Как Вы яхту назовете. Две реки и две судьбы
На модерации
Отложенный
Что в имени твоём - судьба,
не каждый знает иль не хочет,
и что собой оно всегда
беду иль счастье нам пророчит.
С любовью надо выбирать
все имена, искать не всуе,
и, нарекая, надо знать,
что ты рукой своей рисуешь...
Как нарисуешь - будет жить
любимое твоё созданье...
И с жизнью будет то ль дружить,
то ль клясть пути все мирозданья...
История корабельных имен – неисчерпаемая сфера интересов самых разных людей. В этой области найдется много интересного и для людей «с научным складом ума», специально для них существует такая «наука» - каронимика. Не пройдут мимо и любители истории, ибо флот и корабли – неотъемлемая часть истории страны и имена кораблей эту историю отражают. Ну а уж сколько интересного найдется для любителей «страшных загадок» и «мистических тайн»! Нередко набор имен фактов и событий действительно прямо таки подводит к мысли, изложенной в стихотворении – эпиграфе. Особенно, если факты хорошенько подобрать. Ну или немножко, «самую капельку», написать «от себя», пофантазировать… Нет, не по злому (частенько) умыслу! Просто, чтобы читателю интересно было…
Автор этого материала не любит мистики. И на излишнюю фантазию тоже не претендует. Но вот, «чтобы было интересно», безусловно, хочет. Так что он сразу приносит свои извинения, если кому-то покажется, что факты приведены «не все» и подобраны они «не так»… На этом и перейдем к теме нашей статьи.
Не будем погружаться в глубины веков, исследуя традиции имен кораблей вообще. Отметим лишь, что традиции наименования кораблей русского флота заложил Петр Великий. Который небезосновательно считается основателем и самого русского флота.
Именно при Петре начала складываться СИСТЕМА наименования кораблей русского флота, в которой можно легко заметить два элемента. Во-первых, корабли – «однокласcники» получали подобные названия, несущие «единый идеологический заряд». Примером этого явились корабли, названные в честь побед русских армии и флота. Во-вторых, существует преемственность имен, т.е. имена отслуживших свое, особенно отличившихся, или погибших с честью в бою кораблей, давались вновь построенным кораблям.
Названия кораблей, заслуживших (в массе своей) это право в бою, передавались из поколение в поколение. За все время существования русского флота больше других повторялись следующие названия: "Штандарт" и "Гангут" по 5 раз, "Ингерманланд" – 6, "Не тронь меня" и "Азов" – 7, "Полтава" и "Самсон" – 8, "Выборг" – 10, "Меркурий" – 11, "Нарва" – 14, "Москва" – 18, "Надежда" –22.
Естественно, эти традиции не уникальны в отечественном флоте, они есть и во флотах других стран (что просто показывает, что эти традиции разумны!), но мы в данном случае говорим именно о русском флоте…
Флот во многом ВООБЩЕ держится на традициях. Возможно, потому, что САМО МОРЕ не любит «резких поворотов» и всегда жестко испытывает человека, бросающего ему вызов? И именно поэтому традиции, зарекомендовавшие себя, как «хорошие» помогают флоту существовать?
Если это так, то остается лишь пожалеть о нарушении таких традиций в отечественном флоте нашего времени. Нет, никаких аналогий и фраз типа «нет традиций – нет флота»! Просто, если автор (навскидку) не ошибается, то из упомянутых выше названий, в боевом составе нашего флота есть только крейсер «Москва». Да и тут дело не в какой-либо особенной доблести кораблей с таким названием в прошлом. Просто, наверное, трудно найти приличный флот, в котором нет корабля с именем столицы на борту! Сколько морей и океанов пересекли различные и неоднократно повторяющиеся «Берлины», «Вашингтоны», «Лондоны» и «Парижи»!? Чтобы никого не обидеть, берем строго по алфавиту… При всем уважении, думается, малый ракетный корабль «Меркурий» смотрелся бы в составе Черноморского флота ничуть не хуже, чем «Вышний Волочек»…
С «одноклассниками» (точнее с традицией их названий), увы, тоже не все в порядке.
Найти логику в серии названий ракетных крейсеров «Грозный», «Адмирал Головко», «Адмирал Фокин» и «Варяг» очень нелегко! Хотя, если покопаться и выяснить, что второй из перечисленных был заложен как «Доблестный», третий, как «Стерегущий», а «Варяг» на стапеле был «Сообразительным», то туман несколько проясняется… Правда, «Стерегущий» за время достройки успел побывать уже «Владивостоком», что добавляет некую «интригу» в имя головного корабля серии – «Грозный»…
Да простит читатель некоторое «ворчание» автора, возможно, неоправданное (сами то мы не флотские!), перейдем прямо к «героям» нашего материала.
Есть в России две (нет, не только две, но они – ЕСТЬ) великие реки – Амур-батюшка и Енисей (очевидно – дядюшка. Шутка.).
Не случайно, что рано или поздно, но эти названия должны были появиться и на бортах кораблей. Сразу оговоримся, автор интересуется историей именно военно-морского флота, поэтому не нужно обвинять его в недостаточном знании материала, приводя многочисленные примеры «разных пароходов» с такими же названиями. Без обид, просто, что мне интересно, о том и пишу!
И в 1898 году на Балтийском заводе были заложены два корабля: «Амур» и «Енисей». Корабли были одного типа (систершипы, как частенько говорят в подобных случаях) и представляли собой «минные транспорты» (по тогдашней классификации, хотя в переписке и документах их называли и «заградителями» и «заграждателями»). В наше время корабли, выполняющие подобные функции, называются «минными заградителями», по этой причине автор может периодически менять названия типов этих кораблей. Не по злому умыслу, по привычке!
Корабли были братьями-близнецами, да и служить должны были вместе. Но вот судьбы у них были СОВЕРШЕННО разными! Более того в дальнейшем в состав российского флота вновь вошли два систершипа с этими именами. И опять, их судьбы были совершенно различны. Вот где могут порыться как «историки-каронимики», так и любители «мистики имен»! Сколько параллелей можно найти! Сколько «мистических совпадений»!!
Любителей «серьезной истории техники» отошлем к очень хорошей книге: «Крестьянинов Владимир Яковлевич Минные заградители типа Амур (1895-1941 гг.)». Мы лишь коротко и без «педалирования» мистики посмотрим судьбы кораблей. А судьбы кораблей оказались также «наследственны», как и их имена. Оба «Амура» достойно послужили отечественному флоту. Причем первый из них вообще можно считать самым результативным боевым кораблем русского флота чуть ли не за всю его историю (И.А.: флота, естественно, не «Амура»!). Оба же «Енисея» трагически (И.А.: Смело можно заявить – неоправданно и напрасно) погибли практически в дебюте первой же «своей» войны.
История минной войны на море достаточно длинна. Считается, что первую морскую мину изобрел итальянский архитектор Батисто Кресченди в 1603 г., хотя упоминается и Ральф Раббардс в 1574 г. (И.А.: И это только в пределах истории европейской цивилизации. Имеются сведения, что китайцы «баловались» чем-то подобным еще в 14 веке!). В 1628 г. англичане использовали что-то подобное при блокаде Ла-Рошели.
Автор не исследовал «минный вопрос» тщательно и назвать первую жертву морских мин в истории человечества не может. Но вот в том, что оружием, применяемым СИСТЕМНО, способным решать задачи вплоть до стратегических, мины стали именно в России – не сомневается.
В период Крымской войны Россия впервые применила морские мины для обороны своего побережья. На подступах к Кронштадту, Ревелю, Усть-Двинску, Свеаборгу, на Дунае, Буге и в Керченском проливе было выставлено 2558 морских якорных мин самых разнообразных конструкций.
Англо-французский флот (18 линейных кораблей и 8 фрегатов) 14 июня 1854 года появился в видимости Кронштадта. Однако союзники быстро обнаружили, что подходы к крепости прикрыты минными заграждениями, а русские корабли стоят под защитой береговых батарей и крепостной артиллерии. Простояв неделю, англичане и французы убедились в своем бессилии, и были вынуждены уйти из Финского залива.
На следующий год англо-французский флот вновь появился близ Кронштадта. Посланный на разведку отряд пароходов 20 июня 1855 года попал на минное поле. Четыре парохода, на одном из которых находилось союзное командование, подорвались на минах. Им удалось избежать гибели только потому, что мины имели слишком малый заряд (И.А.: В некоторых публикациях и сетевых источниках говорится о гибели 4 кораблей, но это – «патриотический оптимизм». Все-таки более правдоподобные источники говорят о «подрыве», а не о гибели вражеских кораблей). В ознаменование этого события 20 июня стало праздником русских минеров.
Убедившись в невозможности взять Кронштадт, союзники направились к Свеаборгу. Из-за минной опасности они вынуждены были ограничиться бомбардировкой крепости с большой дистанции, не причинив ей существенного вреда. Таким образом, обе кампании англо-французского флота на Балтике закончились провалом, и важнейшую роль в этом сыграло минное оружие.
