Главная (Newsland) Сергей Александрович Мазанов К ВОСПОМИНАНИЮ В. В. ПУТИНА ИЛИ … «И СЕГОДНЯ КАК ВЧЕРА – СТАБИЛЬНО» (к вопросу ре

27.02.2011 03:00

К ВОСПОМИНАНИЮ В. В. ПУТИНА ИЛИ … «И СЕГОДНЯ КАК ВЧЕРА – СТАБИЛЬНО» (к вопросу ре

«У нас в прежние времена была, по-моему, 196-я статья, если мне память не изменяет, за нарушение паспортного режима», — заметил премьер (Ведомости 27.12.10, 18:59 «Путин и Медведев сделали ставку на российскую нацию»).

Да, за нарушение паспортного режима была статья 198 УК РСФСР (мне память не изменяет), которая карала иногородних граждан СССР «на заявительной основе» со стороны высоко сидящих государственных лиц. Покарала и меня, поскольку я был вынужден длительное время проживать в Москве без временной прописки, в которой мне было преднамеренно отказано. Отказано было потому, что я обжаловал незаконное увольнение меня с работы по преднамеренно ложному обвинению в разглашении служебных сведений секретного характера, поддержанному руководством Минавиапром СССР, соответственно, и решением Верховного суда РСФСР (см. ниже).

Генеральному секретарю ЦК КПСС

товарищу Л.И. Брежневу

Члену Политбюро ЦК КПСС Председателю Совмина СССР

товарищу Н.А. Тихонову

Кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС

товарищу В.В. Кузнецову

Члену Политбюро ЦК КПСС Председателю КГБ СССР

товарищу Ю.В. Андропову

копии в редакции Центральных газет: «Правда», «Известия», «Советская Россия», «Литературная газета».

Мы, советские граждане, ставшие жертвами грубого произвола, клеветы и насилия со стороны должностных лиц предприятий и организаций, министерств и ведомств, не можем найти защиты на протяжении длительного времени.

Мы, советские граждане, в большинстве своем стали жертвами произвола и насилия по причине своей нетерпимости к нарушениям и преступлениям со стороны должностных лиц, не желающих считаться с законами и нормами партийной жизни. За это нас выбросили из социалистического производства, и мы, ни в чем не виновные перед законом, длительное время остаемся оклеветанными и без работы – без источника жизненных средств.

Происходит грубейшее нарушение трудового законодательства, процессуальных гражданского и уголовного кодексов. Судебные решения основаны на заведомо ложных против нас обвинениях.

Первичные судебные инстанции не принимают во внимание наши аргументы, подтверждаемые документами и достоверными фактами, опровергающими выдвинутые против нас обвинения, т.е. нарушается сама основа правосудия.

Ни одна из инстанций судебно-прокурорского надзора не подвергает сомнению «правдивость» лживых судебных решений по первой инстанции, т.е. создается видимость надзора за соблюдением Социалистической законности.

Наши заявления и жалобы по существу вопроса, просьбы о личном приеме не допускают до руководства прокуратуры СССР. Получаем письменные отказы за подписью начальника Приемной и от имени начальника отдела, и заместителей Генерального прокурора, и самого Генерального прокурора.

Нам заявляют: «Вы не согласны с решениями лишь потому, что они против Вас, а хотите, чтобы они были непременно в вашу пользу». Да, мы не согласны! И хотим одного – всестороннего и объективного разбирательства с учетом имеющихся у нас документов, опровергающих выдвинутые против нас обвинения.

Советские люди, оклеветанные и уволенные с работы, ущемленные в других человеческих правах, гарантированных Конституцией, и доведенные до отчаяния без источника жизненных средств, не найдя защиты в юридических органах, были вынуждены прибегнуть к коллективному обращению 2 июля 1981 года (42 человека) и 14 июля (другие 37 человек) с выходом к Спасским воротам Кремля с просьбой о приеме нас членами Советского правительства. Однако просьба советских граждан не дошла до Советского правительства. Сотрудники КГБ и охраны Красной площади, заверив граждан о помощи в объективной проверке на местах по своей линии, рассеяли группы доверчивых граждан.

Однако многие из них опять были вынуждены приехать в Москву добиваться восстановления своих нарушенных прав.

31 августа 1981 года мы, советские граждане (29 человек), обращаемся коллективно в Политбюро ЦК КПСС по указанным здесь адресам с просьбой: «Примите нас, вникните в суть обстоятельств, дискредитирующих государственные органы, социалистическую законность и Конституцию! Восстановите наши права путем объективного расследования!»

Однако, как нам стало известно, экземпляр нашего обращения к председателю Совмина СССР тов. Тихонову Н.А. не дошло выше начальника группы писем Совмина СССР. Находясь в приемной Совмина СССР 2 и 3 сентября с 10.00 до 17.00, мы не смогли получить никакого разъяснения от начальника группы писем М.И. Гусева, который к нам так и не вышел.

4 сентября нам сообщили, что «сегодня будет прием» и предложили зарегистрироваться в журнале. Но вместо приема дождались приезда спецмашины, а затем демонстративного шествия через Приемную трех (один за другим) отлично сложенных молодцев в белых халатах. Затем было предложено одному из нас (Панченко) воспользоваться спец. помощью. Так как со стороны его и других не было просьбы о помощи, ее категорически отвергли.

Но цель этого акта – психологического воздействия – была достигнута. Советских граждан, желающих в соответствии с Социалистической законностью восстановить свои попранные конституционные права, охватило душевное беспокойство. Затем было объявлено, что никакого приема не будет, и предложили освободить приемную на обед. А после обеда… приемную нам не открыли.

По этой причине мы были вынуждены идти в открытую Приемную Президиума Верховного Совета СССР, где просили пригласить к нам заведующего с целью получить от него разъяснение по нашему обращению на имя заместителя Председателя Верховного Совета СССР тов. В.В. Кузнецова. Однако работник Приемной В.С. Кутейкин сообщил: «Заведующий не считает нужным выходить и давать Вам разъяснения».

Выходя в 17.45 из Приемной, мы столкнулись с двумя молодыми людьми, которые по рации посылали в эфир: «Бунтовщики вышли…»

Как было обидно это слышать, горько и трудно осознавать факт слежки за советскими гражданами, добивающимися в соответствии с законом, Конституцией восстановления попранных без всяких на то оснований своих гражданских прав, чести и человеческого достоинства!

Все указанные действия работников группы писем Совмина СССР и Президиума Верховного Совета СССР были направлены на то, чтобы толкнуть нас в Приемную ЦК КПСС, так как они и прежде нам заявляли каждому в отдельности: «Мы верим суду и прокуратуре и сами никакой проверки делать не будем. Обращайтесь в ЦК КПСС и решайте свой вопрос там».

Поставленные указанными выше обстоятельствами перед глухой стеной молчания, мы были вынуждены вторично обращаться 8 сентября 1981 года в Политбюро ЦК КПСС по указанным здесь адресам и после этого идти уже в Приемную ЦК КПСС.

Обращение на тов. Брежнева, как нам сообщили, направлено из отдела писем инструктору отдела административных органов тов. Федяеву Н.М.

18 сентября к нам вышел и.о. начальника Приемной тов. Щербаков и объявил: «Никакого приема вам к руководителям партии и правительства не будет. Все Вы - нарушители паспортного режима, живете в Москве без прописки и Вами займутся административные органы и будут выселять из Москвы».

Как видите, действия психологического давления на нас продолжаются. Если для всех пока что давление, то для отдельных граждан нечто другое.

Так, находясь в Приемной ЦК КПСС 22 сентября и выйдя из нее на обед, мы столкнулись с неожиданными для нас действиями. Из машины «Рафик» №МКМ-02-55, постоянно находящейся недалеко от входной двери, выскочили трое работников милиции, схватили мать и дочь Зуевых. Женщины закричали. Мать упала на асфальт, а дочь, вырвавшись, с криком бросилась обратно в Приемную ЦК КПСС. Все присутствующие на территории у приемной остолбенели. А работники Комитета Народного Контроля СССР (напротив приемной ЦК), услышав крик, стали наблюдать из окон. Работники милиции, оставив свои «объекты», опять вернулись в свои машины.

Испуганных мать и дочь Зуевых еле успокоили, убедили не бояться и идти с нами в столовую обедать. Однако в собственных убеждениях мы ошиблись. Выходя из столовой политехнического музея (напротив ЦК КПСС), мы увидели ту же машину «Рафик» и рядом другую, в которых в общей сложности находилось 15 работников милиции. Мать и дочь Зуевых опять схватили. На крик «Помогите!» их в грубой форме схватили за волосы, зажали рот рукой, втолкнули в машину и увезли, как объяснили, в 46-е отделение милиции. Присутствовавшие при этом посторонние для нас люди спрашивали: «Вы что, из Приемной ЦК?».

Кто же эти женщины, мать и дочь Зуевы, которые приехали в Москву четыре дня назад и были в Приемной «ниже травы и тише воды»? почему для их задержания потребовался наряд милиции в 15 человек на глазах москвичей и гостей столицы?

