Пусть говорят: друзья Клода Моне о том, каким он был кулинаром, певцом, семьянином и гением

 Мне нравится14   257  1  0

Клод Моне написал сотни писем и дал десятки интервью. Но никогда не излагал теорий искусства и никогда не учил других жить. Он писал о погоде, о цвете неба, о своих ежедневных победах и об отчаянии, признавался в любви жене, беспокоился о детях,о цветах в своем саду. Когда Клоду Моне предложили написать предисловие к каталогу с работами Родена, он отделался парой абзацев и заявил: «Вы и так отлично знаете, что я о нем думаю, вот только для того, чтобы сказать об этом красиво, необходимо обладать талантом, которого у меня нет. Писательство — не мое ремесло…» Зато самого Моне окружали талантливые поэты,писатели, художники и верные друзья, которые оставили о нем смешные, трогательные и восторженные воспоминания.

Галеты

Клод Моне

1882, 65×81 см

«Г-н Моне ел довольно много, но ел далеко не все подряд. У него была целая куча книг по кулинарии, и он подолгу листал их, выискивая рецепт какого-нибудь блюда,которое затем просил меня приготовить. Он, например, очень любил грибы,особенно те, что г-н Мишель сам собирал в лесу. Еще он любил спаржу, только не переваренную, а полусырую».
Анна Превост, одна из последних кухарок художника

«Салаты он предпочитал заправлять сам, но надо было видеть, как он это делает! Он насыпал в салатную ложку перец горошком, предварительно раздавленный,посыпал его крупной солью, заливал оливковым маслом и капелькой винного уксуса так, что соус едва не переливался за края ложки, а потом щедро поливал этой смесью салат, листья которого становились черными от перца. Есть такой салат мог только сам Моне, да еще моя сестра Бланш — она любила все то, что любил он».
Жан-Пьер Ошеде, пасынок Моне

«Пистолетом звали одну из собак Мориса Роллины (французский поэт — ред.). Он сразу признал Моне за своего и не отходил от него ни на шаг — с самыми благородными намерениями. Очевидно, он опасался, что художнику угрожает какая-нибудь опасность, и считал своим долгом его защищать. Каждый вечер он провожал его до дверей гостиницы, а утром появлялся там в назначенный час,ложился на коврике у порога и терпеливо поджидал дружка. Образ Моне надолго запечатлелся в собачьей памяти. Уже после его отъезда Роллина иногда обращался к своему псу с вопросом:
— А где господин Моне?
И бедный Пистолет, навострив уши, начинал кружиться на месте, подпрыгивать и жалобно тявкать, будто плакал…"
Гюстав Жеффруа, арт-критик

«Как только становилось известно о том, что он возвращается, для нас наступала пора нетерпеливого предвкушения встречи. Мы ждали его по многим причинам: хотелось его снова увидеть и посмотреть на новые картины (если, конечно,он соглашался их показать), ну и, конечно, получить подарки, потому что он никогда не забывал никого из нас и каждому что-нибудь привозил. Из Эксан-Прованса — невероятно вкусное миндальное печенье, из Этрета — сети и силки из конского волоса для ловли птиц…"
Жан-Пьер Ошеде

Клод Моне и Алиса Ошеде с детьми, 1880.

«В общении он был не очень легким человеком. Когда он шел мимо нашего дома,в своем наброшенном на плечи жилете, завязанном за спиной, мой отец всегда здоровался с ним: «Добрый день, господин Моне! Как поживаете?» — но в ответ слышал только: «Гр-р-р… Гастон…» В те дни, когда он бывал в плохом настроении и глядел исподлобья, здороваться с ним было необязательно — он все равно никому не отвечал!"
Г-жа Брюно, владелица гостиницы в Живерни 

«Господи, как же он ненавидел так называемое декоративное искусство — насквозь искусственное. Его приводили в ужас все эти фальшивки: камни с водопадами,гигантские бетонные грибы, якобы растущие под деревьями, колонны, статуи,истерзанные кустарники — я имею в виду те, что постоянно подстригают, чтобы придать им форму куба, конуса, зонтика, а то и вовсе какого-нибудь галльского петуха! Он терпеть не мог цветочные композиции в виде мозаики анютиных глазок,маргариток, гелиотропов, агератумов и прочую безвкусицу, лишенную, по его мнению, всякой красоты именно потому, что в ней не остается ничего естественного. Естественность — вот что он ценил больше всего на свете!"
Жан-Пьер Ошеде

Такеко Куроки, внучка премьер-министра Японии Мацукаты Масаёси, Клод Моне, его племянница Элис (Лили) Батлер, приемная дочь Бланш Ошеде-Моне и французский государственный деятель Жорж Клемансо. Живерни, 1921.

«Он не относился к числу легких клиентов. Например, он терпеть не мог ждать. Чуть что, сразу начинал стучать об пол своей тростью, а то и размахивать ею. Стоило ему появиться у нас, все знали: сейчас произойдет что-нибудь необычное. Как-то раз,это было в 1921 году, он принес нам чек на девятьсот тысяч франков, подписанный сестрой японского императора!"
Марсель Ронсерель, сотрудник банка «Сосьете женераль»

«Моне всегда восхищался своим сыном, хотя они почти не разговаривали.