В 1881 г. капитан 2 ранга С.О. Макаров предложил построить быстроходные минные заградители для постановки мин у берегов противника. В последующие годы в русском флоте был сделан ряд изобретений, усовершенствовавших минные постановки. Первый факт для любителей мистики в нашей статье! В 1904 году С.О. Макаров, уже адмирал и командующий русским Тихоокеанским флотом, сам и погиб на мине, поставленной у берегов противника. Правда «берегом противника» оказались окрестности русской крепости Порт-Артур. А так удачно использовали идею Макарова японцы, заминировавшие подходы к рейду крепости и порта, что и привело к подрыву и гибели флагманского броненосца Макарова «Петропавловск». Сам же Макаров так и не попробовал произвести минирование «вражеских берегов» в Японии или хотя бы Кореи, где активно действовал флот Японии. Хотя, может быть, просто не успел? Недолго Макаров пробыл командующим, увы! Печальный факт, идея погубила своего автора! «И примешь ты смерть от коня своего»…
В 1889 г. лейтенант В.А. Степанов предложил проект минного заградителя водоизмещением 430 т, скоростью хода 17 узлов с «магазином» в 230 мин (И.Б.: На иллюстрации очевидная опечатка в дате). Подача мин и их сбрасывание производились автоматически, что обеспечивало скорость хода заградителя при постановке до 10 узлов. Над палубой располагался рельс, к которому подвешивались мины и якоря. Система приводилась в действие с помощью цепной передачи от гребного вала. Впоследствии от связи с валопроводом отказались и применили автономный двигатель. До этого мины выставлялись по одной, с малых плавсредств (проще говоря, с плотиков и шлюпок). И осуществить ту самую постановку «у вражеских берегов» было просто невозможно, если враг имел флот или береговую оборону. Слишком уж длительным и громоздким процессом оказывалась постановка значительного числа мин за раз…
Запомним и эту фамилию (В.А. Степанов). Мы с ней еще встретимся. И опять – «мистически» и «трагически»!
Система автоматической подачи мин (в сравнительном испытании с другими вариантами) была опробована в 1892 году, в Черном море, на двух минных транспортах «Буг» и «Дунай», построенных по русским заказам в Швеции. Система Степанова оказалась наилучшим вариантом и указанные корабли стали первыми в мире минными заградителями с механической системой постановки мин.
Идеи Степанова были реализованы и в следующих минных транспортах российского флота. Сначала это был МТ «Волга», построенный в Петербурге по чертежам «Буга». Ну а дальнейшим развитием линейки «речных» (И.А.: В смысле, именованных по названиям русских рек. Европатриотов просьба не возмущаться, Тот же Дунай был тогда пограничной, но русской, в том числе, рекой. Минзага «Сена» или «Миссури» в русском флоте не было!) минных транспортов и стали «Амур» и «Енисей». Это были более мощные и крупные, по сравнению с «Бугом» корабли. По проекту водоизмещение должно было быть не менее 2000 т., против 1360 у «Буга», мин же планировалось разместить 450-500 (у «Буга» было 425).
16 декабря 1897 года Балтийский завод представил в МТК проектные чертежи. Не будем останавливаться на изменениях и утверждениях проекта, отметим лишь, что в ходе утверждения было решено отказаться от механической подачи мин при их установке (система Степанова, с приводом от паровых брашпилей). Постановка мин, подвешенных к рельсу, предполагалась вручную.
7 мая 1898 года состоялась торжественная закладка транспорта, получившего название «Амур» (в списки флота включен 6 июня). На торжественной церемонии присутствовал император Николай II, императрица Александра Федоровна, генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович.
Постройка велась быстрыми темпами — уже в сентябре начались испытания водонепроницаемости отсеков наливом воды, через месяц корабль подготовили к спуску, успешно проведенному 27 октября; 3 ноября на том же стапеле заложили «Енисей» (в списки флота включен 11 января, а официальная закладка состоялась 9 февраля 1899 г. в присутствии управляющего морским министерством вице-адмирала П.П. Тыртова.).
В марте-апреле 1899 г. на «Енисее» испытывались на водонепроницаемость отсеки, 7 мая комиссия освидетельствовала корпус и спусковое устройство, а на следующий день корабль спустили на воду.
Честно говоря, называть корабли близнецами не совсем точно. Отличия были (И.А: Да и вообще, бывают ли корабли-близнецы? Корабль – объект большой, всегда найдется где-нибудь «порационализировать»). Вот пример для «нашего случая». Якоря Холла для «Амура» приобрели в Англии (впервые в русском флоте применили такую систему); якоря Мартина для «Енисея» изготовил Ижорский завод. Один из якорей «Амура» после доставки из Англии сразу же отправили на Ижорский завод для разборки и детальной съемки и изучения, чтобы впоследствии такие якоря изготавливать у себя.
В течение зимы-весны 1900 г. на обоих кораблях интенсивно велись достроечные работы, чтобы с началом навигации приступить к ходовым испытаниям. 5 января в мастерской Балтийского завода испытывались паровые машины «Амура», а 10 февраля — «Енисея», после чего их разобрали, погрузили на корабли и начали монтаж. При этом, как обычно, тщательно учитывалась масса деталей и механизмов, устанавливаемых на транспортах, но контроль за остойчивостью отсутствовал; вопреки рекомендации МТК не заполнили своевременно водой часть междудонных отсеков. В результате этого, а также частых изменений в проекте и несоответствия размещения грузов расчетному, корабли получили отрицательную метацентрическую высоту.
3 апреля 1900 г. при перешвартовке у стенки завода «Амур» внезапно повалился на борт; крен достиг 25°, затем корабль стал медленно переваливаться с борта на борт так, что обнажались скуловые кили. По палубам и в трюмах двигались все незакрепленные предметы, одним из ящиков переломало ноги служащему завода Филипповскому. Накаченная в носовую часть двойного дна вода мало помогла делу и только при помощи упора транспорта в пристань и тяги многих швартовов с берега удалось остановить взбесившийся корпус. При этом остаточный крен составлял 15°. МТК принял решение продолжать достроечные работы, заполнив отсеки двойного дна водяным балластом, а летом провести точное определение остойчивости.
«Енисей», казалось, был более везучим, с ним таких неприятностей не произошло…
Летом 1901 года оба корабля были приняты в состав флота. 21 июля они, находясь в Петербурге, салютовали при спуске на воду броненосца «Император Александр III». 1 августа состоялся высочайший смотр «Енисея», его посетил Николай II. После этого оба транспорта стали готовиться к переходу на Дальний Восток. На фотографиях того времени трудно различить корабли – упомянутое выше различие якорей заметно только на их фото «крупным планом».
ТТХ минного транспорта «Амур»:
Водоизмещение – 2498 тонн.
Длина – 94,1 м.
Ширина – 14,9 м.
Осадка (средняя) – 4,36 м.
Мощность – 2500 + 2387 и.л.с.
Скорость хода 17,44 узла.
Дальность плавания – 3600 миль (на скорости 10 узлов).
Экипаж – 13 офицеров, 29 унтер-офицеров, 262 матроса.
Вооружение – 5х75 мм, 7х47 мм, 450 мин.
15 августа 1901 года оба корабля вышли из Кронштадта на Дальний Восток. Что интересно, но до выхода в поход оба заградителя НЕ ИСПЫТЫВАЛИСЬ «по прямому назначению». Первые тренировки по постановке мин производились кораблями уже в Греции, во время похода. Наверное, все дело здесь в явной спешке. Очаг напряженности на Дальнем Востоке становился все более горячим, и Россия торопилась сосредоточить там все, что могла. Тут было не до вдумчивых испытаний…
Правда, по дороге потренировались изрядно. Оба транспорта выставили примерно по сотне мин. В монографии, упомянутой нами выше, приведена интересная информация об объеме учений, произведенных на «Амуре».
Всего в 1901 г. на «Амуре» проведены следующие судовые учения и занятия: 10 пожарных тревог, 4 водные тревоги с подведением штатного пластыря, 2 завода верпов, 16 учений по обучению гребле и постановке рангоута, 10 походов на шлюпках под парусами, 10 подготовительных упражнений при стрельбе из ружей и револьверов, 4 занятия по обучению разборке, сборке, чистке ручного оружия, 9 строевых учений и ружейных приемов, 10 занятий с рулевыми и сигнальщиками, 4 спуска водолазов, 12 уроков «занятия грамотностью», 2 стволиковые стрельбы, 3 учебно-боевые стрельбы. Во время стрельб было выпущено 105 47- мм и 40 75- мм снарядов, при стрельбе из ружей сделано 2430 выстрелов, поставлено 100 мин, из них неудачно встала только одна.
Греки были настолько добры, что разрешили провести стрельбы по берегу на о. Саламин (И.А.: Зачем битком набитому минами минзагу изображать из себя канонерку – вопрос, конечно, интересный!)…
Вообще, анализ ТТХ «Амура» и «Енисея» наводит на мысль, что «военно-конструкторская» мысль в данном случае явно опередила «военно-тактическую». Корабли – игрушки дорогие, и строить флот по принципу «давайте склепаем кораблик, а потом посмотрим, для чего он пригодится» - явно вариант не лучший. Инструмент вообще должен изготавливаться ПОД ЗАДАЧУ, а дорогой и эксклюзивный инструмент – тем более.
Что же мы имеем в данном случае? Для сравнения приведем ТТХ минзага «предыдущего поколения», уже упомянутого нами «Буга».
ТТХ минного транспорта «Буг»:
Водоизмещение – 1380 тонн.
Длина – 62,2 м.
Ширина – 10,4 м.
Осадка (средняя) – 4,6 м.
Мощность – 1400 л.с.
Скорость хода 14,2 узла.
Дальность плавания – 2150 миль (на скорости 8 узлов).
Экипаж – 10 офицеров, 3 кондуктора, 213 матросов.
Вооружение – 4х47 мм, 425 мин.