Как нам известно из уст самой Зуевой (матери), она работала врачем-терапевтом в лагере, где была сделана канализация, не подключенная в общую канализационную сеть. Вопрос о проведении таких работ ставился перед начальником лагеря, и о нежелательных последствиях в случае их невыполнения начальника лагеря предупреждали. Но в результате игнорирования предупреждений, канализационными стоками были затоплены помещения кухни. Появились отравления людей.

Пытаясь снять ответственность с лиц, фактически виновных в случившемся, врача-терапевта Зуеву помещают в «дурдом», вменив ей в вину и последующие отравления в лагере со смертельным исходом. Фактическую же причину, связанную с канализацией, или скрыли, или сделали вид, что ее не существует.

В результате репрессивных действий против Зуевой (матери) и ее решительных намерений обжаловать их, была исключена с 3-го курса института ее дочь, а затем обе были схвачены в Москве и помещены в психиатрическую больницу. Потом им обещали, что забирать их больше никуда не будут, если они не будут писать жалобы.

Но эти женщины ослушались – опять пытаясь найти защиту, обратились о приеме к членам Правительства и членам Политбюро ЦК КПСС в числе 29 граждан. А результат уже известен.

Указанные здесь действия насилия предшествовали и ранее. После коллективных обращений от 2-го и 14-го июля 1981 года с просьбой о приёме к членам Правительства были схвачены в Приёмных и помещены в неизвестные психиатрические больницы г. Москвы:

- уволенная учительница и доведённая до нищенского состояния и отчаяния член КПСС Абрамова;

- уволенная инженер-технолог и доведенная до нищенского состояния и отчаяния Чувакина;

- участница Великой Отечественной войны Дмитриева, которая обжаловала решение суда в отношении своего сына.

Обращаясь в Политбюро в третий раз, мы, советские граждане надеемся, что ответственные работники из секретариата Председателя Совмина СССР - тов. Александр Иванович и Сергей Георгиевич, из секретариата тов. Зимянина М. В. - тов. Кузьмин В. П., из секретариата тов. Суслова М. А - тов. Гаврилов С. П., из секретариата тов. Капитонова И. В - тов. Соболев Н. К., Председатель ЦРК ЦК КПСС тов. Сизов Г. Ф., поставленные нами в известность по телефонам об обстоятельствах, здесь изложенных, доведут наши обращения по назначению.

Не теряя веры в социалистическую законность, мы надеемся, что наши попранные Конституционные права без всяких на то законных оснований будут восстановлены.

С уважением к Вам и надеждой советские граждане, фамилии, адреса и паспортные данные каждого из которых, в том числе Мазанова С. А., указаны в обращениях от 31-го августа и 8-го сентября 1981 года.

г. Москва, Приемная ЦК КПСС 25-го сентября 1981 года.

________________________________________________________________

ОБРАЩЕНИЕ В ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС

Свое обращение в Политбюро ЦК КПСС я вынужден начинать с обращения к Вам, глубоко уважаемый Ричард Иванович Косолапов, главному редактору журнала «Коммунист» по той причине, что за 5 лет моих хождений «по мукам» ни одно из моих обращений к секретарям ЦК КПСС и членам Политбюро не были доведены до их сведения. И по той причине, что Вы оказались для меня единственно-доступным депутатом Верховного Совета СССР и членом ЦК КПСС, у которого я нашел самое душевное человеческое внимание и сочувствие к моей трагически сложившейся судьбе. Ваш ответственный секретарь тов. Архипов Борис Семёнович и Вы лично, усмотрев явное нарушение соцзаконности в отношении меня, дважды обращались письмами от 1.11.82 г. и от 9.04.83 г. лично к Генеральному прокурору СССР тов. Рекункову А.М. с просьбой «вмешаться с целью восстановления законной справедливости».

Однако прокуратура СССР за подписью сначала зам. Генерального прокурора тов. Шишкова С. А., а затем зам. начальника Управления по надзору за следствием и дознанием в органах МВД Иодалис А.М. просто отписались со ссылкой опять же на ложные материалы дела, не утруждая себя какой-либо проверкой.

Затем сотрудники журнала «Коммунист» при Вашем личном содействии обращались дважды письмами от 24.01.83 г. и от 20.07.83 г. в КПК при ЦК КПСС с просьбой вмешаться и восстановить законную справедливость. При этом обращали особое внимание на издевательские действия по отношению меня со стороны работников Министерства Авиапромышленности совместно с работниками 18-го отделения милиции г. Москвы.

Однако контролер КПК при ЦК КПСС тов. Юшин А.В., бывший работник прокуратуры, не смотря на его обещание по моим неоднократным к нему просьбам, так со мной и не встретился. Более того, собрав необъективную информацию от лиц, препятствующих справедливому решению моего вопроса, и, не утруждая себя проверкой указанных мною документов, ввел в заблуждение члена Комитета тов. Переудина В.М. и первого Заместителя Председателя Комитета тов. Густова И.С., и тем самым поставил под сомнение объективность Ваших убеждений в моей правоте. Я уверяю Вас, уважаемый Ричард Иванович, что Ваши сложившиеся убеждения не ошибочны по отношению ко мне, моей правдивости и невиновности.

А поэтому с чистой совестью смею просить Вас: доведите, пожалуйста, мое обращение до членов Политбюро ЦК КПСС, до его Генерального секретаря тов. Андропова Юрия Владимировича с просьбой дать указание провести всестороннюю объективную проверку фактов и обстоятельств, ниже изложенных.

В соответствии с планом Минавиапрома в Ульяновском КБП в течение 5 лет, начиная с 1975 года, разрабатывался «новый» прибор УС-300 по схеме сорокалетней давности. Но разработка оказалась под угрозой провала – приборы по своим техническим характеристикам не могли быть пригодными к серийному производству. С целью создания прибора, удовлетворяющего требованиям заказчика на прибор УС-300, а затем и на УС-350 (в связи с расширением заказчиком требований на прибор) мной было разработано устройство, которое я заявил как рацпредложение. Но мое предложение отклонили по мотиву отсутствия новизны и технического эффекта.

Опережая события, необходимо отметить, что, отклонив мое предложение, его использовали. По нему разработали действительно новый прибор УС-350, удовлетворяющий всем требованиям заказчика. Но это было несколько времени спустя.

А пока что, в связи с отклонением моего предложения, я оформил его заявкой на изобретение и передал в патентное бюро предприятия для получения заключения и отправки заявки на изобретение во ВНИИГПЭ от имени предприятия.

Однако, по заведенному в предприятии порядку, вопреки Положению по изобретательству, заявку не регистрируют в журнале, заключения не дают, заявку во ВНИИГПЭ не отправляют. А через три месяца волокиты мне стало известно, что в тайне от меня группа лиц из семи человек во главе с начальником отдела Тепановым Ю.А. готовят для отправки во ВНИИГПЭ мое изобретение (в новой редакции) уже на свое имя.

В связи этими наглыми действиями администрации я был вынужден срочно выслать заявку на свое изобретение во ВНИИГПЭ от своего имени. В 1977 году получил положительное решение ВНИИГПЭ на выдачу мне авторского свидетельства за № 640210 с приоритетом от 25.11.76 г.

Но на этом вопрос не был закрыт. Продолжение ему следует позже.

А пока что, подготовленные мной материалы заявки по второму изобретению (по прибору УСМ) я также передал в патентное бюро предприятия для получения заключения и отправки во ВНИИГПЭ от имени предприятия.

Однако, проволокитив материалы моей заявки на изобретение семь месяцев, администрация выдала… отрицательное заключение, согласно которому указанная цель изобретения не достигнута и перспектива использования отсутствует.

Но будучи убежденным в обратном, я был вынужден отправить заявку на свое изобретение во ВНИИГПЭ от своего имени, руководствуясь как и по первой заявке п.41 Положения по изобретениям и открытиям, утвержденного постановлением Совмина СССР за № 584 от 21 августа 1973 года. И первым же ответом получил решение ВНИИГПЭ на выдачу мне авторского свидетельства на изобретение, т.е. вопреки отрицательному заключению руководства предприятия.

Причиной и к этим неправомерным действиям администрации также послужили ее корыстные мотивы.

Дело в том, что, в соответствии с планом министерства по новой технике, в предприятии разрабатывался прибор на базе зарубежного образца. Но разработка этого прибора по моему изобретению могла бы быть более прогрессивной и патентно-чистой по всем странам. Однако такой результат в интересах государства не устраивал руководство предприятия по той причине, что автором изобретения я был один, а соавторство прилипал отверг.

Зная мое отрицательное отношение к ложным соавторам, уже вторая группа лиц из шести человек, опять же во главе с руководством, втайне от меня оформляют заявку на изобретение по другому моему техническому решению, также ранее отклоненному как рацпредложение по необъективному мотиву. По этому безнравственному, противоправному факту моя служебная записка руководителю предприятия осталась также без ответа, как и две предыдущих.

А позже мне стало известно, что шесть ложных авторов все же отправили во ВНИИГПЭ заявку на изобретение по моему техническому решению и получили справку о приоритете.

