Максим Кононенко. Теория политической неопределенности

Может быть кто-то случайно забыл, но уже через год в нашей стране будет новый президент. И этот новый президент будет занимать свой пост уже не четыре года, а шесть.

Между тем, никакого обострения борьбы между известными нам федеральными политиками пока не наблюдается. Зато на фоне этого политического штиля обостряется борьба между версиями, концепциями и раскладами, которые озвучивают политологи, наблюдатели и пикейные жилеты. Для одних очевидно, что возвращается Путин. Для других очевидно, что Медведев своего не отдаст. Для третьих столь же очевидно, что придет кто-то третий.

Максим Кононенко Известный музыкальный критик, политтехнолог, публицист, общественный деятель и блогер.

Кто-то считает, что Путин с Медведевым будут конкурировать друг с другом. Кто-то считает, что никаких выборов вообще не будет. Ну то есть не в том смысле, в каком принято у либеральной интеллигенции— типа, это не выборы,— а в буквальном, неиллюзорном смысле. То есть, будет всенародное возмущение, миллион людей на Красной площади, закрытие счетов в Швейцарии и поток беженцев на частных самолетах в Италию.

Если поток беженцев на частных самолетах устремится из России в Европу, разговоры о выборах окажутся несвоевременным Источник (с)AP Photo/Bernat Armangue

Все это многообразие мнений при полном отсутствии хоть сколь-нибудь значимых аргументов в защиту любой из них как раз и составляет истинную, реальную картину вещей. Причем что характерно— эта картина совершенно ничем не отличается от того, что было еще пять лет назад. А складывается такое ощущение, что наблюдатели ничего этого совершенно не помнят.

Я напомню, что было. Было два потенциальных кандидата в президенты: одного звали Дмитрий Анатольевич Медведев, а другого— Сергей Борисович Иванов. И политологи, наблюдатели и пикейные жилеты гадали— кто же из них? На кого укажет сами знаете кто?

Да что там политологи, наблюдатели и пикейные жилеты! Сами Дмитрий Анатольевич и Сергей Борисович, а также их ближайшее окружение (особенно окружение!) гадали об этом особенно ревностно.

Однако никаких выводов сделать не получалось. Вот, казалось бы, всё решено— будет Медведев. И его окружение радостно делит портфели. Как вдруг— на тебе, по телевизору один Иванов. И приближенные к нему люди злорадно поглядывают на медведевских. Потом вообще обоих поровну стало. А потом как гром среди ясного неба— лидеры партий приезжают к Путину и предлагают ему Медведева. И Путин вроде бы не против.

В декабре 2007 года лидеры "Единой России" и "Справедливой России", а также несуществующих ныне Аграрной партии и "Гражданской силы", на встрече с Путиным "предложили в преемники" Медведева. Источник (с)РИА Новости/ Владимир Родионов

Я не хочу сейчас обсуждать демократичность подобного мироустройства. На мой личный взгляд, демократии тут ничуть не меньше, чем в американской партийно-президентской системе. Но вот почему российская интрига столь длительна и столь неопределенна, объясняется как раз очень легко. И даже удивительно, что толкующие сейчас наблюдатели (если только они не находятся на одной из сторон) делают вид, что не этого не понимают.

Состояние неопределенности политического будущего в России является залогом стабильности политического настоящего.



Во-первых, видя впереди густой туман, бюрократия сохраняет спокойствие и не дергается. В случае хотя бы какой-то определенности, бюрократия немедленно начала бы тяготеть в будущему центру силы. Это естественное поведение бюрократии, ведь бюрократия решает проблемы, а для этого ей надо знать, к кому апеллировать. Должна быть конечная инстанция, и бюрократия непременно должна ее знать.

Во-вторых, практически бесконечное число неизвестных не позволяет оппозиции сгруппироваться и мобилизовать усилия для достижения необходимых целей. Целей-то нет! Целиться некуда. И именно поэтому российская оппозиция пребывает в столь жалком состоянии— потому что "чудовище стозевно". Невозможно бороться с тем, чего нет. Будешь бороться с условным Ивановым— а будет Медведев. Будешь бороться с Медведевым— а тут раз и Иванов. Будешь бить в Медведева и Иванова— а тут раз, и Навальный.

Наличие сразу двух потенциальных "преемников" на президентских выборах 2008 года смущало умы: будешь бороться с Медведевым - а тут раз и Иванов. Источник (с)РИА Новости/ Руслан Кривобок

Путин, как легитимная конечная инстанция настоящего времени, старается сохранить этот баланс как можно более долго. Иногда просто смешно слышать от апологетов лабораторного либерализма: "Демократия— это система сдержек и противовесов" в то самое время, как Путин создал такую систему сдержек и противовесов, к которой вообще непонятно, как подступиться. И какую такую сдержку выдернуть, какой такой противовес отломать, чтобы она хотя бы пошевелилась. Не пошевеливается.

"Это вертикаль, которая стоит на одном Путине,— скажет мой оппонент.— Выдерни Путина— и вертикаль рухнет."

Не рухнет. Выдерните Путина— на его место немедленно встанет Медведев. Выдерните Медведева— на его место встанет еще кто-нибудь. Собянин, Нарышкин, Сечин, Сурков— любой, кого эта самая система сдержек и противовесов выберет в качестве центрального груза и легитимизирует. А она это обязательно сделает, поскольку российская политическая система уже сейчас состоит не из идиотов, а из неглупых людей, которым есть, что терять. И в ситуации, когда надо будет выбрать между заменой Путина-Медведева на Петрова и Сидорова и полным крахом с потерей нажитого система сами понимаете, какой выбор сделает.

Выдерните Путина - на его место немедленно встанет Медведев. Или Собянин (на фото справа). Или Сечин (на фото слева). Или еще кто-нибудь Источник (c)РИА новости/ Алексей Дружинин

То есть уже сейчас у сложившейся в России политической системы есть запасные варианты. И с каждым новым человеком на посту президента этих запасных будет становиться все больше и больше. Потому что практически никто не обижен. И не из кого формировать фронду. А вот новую верхушку вертикали формировать как раз есть из кого— фундамент у нее уже очень большой.

Именно поэтому в преддверии президентских выборов в России царит такое политические спокойствие. И пытаться на фоне этого штиля делать какие-то предсказания— значит или ничего не соображать, или же принимать участие в общей игре, результатом которой и является та самая непоколебимая неопределенность.