Мы видим, что новые корабли явно «поболе будут». Но размеры и водоизмещение сами по себе преимуществами или недостатками не являются!! Это лишь плата за «функционал». А вот с функционалом не все так просто. Да, мин у «Амура» больше! Но – чуть ли не двукратное увеличение водоизмещения в обмен на 5% увеличение запаса мин? Мощность двигателей? Это – тоже плата. За размеры… Артиллерия? «Амур» имел пушек больше, чем минные крейсера того времени (И.А.: Ну, ладно, чуть-чуть более раннего времени, к 1901 году мода на минные крейсера как-то прошла, а до лидеров эскадренных миноносцев было еще далеко). ЧИСТО ТЕОРЕТИЧЕСКИ, такое количество орудий давало возможность отбиться от пары-тройки миноносцев. Другое дело, что артиллерия для минного заградителя – вещь вообще сомнительной ценности! Вести артиллерийский бой, имея на борту несколько сотен мин, могут лишь совершенно безбашенные (не в артиллерийском смысле!) люди. Одно попадание, и получаем, как говорят в кинематографе, приквел Хиросимы. Автор может и ошибиться, опираясь только на память, но, кажется, ни один минзаг, никогда, ни от кого отбиться не сумел. Так что в данном случае мы, скорее всего, имеем как раз то, что автор назвал «военно-тактической» мыслью. Типа, раз пароход покрупнее, давайте и пушек на него побольше воткнем!
Что же у нас остается? Скорость и дальность. Для того чтобы минировать подходы к своему побережью (как сделали русские в Крымскую войну) ни то ни другое не являются жизненно необходимыми. Но подумаем, когда нам могут понадобиться высокая скорость и большая дальность?
Читатель может заметить: «Скорость, скажем так, тоже не в два раза». Но! В два раза быстрее, чем «Буг», в те времена практически никто не бегал! Времена быстроходных минных заградителей типа «Эбдиел», с их 40-узловой скоростью, которую не мог развить практически никто крупнее торпедного катера, еще не пришли.
А вот почти 18 узлов скорости «Амура» - это максимальная скорость броненосцев начала 20 века. Т.е. минные «транспорты» типа «Амура» вполне могли держаться в составе боевой эскадры, подойти к тем самым «вражеским берегам» под сильной охраной, быстренько завалить, например, подходы к вражеской базе минами и гордо удалиться! Данные «Амура» вполне позволяли «провернуть» такой номер. 120 мин (столько могло быть «за раз» закреплено на его рельсах) он должен был ставить минут за 20. А вот ни удрать от легкого крейсера, ни отбиться от него минзаг того времени не мог принципиально. Именно под концепцию типа «прискакал, нагадил, убежал» англичане свои «Эбдиелы» и создавали! Другое дело, что опробовать эту концепцию они так и не смогли. Ко времени появления «эбдиелов», авиация уже вполне могла пресечь эти безобразия «на корню», вследствие чего минзаги частенько использовались в качестве транспортов-прорывателей блокады. Но это – проблемы англичан и их просчеты, мы же рассматриваем возможности «Амуров»…
В итоге, следует заметить, что, технически, «Амур» представлял собой эдакий «эскадренный минный заградитель». Используя корабли такого типа, русский флот мог перейти от оборонительной минной войны, в которой он себя уже блестяще зарекомендовал, к войне наступательной, активной. В которой минные поля могли стать фактором, определяющим и стратегические задачи флота (И.А.: Прекрасно отдаю себе отчет, что оборона – также элемент стратегический, но выиграть войну обороной невозможно!).
Но вот парадокс заключался в том, что реализовать такую идею, не просто достаточно очевидную, но и уже сформулированную (тем же С.О. Макаровым), русский флот так и не попробовал. Хотя, как уже говорилось, возможно, Макаров просто не успел заняться этим делом? Условия, при которых он вступил в командование флотом, практически не давали ни малейшей возможности перейти к активным наступательным действиям. Японцы оказались и более настойчивы и более успешны в реализации идей Макарова.
Именно идеи Макарова (и его активные действия) привели к первой в истории победе торпедного оружия и появлению класса миноносцев, как кораблей способных самостоятельно решать задачи на море, вплоть до стратегических. И именно японцы, применив миноносцы, сразу же «перевели русский флот в партер», выражаясь языком борцов. И они же первыми приступили к минированию вражеских вод, хотя у них и не было кораблей типа русских минных транспортов. Но, обеспечив себе господство на море, они обошлись и простыми миноносцами. Ослабленная русская эскадра просто не могла ничему помешать…
Очень весело читать различные источники, которые уверяют, что русский флот не рискнул производить минирование японских или корейских прибрежных вод, опасаясь международных осложнений и реакции нейтральных государств. Японцев все эти «нюансы» явно не смущали и не волновали. Почему именно русские должны были беспокоиться о них?! Ну, а если бы появились недовольные, их вполне можно было пригласить для урегулирования всяческих вопросов. На международную конференцию. В Порт-Артур. По японским минным полям…
Также автор не понимает откровенных «наездов из будущего». Со стандартными заявлениями про «тупых», «трусливых» и «не догадавшихся». Адекватному человеку с минимальными аналитическими способностями должно быть очевидно, что начинать минирование «вражеских вод» до начала войны как-то «не комильфо». Даже те же японцы не стали этого делать в первую же ночь войны. И если бы русские начали минировать рейд Чемульпо за недельку до того, как туда пришел адмирал Уриу, вот тут «у третьих лиц» были бы обоснованные и серьезные причины для недовольства!
А вот потеряв при первой же атаке 2 броненосца и крейсер в Порт-Артуре и крейсер в Чемульпо, да еще и учитывая повреждения кораблей артурской эскадры в первом же артиллерийском бою (после ночной атаки японских миноносцев)…
В общем, «пить Боржоми» уже было поздно! Послать один-два минзага без прикрытия? Авантюра с предсказуемым результатом. Выслать на их прикрытие остатки эскадры? Так Того только и ждал, когда же русские выйдут за радиус действия береговых батарей!? Активные действия японцев ОБЪЕКТИВНО должны были натолкнуть руководство русского флота на мысль, что японцы готовят десанты в окрестностях Артура. Следствие чего также ОБЪЕКТИВНОЙ становилась задача минирования СОБСТВЕННОГО побережья. В противодесантных целях, ибо флот прикрыть побережье не в состоянии (по крайней мере, временно, до введения в строй выбитых первой атакой кораблей). Чем флот и занялся. Так что дело тут не в глупости, непрофессионализме и неразберихе. Хотя этого, конечно, тоже хватало. И писать о глупости и неразберихе мы еще будем. Нельзя не принимать в расчет и синдрома неудачного начала войны. Вроде как собирались гнать «желтолицых макак» через все море чуть не вениками! А макака «хвостиком махнула», и теперь у нас зубов во рту – через один… Нокдаун!
Необходимо также учитывать, что построив недалеко от Порт-Артура вполне приличный порт Дальний, руководство совершенно не озаботилось какой-либо его обороной. Около него НЕ БЫЛО НИ ОДНОЙ береговой обороны. Грубо говоря, японцы могли просто «внаглую» войти в этот порт, высадить в нем несколько дивизий и сходу взять Порт-Артур, оставив «вне игры» всю его береговую оборону. Так что, минирование Талиенванского залива было ЕДИНСТВЕННОЙ, доступной командованию флота, мерой обороны!
Пришел Макаров… Но объективно ничего не изменилось, не так ли? Вернее, изменилось. К его появлению в Артуре флот стал еще слабее (об этом – ниже). Да, он пытался активизировать действия флота! Но – две разведки силами миноносцев, и в результате – две потери миноносцев. Ну а в результате второй попытки погибли и «Петропавловск» с Макаровым. Ответ на вопрос, что было бы, если бы Макаров послал бы к Элиотам не миноносцы, а "Амур" (с прикрытием из 2-3 броненосцев или без – не суть разница), по мнению автора, очевиден.
Так что оставим вопросы виртуального минирования Токийского залива авторам альтернативной истории (И.А.: Обожаю эти книги, но использовать их как аргумент в споре смешно!), и перейдем к реальным историческим событиям.
Выйдя из Кронштадта в один день, 15 августа 1901 года, «Амур» и «Енисей» шли на Дальний Восток, хотя и по примерно одинаковым маршрутам, но с разными графиками. Соответственно в Артур они пришли с двухнедельным разрывом. «Амур» - 8 марта 1902 года, «Енисей» - 22 марта. Сами длительности переходов наводят на весьма грустные мысли. Проявляя явный интерес к Дальнему Востоку, Россия не смогла организовать там ни судостроительную, ни толковую судоремонтную базу. Вот и приходилось гонять корабли флота через 3 океана, тратя на это приличные средства, огромное время и изрядную часть корабельных ресурсов. В случае войны уже одного этого было вполне достаточно, чтобы эту войну на море проиграть! Даже на суше считается неправильным бросать в бой части, сразу после 1-2 суточного перехода. Что уж сравнивать эскадры, одна из которых только вышла из родной базы, а другая уже более полугода в море, прошедшая за это время чуть не кругосветку?
«Енисей» от Кронштадта до Порт-Артура прошел 14953 мили, потратив за это время 164 644 пуда угля (который матросам надо перетаскать «на своем горбу»!). Уголек этот обошелся казне чуть ли не в 30 тыс. рублей, ну а если добавить сюда еще несколько тысяч на смазочные материалы, воду и продовольствие, можно представить, КАК ДОРОГО обходились такие переходы.
Придя в Артур, оба корабля приступили к несению службы… как брандвахты! Оба они постояли (по очереди) сначала в Дальнем, затем «Амур» побывал с эскадрой в Чифу. В июне командующий эскадрой Тихого океана Скрыдлов в своем рапорте просил снять запрет на салюты, наложенный (И.А.: Совершенно оправданно, с учетом того, что находилось в трюмах транспортов!) на минные транспорты. Была у него идея использовать «Амур» и «Енисей» в качестве стационеров и даже для крейсерской службы при эскадре. Скажем прямо, все эти варианты использования кораблей с 4 сотнями мин на борту не могут не показаться, мягко говоря, не вполне логичными…
В июне 1902 года оба минзага начали тренироваться и по прямому назначению, были проведены практические учения по постановке мин в Талиенване, около Порт-Артура и у порта Дальний. Кампанию 1902 года оба транспорта закончили 6 июля.