Остальные мои заявки на изобретения (еще двенадцать) волокитили, не отправляя во ВНИИГПЭ от 2-х до 5-ти месяцев, а то и вовсе отказывали направлять их от имени предприятия или через предприятия, вынуждая меня высылать их во ВНИИГПЭ от своего имени.

Согласно же Положению по изобретениям и открытиям (п.п.40,41) заявка должна быть оформлена и отправлена предприятием в месячный срок.

Может возникнуть вопрос: почему же администрация отказывает автору заявить во ВНИИГПЭ то изобретение, которое создано по профилю предприятия? А ответ в том, что этим противоправным актом администрация наказывает авторов, несговорчивых к соавторству. И во-вторых, по заведенному порядку, в разрез с «Положением…», поощрительное вознаграждение при выдаче авторского свидетельства выдается только авторам, чьи изобретения созданы по профилю предприятия и заявлены во ВНИИГПЭ от имени предприятия. По этому противоправно установленному порядку поощрительные вознаграждения по четырем изобретениям мне не выплачивают.

Однако на обжалование всех указанных противоправных действий администрации мне уже не оставили времени.

В августе 1978 года мне стало известно, что группа ложных авторов из семи человек во главе с начальником отдела Тепановым Ю.А., и начальником тематической бригады Н. Н. Макаровым (ныне Генеральным директоромОАО «УКБП») оформив заявку на мое изобретение (а. с. № 640210) в новой редакции и сделав ее закрытой, направили во ВНИИГПЭ на свое имя и получили также решение на выдачу им авторского свидетельства.

Но допущенная ошибка со стороны экспертов ВНИИГПЭ по причине преступной аферы с «засекречиванием» ложными авторами своей заявки на мое опубликованное изобретение было аннулировано. Но это было сделано только 26.02.79 г., т.е. после увольнения меня из предприятия «УКБП».

А пока что, само известие для администрации в ноябре 1978 года о наличии в Госкомизобретений СССР моего протеста (с приложенными к нему моими служебными записками на имя руководителя предприятия, разоблачающими противоправные действия администрации) взбесило администрацию. И с целью расправиться со мной, фабрикуют против меня ложное обвинение и изгоняют из предприятия, где я проработал 21 год.

Суть и лживость обвинений против меня заключается в следующем:

- согласно письму представителя военной приемки (В/П) майора Буторина Ю.В. от 3.11.78 г. за № 1420: «т. Мазанов С.А. за последние 4-5 лет своей личной перепиской по своим изобретениям постоянно разглашал служебные сведения секретного характера».

Это письмо майор Буторин сочинил и направил в адрес руководителя предприятия Солотова А.Д. по его же просьбе.

- согласно акту комиссии предприятия от 30.11.78 года: «Личная переписка т. Мазанова С.А. по его семи изобретениям от своего имени из 14-ти (семь от имени предприятия) с ВНИИГПЭ носит секретный характер, чем нарушена Инструкция по секретному делопроизводству».

На основании указанных обвинений приказом за № 250 от 8.12.78 г. увольняют из предприятия «за нарушение правил служебной переписки». А приказом за № 251 той же даты лишают допуска к секретным документам. Этот приказ был направлен в КГБ по Ульяновской области.

Однако ложные обвинения, как и должно быть, не нашли своего обоснованного подтверждения, а именно:

По моему заявлению от 25.12.78 года начальник 9 ГУ МАП т. Говядин В.П. назначил комиссию из работников Ульяновского приборостроительного завода в составе зам. директора по режиму и кадрам т. Зарубина В.А., начальника 1-го отдела т. Сидельникова, начальника БРИЗа т. Салова Н.А., юриста Шабонина С.А.

Проверив все материалы на месте, комиссия установила: «Никаких секретных сведений в личной переписке т. Мазанова С.А. по его изобретениям не имеется».

Акт проверки от 12.02.79 года комиссия направила в 9 ГУ МАП.

Кроме того, администрация, обвинив меня в государственном преступлении, увольняет же, как нарушителя трудового распорядка, по п. 3 ст. 33 КЗОТ РСФСР. А чтобы увольнение по указанному основанию соответствовало букве закона, в срочном порядке, за две недели до увольнения, объявляют мне три выговора за №№ 12, 15, 16. Четвертым распоряжением меня лишают премии за IV квартал 1978 года.

Однако, и преднамеренно необоснованные выговоры также не нашли законного подтверждения. Та же комиссия, указанная выше, установила: «Распоряжения начальника отдела т. Тепанова Ю.А. за № 12, 15, 16 являются необоснованными и незаконными».

Все указанные материалы обвинения, кроме акта проверяющей комиссии, были направлены администрацией в народный суд, который в течение четырех месяцев не рассматривает мое исковое заявление о восстановлении на работе.

Руководство же Министерства, выгораживая руководителя предприятия и защищая честь ведомственного мундира вопреки результатам проверки комиссии от 12.02.79 года, необоснованный приказ № 251 о лишении меня допуска не отменяет и на работе меня не восстанавливает. И чтобы подтвердить обоснованность приказа о лишении меня допуска, работники министерства уже сами прибегают к новой лжи, якобы я выносил из предприятия документы «Для служебного пользования» и направлял их от себя лично в другие организации страны. Лживое обвинение за подписью зам. начальника управления по снабжению Лурье В.С. и зам. начальника по кадрам Шишкина Ю.А. направляют письмом от 14.03.78 года в Ленинский нарсуд г. Ульяновска, который затем после 4-х месячной волокиты мое увольнение по п.3 ст.33 КЗоТ РСФСР признал правильным.

Областной суд решением от 12.09.79 года (после внесенного протеста Верховным судом РСФСР) также признал увольнение, в связи с лишением меня допуска, правильным, но применительно к п.1 ст.33 КЗоТ, т.е. по сокращению штатов. Словом – одну ложь суд заменил другой. Это ложное правосудие поддерживалось на протяжении 11 лет.

Добившись личного приема к Председателю Верховного суда РСФСР Орлову А.К. (после восьми заявлений) получил от него ответ: «В судебные органы больше не обращайтесь, т.к. суд исходил из того, что Вы лишены допуска, а проверять обоснованность обвинений в связи с лишением допуска - не в компетенции суда. Решайте свой вопрос в Минавиапроме - это в его компетенции».

Руководство же Министерства, добившись решения «некомпетентного» суда, стало прикрываться им как щитом, давая мне ответы: «Ваше увольнение судом признано правильным. Оснований для восстановления Вас на работе не имеется».

Своими ответами на мои жалобы в партийные и правительственные органы заместитель министра Затейкин Ю А. ввел в заблуждение прокуратуру РСФСР и СССР, Президиум Верховного Совета и Совмин СССР, ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС, КНК СССР, редакции центральных газет и журналов.

В течение 3-х лет добивался от министерства доказательств: какой документ, тем более с грифом «Для служебного пользования» (его наименование, дата и номер регистрации), я вынес из предприятия; кто и когда такой факт установил; когда и какие меры применялись, исключающие или предупреждающие подобные нарушения и т.д.

Но таких доказательств так и не дали – их просто нет.

Однако, чтобы оправдать произвол и сохранить в силе необоснованный приказ о лишении меня допуска, руководство министерства вновь прибегает к необъективным действиям – дает ложные доказательства, якобы, я вынес из предприятия служебные документы московских фирм «ЛИИ» и «Восход».

Эту очередную ложь оформляют солидным заключением от 31 октября 1981 года за тремя подписями: начальника 9 ГУ Говядина В.П., начальника 1 ГУ Смирнова Л.А., зам. начальника ГУ по кадрам Зверева В.А., формулируя обвинение в новой редакции: «Нарушал инструкцию по учету, обращению и хранению документов и изданий «Для служебного пользования».

Однако лживость и этого «доказательства» в следующем:

– документы московских фирм «ЛИИ» и «Восход» не имеют грифа «Для служебного пользования»;

– и главное, эти документы я не из каких предприятий не выносил!

Указанные документы – это отзывы на мои изобретения. Они были запрошены из фирм Институтом патентной экспертизы (ВНИИГПЭ), им же и высланы мне по домашнему адресу совместно со своими решениями на мои изобретения.

Понимая всю лживость выдвинутых против меня обвинений и сознавая свою безнаказанность, администрация предприятия не без участия руководства 9 ГУ МАП прибегла еще к одному клеветническому измышлению с целью опорочить меня и как человека.

9.01.80 года руководитель предприятия и семь «соавторов» во главе с начальником отдела Тепановым Ю.А. подают иск в Ленинский народный суд г. Ульяновска, утверждая:

«Гр. Мазанов С.А. (бывший работник предприятия) присвоил авторство на изобретение, созданное истцами, указанными в исковом заявлении».

В связи с этим «истцы» просили суд восстановить их права, признав их авторами изобретения, авторское свидетельство на которое выдано на мое имя за № 640210 с приоритетом от 25. 02.76 года.

Однако и эта гнусная ложь по их исковому заявлению также была шита белыми нитками.

На запрос суда от 9.01.80 г. я направил отзыв от 22. 01.80 г. в суд и министерство с просьбой создать комиссию по проверке необоснованности претензий истцов на мое изобретение. Однако начальник Главного Управления дает ответ от 12.02.89 г. о том, «что споры об авторстве на изобретения рассматриваются в судебном порядке».

