Иван Давыдов / Осквернители праха. Имидж России и любовь к людоедам

27 октября 1937 года 1111 заключенных Соловецкой тюрьмы особого назначения — тех, кто не мог работать по состоянию здоровья, и тех, кто не имел нужной в лагерном обиходе специальности (такие назывались «ненаряженными», то есть негодными для нарядов), погрузили на баржи. Больные, слабые, священники, интеллигенты — люди, не нужные ни лагерю, ни людоедскому государству. Лишние люди. Интересная была бы, кстати, тема для школьных сочинений — «Образ лишнего человека в расстрельных приговорах эпохи Большого террора».

Что с ними стало после, никто не знал до 1995 года. В 1995-м историк Вениамин Иофе из Санкт-Петербургского «Мемориала» в архивах архангельского УФСБ нашел документы, рассказавшие о судьбе «первого соловецкого этапа». 

Всех отвезли в карельские леса, в урочище Сандармох, и расстреляли. Большую часть заключенных убил своими руками начальник бригады по приведению в исполнение приговоров Беломорского балтийского комбината Михаил Матвеев. Иногда, впрочем, он уставал и выбирал себе помощников из числа подчиненных. Уничтожали по 200–250 человек в день. Управились быстро. Имена остальных палачей тоже известны.

Матвеев умер в Ленинграде в 1971-м. За непорочную службу награжден орденами Ленина и Красной звезды. Книга Иофе «Соловецкий расстрел 1937 года. Мемориальное кладбище Сандормох. 1937: 27 октября — 4 ноября» вышла в 1997 году и до сих пор почему-то не запрещена. 

Экспедиция «Мемориала» под руководством карельского историка Юрия Дмитриева продолжила работу Иофе. Места массовых захоронений были найдены. Было выяснено, что в Сандармохе убили не только «первый соловецкий этап». Там и после расстреливали лишних для людоедского государства людей: карелов, финнов, русских, украинцев. Всего почти 10 тысяч человек. 

Теперь там памятники и часовня, где можно почитать списки казненных. Но это все, наверное, ненадолго. Наследники палачей не очень любят, когда тревожат память их героических предков. Против Дмитриева штампуют уголовные дела, а некие патриотические историки предположили, что в урочище захоронены в основном не жертвы советских репрессий, а красноармейцы из финских концлагерей.

Дмитриев, положивший жизнь на исследования истории Сандармоха, писал, что этого просто не может быть: места советских расстрелов были засекречены, финны не могли о них знать, оправдывать их военные преступления никто не рвется, но невозможно предположить, что они зачем-то потащили бы в Сандармох тела расстрелянных. То же говорят и финские историки. Но это все, разумеется, не особенно важно.

Факты и доводы настоящих историков не имеют значения, если за дело берутся историки патриотические, а речь заходит уже не об истине, но о чести державы. Возглавляемый доктором странных наук Владимиром Мединским Минкульт давно рвется доказать, что правы не историки, а государственники.

Разрыть могилы, чтобы продемонстрировать, — не знаю уж, какой черепомеркой пользуясь, — святость и невинность палачей из НКВД.

В Facebook, в группе «Дело Юрия Дмитриева» — письмо исполняющего обязанности министра культуры Карелии Сергея Соловьева в Российское военно-историческое общество (это любимое детище Мединского, если вы вдруг не в курсе). Удивительный документ, показывающий, как тонко рифмуются две эпохи: та, в которой убивали лишних людей из «первого соловецкого этапа», и наша. Язык, который отлично бы понял палач-ударник Михаил Матвеев, ожил. Смердящие смертью слова-зомби и теперь выедают мозги поклонникам красных убийц.

«Спекуляции вокруг событий в урочище наносят ущерб международному имиджу России, закрепляют в общественном сознании граждан необоснованное чувство вины перед якобы репрессированными представителями зарубежных государств и позволяют выдвигать необоснованные претензии к нашему государству», — пишет Соловьев. Сведения о Сандармохе используются враждебными России государствами в «деструктивных информационно-пропагандистских акциях». Соловьев попросил РВИО начать новые раскопки, в РВИО подключили к делу Следственный комитет — как без этого, и поэтому журналистов теперь к месту «следственных действий» не пускают.

 Истории о массовых убийствах своих и чужих граждан вредят имиджу страны. Только вот лечится этот вред не переписыванием истории и не осквернением могил 

Первые могилы уже осквернены, «Мемориал» обратился в Генеральную прокуратуру: «Мы просим Генеральную прокуратуру Российской Федерации провести проверку законности действий Российского военно-исторического общества на территории Мемориального кладбища “Сандормох” на предмет наличия в них состава уголовных преступлений, описываемого ст. 214 (“Вандализм”), ст. 243 (“Уничтожение или повреждение объектов культурного наследия”) и ст. 244 (“Надругательство над телами умерших и местами их захоронений”), а также на предмет нарушения Федерального закона № 73-ФЗ “Об объектах культурного наследия”, по которому разрешение на проведение любых работ на территории памятника может быть выдано после создания проекта производства этих работ, а также с заключением историко-культурной экспертизы». Оснований предполагать, что на обращение последует ответ, разумеется, нет.

А я хочу сказать, что Соловьев кое в чем прав. Да, конечно, истории о массовых убийствах своих и чужих граждан вредят имиджу страны. Только вот лечится этот вред не переписыванием истории и не осквернением могил, не повторным убийством жертв, не истреблением памяти. А честным признанием преступлений и готовностью дать адекватную оценку действиям тех, кто в этих преступлениях виновен. Не плясками вокруг выползающих из-под земли усатых бюстов «генералиссимуса и отца победы», которые так любят деятели из РВИО, не попытками замазать историю идеологической грязью. А уважением к памяти тех, кого убил генералиссимус с подручными.

Такая простая мысль, казалось бы, такая очевидная. Но в моде нынче совсем другие мысли.

Удивительный, к примеру, тезис озвучили сначала коммунисты (ну, этих можно понять хотя бы), а потом подхватили завсегдатаи политических ток-шоу на гос-ТВ: «Антисоветчик — значит, русофоб!» Да нет, друзья, все ровно наоборот: ничем, кроме искренней ненависти к своей стране и своему народу, нельзя объяснить любовь к людоедам, которые народ истребляли.