Украинские книги памяти и "голодомор"

Сигизмунд С. Миронин

В последние годы появляется все больше архивных документов по "голодомору". Одними из них являются так называемые книги памяти (Національна … ), где представлены сведения из ЗАГСов и книг регистрации смертей. Однако все загажено фальсификациями. Безумно любимый и уважаемый мною Назаренко, постоянно меня критикующий, приводит массу таких фальсификаций (https://nazar-rus.livejournal.com/). Основные фальсификации проявляются в следующих особенностях книг из разных областей. 1. Нет диагнозов причин смерти. Представлен длинный список фамилий, расставленных по алфавиту и утверждается, что все они умерли в 1932 и 1933 годах от голода. Иногда против каждой фамилии проставлены годы смерти 1932 или 1933. 2. Нет диагнозов, но есть отсылки на страницы дел в архивах. 3. Подавляющая масса умерших не имеет диагноза – просто пишется «не известно». 4. Имеется список фамилий, расположенных по алфавиту, и против каждой несколько пунктов подряд (до 20 и более, при этом вероятность такого совпадения равна нулю) ставится «голод», «от голода», «от истощения»… Как установил Назаренко, в некоторых областях Украины для установления имен погибших от голода были подключены так называемые поисковики, которые ходили по селам и опрашивали людей, но найденные ими фамилии практически не совпали с теми, которые есть в документах в архивах. Никто составителей книг памяти не проверял. Если и были редакторы, то они всё делали формально. Более того, видимо, ни один из этих томов так и не был прочитан полностью. Расчет был на то, что в будущем ученые историки будут лениться работать в архивах и использую эти книги памяти для своих исследований.

В зависимости от того, как относился человек, делавший эту работу можно выделить 3 типа фальсификаций. 1. Фальсификации от лени. Они делали дело просто для галочки. Их никто не проверял и задача состояла в том, чтобы собрать все в как можно более огромный по объему том. Например, в Черкасской области насобирали аж на 3 тома. Второй вид фальсификаций является сигналом потомкам о том, что это фальсификации. Например, в ряду фамилий, расположенных по алфавиту вдруг появляется 13 (а то и больше) подряд диагнозов «паралич сердца». Если бы это был диагноз «голод», то мы бы просто отнесли этот текст как составленный от фонаря по причине лени составителя. Так нет, пишется диагноз «паралич сердца», который и поставить то без вскрытия невозможно. Третий тип фальсификаций – это фальсификации под нажимом националистического начальства. Начальство хотело получить огромные цифры смертей от голода и давило на составителей. Поэтому не заморачиваясь и страдая от лени составитель тупо писал «голод», или «от голода» или «от истощения» (это когда он думал, что опухание тоже бывает от голода) в ряду фамилий расставленных по алфавиту. Такие ленивые и угодливые составители были неграмотными исполнителями. Они знали, что таких диагнозов ставить нельзя по инструкции, так как среди 50 пунктов нет таких диагнозов. Если бы диагноз причины смерти писал врач и человек бы действительно умер от голода, точнее от истощения вызванного голодом, тогда нужно было ставить пункт 50 и расшифровывать почему ставится диагноз смерть от истощения. Такой составитель не думал, что кто-то все это прочитает и просто удовлетворял начальство и конечно делал это от лени. Несмотря на фальсификации эти книги оказались интересным историческим источником для анализа сверх-смертности на Украине (oб этом чуть ниже).Назаренко и Башкин (2019) проанализировали книги памяти и нашли, что в 1933 году число погибших от истощения составило 0.4%, а от причин, связанных с отеками 2%. Хочется надеяться, что они выбирали для анализа данные без признаков фальсификации. Не нашел большого распространения диагнозов "отеки" и Кондрашин. Так или иначе, но мое недавнее предположение о том, что "опухание" было ведущей причиной смертности на Украине в 1933 году, не подтвердилось.

Общепринятым считается тот факт, что на Украине сильнее всего были поражены Киевская и Харьковская области, где меньше всего собрали зерна в фонды государства. Отмечу, что столичные области получили послабление в плане хлебозаготовок. Особенно пострадала Киевская область. Меньше жертв в расположенных на той же широте Черниговской области и Житомирской области. Почти не было жертв в Винницкой области. Смертность по селам восточных районов Херсонской области (в составе Днепропетровской области в 1933 г.) в 1933 году составляет 20,78 на 1000 человек (по Днепропетровской области – 14,3, по Запорожской – 13,5). По данным одесских историков-краеведов, никакого «голодомора» в Одессе в тот период вообще не было и даже отдельные случаи смерти от голода не фиксировались. Самой интересной оказалась Кировоградская область, где Назаренко нашел резкие различия в смертности, связанные будто бы с предыдущим административным делением. Кировоградская область в 1933 году не существовала, её земли были нарезаны из Одесской, Киевской, Харьковской и Днепропетровской областей.

Когда Назаренко построил помесячные графики смертности. то оказалось, что в июне 1933 года в районах, бывших в то время в составе Харьковской области, смертность увеличилась в 10 раз по сравнению со смертностью в феврале 1933 года. В районах, бывших в составе Киевской области смертность увеличилась в 9 раз. Тогда как в районах, бывших в составе Днепропетровской области смертность возросла в 3 раза, а в тех районах, что были в составе Одесской области, - только в 2 раза. Сходное явление Назаренко обнаружил, анализируя уровень смертности в бывшей Молдавской АССР, где в пойме Днестра была обнаружена сверх-смертность, а севернее и южнее данной зоны смертность была на уровне средней по Украине. Наконец, изучая смертность в нынешней Сумской области, он обнаружил, что там имелись две динамики гибели людей. Одна - похожая на Киевскую область, другая - похожая на средне-украинскую.