А из суда получаю второй запрос от 17.04.80 г. с предложением дать отзыв на дополнительное заявление истцов. В соответствии с моим вторым письменным отзывом от 24.04.80 г. получаю определение облсуда от 5.08.80 г. (через 3,5 месяца): «Прекратить производство по данному иску за неподведомственностью».

В соответствии с частной жалобой истцов от 22.09.80 г. Верховный суд РСФСР дает разрешение облсуду рассмотреть в порядке исключения заявление истцов.

В связи с этим «разрешением» облсуд выносит 19.03.81 г. (через 6 месяцев) второе определение: «Принять отказ Ульяновского КБП и других истцов от иска и дело по иску к т. Мазанову С.А. о признании их соавторами изобретения производством в Ульяновском облсуде прекратить».

Таким образом, и цель опорочить меня как человека оказалась безуспешной. Однако эта гнусная клевета подогревалась для высших партийных и правительственных органов в течение полутора лет.

Из выше изложенного видно, что обвинения, выдвинутые как с целью уволить, так и с целью воспрепятствовать восстановлению на работе, лопнули как мыльный пузырь. Но, не смотря на это, вопреки здравому смыслу и законодательным актам Государства, руководство Министерства продолжают 5-й год творить произвол и насилие, попирая мои гражданские права, гарантированные Конституцией, Социалистической законностью.

Все это было бы иначе, если бы не действия инструктора Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС т. Брагина С.В., который по моим к нему письмам сначала заявлял, что проверка достоверности против меня обвинений находится в компетенции Министерства, а затем стал повторять: «Решайте свой вопрос через прокуратуру СССР, а не ЦК КПСС».

На мои последующие письма в ЦК КПСС т. Брагин С.В. устраивает мне встречу со своим участием у зам. министра т. Затейкина Ю.А. Однако на этой встрече т. Затейкин опять же голословно повторил свои измышления, не утруждая себя никакими доказательствами. Инструктор же Отдела ЦК КПСС т. Брагин С.В., не смотря на неоднократные к нему просьбы, не стал знакомиться с имеющимися у меня и в Министерстве документами, раскрывающими ложность против меня обвинений, сославшись на то, что «верит работникам Министерства». А сам же после этого, обращаясь к т. Затейкину, заявил: « Я думаю, Юрий Александрович, мы с тобой правильный ответ дали в ЦК КПСС».

Именно этим и объясняется позиция инструктора отдела ЦК КПСС т. Брагина С.В. Что же остается ему делать после того, как он же совместно с зам. министра еще до встречи со мной дает ответ от имени министерства себе же - в ЦК КПСС?

Остается одно: оправдывать и отстаивать свои необъективные действия – и это не заблуждения, а сознательные действия с целью помочь Затейкину Ю.А. ввести в заблуждение руководство отдела оборонной промышленности и других отделов ЦК КПСС. Это Брагин С.В. делает и дальше.

По моим последующим обращениям к секретарям и членам Политбюро ЦК КПСС меня принимает зам. заведующего отделом писем ЦК КПСС т. Лобусов В.И. с участием заведующего сектором отдела оборонной промышленности ЦК КПСС т. Редькина М.К. и начальника Гл. Управления кадров министерства т. Горелова А.И.

Убедившись в обоснованности моих аргументов, т. Лобусов назначает вторую встречу в том же составе, на которую вызвал из Ульяновска руководителя предприятия Солотова А.Д.

Руководствуясь сложившимися убеждениями в обоснованности моих аргументов, т. Лобусов назначает третью встречу непосредственно в министерстве с целью проверить и дать оценку всем документам и материалам, указанным мной, которые раскрывают ложность обвинений против меня и незаконность увольнения.

Встреча в министерстве состоялась 31.10.81 года в составе: начальника 9 ГУ т. Говядина В.П., начальника 1ГУ т. Смирнова Л.А., зам. начальника ГУ по кадрам т. Зверева В.А., руководителя предприятия Солотова А.Д. От ЦК КПСС, вместо т. Лобусова В.И. и т. Редькина М.К., прибыл т. Брагин С.В., который в предыдущих встречах не участвовал.

И опять не принимая во внимание указанные мной документы, работники министерства голословно повторили ложные и абсурдные измышления о моих «нарушениях».

Не смотря на мои неоднократные просьбы к т. Брагину С.В. посмотреть указанные документы и материалы, и представить мне доказательства, могущие подтвердить, что я вынес, якобы, из предприятия какие-то документы, тем более с грифом «Для служебного пользования», т. Брагин сам не стал ничего смотреть и заявил: «Ничего смотреть уже не требуется». А затем, обращаясь к начальнику 9 ГУ т. Говядину, приказал: «Дайте ответ в ЦК и приложите к нему копии служебных документов фирм «ЛИИ» и «ВОСХОД», имеющиеся в личном архиве Мазанова». А после своего указания т. Брагин поспешно покинул заседание, заявив: «Я должен срочно уехать».

Через 3-5 минут после его отъезда я, выходя из дверей министерства, был приглашен начальником 46-го отделения милиции г. Москвы майором т. Кузнецовым в его служебную машину и доставлен в отделение. Сделано это было, как объяснил мне майор Кузнецов, «по указанию Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС».

В результате же указания т. Брагина С.В. в министерстве и в ЦК появилось очередное заключение от 31.10.81 года также насквозь лживое, как и все предыдущие, о чем было изложено выше. А в Ульяновске в районном отделении милиции при изложении оперативной сводки по городу Ульяновска огласили ложную информацию о том, «что житель Ульяновска Мазанов С.А., добиваясь в Москве восстановления на работе, пытался проникнуть в Американское посольство».

Большего греха (в то время) для советского человека не придумать. В связи с этим мою жену – работницу Ульяновского завода «Искра» освободили от обязанностей бригадира, лишив ее соответствующей надбавки к зарплате.

Брагин С.В., оправдывая свою с самого начала необъективно-занятую позицию в солидарности с зам. министра т. Затейкиным Ю.А., сделал все возможное, чтобы ввести в заблуждение руководство своего и других отделов ЦК КПСС.

В связи с моей информацией, о результатах встречи в министерстве с демонстрацией административных мускулов, зам. зав. отделом писем ЦК КПСС т. Лобусов В.И. обещал четвертую встречу опять у себя в отделе после 7 ноября. Затем обещанную встречу перенес на другой срок – после шестой сессии Верховного Совета СССР, а позже после сессии сообщил: «Встречи не будет т.к. я товарищам по партии верю».

Но т. Лобусов, все же понимая мои объективные и справедливые доводы, сообщил мне: «Считая Ваш вопрос для себя слишком сложным, т.к. в нем замешаны многие высокие лица, я доложил о этом заведующему отделом Яковлеву Б. П.».

В этой связи предложил мне написать лично Яковлеву Б.П. что я незамедлительно и сделал. Мое обращение получено в ЦК КПСС 3.12.81 года. Однако на мое обращение к Яковлеву и на последующие обращения к т. Черненко К.У., т. Горбачеву М.С., Андропову Ю.В. получаю устные ответы от работников справочной отдела писем ЦК: «Ваши обращения рассмотрены руководством отдела писем и оставлены без удовлетворения».

На мои просьбы о помощи при многократных обращениях по телефону к т. Петрову Ф. П. (помощнику т. Черненко К.У.) получил от него доверительно сочувствующий ответ, выражающий его бессилие: «Товарищ Мазанов, если я Вам помогу, меня сразу же спросят, из каких интересов я это сделал. Потом, как и Вы, доказывай, что не верблюд».

1.07.82 года я вынужден вновь обращаться во все высшие государственные и партийные органы, в том числе и в КГБ СССР на имя первого зам. председателя т. Цинева Г.К.

И НАКОНЕЦ-ТО…!

28.08.82 года сотрудник КГБ СССР т. Стимма Владимир Робертович мне сообщает: «По вашим обращениям мы сейчас будем заниматься. Проверим все вопросы тщательно и пунктуально. Кстати, Сергей Александрович, а Вы знаете, что Вас не лишали допуска?»

Мазанов: «Да, знаю. Вы не лишали меня допуска, о чем ваши сотрудники не раз мне говорили. Однако это не помешало руководителю предприятия приказом от 8.12.78 г за № 251 о лишении меня допуска ввести в заблуждение с помощью руководства министерства суд и прокуратуру, все высшие государственные и партийные органы, редакции центральных газет и журналов. Этот противозаконный приказ, ставящий под сомнение мою гражданскую порядочность и преданность государственным интересам, до сих пор не отменен и находится в деле суда и является тормозом к восстановлению меня на работе».

Стимма В.Р.: «Сергей Александрович, я Вам скажу пока одно: за это будет кто-то наказан. Мы запросили необходимые документы от администрации предприятия и запросили, как Вы предлагаете, из Министерства Авиапром СССР ваш личный архив по изобретениям, который Вы передали для проверки. Запросили также материалы и выводы от 12.02.79 года комиссии, назначенной начальником 9 ГУ по вашему заявлению от 25.12.78 г.»

