Либералы есть разные

 

 

На днях присутствовал на баттле (в переводе с английского – это битва или сражение, но в данном случае интеллектуальное). Участники Дмитрий Травин и Ирина Стародубровская. Травин руководитель центра изучения модернизации при Европейском университете в Санкт Петербурге, к. э. н., а Стародубровская  руководитель научного направления "Политическая экономия и региональное развитие" Института им. Гайдара, к. э. н.

 

Дмитрия Травина знаю давно не только по его книгам, статьям, лекциям. Знакомы и лично. Он лучший из моих просветителей в том смысле, что как широкий эрудит дает мне возможность “на халяву” получить информацию, которой интересуюсь, но как любитель сам бы не раскопал. Однако, вооружившись знаниями, прихожу к выводам, не совпадающих с учительскими. А с его оппонентом Ириной Стародубровской ни заочно, ни тем более очно не встречался. Но, получив приглашение быть слушателем, познакомился с ее статьей «Драма модернизационной теории. Статья 2»

 

Перед началом баттла под запись оператор стал задавать вопросы приглашенным. Начал с меня. А после окончания диспута приглашенные стали задавать вопросы дискуссантам. Мой вопрос и их ответы записаны (см. в диапазоне с 1 час 41мин 50 сек по  46 мин 47 сек, по ссылке https://www.youtube.com/watch?v=lTpSSjUNmo0).

 

Теперь о том, что понял в позициях участников интеллектуального сражения.

 

  1. Травин. На основе европейского опыта, а Россия европейская страна, для модернизации необходимо движение от авторитаризма к демократии. Даже если это движение будет с остановками и временными откатами назад. Поэтому путинский режим есть тупик на пути модернизации. Его смена есть необходимое, хотя и недостаточное, условие модернизации.

 

А Cтародубровская связывает модернизацию с объективной реакцией общества на вызовы ухудшающейся социальной обстановки как результат неизбежных кризисов. У Травина наличие реформатора, нацеленного на демократию, есть приоритетное условие для модернизации. У Стародубровской приоритетом являются вызовы изменившихся условий бытия и уже оно, как требует классика, и определяет наше сознание.

 

  1. Второе условие для модернизации – наличие рынка. Травин его не детализирует, говоря о нем в общих чертах. Стародубровская выделяет вариант клиентских связей. Вроде как рынок, но это когда “рука руку моет”. Другими словами то, на чем сегодня строится система откатов и коррупционных связей.

 

Если Травин считает, что демократия и рынок в сочетании с тренируемой способностью общества адаптироваться к переменам несмотря на ошибки и неизбежные потери обеспечат модернизацию (ведь не все способны вписаться в рынок, если даже стремятся к этому). Поэтому полезность такого подхода надо оценивать ценой потерь.

 

А Стародубровская в указанной выше статье обращается к иной модернизационной парадигме, выдвинутой группой институциональных исследователей во главе с выдающимся ученым лауреатом нобелевской премии по экономике Д. Нортом. «В рамках этой теории в истории цивилизаций различают общества, основанные на порядке ограниченного доступа (естественные государства) и основанные на порядке открытого (свободного) доступа».

 

Специалисты сразу понимают, что такое ограниченный и открытый (свободный) доступ. Неспециалистам понять это сложнее. А поскольку я один из них, то понял не сразу и делюсь своим пониманием для других неспециалистов. Доступ – это возможность отдельных групп или кланов пользоваться национальными ресурсами в своих интересах. Открытый или свободный доступ – это дозволенность для них. Ограниченный доступ – это насильственное ограничение доступа, который государство использует, опираясь на свое монопольное право на насилие. Это кнут. Но, как отмечает Стародубровская, в рамках порядка ограниченного доступа используются “ренты, ограниченный доступ и привилегии для сдерживания насилия, предоставляя эти ренты и привилегии отдельным лицам и группам, способным на насилие, и создавая для них стимулы кооперироваться, а не бороться друг с другом” [Норт, Уоллис, Уэбб, Вайнгаст 2012, c.

19]. Если другими словами, то для нейтрализации насилия групп и кланов в борьбе за ресурсы, способных на это, государство предлагает им пряник.

 

В зависимости от уровня монопольной влиятельности исследователи все государства поделили на три  вида. Как пишет Стародубровская, «Норт и его коллеги выделяют три различных вида естественного государства: хрупкое, базовое и зрелое. При этом они подчеркивают, что “не существует четких границ, различающих эти типы».

 

Хрупкое государство, как отмечает Стародубровская, характеризуется тем, что в них кооперации и коалиции предельно нестабильны, и государство с трудом может сохранить себя, сталкиваясь с постоянной угрозой насилия.

 

«Базовый порядок ограниченного доступа предполагает достаточно сильное государство, которое может ограничить насильственные практики и установить определенные правила. Однако в рамках такой системы государство стремится подчинить себе всю общественную жизнь, не оставляя пространства для развития гражданского общества (с учетом приведенной градации сегодня наше государство больше хрупкое, чем базовое). <…> Наконец, зрелому естественному государству присуще появление достаточно широкого спектра элитных организаций вне государственных структур, которые способны в определенной степени контролировать государство».

 

Как указывает Стародубровская, «Авторы концепции рассматривают движение от хрупкого к базовому и затем к зрелому порядку ограниченного доступа как прогрессивную эволюцию, в результате которой могут создаться предпосылки для перехода к порядку открытого доступа». Это означает такую возможность не для отдельных групп, добившихся этого насильственным способом (как сейчас у нас), а для всех на основе здоровой конкуренции.

 

«Однако подобная направленность развития ничем не гарантирована. Истории известны многочисленные случаи деградации естественного государства, в рамках которой движение было обратным – от базового порядка к хрупкому или от зрелого – к базовому». Этому явлению есть объяснение. Оно вытекает из единства и борьбы противоположностей как источника развития: насилию противостоит свобода, кнуту пряник, автократии либерализм, плановой экономике рыночная и т. д. А для развития нужно то и другое. Но истина как всегда посередине. Поймать ее и удерживать постоянной невозможно, как это делается в бытовом холодильнике с оптимальной температурой для сохранности продуктов. Приходится автоматически его включать - выключать, чтобы температура колебалась в допустимых пределах.

 

Тридцать лет назад народ, уставший от сплошного дефицита на все, потребовал перемен. Они произошли и наступило изобилие. Тогда мы были равны в нищете. Сегодня несправедливость зашкаливает. Она во всем, а не только в потребительской корзине. Пенсионная реформа, здравоохранение и многое другое. Актуализируется тема: виноват авторитарный режим Путина. А с другой стороны сохраняется сложившаяся еще в 90 - е монетарная модель экономики. Но экономическая модель – это наше бытие (и для правоохранителей в том числе, делая многих из них “правоохренителей”). Следовательно, чтобы наше государство стало менее хрупким и больше приблизилось к базовому, cегодня нужна другая модель экономики (прецедент есть, она реализовывалась правительством Примакова – Маслюкова). Добиться этого можно только авторитарными методами, а не либеральными. Потому что группы и кланы, добившиеся открытого доступа насильственным способом, не сдадут без боя своих позиций. Пример для иллюстрации – безуспешное бодание помощника президента по экономике Андрея Белоусова с металлургическими олигархами за изъятие прибыли, полученной лишь благодаря сложившейся конъюнктуре.