Николай Рыжков: Не каждый политик может спокойно ходить по улицам

НИКОЛАЙ РЫЖКОВ. ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА Н.И. РЫЖКОВА 

Николаю Ивановичу Рыжкову, председателю правительства СССР, ныне сенатору, 

исполняется 90 лет. Накануне дня рождения в интервью журналу «РФ сегодня»
юбиляр рассказал о себе, некоторых эпизодах своей жизни и поделился
размышлениями о сегодняшнем дне.

Мои университеты – Уралмаш

– Николай Иванович, что Вас сформировало? Изменилось ли Ваше
жизненное кредо после распада СССР?

– Мою личность сформировал, конечно, Уралмашзавод. Я пришел туда в 20
лет, после техникума, и отдал ему четверть века, из них пять лет был генеральным
директором. Там набрался опыта, закалил характер. Это большая школа жизни,
даже академия.

Человек я компромиссный, хотя многие считали меня слишком жестким. В
сложных моментах, когда стенка на стенку шла, когда доходило до потрясений,
всегда пытался найти точки соприкосновения. В жизни компромиссов не
избежать, если хочешь решить проблему без победителей и побежденных. Они
неизбежны, ведь непогрешимых не существует. Но если я шел на компромисс, то
не жертвуя своими принципами. Уступал только до известной черты.
Ограничитель – совесть, убеждения.

Взять мой уход в отставку с поста Председателя Совета Министров СССР в
декабре 1990 года. То, что происходило тогда, было страшно не для меня – для
страны. Встал вопрос выбора. На политической сцене набирал силу Ельцин. Мы
хорошо знали друг друга, жили в одном городе, встречались в одних компаниях,
вместе пили водку (он еще умеренно употреблял). Скажи я тогда ему, что иду с
ним, убежден: он бы обнял меня и сделал одним из ближайших соратников.
Но я не мог так поступить. Видел его как сильные, так и слабые стороны.
Это был довольно неординарный, жесткий, властолюбивый человек. Я понимал,
куда он поведет страну. Пойти с ним? Это даже не рассматривалось.

Ведь о переменах в стране еще до него задумались. Так, Косыгинская
реформа дала предприятиям некоторую хозяйственную самостоятельность, но
чехословацкие события 1968 года ее свернули. Сработал догматизм мышления
ряда членов Политбюро, опасавшихся «раскачивания лодки».

С 1982 года по поручению Андропова мы с Долгих и Горбачевым готовили

предложения по модернизации механизма управления экономикой и меры по его
осуществлению. Над Концепцией развития экономики страны мы продолжили
работать и после смерти Андропова.
Наверху оставалась брежневская команда. Люди достаточно зрелого
возраста, не один год во власти, немножко напуганные Андроповым – он убрал,
например, Щелокова… Поэтому они поставили во главе партии больного
Черненко. Он экономику не знал, не понимал и говорил нам: «Работайте, ребята,
работайте». Едва год прошел – умер.

Партии надо было отойти от руководства экономикой

Горбачев, придя к власти, объявил, что необходимо реформировать
экономику. Позже появился термин «перестройка». Все вначале встретили это
положительно. До 1987 года у нас с Горбачевым и его соратниками существовали
отдельные разногласия, но внешне мы были еще единомышленниками. Разрыв
наступил при подготовке доклада на апрельский Пленум 1987 года. Разработчики
доклада – Горбачев, Шеварднадзе, Медведев и «главный архитектор»
перестройки А. Яковлев предложили полностью отстранить государство от
участия в управлении экономикой.

Имея опыт руководства заводом и отраслью, я
понимал, что такие резкие меры нельзя было вводить категорически: как в таких
условиях будет работать промышленность, где искать заказы, как государство
будет жить без налогов? Но «прорабы перестройки» полагали, что рынок все
отрегулирует. Только мое требование созвать специальный съезд КПСС по
данной проблеме и мое заявление об уходе с поста главы Правительства в
отставку в случае принятия этих решений остановили эти радикальные шаги. Их
сделал потом Б. Ельцин – со 2 января 1992 года. Чем это закончилось, известно.
Трещина в наших отношениях с Горбачевым разрослась и кончилась моей
отставкой.

– Возник фактор Ельцина. Как Вы тогда к этому отнеслись?