20.10.82 г. состоялась встреча в КГБ СССР с т. Стимма В.Р. и его начальником т. Гладких Аркадием Васильевичем, где они мне сообщили:

«Проверку мы закончили. Вопрос, как мы установили, заключается только в приказе № 251 о лишении Вас допуска. Необоснованность и неправомерность лишения Вас допуска по этому приказу нам ясна и тормоз к восстановлению на работе только в этом, ибо приказ № 250 об увольнении уже не действительный и не имеет законной силы, т.к. его формулировка изменена облсудом. Что же касается обвинения о выносе Вами из предприятия каких-то служебных документов, то это обвинение также бездоказательно. Сейчас намечаем встречу с министром. Думаем, что вопрос решится в Вашу пользу, и наверное, до праздника (7 ноября). А зам. начальника 9 ГУ МАП Лурье В.С. проводили на пенсию – так что одним противником у Вас стало меньше».

16.1.82 года состоялась вторая встреча в КГБ СССР с т.т. Стимма и Гладких, где они мне сообщили: «Так долго затянулось время потому, что нам пришлось выезжать в Ульяновск, а потом долго не могли встретиться с министром. Но вчера (15.11.82 г) доложили наши выводы и рекомендации министру. Им будет создана комиссия, а окончательное решение будет за Министром, т.к. это в его компетенции. Давайте встретимся 25-27 ноября, дадим время министру переварить наши выводы и рекомендации».

25.11.82 года т. Стимма В.Р. мне сообщает: «В министерстве создана комиссия из работников, ранее не причастных к Вашему вопросу. Они с Вами встретятся».

1.12.82 года т. Стимма сообщает: «Члены комиссии, правда не все, выезжают сегодня с проверкой в Ульяновск».

Мазанов: «А материалов Вашей проверки и выводов им недостаточно?»

Стимма: «Эти люди новые и хотят убедиться сами».

Мазанов: «Разве у новых людей не было необходимости встретиться со мной? Я добиваюсь проверки с моим участием и обязательно выехал бы вместе с ними».

Стимма В.Р.: «Они, по-видимому, решили встретиться с Вами после поездки. В общем, Сергей Александрович, готовьте ящик шампанского. Ваш вопрос решится положительно. Наберитесь терпения еще немного, если уж так долго ждали».

21.12.82 года состоялась моя встреча в министерстве с комиссией из работников, «не причастных» к моему вопросу (таких непричастных в министерстве уже нет).

- Председатель комиссии – зам. министра т. Ильин М.А., ранее давал ответы от 22 мая и 27 июля 82 года мне и в КПК при ЦК КПСС: «Министерство не нашло возможности отменить приказ № 250 о Вашем увольнении».

Члены комиссии:

– зам. начальника ГУ кадров т. Овчинников В.

– зам. начальника 1 ГУ т. Степанов Г.И.

– зам. начальника ГУ по труду и зарплате т. Носов А.В.

– зам. начальника юридического отдела т. Суворова Т.Н.

За каждым новым лицом, выше указанным, стоит его начальник соответствующего Главного Управления, дававший мне и направлявший аналогичные ответы и в ЦК КПСС, и Совмин СССР, и КПК при ЦК КПСС.

В течение 30 минут (с 16.30 до 17.00) состоялся разговор, примерно, следующего содержания.

Зам. министра т. Ильин М.А.: «Вопрос о Вашем трудоустройстве уже был решен министром т. Казаковым В.А., а затем предлагалось и министром т. Силаевым И.С.»

Мазанов: «Вопрос не в трудоустройстве – у нас в стране нет безработицы. Меня должны восстановить на работе как незаконно уволенного. Если Вам это еще не ясно, то давайте с этого и начнем наш разговор. В чем Вы сейчас видите мои «нарушения» после того, как отпало обвинение в нарушении правил служебной переписки по секретному делопроизводству?»

Зам. нач. 1 ГУ т. Степанов Г.И.: «В Вашем личном архиве по Вашим изобретениям есть два документа – из фирмы «ЛИИ» и фирмы «ВОСХОД». Хотя оба они не имеют грифа «ДСП», однако это тоже служебные документы и выносить их из предприятия также нельзя».

Мазанов: «Я их не выносил. Указанные Вами документы – это отзывы фирм на мои изобретения. Они были запрошены из фирм Институтом государственной патентной экспертизы (ВНИИГПЭ) и затем им же высланы мне по домашнему адресу вместе со своими решениями по моим изобретениям. Так в чем же Вы увидели мои нарушения правил служебной переписки в связи с наличием в моем архиве этих отзывов на мои изобретения?»

Зам.

министра т. Ильин М.А.: «Сергей Александрович, сформулируйте четко Ваши требования к министерству».

Мазанов: «Меня необходимо восстановить на работе как незаконно уволенного».

Зам. нач. ГУ кадров т. Овчинников В.И.: «Сергей Александрович, Вам будет трудно работать на прежнем месте. Вы разве снимаете данное Вами ранее согласие работать в другом предприятии нашего министерства?»

Мазанов: «Нет, не снимаю. Я могу третий раз дать Вам письменное подтверждение, что после восстановления меня на прежней работе я согласен, в порядке перевода, работать в другом предприятии нашего министерства».

Зам. министра т. Ильин М.А.: «Принять и высказать Вам наше решение мы не можем. Доложим министру. Дней через шесть-семь, я думаю, решение министра по Вашему вопросу будет. Спасибо, Сергей Александрович, что Вы нас посетили.» (!?)

По просьбе зам. министра т. Ильина М.А., с целью сообщить мне решение министра, я дал ему свой московский адрес – адрес моих детей, у которых временно проживал (300-500 метров от министерства).

Однако решение моего вопроса затягивалось со ссылкой на то, что нет на месте то одного, то другого, то министру пока не докладывали.

Вдруг вместо сообщения от министра последовали против меня действия, совсем не предусмотренные законом.

13.01.83 года в 21.00 (мы смотрели программу «Время») приходит в квартиру моих детей участковый инспектор 18-го отделения милиции Дзержинского района г. Москвы лейтенант Немчук В.А. и предлагает мне пройти с ним в отделение милиции, чтобы ознакомить начальника милиции с моим обращением в ЦК КПСС. Однако провел меня к его заместителю капитану Гордееву и передал ему мое обращение. Не начав еще беседы со мной, капитан Гордеев в ответ на телефонный звонок ответил кому-то: «Он уже доставлен и сидит передо мной». Затем, перелистав, но, не читая мое обращение в ЦК КПСС, спросил: «У Вас есть надежда, что Ваш вопрос решится положительно?»

«Да есть, - ответил я, - и гарантией этому выступление на Пленуме ЦК КПСС Генерального Секретаря тов. Андропова Ю.В. и постановление Политбюро, обязывающее принять меры по выполнению ранее принятых решений по объективному рассмотрению жалоб и писем советских граждан».

На это капитан Гордеев заявил: «Все эти выступления и постановления Вы как раз сейчас на себе и прочувствуете».

А затем предложил пройти с ним в дежурную часть, где он передал мое обращение в ЦК КПСС дежурному капитану Апреликову, а мне сказал: «Ваш вопрос не в нашей компетенции. К Вам сейчас приедет разбираться по Вашему вопросу компетентный товарищ». С этим ушел и больше не появлялся.

Терпеливо ожидая час и другой «компетентного товарища» и желая выйти из дежурного отделения покурить, я был грубо отстранен сержантом от входной двери с указанием: «Курите в туалете».

На мой вопрос «как это понимать?» капитан ответил: «Он ведь (капитан Гордеев) вызвал Вам врача-психиатора».

На мой вопрос, «на каком основании?» – капитан ответил: «Сказал, что по указанию сверху, а от кого – не сказал».

В этом случае выражать свое возмущение при ожидании встречи с таким «компетентным» товарищем по моему вопросу, сами понимаете, неразумно и я стал тихо и терпеливо ждать, что же будет дальше. А вместе со мной ждал и мой зять, но ждал на улице, т.к. его из помещения попросили.

И только около 2-х часов ночи в дежурную часть вошла женщина лет 60-ти. После короткой беседы с дежурным капитаном резко мне бросила: «Подойдите сюда! За что Вас уволили?» Однако, не дожидаясь моего ответа, опять бросила: «Пока сядьте».

Здесь я понял, что передо мной «настоящий» психиатр, притом же еще и дежурный, ибо нормальный так вести себя не сможет. Сижу и жду, но через 10 минут психиатр, не сказав мне ни слова, вышла из помещения.

На мой вопрос, «Как это понимать?» – капитан Апреликов ответил: «Она Вам выписала путевку в психиатрическую больницу и уже вызвала скорую помощь».

На мой вопрос, «на каком основании все это делается?» – капитан Апреликов ответил: «Не знаю. Я никак не думал, что она так сделает».

Также тихо и терпеливо жду и дальше. В 3.30 пришла спецмашина, а в 4.00 меня водворили в 13 отделение психиатрической больницы № 3 по адресу «Матросская тишина», 20, где уложили меня «отдыхать» под мощной лампой дневного света на голом столе у двери туалета, откуда шел оглушительный шум вентилятора.