«Здравствуй, Моне», — говорил сыну Клод и слышал в ответ: «Здравствуй, Моне». На этом беседа заканчивалась, чтобы возобновиться накануне расставания. «До свиданья, Моне. — До свиданья, Моне». Мои родители, став свидетелями одной из подобных сцен, решили, что они обижены друг на друга или просто в ссоре,и потребовали у Бланш объяснений.
— Да они обожают друг друга, — отвечала она. — Просто они не испытывают надобности в пустой болтовне. Они оба терпеть не могут изрекать банальности».
Анри Добервиль

Клод Моне за чтением

Пьер Огюст Ренуар

1872, 61×50 см

«Моне очень любил читать, особенно зимой, по вечерам. Он предпочитал читать вслух. Его литературные вкусы отличались большим разнообразием. Среди его любимых авторов были братья Гонкуры (Эдмон и Жюль), Октав Мирбо, Флобер,Гюстав Жеффруа, Золя, Толстой, Жюль Ренар, Ибсен, Клемансо, Метерлинк, Люсьен Декав и многие другие. На моей памяти он читал также «Историю Франции» Мишле,«Мемуары» Сен-Симона. Еще он очень любил «Дневник» Делакруа…"
Жан-Пьер Ошеде

«Как-то на днях, когда мороз стоял такой, что, казалось, камни трескаются, я стал свидетелем такой картины. Сначала я увидел жаровню, потом заметил мольберт,а рядом обнаружил господина, закутанного в три пальто, в толстых перчатках и с наполовину заиндевевшим лицом. Это оказался Моне, изучавший эффект падающего снега. Да, что и говорить, в армии искусства есть свои отважные солдаты!"
Леон Бийо, журналист «Журналь дю Авр»

Сорока

Клод Моне

1869, 89×130 см

Ледоход

Клод Моне

1880

Снег в Аржантее

Клод Моне

1875, 55.5×65 см

Дома в снегу. Норвегия

Клод Моне

1895, 66×92.8 см

Стога сена на закате, эффект снега

Клод Моне

1891, 65.3×100.4 см

Ледоход

Клод Моне

1880

Снег в Аржантее

Клод Моне

1875, 55.5×65 см

Prev

Next

«Ладить с ним было нелегко. Хорошо еще, что сама я с ним сталкивалась редко,а в основном имела дело с госпожой Бланш, которой шила платья. Его я видела больше издали, когда он шел через сад к пруду. Он вечно на всех ворчал, такой уж сварливый характер! Вот, например, я даже не могу сказать, какие у него были зубы — я ни разу не видела, чтобы он улыбнулся!"
Зелия Пикар, служившая прачкой в Живерни

«Порой на него накатывали приступы дурного настроения, и жизнь тогда становилась невыносимой. Он мог уйти к себе в комнату, и мы не видели его целый день, а то и два. За столом все сидели молча, боясь пошевелиться, и тишину нарушал только стук вилок о тарелки…
К счастью, подобные периоды длились недолго. Если он радовался тому, что очередная картина удалась, то к обеду выходил, распевая во все горло арию тореадора из «Кармен». Или сочинял на тот же мотив что-нибудь вроде: «Все за стол! Все за стол! Жареные голуби хороши, пока горячи!» 
Жан-Пьер Ошеде

Клод Моне в Живерни, 1915.

«В прищуренном взгляде есть что-то нечестное, вроде подмигивания. Тогда как Моне действительно пожирал глазами природу, предметы. Ему постоянно хотелось как можно больше света, любые лампы казались ему слишком слабыми. Однажды я услышал от него такой странный совет:
— Если вы слишком долго смотрите на что-то и хотите, чтобы ваш глаз отметил в увиденном главное, сделайте так. Еще раз пристально вглядитесь в пейзаж,а потом резко наклонитесь и посмотрите у себя между ног.
И этот великолепный семидесятилетний старик, показывая мне пример,с поразительной гибкостью сделал наклон».
Саша Гитри, писатель, актер, режиссер

«Мне представляется, что на всем свете не сыщешь человека столь же совершенного, как он. Вся его жизнь от начала до конца — сплошной пример чистоты. Клод Моне мог бы гордиться собой — никогда, ни в личной жизни,ни в искусстве он не совершил ничего такого, что заслуживало бы малейшего упрека.
Я сказал, что он мог бы гордиться собой, но, как вы сами понимаете, это и в голову ему не приходило. Моне никогда ничем не хвастал. Главное его отличие от прочих встречавшихся мне людей заключалось в том, что все они охотно давали мне советы, а Клод Моне показывал пример. Вместе с тем его жизнь казалась необычайно простой. Он смотрел, ел, курил, ходил, пил и слушал. В остальное время он работал.
В целом он всегда делал всего две вещи — работал и жил».
Саша Гитри

Клод Моне во время работы над инсталляцией с водяными лилиями для Музея Оранжери., ок. 1923 года.

Заглавное фото: Клод Моне, 1920 г.

Собрала Анна Сидельникова