Революционеры и репрессии

Почему происходят репрессии.

Мало кому понятны тайные пружины сталинских репрессий. Одни видят в нем борьбу за власть. По сути это так и было - борьба за власть. Другие видят причину в характере самого подозрительного, якобы страдающего паранойей Сталина. Это также имело место. Сталин был не сколько болен, сколько был восточным человеком. А восточный человек никому не может доверять. В аресте родственников арестованных все видят все же восточные корни, когда под корень ликвидируется весь род врага. Картина кровной мести в марксистском ракурсе, в общем,неприглядная. Как же так могло заболеть общество, что это привело к таким "восточным" последствиям? Как вообще Россия допустила власть Сталина? При том, что для русского народа характерно такое явление отрицания чужих как русский шовинизм.

Чтобы наиболее иметь четкое представление о причинах репрессия, я снова прошу искать их корни в традиции. Вообще нет ни коммунизма, ни фашизма, это всего лишь обобществленные формы отношения традиции к действительности. Для одних оказалась ближе частная собственность и они не могли от нее отказаться. Но для них нужен был порядок, потому что кризис вывел из равновесия систему и людей. Чтобы вернуть людей в прежнее положение в том числе и в иерархии, власть установила диктатуру нации и фашистской партии . Для других собственность - пустой звук и народ, который привык жить в коллективе, выбрал коллективную или же из-за цивилизации государственную собственность, он же марксизм в евразийском варианте деспотии - диктатуры. Где еще было устанавливать деспотию, как не в орде? Но для все бех исключения традиционных народов имело значение вопрос наследства. Именно с ракурса традиционного наследства я предлагаю взглянуть и на репрессии Сталина.

Почему именно в России произошла революция, а потом чуть в менее традиционной, и уже промышленно перевооруженной Германии?

Революции сами по себе, если исключить всю мишуру социалистических и демократических лозунгов, это протесты в чем то ущемленных людей. Ущемленных материально, а потом и в правах. Социалисты утверждали, что права крестьян, а потом и рабочих попираются. Имущие классы дворян и капиталистов должны поделиться своими доходами, а если можно, то и вообще отдать (или раздать - как вам такое?).

Сначала нужно разобраться, почему пост феодальные сословные социумы так плохо идут на реформы. Почему засиживаются у власти до сих пор. Даже сейчас после тридцати лет падения СССР и ее верхушки КПСС. Все равно в новых государствах появляются что то напоминающее КПСС. Все равно правит, несмотря на демократическую риторику, какое то пост феодальное меньшинство и не хочет никакой демократии на самом деле. Просто приватизирует все материальную часть и раздает ее своим людям (родственникам,землякам, людям своей профессиональной корпорации). Все отношения строятся на принципах личной преданности и круговой поруке избранных. Своеобразные феодальные ордена.

Мы немного отвлеклись, чтобы понимать, почему появляются революционеры. Такие банальные истины. Хотя принято считать революционеров за идеалистов. Они хотели или хотят народного счастья. Только после репрессий революционеров наступает раздвоение и шизофрения: если они хотели счастья народа, то почему народ их приговорил. Или почему народ так безвольно соглашается с официальной версией и сам начинает клеймить врагов народа? Если мы снова не вспомним про наследство, как его получают и почему возникают споры наследников, мы ничего не поймем и все спишем на болезнь и дикость Сталина, который лишил воли и изнасиловал толпу.

Сами революционеры появляются в дико стратифицированном сословном обществе. Это раз. Они выходят из низов или из очередного эшелона образованных людей, возможности с образованием появляются свидетельствуют, что дворяне и феодалы нуждаются в новых помощниках, кроме родни. Родня хочет только имени и наследства. Работать не хочет или работает спустя рукава и безответственно. Это даже не физическая, а управленческая работа. Все знаковые революционеры ( Ленин, Керенский, к примеру) дети служилого дворянства, а не дворян имени. Они наработали на титулы. Но в обществе они все равно были второго сорта. Поэтому новые дворяне с новой буржуазией хотели равных прав и республики. Пролетарские же революционеры пошли еще дальше. Они выбрали марксизм, потому что он давал не только права, отбирал всю собственность "эксплуататоров". Всю! Конечно в действиях героев революционного пантеона были идеалисты, потому что они погибли. Но тенденцию на отбор и захват собственности господ, читай наследства они не закрыли подвигами. Исключительная жесткость против революционеров после революции и гражданской войны - это показатель, что тут не все идеально, а есть и жадность кое кого. Сама постановка отбора всей собственности жестока сама по себе. Пусть даже в профилактических целях великого будущего. Но ведь и до великого будущего кто то должен родиться и получить наследство.

Вот во имя этого наследства настоящих революционеров и перебили их народные товарищи. Те, кто родились и выросли в трущобах и в деревне, то есть в местах применения традиции на все 100. Если революционеры продекламировали отбор собственности у эксплуататоров, то номенклатура обвинила их самих во "вражестве".

Говорят, что после войны уже можно не рисковать, но приходит время делить. Традиционные люди, которых подняли на революцию и увлекли революционеры, оказались себе на уме. Когда мысли о риске пропали, появилась жадность. Конечно не сам народ набросился на настоящих большевиков, на настоящих большевиков их натравили. Но провокаторы и в первую голову вождь новой крестьянской номенклатуры знали, что народу надо лучше всех. Под видом несуществующего наследства народу показали "врагов народа", готовых отобрать наследство путем заговора против Сталина и народа.

Это в первую очередь традиционная община. Она всегда знала сословия и жесткие условия существования в таком обществе изгоями. Поэтому борьба освобождения от сословий хоть и принимает вид праведности и святости, на самом деле это борьба всего лишь за право наследовать. В том виде безсословности и каст, который будет предложен революцией. Но традиция никуда не пропадает в этой святой и одновременно жестокой борьбе, она ждет момента отдыха или перерыва. Когда схватка между главными игроками закончится и за своей долей придет народ, которого все социалисты объявляют единственным праведным арбитром. но он то приходит не в виде арбитров, а виде очереди за наследством. И вот потому часть игроков им проговаривается с подачи вождей с народными корнями. То есть уже своими вождями на самом деле. Хотя тут же через время народные вожди превратятся в самую жадную и неповоротливую номенклатуру. Которая всюду расставляет своих, на нее похожих, людей. Наступает очередной виток феодальной, а значит традиционной раздачи наследства. И снова снизу выстраивается новая толпа недовольных своим бесправием, своей кастой.