– Горбачев вместе с Егором Лигачевым, де–факто вторым человеком в
партии, выдвинул Ельцина на пост первого секретаря Московского горкома
КПСС. Когда спросили мое мнение, я ответил: «Это ошибка. Он строитель, знает,
как гвозди заколачивать, а руководство Москвой требует иных умений». К тому
же Ельцин уже стал изрядно выпивать. Лигачев его однажды под руки выводил с
совещания в Кремле, где собралось несколько сотен человек. Меня не послушали.
Потом Горбачев признал, что я единственный, кто высказался против этого
назначения.

– В мемуарах Вы пишете, что I съезд народных депутатов СССР запустил
процесс развала страны. Но почему реформы не начались вовремя? Причина в
механизме власти?

– К 1989 году обстановка в стране накалилась. СМИ повально чернили
советский период истории и действующую власть, а куратор прессы из
Политбюро, Вадим Медведев, делал вид, что он ни при чем. Впрочем, как и
Горбачев. В Прибалтике начались волнения под лозунгом независимости от
Москвы. Александр Яковлев съездил туда и доложил Политбюро, что все идет «в
русле перестройки».

Съезду нардепов было не до экономики. Реальные проблемы забалтывались
в дебатах, митинговщине, политической трескотне. Совмин полоскали как
грязную тряпку. Демократы «валили» государственный строй. Большинство
депутатов просто не понимали, что происходит.

Такова расплата за опоздание с принятием решений. Думаю, что партии уже
давно надо было отойти от прямого руководства экономикой. Прежняя модель
управления была эффективна в 30–е годы, когда создавалась промышленность, в
годы войны и восстановительный период. Зачем мне, директору завода, каждый
день отчитываться перед горкомом или обкомом партии, сколько погрузил и
разгрузил вагонов? Отделы ЦК КПСС дублировали министерства, давали им
указания.

Партии следовало отойти от руководства экономикой, оставив себе
кадровую, идеологическую и воспитательную работу.

Путина оценят будущие поколения

Ведь уже Косыгин часто на Политбюро оставался в меньшинстве, когда
объяснял, что экономика не в состоянии сделать то, что проектировал аппарат ЦК
КПСС. Но партия не хотела отдавать половину своих полномочий, а значит, и
власти.

Еще при Брежневе писались записки по этому вопросу. Один из авторов, он
и сейчас жив, рассказывал мне, что когда кандидат в члены Политбюро
Пономарев ознакомился с такой идеей, то вынес вердикт: «Это для будущего».
Китай, на который мы поглядывали, в 80–е как раз пошел по этому пути. Я
хорошо знал эту страну, бывал не один раз. Как–то, стоя на центральной площади
одного крупного города, спросил, а где у вас горком партии. Мне ответили: да вот
на такой–то улице есть у КПК здание. Не в центре. То есть даже внешне партия не
стремилась себя подчеркнуть, но она сильно держит кадры и идеологию,
определяет стратегию развития страны.

В общем, надо было меняться, развивать и углублять начатую Косыгиным
экономическую реформу. А в политической системе аккуратно, шаг за шагом
уходить от старого механизма контроля за всем и вся.

1984 ГОД. В СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ С ПЕРВЫМ СЕКРЕТАРЕМ ОБКОМА ПАРТИИ БОРИСОМ ЕЛЬЦИНЫМ. ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА Н.И. РЫЖКОВА

– То есть, власть должна без опоздания отвечать на вызовы времени. Есть
ли гарантия сегодня от повторения таких ошибок?

– Мы в другом обществе, другой ситуации. Я реально смотрю на вещи.

Бояться мне уже нечего. Ни в какой партии с 1991 года не состою. После ухода
Ельцина пришел Путин. Никто его не знал, но встретили с надеждой. Плюсы и
минусы есть у каждого руководителя. Путин, на мой взгляд, войдет в историю как
охранитель государственности России. Его по–настоящему, может быть, оценят
будущие поколения. После развала СССР на 15 кусков такая же участь 20 лет
назад грозила России. Разве что кусков было бы поменьше, семь–восемь.
При наличии Конституции Ельцин подписал 42 соглашения между центром
и регионами, Урал был примером, кто первым начал печатать свои деньги.
Процесс распада уже был запущен. Путин сохранил целостность страны, шаг за
шагом укрепил вертикаль власти. Это в зачет ему.

Есть 12 целей, нет механизма их реализации

– В 2009 году Вы говорили о том, что советского запаса прочности нашей
стране хватит лет на десять. Они прошли, но мы держимся. За счет чего?