Весной и летом 1903 года штабы эскадры и наместника разрабатывали и перерабатывали планы оборонительных минных заграждений подходов к Порт-Артуру и Квантунскому полуострову, сами же транспорты весь год провели в вооруженном резерве, и в море не выходили. В сентябре флотское начальство пришло к выводу, что мин, находившихся на борту транспортов «маловато будет», в январе 1904 года был дан запрос о поставке второго комплекта мин, но мины эти в Артур уже не попали…
В ночь на 27 января 1904 года японские миноносцы атаковали корабли артурской эскадры, стоявшие на внешнем рейде. В результате броненосцы «Цесаревич» и «Ревтизан», а также крейсер «Паллада» были подорваны и надолго вышли из строя. Русский флот (не считая крейсеров Владивостокского отряда, находившихся в отдалении от основного театра боевых действий) остался с 5 броненосцами и одним броненосным крейсером против 6 броненосцев и 6 броненосных крейсеров адмирала Того.
Не будем рассматривать «альтернативы»: что было бы, если бы японцы бросили в атаку не 8 миноносцев, а все свои силы, что было бы, если бы одна из японских мин (торпед) попала в «Амур», который стоял с эскадрой на внешнем рейде («Енисей» в этот момент находился в гавани). Примем факты такими, какие они были в реале.
Этим же днем произошел и первый артиллерийский (И.А.: Назвать его морским трудно, т.к. русские корабли бОльшую его часть стояли на якорях) бой между русской и японской эскадрами. Вот этот бой можно пристально анализировать с точки зрения неразберихи и бестолковщины в русском командовании. Достаточно начать с того, что при наличии наместника Алексеева (без которого на эскадре ничто не делалось), командующего эскадрой Старка и младшего флагмана Ухтомского, командование боем в его начальной фазе практически легло на флаг-капитана, капитана I ранга, Эбергарда.
Отвлекаться на анализ боя не будем, отметим лишь, что русские корабли получили 37 попаданий, из них – 13 снарядами крупных калибров. Японцы отделались 25 попаданиями, из ни – 7 крупнокалиберных. У русских были повреждены крейсера «Баян» и «Новик», получил «свой» двенадцатидюймовый «чемодан» и «Амур» (И.А.: Какое раздолье для альтернативщиков! А если бы «жахнуло»?!), но ему повезло. Снаряд снес трубу кочегарного вентилятора, пробил правый дымовой кожух, и застрял, не взорвавшись! Вообще, в источниках про русско-японскую повсеместно пишется, что японские снаряды взрывались по любому поводу. При попадании в воду, леерные тросы, в собственных пушках, чуть ли не от косого взгляда на них! Но вот тут – повезло. Маленький локальный армагеддон не состоялся… Матросы-добровольцы удалили снаряд с корабля.
В тот же день наместник Алексеев (напомним, что эскадрой, теоретически, должен был командовать Старк) приказал командиру минного транспорта «Енисей» следовать в Талиенванский залив и выставить там две линии мин. На этот момент «Енисеем» командовал капитан 2-го ранга В.А. Степанов. Тот самый. Он в апреле 1902 года сменил капитана 2-го ранга Грамматчикова, приведшего «Енисей» в Порт-Артур.
Около 17 часов «Енисей» вышел в море и начал готовить мины к постановке, но тут в штабе спохватились, что он следует без охранения. «Енисей» вернулся в порт, подготовку мин приостановили. В порту получен новый приказ – «снова туда же», но уже в сопровождении крейсера «Боярин». Снова – в море, снова продолжили подготовку мин.
Трудно сказать, можно ли считать крейсер 2-го ранга достаточным прикрытием для минзага, особенно с учетом того, что несколько часов назад под Артуром был ПРАКТИЧЕСКИ ВЕСЬ японский флот…
Но и в данном случае «прикрытие» было не без странностей! «Боярин» довел «Енисей» до Талиенвана, а затем… вернулся обратно в «Артур», оставив минзаг без прикрытия и обеспечения. Зачем он тогда вообще был нужен? Зачем потеряли время?
В ночь на 28 января «Енисей» выставил первую линию из 100 мин. Затем всю ночь он простоял на якоре. Утром 28 января на «Енисее» начали готовить к постановке следующие 108 мин. По окончании подготовки транспорт снялся с якоря и продолжил постановку мин. Когда выставили эту партию, из трюма подняли еще 112 мин и начали их подготовку. К 19 часам работа была закончена. Поперек Талиенванского залива было выставлено 320 мин на протяжении 7 миль. В связи с неблагоприятной погодой и плохой видимостью береговых ориентиров (напомним, какое-либо обеспечение постановки мин отсутствовало) точность постановки была невысокой.
Зайдя в порт Дальний, Степанов телеграфом передал в Артур исполнительную схему постановки мин.
Утром 29 января, «Енисей» вывел из порта Дальний находившиеся там иностранные суда. После их прохода были демонстративно поставлены две мины с песком.На борту оставались еще 82 мины, Степанов решил поставить и их. В южном проходе в залив были поставлены еще 40 мин и «Енисей» пошел «доминировать» северный проход.
Постановка последних мин прошла успешно, но тут были замечены 2 плавающие (собственные) мины. Командир принял решение расстрелять их, что и было сделано. Чтобы не разворачиваться вблизи минного поля, «Енисей» приблизился к минам задним ходом. Но при этом Степанов явно не учел наличие течений в Талиенванском заливе. После того, как «Енисей» начал переход к якорному месту и дал ход вперед, с правого борта, под мостиком, раздался взрыв. «Енисей» «наехал» на собственную мину! Транспорт получил огромную пробоину и начал быстро тонуть. Затонул он всего через 15 минут после взрыва.
Командир приказал команде спасаться, сам же остался на мостике и пошел на дно вместе с кораблем. Последними его словами были: «Спасайтесь, ребята, кто может; обо мне же не заботьтесь».
Цена ошибки была очень высока, кроме Степанова при катастрофе погибли еще 3 офицера и 91 член команды. Старший офицер корабля был спасен, но после долгого пребывания в воде он тяжело заболел и 7 августа 1905 года умер.
В одном из источников есть данные, что при первой постановке также всплыли три мины, которые были уничтожены подрывными зарядами с помощью шлюпки. В последнем же случае Степанов этого не сделал. Может, сыграло роль долгое нахождение «Енисея» в море совершенно без прикрытия? Ведь вполне могли появиться корабли японцев, «застукав на горячем» русский минзаг. Поспешишь, как говорится…
Но на этом цепь трагических событий еще не закончилась. Выстрелы «Енисея» по минам и взрыв услышали в Дальнем. Начальник гарнизона генерал Фок телеграфировал в Порт-Артур о появлении японских миноносцев. Получив это известие, наместник приказал направить в Талиенван «Боярин» и 4 миноносца. При этом ему в спешке был показан предварительный план установки мин в заливе. А вот исполнительный план ему показан не был, т.к. штаб эскадры еще (!!!) его не имел! В итоге, командир крейсера, отправленного в район минного поля, границ этого поля просто не знал.
В 14.40 крейсер вышел из Артура и, естественно, не обнаружил никаких миноносцев противника. Но в 16.05 с левого борта крейсера, в районе кочегарок, происходит взрыв мины. При взрыве погибло 9 кочегаров и крейсер, получив крен в 15о, погрузился в воду по иллюминаторы. Согласно официальной истории, он подорвался на сдрейфовавшей мине, хотя возможно, что мину сорвало с минрепа.
Думается, здесь к месту будет шаг в сторону. С цитатой из книги «Расплата» капитана 2-го ранга Семенова.
«За эти же дни обнаружилось весьма неприятное свойство наших мин заграждения. Испытывались они на тихих учебных рейдах, вроде Транзунда (в Балтийском море) и Тендровской косы (в Черном море), где были признаны вполне удовлетворяющими своему назначению. Но здесь, в бухтах, куда заходила зыбь с открытого (настоящего) моря, где действовали приливо-отливные течения, из-за ничтожной конструктивной ошибки они оказались опасными не только для врагов, но и для друзей. Минреп, т. е. веревка, свитая из стальной проволоки, которая соединяет мину с якорем и держит ее на месте, проходит через отверстие, вырезанное в особом щите, называемом парашютом. Отверстие в парашюте выдавливалось общепринятым для этой цели станком, и никому в голову не приходило обратить внимание на то, что края его острые. Между тем на зыби и переменных течениях минреп при малейшей «слабине», дававшей ему возможность движения, терся об эти острые края, перетирался, и мина, вполне готовая при малейшем ударе к взрыву, пускалась в плавание по воле волн.
Был случай, когда такая мина подплыла к стоявшей у самого берега моря фанзе рыбака-китайца, ударилась о прибрежные камни, и — от фанзы со всеми в ней находившимися ничего не осталось...
Другая при тихой погоде подплыла к пологому берегу и здесь обсохла во время отлива. Ее нашел обход какого-то стрелкового полка, решил предоставить начальству и поволок... Конечно — взрыв... Из 12 человек обхода чудом уцелел только один, который и мог рассказать, как было дело... Разумеется, никто, ни мы, ни японцы, не были обеспечены от возможности наткнуться на подобную мину, плавающую в открытом море ».
