограничил знание, чтобы дать место вере», как пишут иногда в учебниках. Более точный перевод соответствующего высказывания означает, что Кант поднял знание, чтобы хоть как-то дать место вере!

Вот по отношению к проблеме доказательства бытия Бога Кант действительно агностик: он доказал, что доказательство бытия Бога принципиально невозможно, поскольку любое из них ведёт к противоречиям, «антиномиям».

Кант свёл все доказательства бытия Бога к трем «классическим»: онтологическому, космологическому и телеологическому и показал их полную несостоятельность. Он показал, что они выводят за пределы возможного опыта и ведут к неразрешимым логическим противоречиям. (Кант, Соч. в шести томах, том 3. М., 1964, С. 511-551).

Богословы ненавидели философа, даже называли своих собак его именем, ну а после смерти Канта ему вдруг приписали «создание нравственного доказательства бытия Бога». На самом же деле Кант доказал как раз невозможность доказательства бытия Бога. Другое дело, что он считал что «в моральном отношении следует признавать существование Бога», поскольку идея Бога полезна. Потому и религию он определял как «осознание наших обязанностей как божественных заповедей». Церковники говорили что Кант раскритиковал три классических доказательства, но вынужден был создать четвертое – нравственное. Философ Фихте (1762 – 1814) поддерживал эту легенду в целях самозащиты от обвинений в атеизме, а поэт Генрих Гейне её поддерживал из-за непонимания самого Канта. Советские атеисты и марксисты повторяли эту легенду. Так она и дожила до наших дней.

Несомненно одно: отвергая возможность рационального доказательства бессмертия души и существования Бога, Кант полагает, что именно эти понятия должны освятить обращённое к человеку требование быть нравственным и поэтому являются необходимыми. Так Кант, справедливо отделив науку от религии, пытается связать религию с нравственностью.

В работе «Критика практического разума» Кант и рассуждает о том, по каким моральным законам мы должны действовать и приводит практические моральные резоны для веры. Никакого другого основания или доказательства бытия Бога нет. Вера нужна как опора нравственным абсолютам, которые, по мнению Канта, совершенно необходимы для несовершенного человека. Например, категорический императив этики Канта требует: поступай по такому правилу, которое ты бы хотел иметь в качестве всеобщего законодательства и так, чтобы ты всегда относился к человечеству и всякому человеку как к цели и никогда не относился к нему только как средству.

Кант видел бессмысленность войн и обосновал необходимость вечного мира, международного сотрудничества, торговли и организации всемирного правительства для этого (В этом можно усмотреть прототип ООН). Кант считал, что не только в отношениях между людьми, но и в отношениях между народами должен выполняться категорический императив. Политика не может быть вне норм общечеловеческой морали.

Кант оказал влияние на всю последующую культуру, стимулировал развитие естествознания, критической теории познания и методологии науки, этики, идей правового государства, ответственной свободы и демократии. Возникали философские школы и направления, кантианство и неокантианство. Но среди спекулятивно-религиозных «искателей» Кант вызывал острую неприязнь. Русский православный богослов Павел Флоренский называл его «столпом злобы богопротивныя». Но по сути это был голос из раннего средневековья.

Современные же философы считают основные положения Канта об активной вовлеченности субъекта познания, о трансцендентальных категориях, организующих наш опыт, идеи мира и единого человечества продуктивными. А вот его поиск ньютонианской достоверности и попытки найти оправдания метафизике является данью классицизму, данью идеалам классической науки с ее верой в возможность достижения абсолютно истинного знания о незыблемых законах мироздания. Поэтому, например, Бертран Рассел не слишком восторгается Кантом, а его философию морали называет «этикой несчастного сознания», в которой человек сам себе цензор и полицейский. Но это уже критика из будущего, она не умаляет величия поистине коперниканского переворота, который совершил Кант в философии.