– Ошибся. Мы уже 25 лет живем на этом запасе. Держимся на запасах нефти
и газа. Остальное задавили, топчемся на месте. Почему страна по сути перешла на
ручное управление? В майских указах 12 направлений – стратегических целей,
которых нужно достичь к 2024 году. Это необходимое решение для страны. Но
механизма их реализации нет. Его можно было создать вокруг закона о
стратегическом планировании, но это не сделано.

– Недавно видела в коридоре Госдумы только что доставленную
оргтехнику производства... Вьетнама.

– Вьетнамцы после войны были нищие, без штанов ходили, работали без
выходных, день и ночь. Сейчас у них растет экономика и благосостояние людей.
Как и в КНР. Будучи в Благовещенске, посмотрел на другой берег Амура, а там,
где десять лет назад была бедная китайская деревня, поднялись небоскребы
мегаполиса.

– Еще один вопрос: создание к 2020 году 25 миллионов модернизированных
рабочих мест. Как с этим?

– 25 миллионов – треть всех рабочих мест в нашей экономике. Согласно
данным Международной федерации робототехники (IFR), средний мировой
показатель в 2017 году составил 85 роботов на 10 000 работников. Мировым
лидером остаётся Южная Корея, которая увеличила показатель до 710 роботов на
10 000 рабочих, за ней следуют Сингапур с 658 роботами и Германия с 322
роботами. Россия и Индия замыкают рейтинг из 27 стран с показателями 4 и 3
робота на 10 000 производственных рабочих, соответственно.

С АМЕРИКАНСКИМ БИЗНЕСМЕНОМ АРМАНДОМ ХАММЕРОМ-1988 ГОД. ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА Н.И. РЫЖКОВА

Думаю, что такая цель – это забегание вперед. Президенту страны, на мой
взгляд, следовало бы строго спросить авторов предложения: где механизм
решения этой проблемы? Его нет, а ответ держит тот, кто озвучил эти
предложения! Возникли дискуссии о четырехдневке, в которые даже профсоюзы
включились. Нам шестидневку впору вводить, потому что страна в сложной
экономической ситуации, а не грезить о переходе на 32–часовую рабочую
неделю.

Да и люди не согласны получать меньшую зарплату, когда и нынешней
не хватает. У нас и без того немало подводных камней, чтобы искать новые.

– Критики курса утверждают, что государства в экономике слишком много,
а Вы как думаете? Что делать, чтобы рывок в развитии реально состоялся?

– В реформировании экономики я приверженец конвергенции, сочетания
рыночных факторов и госрегулирования. Того, что практикуют Китай, Индия,
Вьетнам. Это сильно не нравилось демократам 80–х. Они говорили, что Рыжков
тянет назад. И в то же время я выступал за социальную направленность
преобразований. Это лежит в основе «экономического чуда» в послевоенной
Германии, о чем пишет автор реформ Эрхард в книге «Благосостояние для всех».

Парламентская республика? Может, лет через 100

– В июле спикер Госдумы Вячеслав Володин в статье «Живая Конституция

развития» предложил усилить роль парламента при формировании состава
правительства. Что Вы думаете?

– Нужно подкорректировать законодательство. 30 лет назад Верховный
совет давал согласие на утверждение всех без исключения министров. Это
перебор. Депутаты тонули в дискуссиях. Сегодня президент вносит только
премьера, этого недостаточно. Парламент должен утверждать и несколько
ключевых министров – финансов, иностранных дел, обороны, МВД, ФСБ,
кого–то еще.

Правда, спикер Госдумы не раскрывает всех карт. Опасаюсь, чтобы не
случилось перехода к парламентской республике. Мы уже жили в ней целых
восемь месяцев, в результате чего заболтали всю страну. Когда Горбачев взялся за
голову и пошел на избрание съездом президента, уже было поздно. Может, лет
через сто придет время, но сейчас это гибель для России.

– Академик Легасов отмечал Ваш большой вклад в организацию работ по
ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Как Вам американский
сериал «Чернобыль», где наши инженеры показаны криворукими разгильдяями, а
русских сталкивают с украинцами?

– Его не стоило покупать. Почему бы не снять свой сериал, назвать все
плюсы и минусы? Главное – что мы тогда победили атомного зверя. На Фукусиме
до сих пор решают проблемы аварии. Японцы, кстати, во многом использовали
наш опыт. Он высоко оценен в МАГАТЭ, куда мы послали полный доклад о
действиях по ликвидации последствий.