Не зная границ минного поля, командир «Боярина» капитан 2-го ранга Сарычев посчитал, что его корабль уже находится на этом поле и в любой момент может подорваться повторно. Трудно, конечно, назвать поведение Сарычева героическим, но основания для «головной боли» у него были…
Считая положение корабля безнадежным, Сарычев отменил поданное ранее приказание о подводке пластыря к пробоине и приказал спустить шлюпки. Миноносцы подошли к борту крейсера и сняли с него экипаж, после чего два из них с бОльшей частью спасенных ушли в Артур. Два других миноносца остались при крейсере. В связи с опасениями о возможном захвате крейсера противником (И.А.: Японские миноносцы «обнаруженные» Фоком должны были рыскать неподалеку!), было принято решение уничтожить крейсер. Миноносец «Сторожевой» выстрелил торпедой из кормового аппарата. Осечка! Причем мина частично вышла из аппарата и застряла, повторно использовать этот аппарат было уже невозможно. Разворот. Выстрел из носового, с дистанции в три кабельтова. Мина прошла половину расстояния, но тут пузырьки на поверхности (след торпеды) перестали появляться. Утонула! Сорвалось-не удалось-не больно то хотелось… Миноносцы бросают крейсер и уходят в Артур.
На следующее утро к месту подрыва крейсера высланы пароход «Сибиряк» и два миноносца. Еще на подходе к заливу им начали попадаться плавающие мины, которые расстреливались миноносцами. С учетом этого факта становится очевидным, что крупными ошибками были и решение Степанова по расстрелу двух мин (ими дело не закончилось!) и посылка транспорта без сопровождения (и «Боярин» на мину бы не «наехал» и миноносцы лучше бы справились с плавучими минами, чем громоздкий минзаг!). Крейсер обнаружили на мели, начали готовиться к спасательным работам, но им мешало волнение на море. Следующей ночью «Боярин» сорвало с мели и он таки затонул, скорее всего, после повторных подрывов.
12 февраля Временный военно-морской суд рассмотрел дело в отношении командира погибшего крейсера и признал его виновным в преждевременном оставлении корабля: «виновным в том, что он при получении крейсером пробоин недостаточно убедился в плавучести судна и благодаря этому не принял должных мер к спасению такового, последствием чего было спешное снятие с крейсера команды и оставление судна. Небрежности же или неосторожности в действиях командира по управлению крейсером, которые были причиной гибели последнего, судом в обстоятельствах дела не [было] усмотрено».
Серьезных санкций, тем не менее, не последовало, разве что корабля Сарычев, естественно не получил. До конца обороны Артура он командовал береговыми батареями, затем – японский плен после сдачи крепости. В марте 1906 года он вернулся в Петербург, а в 1907 году получил звание капитана 1-го ранга. До 1915 года он командовал флотским полуэкипажем в Либаве, получив в 1913 году звание генерал-майора флота. В июне 1913 года вышел в отставку с повышением до генерал-лейтенанта. В 1924 году умер в Эстонии.
Командование не отказалось от идеи усиления заграждений в Талиенванском заливе. Но, свежая погода непрерывно увеличивала количество плавающих мин в этом районе. В результате запланированный выход в Талиенванский залив «Амура» был отменен, а на берегу были устроены посты наблюдения за поставленными заграждениями.
Сам же «Амур» в период 3-7 февраля поставил несколько минных заграждений. 28 февраля «Амур» провел последнюю постановку мин начального периода войны. Всего в Талиенванском заливе и ближайших бухтах было поставлено 717 мин.
24 февраля в Порт-Артур прибыл уже упоминавшийся нами адмирал Макаров. «План» по «пассивным» минным постановкам тогда уже «был выполнен», «Енисей» уже лежал на дне, а «Амур» «изрядно поиздержался». Он уже выставил бОльшую часть своих мин, а новых мин, как уже говорилось выше, Порт-Артур так и не получил.
В инете гуляют самые разнополярные мнения насчет достоинств С.О. Макарова и его деятельности в Артуре и на флоте вообще. Нашей целью не является анализ этого вопроса. Отметим лишь то, что непосредственно относится к минным транспортам.
Как уже говорилось, Макаров «принял» эскадру в сильно ослабленном состоянии и в полном «раздрае» в связи с неудачным, мягко говоря, началом войны. Первая атака японцев показала, что держать эскадру на внешнем рейде – самоубийство. Внутренний же рейд практически являлся ловушкой для флота. Во-первых, японцы пытались закупорить выход из гавани атаками брандеров. Во-вторых, даже без усилий японцев, для того чтобы выйти из Артура через узкий выход необходимо было потратить много времени. В литературе описывается, что эскадра целиком (до прибытия Макарова) не могла выйти на внешний рейд «за одну высокую воду». Таким образом, японцы, наблюдая за выходом из гавани, имели преимущество «в мобильности», что позволяло им атаковать Артур даже не полными силами. Пока эскадра выйдет в море, можно свои корабли оттянуть. Или даже попробовать подвести русских под удар основных сил. Береговая оборона Порт-Артура также была несовершенна, чем можно было воспользоваться. Японцы и воспользовались.
Прибытие Макарова они встретили «праздничным салютом». 26 февраля японские броненосцы обстреляли гавань Порт-Артура, ведя перекидной огонь через горный массив Ляотешань. В районе Ляотешаня появилась эскадра Того в составе 16 вымпелов. В 8 ч. 40 мин. броненосцы «Хатсусе», «Сикисима» и «Ясима» отделились от эскадры и открыли перекидную стрельбу по внутреннему рейду Порт-Артура и городу. Два японских крейсера, находясь в море против входа в гавань вне досягаемости крепостной и корабельной артиллерии, по радио корректировали огонь броненосцев.
Японские корабли были закрыты горами от обстрела орудиями русских кораблей. Береговых же батарей в этом районе не было. Кроме того, огонь велся с дистанции более 12 км. Можно много говорить (и говорят) о бестолковости русского командования, но ДО ТОГО (И.Б.: можно принять слово того за каламбур «Того») НИКТО, НИКОГДА не стрелял на такие дистанции! Единственный достаточно масштабный бой паровых флотов, который знала история – бой в устье реки Ялу. И шел он на дистанциях 20-30 кабельтовых, т.е. менее 6 км. Ну а уж в знаменитой битве при Лиссе, определившей развитие «военно-морской мысли» на 3 десятка лет, броненосцы вообще на таран «хаживали»! Вот и считалось, что предельная дальность морского боя – эдак кабельтов 45… Стрелять с бОльшей дистанции – зря снаряды жечь…
Кстати, дневной бой 27 января этой мысли не противоречил! Флагман Того, броненосец «Микаса», открыл огонь по русским с 8500 м. (И.А.: Не надо обвинять автора в путанице в единицах измерения – просто русские привыкли к «английской мере», миле, а вот воспитанные и оснащенные англичанами японцы предпочитали метры…). При этом японцы добились около 2% попаданий, русские – около 1%.
Другое дело, что 26 февраля японцы вели огонь по площадной цели! Куда не попади, все «в цвет»… Да и корректировка огня с крейсеров тоже была новшеством. Правда, с «экономикой» у японцев таки «не срослось». За три часа, которые длился обстрел, три японских броненосца выпустили 154 – 305 мм снаряда. Явно не спешили, т.к. орудия того времени могли стабильно стрелять раз в 1-2 минуты, и за три часа японцы могли практически опустошить (впустую!) все погреба. Но и с корректировкой вышло «не очень»! Было всего три попадания – в броненосцы «Ревтизан», недавно введенный в гавань после его торпедирования, «Севастополь» и крейсер «Аскольд». На «Ревтизане» погибли 5 человек, ранено 10, всего на эскадре (по разным источникам) – 7-8 и ранено 20-29. Опять процент попаданий в диапазоне 1-2, но это по куче стоящих кораблей!
В городе погибла русская семья, были жертвы и среди китайского населения. Хуже всего пришлось «Ревтизану», еще один снаряд, упавший РЯДОМ с бортом разбил подведенные кессоны, корабль начало заливать водой через старую пробоину и ему снова пришлось (как и 27 января) выброситься на мель. Это еще замедлило ремонтные работы на корабле.
Чисто «военный» эффект этой акции был невелик, в «наши времена» такая «боевая операция», скорее всего шла бы по графе «терроризм» и «военные преступления», повлекшие за собой жертвы среди мирного населения (И.Б.: Жаль, не было на Того своих «белых касок»!). Но позволять безнаказанно расстреливать свою эскадру в собственной же базе Макаров не мог. Не будем останавливаться на всех его действиях (опять же – не наша тема на сегодня!). Но вот последняя из упомянутых ранее постановок мин «Амуром» относится именно к этим мерам.
Именно по приказу Макарова «Амур» 28 февраля выставил в 2-3 милях от мыса Ляотешань 20 мин. В том районе, откуда японские броненосцы вели свой обстрел. Таким образом, ЭТА постановка была уже не «противодесантной», а, скажем так, «полуактивной». Минная постановка прикрывалась крейсером «Баян» и пятью миноносцами. Т.е. и силы прикрытия, вполне достаточные, чтобы защитить минзаг при встрече с легкими силами противника, были выделены.
9 марта японцы попробовали повторить «номер на бис». С вариациями. На сей раз Того явно ожидал, что русские могут попробовать-таки выйти из гавани. По этой (скорее всего) причине основные силы японской эскадры находились против выхода из гавани. Для обстрела гавани через Ляотешань были выделены только 2 броненосца, «Фудзи» и «Ясима». Так как это были самые старые корабли в боевом отряде Того, отсюда тоже можно сделать вывод, что японский адмирал рассчитывал на то, что русские «не стерпев позора», вылезут из гавани и их можно будет потрепать.