Первая встреча с врачом состоялась только через два дня (в субботу 15.01.83 года). Ознакомившись с документами из милиции и моим обращением в ЦК КПСС, врач Михаил Юлианович сказал: «Сергей Александрович, Вы даете себе отчет в том, куда Вы попали? Кто уже здесь раз побудет, то при каждом удобном случае (не для него) будет здесь и второй, и третий раз – как по накатанной дорожке».

«Я Вас понял, Михаил Юлианович, - ответил я, - А Вы сами даете себе отчет в том, что мне сказали? Вы же как врач давали клятву Гиппократа – помогать и облегчать страдания больным, делая их здоровыми, а не наоборот – предав свой гражданский и врачебный долг забвению, приносить страдания здоровым, делая их больными и тем самым способствуя нарушению Соцзаконности, дискредитации Советского общества. Вот скажите сейчас как врач Ваше мнение обо мне, и есть ли малейшие основания заключать меня подобным образом в психиатрическую больницу и содержать среди психически больных людей?»

Врач Михаил Юлианович: «Сергей Александрович, Вас поместили по заключению дежурного врача, а почему это сделано по инициативе милиции – мне не понятно. Мое личное мнение: поводом для этого могло послужить то, что Вы очень целеустремленно и настойчиво отстаиваете свои права и убеждения, Однако, это лично мое мнение. Я приглашу на беседу с Вами консультанта, но это будет только в понедельник 17.01.83г, т.к. сегодня и в воскресенье его не будет».

Такая встреча в понедельник состоялась с доцентом Юрием Александровичем Магалифом в присутствии еще пятерых врачей.

Этому советскому человеку выражаю свое уважение не за то, что он признал меня «опять» здоровым, а за то, что в ходе беседы между нами было абсолютное взаимопонимание. А после беседы (через час), благодаря уже проявленному вниманию всего медперсонала, я уже был в квартире своих детей.

И все это могло бы обернуться иначе, если бы врачи больницы, как и работники милиции по звонку «сверху», забыв про врачебный и гражданский долг, закрыли бы глаза на нарушения Закона со стороны лиц советской милиции.

Так по чьему же указанию «сверху» заместитель начальника 18-го отделения милиции капитан Гордеев вызвал для меня дежурного психиатра с целью изолировать меня от общества путем заточения в психиатрический застенок?

По каким основаниям и признакам дежурный психиатр, не беседуя со мной, дала заключение поместить меня тотчас в психиатрическую больницу? Что это – профессиональная несостоятельность и невежество или сознательное забвение врачебного долга в угоду лицам, посягающим на Соцзаконность и дискредитирующим социалистическое общество?

На эти вопросы ответов пока нет и, вряд ли, будут. Хотя участковый инспектор лейтенант Немчук В.А. сообщил мне, что «на это было указание из прокуратуры СССР, переданное в милицию по телефону прокурором Дзержинского района г. Москвы Зайцевым». Однако, зам. районного прокурора Меркулов А.Т. заявил мне у него на приеме, что «никакого указания в отношении Вас прокурор Зайцев в милицию не давал».

В то же время, в связи с жалобой в МВД СССР по вопросу заточения меня в психиатрическую больницу, работники 18-го отделения милиции стали угрожать моему зятю (с женой и годовалым ребенком) выселением из квартиры ДЭЗ-2 и увольнением с работы, где он работал дворником. Угрожали по той причине, что он, якобы, проживает здесь незаконно – без прописки.

Но ДЕЗ-2 предоставила ему жилье именно на этих условиях – временно на период работы дворником без права прописки. Мой зять 1956г рождения учится в Московском институте на 4-м курсе и прописан в его общежитии.

Его жена (моя дочь) 1959г. рождения работает швеей в Московском Трикотажном Объединении и заочно учится на 5-м курсе Московского Технологического института и прописана в общежитии объединения. А в этот период находилась в декретном отпуске. Испытывая материальные затруднения и не имея возможности получить жилье по месту прописки для совместного проживания молодой семьи с ребенком, мой зять устроился работать дворником, поэтому ему и предоставили временное жилье без права на прописку.

На мой вопрос начальнику ДЭЗ-2 Склядневу А.К.: «Почему Вы хотите выселить и уволить из дворников моего зятя? У Вас есть к нему претензии по работе?» - Скляднев ответил: «К Вашему зятю у нас претензий нет – отношение и работа его хорошие. Поймите меня – на меня жмет милиция. Меня вызывали в 18-е отделение милиции, где показали объемистое дело на Вас, которое принес какой-то человек в штатском. Кто он и откуда – я не знаю».

Человек с объемистым делом на меня мог быть только работник рядом расположенного министерства авиапромышленности, в угоду которым работники 18-го отделения милиции и пошли на вопиющие нарушения Соцзаконности, водворив меня, здорового человека, в психиатрический застенок без всяких на то должных оснований.

А в день освобождения меня из больницы министерство тем же числом (17.01.83 г) дает мне очередную отписку. Ответ дан не за подписью министра, как это обещал зам. министра Ильин М.А., и не за своей подписью, а за подписью зам. министра Сысцова А.С., который дал уже аналогичную отписку от 5.04. 82г. в Комитет Народного Контроля и в ЦК КПСС на мои обращения.

И в этом ответе зам. министра от 17.01. 83 г., как и во всех предыдущих, не упоминается о лишении меня допуска по приказу № 251.

Выводы Комитета Госбезопасности СССР просто-напросто игнорируются руководством Минавиапрома.

Жалоба моего зятя по вопросу произвола и беззакония работников министерства и работников милиции в отношении меня была направлена 17.01.83 из редакции журнала «Коммунист» в КПК при ЦК КПСС, где она попала к контролеру Юшину А.В. Подход к проверке и результат проверки Юшина изложены были выше. Более того, занятая Юшиным позиция, надо полагать, подтолкнула работников 18-го отделения милиции на новые акты нарушения закона.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

С целью воспрепятствовать объективному разбирательству моих жалоб в КПК при ЦК КПСС работники того же отделения милиции подвергают меня аресту, предъявив мне обвинение по ст. 198 УК РСФСР (проживание в Москве без прописки), при этом дознаватель майор Ерилин, осознавая абсурдность предъявленного мне обвинения, заявил, как бы, снимая с себя всякую ответственность за нарушение закона: «Нам дано указание сверху Вас изолировать. Если мы этого не сделаем, то изолируют нас». А затем добавил, разъясняя мне особую важность «указания сверху»: «Если все поедут в Москву добиваться справедливости, то в магазинах и москвичам нельзя будет достать продуктов».

И вот меня, ни в чем не виновного, по неизвестному от кого «указанию сверху», как опасного для общества преступника, заключают 10 марта 1983 года в КПЗ 58-го отделения милиции г. Москвы.

Отрастив в течение 5-ти суток на моем лице седую щетину, сделали фотографии, соответствующие бродяге, снятого с чердака. Предварительно дважды сняв отпечатки пальцев в отдельности и с каждой руки (как будто они причастны не к инженерному творчеству, а к ограблению или убийству), 16 марта заключают в следственный изолятор «Матросская тишина» и 4 месяца содержат без суда.

Это в то время, когда по ст. 198 УК РСФСР (согласно УПК) арест, как исключительная мера пресечения, не допустим.

Предполагать же, что я скроюсь от суда (так обосновал мой арест районный прокурор г. Москвы Зайцев), у инициаторов и исполнителей противозаконных действий в отношении меня не было никаких оснований. Все их противозаконные действия как раз и были рассчитаны на то, чтобы я сам уехал из Москвы или совсем пропал.

По ст. 198 УК РСФСР дело по материалам дознания (согласно УПК) должно быть направлено в суд в месячный срок. Однако тех, кто заинтересован в моей изоляции, не устраивает ни санкция, ни срок, предусмотренные законом, т.к. хорошо знают, что беззаконие не найдет поддержки в суде и я буду освобожден. Только поэтому, продержав меня два месяца в изоляторе, и с целью продлить дальше мое содержание под стражей без суда, меня вновь без всяких оснований вторично помещают в психиатрическое отделение - в Институт судебной экспертизы имени Сербского.

Об этих необоснованных противозаконных действиях мной была направлена из изолятора жалоба от 10.05.83 г на имя члена ЦК КПСС, главного редактора журнала «Коммунист» т. Косолапова Р.И. Но дознаватель майор Ерилин, несмотря на мои требования, так и не отправил ее по назначению и не приобщил ее к делу.

Но врачи института им. Сербского, как и больницы №3 сказали свое слово, не прибегая к сделке с совестью, что я физически и психически здоров и меня опять переводят в следственный изолятор “Матросская тишина”.

По моему заявлению от 4.07.83 г. начальнику изолятора с просьбой ускорить судебное разбирательство состоялась моя встреча с начальником режима, первым вопросом которого ко мне был: « Поняли, как у нас добиваться справедливости? Действия против Вас, конечно, необоснованные. Вас освободят из-под стражи в зале суда, ограничившись отсиженным сроком в четыре месяца».

«А Вы разве исключаете оправдательный приговор?»- спросил я. Начальник режима ответил: «Кто же пойдет сюда добровольно из тех, кто Вас упрятал».