Когда случилась эта беда, я сразу же вылетел в Чернобыль. Там побывали
все мои заместители, кроме одного, Юрия Баталина, которого я не пустил.
Газовик, умница, горячий, прибегал ко мне в кабинет, скандалил, рвался туда. А
мне врач позвонил и сообщил, что если он окажется в Чернобыле, то вернется в
гробу. Потому что еще в молодости на северах облучился мясом радиоактивного
медведя и ему каждый год кровь переливали.

Это клевета, что руководство спасалось, а людей посылало на гибель. Там
все прошли школу, хотя и знали, что опасно. И всем спасибо. Летали на вертолете
над реактором, и я в том числе. Надел белый комбинезон и шапочку, в кармашек
счетчик Гейгера. Летишь, а он стучит «ту–ту–ту» все быстрее и быстрее.

Перестройка открыла ящик Пандоры

– Что так впечатлило жителей Армении, что они Вам поставили памятник и
присвоили звание Национального героя?

– В декабре 1988 в Спитаке случилось землетрясение силой 10 баллов.
Город был стерт с лица земли. Я поехал туда на три дня, а пробыл два месяца.
Справиться своими силами со спасательно–восстановительными работами
Армения не могла. Привлек все республики. Вся страна откликнулась. Из–под
завалов вытащили 25 тысяч мертвых. На 10–летие трагедии поставили мне бюст,
а на 20–летие присвоили звание Героя. Единственный русский среди них, 15–й
номер удостоверения.

1988 ГОД. СПИТАК. В ЗОНЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ С ПЕРВЫМ СЕКРЕТАРЕМ ЦК КОМПАРТИИ АРМЕНИИ СУРЕНОМ АРУТЮНЯНОМ. ФОТО: М. ХАЧАТРЯНА / ФОТОХРОНИКА ТАСС

Надо отдать должное армянскому народу за его способность сохранять
историческую память. Ведь прошло 30 лет. Можно все произошедшее давно
забыть. Но события того времени передаются из поколения в поколение!

– В Чернобыле техногенная катастрофа, Спитаке – стихийное бедствие, а
менее через полгода в Фергане – межнациональный конфликт...

– Страшное дело, не дай бог! Националистический угар, обкуренная
молодежь, большое число жертв. Я полетел, чтобы организовать вывоз
турок–месхетинцев после погромов в Узбекистане. В 1944–ом, после выселения
из Грузии узбеки их приютили, обогрели, трудоустроили. Ну а потом наступили
новые времена...

Прежде договорились с 12 областями РФ, что они примут людей. Грузины
же умыли руки. В день прилета в Фергане шли похороны, народ кипел. Турок
разместили в лагере, где готовили наших солдат–афганцев. Идем между двумя
шеренгами сильных мужчин, взявшихся за руки, по бокам от меня две
женщины–турчанки, переговорщицы.

Слева, справа люди, шум, крик, плач, стон. Беда. Сели в бараке. Я убеждаю:
надо грузить вещи и улетать, здесь жизни уже не будет. Транспортные самолеты в
Фергане готовы, автобусы подгоним.

Долго–долго они не соглашались, но в итоге договорились. С облегчением
перевожу дух, но тут меня зовут на митинг. Полная неожиданность. Делать
нечего, идем туда. Море народу, все в черном, впереди аксакалы с белыми
бородами, жуткий вой.

Встает старик: «То, что вы там договорились, – одно. А мы еще не дали
согласия. Оно зависит от вашего ответа на вопрос». И спрашивает: «Виноваты ли
в этом турки–месхетинцы?». Отвечаю: «Не виноваты, вы пострадавшие. Но и
узбекский народ невиновен. Вина на тех, кто это сделал, всех их найдем и
жестоко накажем». Старик подумал, тряхнул бородой и объявил: «Поехали!».
Более 16 тысяч человек переселили.

Мы очень быстро нашли зачинщиков, главных расстреляли, остальных
приговорили к большим срокам. И подобное там уже не повторилось.

КОПИЯ КАРТИНЫ «УТРО УРАЛМАША» ХУДОЖНИКА Н.В. КОСТИНОЙ, КОТОРАЯ ВИСЕЛА ПРИ ВХОДЕ НА ЗАВОД

Сначала выговор, а потом Госпремия

– Взлеты и падения сопровождают путь любого крупного политика. Но не

все сохраняют свою личность и репутацию. Благодаря чему удалось Вам?