В «аспекте минзагов» нас интересует то, что на установленную «Амуром» минную банку никто из японцев не попал. Ну а насчет обстрелов, заметим лишь, что японцев ждали «сюрпризы» в виде перекидного огня «Ревтизана» и «Победы» и вновь сооруженная батарея шестидюймовок. Итог – 100 потраченных японцами снарядов, ни одного попадания, и отказ от таких экспериментов вплоть до гибели Макарова. Русские, также «впустую», выпустили около 30 снарядов главного калибра.
Т.е. вывод о бесполезности стрельбы на дальние расстояния пока продолжал подтверждаться! 13 марта управляющий Морским министерством, адмирал Авелан направил Макарову распоряжение, по которому запрещались «стрельбы на дистанции свыше 10 верст». Мол, попасть все равно нельзя, так зачем же тратить снаряды. Чтобы читатель уж совсем не обиделся на автора за «беспредел» в мерах длины, укажем, что верста – 1066 метров, миля – 1852, кабельтов – 1/10 мили. Т.е. 10 верст – 57,5 кабельтовых… Спорить о разных «длинах» кабельтовых, думается, тоже излишне… Порядок тот же.
Японцы перешли к минированию выходов из Порт-Артура. Как уже отмечалось, специализированных заградителей у них не имелось (И.А.: Да их ни у кого, кроме русских не имелось!), так что мины они ставили ночью с миноносцев и импровизированного заградителя, переделанного из парохода «Корио Мару». Увы, но японцы использовали русские идеи лучше, чем сами русские (если конечно не обращать внимания на наплевательское отношение к международным нормам права вследствие минирования международных и иностранных вод!). Пока русские мины «ждали своего часа», постепенно вымываясь штормами, японцы использовали мины, как наступательное оружие.
Русские же пытались вести себя «по правилам». После постановок мин у Дальнего штаб наместника разослал консулам нейтральных государств циркуляр с предупреждением о минных полях и правилами безопасности для нейтральных судов.
В результате, японцы «повели в счете». К кораблям русского флота, погибшим на своих минах, 31 марта добавились и броненосец «Петропавловск», с которым погибли около 650 моряков и сам Макаров. В то же время подорвался и броненосец «Победа», но он остался на плаву
На минирование своих вод русские отреагировали созданием организованных тральных сил (по сути дела также впервые в истории). Первые распоряжения отдал еще сам Макаров. По его приказу было организовано наблюдение за внешним рейдом и траление при помощи катеров и минных крейсеров «Всадник» и «Гайдамак», боевой ценности уже не имеющих. Только вот ту самую операцию японцев по минированию прохлопали…
16 же апреля, после гибели Макарова, наместник Алексеев издал приказ, согласно которому на командующего подвижной и минной обороной Порт-Артура, контр-адмирала Лощинского, возлагались обязанности общего руководства тралением.
Интересно, что «ядром» этих тральных сил стал «Амур» и его командир, капитан 2-го ранга, Иванов 6-й. Парадокс! Конечно, никто не превращал «Амур» в тральщик. Траление и проводка кораблей эскадры за тралами при их выходе в море производились теми же «Всадником», «Гайдамаком» и паровыми катерами с броненосца «Цесаревич». Просто сработал принцип, «кто лучше командира минзага в минах сечет? Вот пусть и поработает…».
После гибели Макарова преимущество на море японцев стало подавляющим. В строю остались только 2 броненосца. «Ревтизан» и «Цесаревич» все стояли с подведенными к торпедным пробоинам кессонами. «Победа» чинилась после подрыва на мине, а «Севастополь» - после тарана собственным кораблем во время одного из выходов в море. Главные же силы японцев состояли из 6 броненосцев и уже 8 броненосных крейсеров. Правда, 5 крейсеров были отвлечены на владивостокский отряд, но все же…
Как следствие, японцы совершенно без опаски начинают высадку у Бицзыво. Сначала высадка идет к северу от Талиенвана, затем, чтобы сократить коммуникации, место высадки решено перенести в бухту Керр. А там – мины «Амура»!
Японцы о них знали. Да и не знали бы сами, не беда – «нейтральные» англичане, получив информацию от русских, своих друзей не обидели бы. Командующий Соединенным флотом Того приказал начальнику 3-й эскадры адмиралу Катаока протралить бухту. Тут и началось.
29 апреля японские миноносцы начали траление в бухте Керр. Миноносец №48 подрывается и через 7 минут тонет. 6 погибших, 10 раненых. 1 мая авизо «Мияко», стоя на якоре (!!!), подрывается на мине и тонет через 23 минуты. Высадку в бухте Керр отменили, тральные работы прекратили.
Прикрывая высадку своих войск, японский флот перешел к тесной блокаде Артура. Для этого несколько отрядов, сменяя друг друга в дневное время непрерывно курсируют в виду крепости. Начиная с 26 апреля «Амур» готов выйти в море для постановки мин. Но блокада крепости делает попытку постановки мин днем невозможной. Вести гипотетические разговоры о возможности активных минных постановок где-нибудь далеко от Артура просто бессмысленно. Достаточно снова вспомнить, что два выхода миноносцев (!) на приличное расстояние от крепости кончилось для русских серьезными потерями. Что уж говорить о тихоходном (по сравнению с крейсером или миноносцем) минзаге!
Тем не менее, идея «подловить» японцев и отомстить им за «Петропавловск» весьма привлекательна. Тем более, что японцы все время ходят одним и тем же маршрутом! В итоге, при активном участии командира «Амура», командующий эскадрой Витгефт отдает распоряжение: «Транпорту «Амур» предстоит в возможно скором врем ни выйти в море и на расстоянии 10 миль от входного маяка по створу входных огней на S поставить 50 мин заграждения, а потому предлагается дежурным офицерам сигнальной станции (Золотой Горы) следить внимательно за движением неприятеля, собирая сведения с окрестных постов, и, когда дежурный офицер, сообразуясь с местом нахождения неприятеля и движением его, найдет, что транспорт «Амур» может выполнить вышеупомянутое поручение, сообщить на лодку «Отважный» для доклада адмиралу Лощинскому и на транспорт «Амур»».
Витгефт все еще опасался производить минирование международных вод, поэтому решение было «половинчатым». Разрешено ставить мины не далее 5-6 миль от берега (И.А.: Хотя это все равно за пределами 3-мильной зоны территориальных вод!).
Утром 1 мая блокаду Порт-Артура осуществлял отряд адмирала Дева (броненосец, два броненосных и два легких крейсера). Наблюдение с Золотой Горы за отрядом подтвердило: «Можно»! Пропуская подробности события, отметим, что в 14.25 «Амур» получил разрешение на выход. Командование с утра «мялось», не рискуя отдать приказ, но в данном случае все это сработало «в плюс». Японские корабли отдалились от крепости, а на море был туман. Но за то это был день, что позволяло, в отличие от ночного времени суток, поставить мину точно.
«Амур» вышел на рейд, где его уже ждали 6 миноносцев. Построились в ордер: «Скорый» и «Сердитый» с тралом, затем, на расстоянии 2 миль, «Смелый» и «Стройный» с тралом, затем «Амур» и последними – миноносцы прикрытия «Внимательный» и «Выносливый».
Без ошибок не обошлось. Первая пара шла со скоростью 5-6 узлов, но Иванов, очевидно, торопясь, приказал второй паре дать 10 узлов. Трал этой пары тут же лопнул. Иванов, догнав первую пару, приказал и ей увеличить ход. После чего лопнул и второй трал. Оставшись без тралов, «Амур» еще увеличил ход, до 17 узлов. Короче, «Под Российским небесным флагом. И девизом «Авось», и девизом «Авось»…».
Но – пронесло! На полном ходу «Амур» проскакивает место постановки мин, указанное Витгефтом. Он идет туда, где ДЕЙСТВИТЕЛЬНО проходили японские корабли. А это – 10,5-11 миль от Золотой Горы. Придя «на точку», «Амур» выпускает вперед миноносцы, снижает скорость до 6 узлов и начинает постановку мин. Все 50 мин поставлены в одну линию. В этот момент с Золотой Горы «Амур» не видят из-за тумана, а вот с высоты 218 Ляотешаня видели «Амур», затем полосу тумана, а за ней – японские корабли. Закончив постановку мин, русские корабли отвернули на запад. И в этот момент, над полосой тумана были замечены дымы японских кораблей на востоке. Отойдя от места постановки 2 мили на запад, Иванов повернул на Порт-Артур и в 17.25 «Амур», вслед за миноносцами, вошел в гавань.
Теоретически, за нарушение приказа командующего можно было и «загреметь под трибунал», но дальнейшие события показали правоту Иванова. Судьба благосклонно отнеслась и к его своеволию и к его бесшабашности. «Аудацес Фортуна юват», как говаривали римляне…
На следующий день к крепости подошел отряд адмирала Насиба (броненосцы «Хатсусе», «Ясима» и «Сикисима», крейсер «Касаги» и авизо «Тацута»). Автор оставляет на усмотрение читателя мысли о правильности написания японских звуков «между с и ш». Все равно, каждый пишет, как ему удобно… В 10.50 «Хатсусе» подрывается на мине. Эскадра меняет курс (И.Б.: Мины стояли в одну линию, шли бы дальше, глядишь проскочили бы!). И тут же на одной, а затем и на второй мине подрывается «Ясима»! Около 11.30 «Хатсусе» подрывается вторично. К тому же, по всей видимости, детонируют его погреба – через 1-2 минуты он уже тонет. Погибает около 500 членов экипажа. Команда «Ясимы» борется за живучесть, но бесполезно, корабль погружается все глубже в воду. В 14.71 отдан якорь и команда покидает броненосец.