Разыгранный судебный фарс 8.07.83 г. в районном суде того же Дзержинского района г. Москвы как раз и был направлен на то, чтобы выгородить беззаконие работников 18-го отделения милиции и прокурора Зайцева А.В.

Мое и защитника ходатайство приобщить к делу документы, имеющие прямое отношение к делу, безосновательно отклонено прокурором и судом. Мое ходатайство зачитать п.п. 8 и 9 комментарий к ст. 198, раскрывающие условия, при которых наступает административная или уголовная ответственность, также отклонено прокурором и затем судом.

Однако комментарии к п.п. 8 и 9 полностью исключают возможность предъявления мне обвинения по ст. 198 УК РСФСР, т. к.:

- во-первых, для временного проживания в Москве без прописки (у своих детей) у меня была уважительная причина – обжалование, в соответствии с Конституцией, необоснованных и незаконных действий работников министерства и работников 18-го отделения милиции г. Москвы,

- во-вторых, моя двукратная просьба сделать мне гостевую прописку в книге ДЭЗ- 2 была отклонена сначала зам. начальника 18-го отделения милиции капитаном Гордеевым, который, вместо удовлетворения моей просьбы и упрятал меня 13.01.83 г в психиатрическую больницу.

Затем в моей просьбе было отказано и начальником паспортного стола капитаном Чесноковым А.И., который, обращаясь уже к моему зятю (мы были вместе), заявил: « А тебя, я даю гарантию, из квартиры выселим и с работы уволим, т.к. живешь ты незаконно – без прописки».

Угроза была приведена в исполнение. Преследуя моего зятя за его жалобы в мою защиту от произвола работников милиции, его с семьей (женой и годовалым ребенком ) выгнали из жилья, а уволиться из дворников он вынужден был уже сам.

Ходатайство адвоката, мной поддержанное, вызвать в суд в качестве свидетеля работника КПК при ЦК КПСС т. Юшина А.В. с целью подтвердить, что им проводилась проверка по моему вопросу и я ожидал встречи по договоренности с ним, также отклонено сначала прокурором, а затем и судом по смехотворному мотиву – “т. Юшин не имеет отношения к вопросу о прописке”.

И так, отклонив необоснованно все ходатайства и выхолостив из уголовного дела все материалы, имеющие прямое отношение к делу, прокурор Ерицян М.С. предлагает присудить мне 9 месяцев лишения свободы, т.к. по ее мнению, моя вина в совершенном уголовном преступлении полностью доказана.

Чем же доказана? – Да тремя бумажками заинтересованных в этом лиц, а именно:

- во-первых, необоснованными предписаниями от 23.02.83 и 3.03.83 года о моем выезде из Москвы именно в тот период, когда я ждал встречи в КПК при ЦК КПСС по договоренности с Юшиным А.В. (работникам 18-го отделения милиции об этом было известно);

- во-вторых, противозаконной санкцией прокурора Дзержинского района г. Москвы Зайцева на мой арест и содержание под стражей без суда в течение 4-х месяцев.

То есть, моя вина в «преступлении» доказана теми против меня действиями, которые начисто перечеркивают само Конституционное право – право советских людей обжаловать незаконные действия должностных лиц.

Обжаловать же эти действия в атмосфере преступно процветающего бюрократизма немыслимо без поездки в Москву и вынужденного временного в ней проживания - опять же тем самым лишая себя элементарных жизненных условий.

После обстоятельно аргументированного выступления защитника об отсутствии в моих действиях какого-либо нарушения суд ушел на совещание (в пятницу). Перед уходом судья заявила присутствующим около 30 человек (родственников, друзей и знакомых): «Приговор будет объявлен в понедельник 11.07.83 г». А меня увезли обратно на двое суток в изолятор.

Возмущение присутствующих в зале, по-видимому, и заставили судью прервать судебное заседание с целью согласовать решение суда со своим руководством.

И согласовала, объявив в понедельник 11.07.83 г приговор: “Назначить наказание в виде 4-х месяцев лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима, за отбытием срока в предварительном заключении освободить из-под стражи в зале суда”.

В данном случае прерывание судебного заседание нельзя оправдать ни поздним временем, ни длительностью и трудоемкостью составления приговора, ибо весь он, с неоднократно повторяющейся словесной шелухой, составляет всего одну страницу.

Необходимо отметить и тот факт, что протокол судебного заседания, с которым я ознакомлен 14.07.83 г., оформлен с явным пристрастием – выпячены формальности и не изложены мои и защитника обоснования об отсутствии в моих действиях хотя бы каких-либо нарушений.

Выступление же защитника (15-минутное) изложено в протоколе в шести строках и притом с очень существенным искажением.

Защитник же, исходя из известных суду доказательств, которые суд преднамеренно не приобщил к материалам дела, заявила: “В действиях Мазанова нет состава преступления. Человека ни за что без всяких оснований сначала помещают в психиатрическую больницу, а сейчас после 4-х месяцев незаконного содержания под стражей судят. И это все сделано только лишь по той причине, что он приехал в Москву обжаловать, в соответствии с правом Конституции, необоснованные действия должностных лиц, добиваясь восстановления себя на работе, как незаконно уволенного”.

По протоколу же речь защитника свели к просьбе заменить лишение свободы другими мерами.

Однако защитник свою просьбу четко повторила и в кассационной жалобе, а именно: «С учетом изложенного прошу приговор суда в отношении Мазанова С.А. отменить и дело производством прекратить».

Вот же, судьи, которые лишь от закона независимые, что хотят, то и творят, лишь бы их решения соответствовали материалам дела, опять ими же сфабрикованным!

Исходя из этих материалов дела, как не трудно уже догадаться, Мосгорсуд в своем определении от 8.08. 83 г «нашел» приговор нарсуда обоснованным, а жалобы осужденного Мазанова С.А. и адвоката Киселевой К.И. оставил без удовлетворения, и далее добавил:

«Версия о том, что Мазанов мог бы встретиться с представителями партийных и советских органов, является не состоятельной, поэтому народный суд ее отверг».

«Умные» люди! – сходу отвергают версию о том, что возможно с кем-то встретиться и чего-то добиться!

Одним словом, начальник режима изолятора был прав, высказав мне:

«Оправдательного приговора не будет, т.к. в изолятор добровольно не пойдет никто из тех, кто Вас упрятал».

И все же этот произвол не может затмить для меня главного, жизненно-необходимого обстоятельства – работы, для которой и благодаря которой каждый из нас живет.

В результате произвола и насилия со стороны лиц, не желающих считаться с законами и нормами партийной жизни, я не восстановлен и пять лет остаюсь без работы на содержании жены и детей, которые, как и я, еще верят и надеются, что законная справедливость по отношению меня восторжествует.

Я никого не просил и не прошу верить мне на слово. Я прошу объективной, всесторонней проверки обоснованности обвинений и незаконности моего увольнения – проверки, но только не работниками министерства, защищающими личный мундир.

Я прошу принципиальной партийной проверки и оценки именно действиям работников министерства, попирающих мои конституционные права, игнорируя здравый смысл и государственное законодательство, результаты проверки и выводы КГБ СССР.

С сердечной к Вам благодарностью и уважением за Вашу принципиальную партийную позицию, за Ваше желание и действия помочь решить мой вопрос в соответствии с законом.

г. Москва 30.11.83 года Мазанов С.А.

P.S. (из моей документальной повести «Защитит ли Европейский суд гражданина России?»)

Страна «развитого» социализма подводила итоги прошедшего 1978 года и определяла перспективы и задачи на будущее. А я, Мазанов Сергей Александрович - её верноподданный и законопослушный гражданин вступил в борьбу, оказавшуюся далеко не равной, за восстановление своих прав, попранных в канун встречи нового 1979 года.

После 21 года работы инженером-исследователем в Ульяновском конструкторском бюро приборостроения (УКБП) Министерства авиационной промышленности СССР (МАП) меня ложно обвинили в разглашении секретных сведений служебного характера, лишили допуска к секретным документам и 8 декабря 1978 года уволили с работы. Уволив незаконно по ложным мотивам, администрация, надо полагать, рассчитывала на то, что уволенный не станет обжаловать её незаконные действия, а будет доволен тем, что не привлекли к уголовной ответственности.

Однако законную справедливость я решил восстановить. Но этот «крест», оказался очень тяжким.

Справедливость восторжествовала только через 12 лет «хождений по мукам». По протесту заместителя прокурора СССР МОСГОРСУД ОТМЕНИЛ ПРИГОВОР ПО СТ. 198 УК РСФСР КАК НЕЗАКОННЫЙ, Верховный Суд РСФСР решением от 6 декабря 1990 года под председательством судьи А. И. Федина восстановил меня на работе в прежней должности как незаконно уволенного.

Но трудная долгожданная победа не принесла должного морального и материального удовлетворения. Верховный Суд РСФСР взыскал в мою пользу заработную плату за три месяца вынужденного прогула. Таким образом он «компенсировал» мои нравственные и физические страдания, причиненные за 12 лет изощренными бюрократическими издевательствами, необоснованным помещением в психиатрическую больницу, незаконным заключением под стражу с последующим незаконным осуждением к лишению свободы.