– Закалке, повторюсь, которую получил на Уралмаше. Мощный коллектив,
50 тысяч человек, с семьями – 200 тысяч. За 25 лет все было. И наказывали меня,
и награждали. Вот эпизод из 70–х годов. Наука предложила, как прямо из жидкой
стали, минуя слитки и всякие переделы, не строя цехов километровой длины,
делать заготовки. Сделали у себя установку и экспериментировали. Пришли к
выводу, что нашли подходящую конструкцию.

В Липецке, где сейчас олигарх Лисин, начали строить цех, чтобы пять
установок новой технологии установить. Одна машина весит 10 тысяч тонн. Мы
были за то, чтобы изготавливать их на Уралмаше. Металлурги – против, у вас нет
опыта, лучше закупим в Германии. На Косыгина давят. Цех возводится. Однажды
звонок: с Вами будет говорить Председатель Правительства. Случай
беспрецедентный. «Товарищ Рыжков, меня атакуют – приобрести машины в ФРГ.
Берете ли вы на себя ответственность сделать их на заводе?».
Я объяснил и заверил, что возьмемся. «Все–таки, советует он мне, еще раз
соберите конструкторов и специалистов завода и обсудите, а завтра доложите».

Так и сделал. Все как один: делать у себя. Сообщил в Москву. Смонтировали
машины – и пошли неудачи. Где–то проявились ошибки в конструкции, и 300
тонн горячего металла из ковша льется вниз, а там уже ничего живого не остается.
Тяжелые дни. В течение лета семь раз летал из Свердловска в Липецк.

В конце концов вызвали на ковер к Косыгину. Докладываю, что
конструкторы уже нашли просчеты и за три месяца мы все недоделки устраним.
Первый зампред Тихонов (потом стал премьером) в крик: «Рыжкова немедленно
снять, он обманул правительство!». Косыгин так скорбно мне: «Подвели, а я вам
поверил!». Но отстоял меня. Объявим ему выговор, говорит, чтобы веселее
работал, нагрешил – пусть сам выгребает.
Через три месяца мы все отладили, через полгода вообще забыли об этой
проблеме. Машины в Липецке до сих пор работают как часы. Мне 2 года спустя
дали Госпремию СССР.

РЕДКИЕ ЧАСЫ ОТДЫХА С СЕМЬЕЙ: ЛЮДМИЛА СЕРГЕЕВНА, ДОЧЬ МАРИНА, ВНУК КОЛЯ. ФОТО ЗЯТЯ БОРИСА ГУТИНА

Я могу спокойно ходить по улицам

– Человека делает счастливым востребованность делами, страной,

обществом. Как Вы себя ощущаете?

– Чувствую удовлетворение. Я могу спокойно ходить по улицам и смотреть
людям в глаза, а это не каждому политику дано... У меня была сложная жизнь.
Она меня и била, и приносила радость. Случались и ошибки. Но сделок с
совестью не было.

– И последний вопрос. Вас хорошо знают как политика и общественного
деятеля. А какие у Вас увлечения, как проводите досуг?

– С детства люблю читать. Еще пацаном, до войны начал. Время тяжелое,
книг не хватало, по две недели в библиотеке своей очереди ожидал. Как начал
работать и получать зарплату, стал покупать книги. В 90–х в моей жизни
появилась Прохоровка. Я более четверти века являюсь председателем
Попечительского Совета мемориального комплекса «Прохоровское поле».
Создали при нем библиотеку, в которой сейчас 76 тысяч дарственных книг. В том
числе 25 тысяч от моей семьи. Дома у меня тоже несколько тысяч книг, сколько –
никогда не считал. Предпочитаю классиков, слежу и за современной литературой,
хотя многие ее направления не нравятся.

Музыку часто слушаю, есть хороший подбор дисков. Фольклор, классика,
советские песни, раньше любил хоровые грузинские, украинские и еще
церковные песнопения. Когда жил на Урале, увлекался охотой. Как приехал в
Москву – зачехлил ружье.

Смотрю фильмы на DVD, на ночь иногда включу детектив.

Семья у меня дружная, живем на одной территории, но в разных домах – мы
с супругой, дочь с зятем и внук. Конфликта поколений нет, есть уважение друг к
другу. Дочь – кошатница, а я люблю собак. Сейчас у меня ирландский сеттер,
умница, хитрюга. Приеду домой, он встретит и тут же обнюхает, привез ли ему
кусочек сыра.

Годы летят, но мне кажется, несмотря ни на что, в душе я тот же, что и
раньше. Как в молодости, так и сегодня считаю, что главное для человека – не
изменять себе. Это помогает выстоять в жизни.

Беседу вела Людмила Глазкова

2 сентября