Русские сравняли счет! Даже с прибытком для себя. Правда, о гибели «Ясимы» они долго не знали, японцы удачно скрывали этот факт, а затонул он вне пределов видимости крепости. Таким образом, «Амур» становится самым результативным кораблем русского флота за всю его историю. Никогда, за все время металлического кораблестроения, русским не удалось в открытом море потопить ни одного линейного корабля противника…
4 мая в районе Ляотешаня подорвался и затонул японский миноносец «Акацуки». Его тоже, по всей видимости, нужно записать на «счет» «Амура».
5 мая – 10 мая «Амур» несколько раз должен был выйти на постановку мин, но каждый раз эти выходы срывались. 14 мая «Амур» поставил мины в бухте Тахэ для прикрытия с флангов оборонительных позиций от обстрелов с моря. 17 мая получен приказ передать все 75-мм пушки, оказавшиеся совершенно для него бесполезными на отремонтированный «Цесаревич». 22 мая «Амур» должен был выйти на свое последнее минирование, т.к. запас мин кончался. Но в связи с большой минной опасностью (тралящие силы все время подсекали мины), выход тоже не удался. Попытка повторения операции 2 июня привела к тому, что, обходя мины по малым глубинам, «Амур» наскочил на камни и получил пробоину. Ремонтировать «Амур» уже не стали, мин все равно не было. Экипаж занимался тралением, участвовал в боях на берегу. «Амур» же перед сдачей Порт-Артура взорвали прямо в доке.
Японцы же продолжали нести потери. 22 июня канлодка «Каймон» подорвалась и затонула на мине, поставленной «Амуром» или «Енисеем». Поставленные транспортами мины ограничивали возможности японцев, задержали ввод в эксплуатацию порта Дальний, не позволяли обстреливать русские войска и высаживать десанты. Всего в районе Артура русскими было выставлено 1066 мин, 837 из которых поставили «Амур» и «Енисей». Минеры транспортов участвовали и в постановки части «чужих» мин, с миноносцев, катеров и плотиков. Даже с китайских джонок ставились мины.
Минная русско-японская война, в отличие от войны в целом, закончилась в пользу русского флота. Русские на минах потеряли один броненосец, один крейсер, один минный транспорт, два миноносца и один малый (номерной) миноносец. Причем крейсер и минный транспорт, как говорят футболисты, - автогол. Естественно «бонусом» для японцев явилась гибель адмирала Макарова. Потери японцев составили 2 броненосца, 1 крейсер, 5 вспомогательных кораблей (авизо, канлодки, некоторые авторы относят их аж к крейсерам второго ранга!), 2 миноносца и 2 малых миноносца. А это – 50% потерь японского флота по общей численности, 100% кораблей линии (броненосцев) и 50% крейсеров (причем к потере второго крейсера русский флот не имеет вообще никакого отношения, легкий крейсер «Иосино» был протаранен и потоплен броненосным крейсером «Кассуга»).
В результате русско-японской войны Россия, по большому счету, осталась без флота. Да, Черноморский флот не пострадал (И.Б.: По вполне понятной причине – боевые корабли не имели права прохода через турецкие проливы, вследствие чего Черноморский флот всегда был «вещью в себе»!). Ну а в общем…
На Балтике остались два броненосца – устаревший «Император Александр II» и «не успевший» к Цусиме «Слава». На Тихом океане – 2 броненосных, один бронепалубный и один легкий крейсер. Да в войне уцелели интернированные в разных портах броненосец «Цесаревич», да бронепалубные крейсера (две «богини», «Олег», «Аскольд» и легкий «Жемчуг»)…
Необходимо было срочно возрождать флот. А не было ни денег, ни времени, ни особых возможностей. Поэтому первые действия в этом направлении явно были «реакцией испуганных». Заказывались миноносцы старого образца, такие же крейсера (броненосный «Баян» уже в русско-японскую войну был слабее любого японского броненосного крейсера, чего уж говорить о заказе такого корабля после войны, тем более аж в 3 экземплярах?!). Не удивительно, что и с минными транспортами история получилась такая же. Сама необходимость таких кораблей сомнений не вызывала (И.Б.: Ну еще бы! После «Амура» и его результатов?!). К тому же изначально планировалась постройка 4 минных транспортов такого типа. В результате, вторая пара минзагов стала продолжением проекта первой пары, с некоторыми изменениями, внесенными в проект на основе опыта эксплуатации первой. При этом выросло водоизмещение, несколько увеличилась мощность машин и скорость, а вот количество мин уменьшилось. Их стало всего 360 (правда, уже нового образца). Вообще, честно говоря, количество мин на первой паре транспортов было, ну не то, чтобы избыточным, но… Дело в том, что подвесить к рельсам на первом «Амуре» можно было 120 мин. И выставить их за 20 минут. А вот потом – длительное время на подготовку следующей партии. Мы видели это уже на примерах работы «Енисея» и «Амура», рассмотренных нами выше.
Первый минный транспорт, получивший имя «Енисей», заложили 25 мая 1905 года, второй, «Амур» - 18 июля 1906 года. Такой разрыв в сроках «Енисею» не очень помог. Еще 21 ноября 1905 года должна была состояться его официальная закладка (и одновременно – спуск на воду), но «Енисей» прошел всего 8,5 м и застрял на стапеле. Исправлению ситуации помешала забастовка и он был спущен на воду только 5 июля 1906 года. Правда и с «Амуром» спешить не вышло. На воду его спустили 18 июня 1907 года.
ТТХ минного транспорта «Енисей» (второй проект):
Водоизмещение – 3200 тонн.
Длина – 98,9 м.
Ширина – 14 м.
Осадка (средняя) – 4,4 м.
Мощность – 5200 л.с.
Скорость хода 18,9 узла.
Дальность плавания – 3200 миль (на скорости 10 узлов).
Экипаж – 12 офицеров, 300 матросов.
Вооружение – 5х120 мм, 2х75 мм, 8х7,62-мм пулеметов, 320 мин.
Практически при том же стапельном периоде, «Амур» на плаву достраивался на 8 месяцев меньше, чем «Енисей», а испытания на нем заняли 5 месяцев, против 12 у «Енисея». В итоге оба корабля были введены в эксплуатацию в октябре 1909 года. Долго! Но, как умели!
Получилось, что попытка ускорения получения флотом кораблей за счет использования старых проектов, привела к тому, что флот получил корабли не скоро. Но – уже устаревшие.
В 1910-13 гг. оба заградителя достаточно много тренировались в постановке заграждений и к началу первой мировой экипажи подошли неплохо подготовленными.
К началу войны превосходство немецкого флота над русским было просто подавляющим. В соответствии с этим у русского флота на войну могла быть единственная стратегия – оборона на заранее подготовленной минно-артиллерийской позиции. Именно поэтому командующий Балтийским флотом Эссен настойчиво «продавливал» решение о установке мин ДО начала боевых действий. И ему удалось это сделать!
14 июля 1914 года отряд заградителей, вместе с 14-м дивизионом миноносцев, сосредоточился в Порккала-Удде в полной готовности к минным постановкам. 18 июля 1914 года минзаги «Амур», «Eнисей», «Ладога» и «Нарова» вышли в море и в 6.56 начали постановку мин на центральной минно-артиллерийской позиции. В течении 4 часов было выставлено 2124 мины.
Правда, немецкий флот не торопился атаковать. Он вообще на Балтике «не вел себя никак»! И Балтийский флот начал планировать более активные минные постановки. Но вот тут минные транспорты были уже практически непригодны. Скоростенка маловата, ежли что, они были бы обречены. Ну а артиллерия (пусть и усиленная с 75мм в 1904 году до «современных» 120 мм) была по-прежнему бесполезна…
Но все-таки решили рискнуть. В октябре разработали план операции в юго-восточной части Балтийского моря. Операция должна была пройти максимально скрытно. Немцы даже не должны были заподозрить возможную постановку мин. Для этого, после выхода «Амура» в море под прикрытием трех крейсеров, 5 ноября 1914 года, на нем даже установили фальшивую третью трубу, замаскировав его самого под крейсер. В ночь на 6 ноября, отпустив крейсера, «Амур» выставил 240 мин в районе о. Борнхольм и банки Штольпе. После чего снова встретился с крейсерами и пошел обратно.
Впоследствии на этом минном поле погибли германские пароходы «Кенигсберг» и «Бавария». Немцы нашли эти минные поля только весной 1915 года, при этом они потеряли на минах еще два тральщика. 1 декабря в такой же «набег» под прикрытием крейсеров отправился «Енисей». 2 декабря он поставил 240 мин на входе в Данцигскую бухту. Немцы узнали об этом минном поле только после того, как там погиб пароход «Гретке Хуго Стинес». Во второй половине декабря 1914 года немцы потеряли без вести пропавшими еще 4 парохода со всеми командами. Возможно, они тоже погибли на минах «Амура» и «Енисея».
В 1915 году флот начал постановку мин на новой – Передовой минно-артиллерийской позиции. В ней приняли участие оба заградителя.
22 мая 1915 года, идущий на скорости 12 узлов, «Енисей» получил в борт торпеду от германской подводной лодки «U-26» (командир капитан-лейтенант граф Беркгейм). «Енисей» шел на очередную минную постановку из Ревеля в Моонзунд. По несчастливой традиции для «Енисеев» он опять шел без охранения.