«Уму не постижимо: 12 лет… и три месяца!» - восклицала «Литературная газета» в своей четвертой публикации «Восстановлен…через 12 лет!».

Смириться с этим я не мог и поэтому стал добиваться возмещения причиненного вреда в полном объеме - взыскания заработной платы за все 12 лет вынужденного прогула и компенсации морального вреда.

И не безрезультатно - Конституционный Суд Российской Федерации своим Постановлением от 27 января 1993 года признал моё право на возмещение вреда в полном объеме соответствующим Конституции РФ. Историю же, изложенную при рассмотрении моей жалобы в заседании Конституционного Суда РФ, один из его судей квалифицировал как «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ САДИЗМ».

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

И только еще через 6 лет, во исполнение Постановления Конституционного Суда РФ, судья Ленинского районного суда г. Ульяновска Л.П. Тураева вынесла решение от 1 апреля 1999 года о взыскании с Ульяновского конструкторского бюро приборостроения компенсацию заработной платы, с учетом индексации, за все время вынужденного прогула в сумме 988.566 руб. 60 коп. и в возмещение морального вреда две тысячи рублей.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Однако ответчик - Генеральный директор «Ульяновское конструкторское бюро приборостроения» (ныне ОАО) Н. Н. Макаров (один из плагиаторов моего изобретения), не согласившись с судебным решением, в частной жалобе на имя Председателя Ульяновского областного суда Серкова П. П. заявляет:

«Необходимо отметить немаловажную роль государственных органов и их должностных лиц, так или иначе причастных к судьбе Мазанова С.А. в период с 1978 по 1991 год. И, тем не менее, всю полноту ответственности за причиненный ущерб в результате незаконного увольнения суд возложил на предприятие. В данном случае хотелось бы ее разделить".

Поскольку судьбоносные незаконные решения против меня принимались в первую очередь Ульяновским областным судом с подачи ответчика ОАО «УКБП», то областной суд и проявил своеобразную «солидарную» ответственность.

Судебная коллегия Ульяновского облсуда Определением от 6.07.99 года изменила решение районного суда в части взысканной зарплаты за вынужденный прогул в сумме 988.566 рублей, уменьшив ее до 301.435 рублей. А в части компенсации морального вреда и вовсе отменила решение, истолковав мои требования, не учитывая юридически значимых документов по делу, как незаконные.

А первый заместитель Председателя Верховного Суда РФ Радченко В. И. на личном приеме «обосновал» мне «законность Определения», вынесенного в кассационном порядке, следующим образом: «Хватит Вам и того, что определила Вам судебная коллегия облсуда».

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Но с таким «обоснованием» не согласился и прокурор Ульяновской области В. В. Малышев, и внес протест, поддержав мои требования и решение Ленинского районного суда. Но Президиум Ульяновского областного суда под председательством Серкова П.П., ныне первого заместителя председателя Верховного суда РФ, вынес постановление от 29 ноября 2001 года об оставлении протеста областного прокурора без удовлетворения.

В связи с игнорированием Постановления Конституционного суда РФ я НАПРАВИЛ ЖАЛОБУ Европейский суд по правам человека, которое и находится там на «рассмотрении» до настоящего времени.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

В заключение напомню слова благодарности из своей документальной повести советским гражданам за помощь и моральную поддержку в длительной неравной борьбе за свои попранные права.

От автора (Мазанова С. А.)

ПОСВЯЩАЕТСЯ людям с душевной человеческой отзывчивостью, вставших на защиту моих конституционных прав:

Главному редактору журнала «Изобретатель и рационализатор» Н.И. Карасевой,

Сотруднику отдела по спецтехнике Госкомизобретений СССР В.А. Слабодяннику,

Главному редактору журнала «Коммунист» Р.И. Косолапову и его Ответственному секретарю Б.С. Архипову,

Начальнику отдела по защите прав авторов изобретений Центрального Совета ВОИР В. А. Смирнову,

Главному редактору журнала «Вопросы изобретательства» А.И. Доркину и его заместителю С.И. Кузнецову,

Ответственному секретарю «Литературной газеты» В.А. Моеву и собственному корреспонденту газеты И.Э. Каплун,

Народным депутатам СССР: вице-президенту АН СССР академику В.Н. Кудрявцеву, членам Верховного Совета СССР В.С. Больбасову, Ф.М. Бурлацкому, С.Б. Станкевичу,

Ответственным работникам отдела административных органов ЦК КПСС В.Е. Сидорову и В.Ф. Канторову,

Прокурору транспортного управления прокуратуры СССР А.А. Шинкареву,

Судье Ленинского района г. Ульяновска Л.П. Тураевой,

Уполномоченному в Российской Федерации по правам человека О.О. Миронову,

Руководителю фракции КПРФ в Государственной Думе РФ Г.А. Зюганову,

Прокурору Ульяновской области Ю.М. Золотову, его преемнику В.В. Малышеву и начальнику отдела В. И. Земскову.

ЭТИМ ЛЮДЯМ МОЯ СЕРДЕЧНАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ!

________________________________________________________________

Вот и вспомнили статью 198 УК РСФСР за нарушение паспортного режима, которой, по мнению В. В. Путина, и не хватает в УК РФ для инакомыслящих, то бишь иногородних.

ВСЕ ВЫШЕ ИЗЛОЖЕННОЕ – ЭТО БЫЛО «ПОЗАВЧЕРА И ВЧЕРА» ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РФ В. В. ПУТИНЕ.
А ЧТО ЕСТЬ НА СЕГОДНЯ - СМОТРИМ ОТКРЫТЫЕ ПИСЬМА (ИХ УЖЕ ЗА СОТНИ ТЫСЯЧ) ВТОРОМУ ПРЕЗИДЕНТУ РФ И ГАРАНТУ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ РОССИЙСКИХ ГРАЖДАН Д. А. МЕДВЕДЕВУ, В ЧАСТНОСТИ И МОИ ПИСЬМА:

письмо: http://www.open-letter.ru/letter/8502 24.03.2010 11:03

http://www.open-letter.ru/letter/12869

http://www.open-letter.ru/letter/12114

http://www.open-letter.ru/letter/15696

http://www.open-letter.ru/letter/19169

http://www.open-letter.ru/letter/19836 06.12.2010 00:14

№49757 | 26.11.2010, 17:34 GMT 20:34 MSK на сайте обращение к Дмитрию Медведеву

А в общем-то, "И СЕГОДНЯ КАК ВЧЕРА - ВСЁ СТАБИЛЬНО"

(www.open-letter.ru/letter/8496 от 24.03.2010 09 : 02

www.open-letter.ru/letter/8502 от 24.03.2010 11 : 03)

№ 51551 | 28.12.2010, 19:04 GMT 22:04 MSK , № 51549 | 28.12.2010, 18:48 GMT 21:48 MSK

и № 51548 | 28.12.2010, 18:29 GMT 21:29 MSK (Всемирный портал, МИРОВЫЕ НОВОСТИ)

С уважением Мазанов С. А.

Комментарии (1) Добавить комментарий

Заур (Макар) | 30.12.2010, 17:28 GMT 20:28 MSK

Этот материал я читал на сайте «письмо Президенту». Нет ни тени сомнения в обоснованности возмущения Мазанова от произвола чиновничества, выпестованного в преступном Советском Союзе. Главным приводным ремнем был КГБ. Увы, автор этого момента не уловил. Возможно он до сих пор верит в «чистые руки» Дзержинского. Была такая практика у КГБ. Во всех приемных залах сидели дежурные провокаторы от КГБ. Они или владели уже информацией или вычисляли по ходу, что тот или иной посетитель является правдоборцем. Эти подсадные утки (не раз с ними встречался. Многих из них уже знал в лицо) начинали тогда свою провокацию с тем, что бы отвадить этого правдоискателя от своей затеи. В КГБ эту информацию раскручивали уже капитально. Мазанов попал в разряд преследуемых. Под маской «указаний сверху» стояла КГБ. Поэтому, и суды, и следователи, и все другие, причастные к механизму преследования, боялись уклониться. Но поэтому же они не боялись никого и ни чего – за их спиной стояло КГБ.
Мы до сих пор преследуемы этим монстром, но уже в лице Путина и его бандитского окружения.

Декабрь 30, 2010 - 21:39 — Макар Мазанов Сергей. И еще. Вы, конечно, личность не ординарная. В Вас сплелись творческая логика и вера (в коммунизм). Если бы в КГБ не удостоверились в Вашей верности, к Вам бы приняли иные меры. Кто-то в КГБ Вам сочувствовал как человеку. Этот неизвестный высокопоставленный сотрудник подвел к Вам нескольких КГБ - ишников. Все они убедились в Вашей кристальной вере. Поэтому, они уже боялись друг друга устроить Вам ликвидационную операцию.
Что касается той женщины в психиатра, дам голову на отрез, что она была кадровым офицером КГБ. Можете убедиться в этом сами, если сможете выйти на ее след. Сделайтесь ее любовником и она сама Вам все расскажет.