Один из спасшихся матросов так рассказывал корреспонденту «Нивы» подробности этой трагедии: «В 5 часов утра ветер свежел. Мы шли полным ходом выполнять задачу. Солнце уже встало. Вокруг, кроме редких белых гребешков волн, ничего не было видно, ни одного дымка. Полоска берега терялась постепенно вдали. Шли по открытому морю. В бурный день трудно заметить перископ подводной лодки. Наши зорко следили за морской поверхностью. Немцы, видно, уже поджидали нас. В 10 часов утра один из дозорных заметил мину. Она шла прямо по направлению к судну. Закричал: «Мина идет!», но было уже поздно. Раздался толчок, взрыв, с кормы полетели обломки. Попадали люди. От взрыва рухнула задняя мачта и разрушила при падении беспроволочный телеграф и электрические провода во внутренних помещениях. Сразу погасло электричество. Сообщить о катастрофе мы не имели никакой возможности. Вблизи нас никого не было. Бросились первым делом подводить заплату под пробоину. Никто не растерялся. Наш командир отдавал приказания спокойно до последнего момента. Транспорт сразу дал крен на правый борт и стал почти вертикально. Ясно было, что спасти судно не было никакой возможности. Скомандовали, чтобы спасался, кто как может. Транспорт через две минуты уже стал погружаться. С громким «ура», перекрестившись, стали бросаться в воду. Успели спустить несколько шлюпок, но их захлестывало сильной волной. Из нижних помещений выбегали на палубу, кто мог. Прошло еще две-три минуты, и транспорт стал подыматься носом кверху. Я сбросил скорей сапоги, мешавшие мне, схватил свою койку-матрац, сделанный из толстой пробки, бросил ее в воду и, изловчившись прыгнул сам. В первый момент словно ошпарило холодной водой, даже сердце защемило. Я скорее, несколькими взмахами рук, подплыл к матрацу, и мне удалось обмотать его вокруг груди и живота. Плыть стало легче. Первой заботой было отплыть подальше от судна, чтобы не затянуло в водоворот. Отплыв сажень на пять, я оглянулся. На судне никого не было. Нос «Енисея» подался вертикально кверху и почти моментально исчез под водой. На месте транспорта забурлил сильный водоворот. В эту минуту из бушующего моря понеслось громкое «ура»».
Еще одной нехорошей традицией кораблей с этим именем стала гибель капитанов. Командир второго «Енисея», капитан 2-го ранга Прохоров, 41-летний офицер, участвовавший в Цусимском сражении на крейсере «Аврора», месяц назад получивший в награду георгиевское оружие, так же, как и Степанов в свое время, отказался покидать мостик тонущего заградителя и погиб вместе с кораблем. «Енисей» затонул за 10 минут. Погибло 320 членов экипажа (по другим сведениям – 289 матросов и все офицеры, кроме одного), спаслись и впоследствии были подобраны 1 офицер, 1 кондуктор и 28 матросов. В числе погибших был старший лейтенант Александр Колчак - двоюродный брат будущего правителя Сибири.
Подлодка «U-26» стала «злым гением» для Балтийского флота. «Енисей» был не первой ее жертвой. Осенью 2014 года она уже потопила русский крейсер «Паллада». Это был один из упомянутых уже броненосных крейсеров типа «Баян», заказанных после русско-японской. При попадании торпеды у крейсера сдетонировал боезапас и он мгновенно взорвался и затонул вместе со всем экипажем (598 человек). На счету этой лодки также финский пароход «Фрак» и русские пароходы «Печора» и «Земля». Сама лодка погибла после 30 августа 1915 года. Точная дата ее гибели не известна, нашли лодку уже в 2015 году. Наиболее вероятная причина гибели – мина, поставленная минным заградителем «Ладога» в первой половине августа 1915 года. Хотя, некоторые источники относят эту мину к самому «Енисею». Уж больно красивая легенда получается. Во всяком случае, почти тысяча русских моряков, погибшая «от рук» Беркгейма (в некоторых источникам пишется, как Беркхам), была отомщена…
Летом 1993 года эстонские дайверы обследовали затонувший «Енисей», сняли об этом фильм.
Как и в предыдущий раз, «Амур» остался один и продолжал минные постановки. 9 июля он поставил мины у острова Руно, 19 июля – у острова Руссарэ, затем усиливал заграждения у южного берега Рижского залива. В августе, когда немцы все же вошли в Рижский залив «Амур» поставил мины, чтобы предотвратить прорыв немцев через Моонзунд В марте 1916 года – постановки мин на входе в Рижский залив.
Зиму 16-17 гг. «Амур» провел в Ревеле. Там до экипажа дошла весть об отречении царя. 8 сентября 1917 года над кораблем был поднят красный флаг, а 24 октября получено распоряжение Центробалта о подчинении корабля ВРК Петроградского совета. Приняв на борт штаб и более 2000 моряков сводного Кронштадского отряда, «Амур» прибыл в Петроград. Амурцы приняли активные участия в революционных событиях в Петрограде.
Весной 1919 года корабль поставили на капитальный ремонт, основные механизмы разобрали… И на этом все закончилось. Корабль считался сданным на длительное хранение, фактически же был заброшен. С 1923 года использовался, как блокшив, должен был быть разобран, но и до этого «руки не дошли».
Судьба его резко изменилась в 1929 году, когда Ленинградская организация ОСОАВИАХИМ обратилась к наркому по военным и морским делам с просьбой о выделении корабля для организации учебной военно-морской станции. Тут про «Амур» и вспомнили. Буксиры подтащили его к заводскому причалу Кронштадского пароходного завода. 21 июля 1930 года отремонтированный и переоборудованный в учебное судно «Амур» был поставлен у набережной Красного Флота в Ленинграде. 1 августа на нем подняли флаг судов допризывной подготовки. В 1933-34 гг. корабль прошел еще один ремонт (И.Б.: Честно, говоря, называю «Амур» кораблем по инерции, т.к. машины на нем не восстанавливались ни в 1929, ни в 1934 годах. Но не баржей же его назвать?!).
Весной его снова вернули в состав флота, теперь как плавбазу подводных лодок. К лету 1941 года было решено перевести его в Таллин. На «Амуре» выполнили необходимый ремонт и утром 22 июня его на буксире привели в Таллин. На нем базировались подводники, катерники, трюмы корабля использовались, как склады. В августе в него попала авиабомба. Эвакуировать из Таллина при оставлении города его было, конечно же, невозможно, и 28 августа он был затоплен на входе в гавань. Полузатопленный корпус долго мешал вводу в гавань крупнотоннажных кораблей. Лишь к зиме немцы смогли приподнять корпус и оттащить его на мель.
Таким образом, и во «второй попытке» «Енисей» оказался невезучим и погиб неоправданно, причем опять с ним добровольно погиб командир, а «Амур» отвоевал «свое» (И.Б.: Жаль, что на его минах не погиб какой-нибудь немецкий линкор!) и был уничтожен своими же при оставлении крепости врагу…
В 1951 году корпус «Амура» подняли и сдали на слом. Больше «Амуров» в отечественном флоте не было.
А вот «Енисей» - был. Правда, уже не минзаг.
Выход боевых кораблей в удалённые районы морей и океанов и длительное их нахождение в этих районах, потребовали по-новому решить вопросы медицинского обеспечения и в этих районах. Отечественный флот имел опыт решения подобных вопросов путём создания госпитальных судов.
Госпитальное судно получило проектный номер 320 и предназначалось для оказания не только квалифицированной медицинской помощи, но и для межпоходового отдыха экипажей кораблей. Судно рассчитывалось на 200 отдыхающих и 100 больных, а в варианте санитарного транспорта - до 450 тяжелораненых. Для доставки на судно больных и раненых имелся штатный вертолёт Ка-27 в поисково-спасательном варианте, для которого был оборудован ангар.
Два первых судна "Обь" и "Енисей" были сданы ВМФ в 1980 г., а последние два - в 1989-1990 гг. Причём последние два были построены по несколько изменённому проекту 320/П (полное водоизмещение было увеличено до 11 875 тонн).
ТТХ госпитального судна «Енисей»:
Водоизмещение – 11623 тонны.
Длина – 152,6 м.
Ширина – 19,4 м.
Осадка (средняя) – 6,39 м.
Мощность – 15600 л.с.
Скорость хода 19,8 узла.
Дальность плавания – 11600 миль (на скорости 16,5 узла).
Экипаж – 150 человек.
Вооружение – нет.
За 20 лет службы "Енисей" выполнял задачи в трех океанах, совершил переходы с Балтики в Севастополь и из Севастополя на Северный флот, 16 раз выполнял задачи боевой службы в Средиземном море, а так же выполнял специальное задание правительства СССР по борьбе с малярией на острове Дахлак в Красном море.
За период длительного плавания в операционных госпиталя в сложных морских и океанских условиях выполнено более 1200 операционных вмешательств, из них 250 полостных. В полном объеме работал профилакторий госпиталя, за этот период поправили свое здоровье и отдохнули в условиях плавания тысячи подводников и авиаторов. В ходе выполнения задач боевой службы было пройдено 124369 миль, оказана медицинская помощь экипажам 189 боевых кораблей и подводных лодок - это более 20 тыс. военнослужащих. В период военных действий в зоне грузино-абхазского конфликта в 1992 году экипажем "Енисея" с госпиталем из горячих точек было вывезено более 7 тыс. человек.
С 1993 года в море не выходит.
В настоящее время базируется на Южную бухту Севастополя. Команда судна - гражданская, в штате госпиталя - все военнослужащие, используется для расширения полномочий 1472 ВМКГ им. Н.И.Пирогова.
Госпитальное судно "Енисей" планируется к ремонту с модернизацией.
Судно избежало несчастливой судьбы своих предшественников. Но и задачи у него были другие…
Комментарии