Итак, слово – Назаренко. Он пишет: “Есть в центре Украины Кировоградская область. Эдакий эллипсоид, протяженностью с севера на юг порядка 150 км, а с запада на восток – около 330 км. Однако, в 1932-33 году территория этой области входила в состав четырех областей. Чтобы было понятнее – размещаем картинку (красным показаны примерные границы областей на весну 1933 года). Большая часть территории была в составе Одесской области, юго-восточная часть (примерно современные Александрийский, Петровский, Новгородсковский и Долинский районы) – в составе Днепропетровской. Северо-восточная относилась к Харьковской области (примерно современные Онуфриевский и Светловодский районы, а также часть территории бывшего Новогеоргиевского района Харьковской области, ныне затопленные водами Днепра [мой комментарий: это долина Днепра]). Наконец, северные кусочки входили в состав Киевской области (мой комментарий: это тоже рядом с долиной Днепра). В связи с чем возник вопрос – а были ли отличия в смертности по этим регионам в 1933 году? После подсчетов картина получилась парадоксальной.

Таблица 1. Число умерших (в среднем сельсовет) в Кировоградской области:

Область                        1932            1933            1933/1932

Днепропетровская             48            92            1,9

Одесская                        41            64            1,6

Харьковская                        54            227            4,2 (это около Днепра – С.М.)

Киевская                        50            159            3,2 (около Днепра, но чуть дальше от русла, чем в районах Харьковской области–С.М.)

Если же сравнивать помесячно, то в июне 1933 года в районах, бывших в составе Харьковской области, смертность увеличилась в 10 раз по сравнению со смертностью в феврале 1933 года. В районах, состоявших в Киевской области смертность увеличилась в 9 раз. Тогда как в районах, бывших в составе Днепропетровской области смертность возросла в 3 раза, а в тех районах, что были в составе Одесской области, - только в 2 раза.

При анализе динамики смертей в Молдавской АССР за 1933 год Назаренко обнаружил что если для районов в границах современной Запорожской области пик смертности приходится на март, то после чего число умерших начинает падать. По западным районам современной Херсонской области – пик приходится опять на март, по Александрийскому району Кировоградской области (в современных границах) он смещен на май, а вот по Кодымскому району это пик приходится на июль месяц!

По оценкам Назаренко, в 1933 году смертность по Веселовскому району (Запорожской области: между Мелитополем и Днепром) сходным образом выросла в 5,8 раз, по Мелитопольскому – 3,4 раза. В харьковской части Сумской области наблюдается резкий рост смертности в марте – мае с майским пиком (по Харьковской области в целом это пик июньский). В черниговской же части роста не наблюдается вообще до апреля, после чего идет рост мая, раза в три меньший пик в июне-июле и постепенно падение смертности к сентябрю. Если же взять смертность по районам, то она будет высокой по долинам рек. (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: А ведь в реках водилось много рыбы). Назаренко не понял роли географии и рек.

Эта интересная находка Назаренко по Кировоградской области навела меня на мысль о необычном географическом распределении смертности о роли колосков на полях, пролежавших зиму. Я решил воспользоваться книгами памяти, хотя и сознавал, что они в основном основаны на фальсификациях, и начал систематическое исследование книг памяти.

Я исходил из того, что задача историка (не важно - любитель он или профессионал)  — найти крупицы правды среди полу-правды, даже в недостоверных источниках. Поскольку данные сфальсифицированы по областям Украины с разной степени, то, наверное, единственным правильным критерием, который фальсификаторы могли сфальсифицировать с трудом, было соотношение смертей в 1932 и 1933 годах. Подсчеты причин смертности бессмысленны в связи с тем, что диагноз ставился любителем, а не профессионалом, да и ставить его не было никакой необходимости. С другой стороны, можно подделать диагнозы, поскольку власть требовала сделать "голодомор". Однако украинская власть не знала, что соотношение смертей в 1933 году и 1932 году может стать ключевым элементом для понимания причин сверх-смертности. Составители книг не знали об этом параметре и, следовательно, не могли подделывать его сознательно. Поэтому этот фактор власть не учла и данные по нему, скорее всего, настоящие, а не фальсифицированные. Нет диагнозов в более чем половине смертей на селе. На составителей давили заставляя повысить уровень смертности в 1932-1933 годах. Те, кто давил, не знали роли соотношения смертности 33 к 32 и роли повышения смертности летом 1933 года (иногда в 8 раз, как установил Назаренко). Как будет вести себя такой фальсификатор , на которого давят. Будет писать через раз «смерть от голода» или везде напишет «голод». Он увеличит смертность пропорционально имевшейся тогда, в 1932 и 1933 году, смертности. Настоящий ученый, работавший в условиях такого давления, пошлет потомкам сигнал. Например, напишет по алфавиту всех умерших и всем запишет один и тот же диагноз (51 диагноз подряд «смерть от голода» или 13 подряд диагнозов «смерть от паралича сердца». Кстати такого и диагноза в инструкции не было).

Исследование было построено следующим образом. Я листал страницы книг памяти страницы и пропускал те, где явно был видна подделка, когда я натыкался на первое село или местечко, где по внешнему виду не было фальсификаций и были указаны причины смертей, то я вычислял соотношение между числом смертей в 1933 году к таковому в 1932 году, число в июне – августе (если было указано). Если среди умерших в 1933 году максимальное их число было в июне или июле, а в воспоминаниях очевидцев указывалось на собирание колосков, то это село также анализировалось. Если эти параметры были повышены, то на карте, я ставил жирную точку в месте локализации данного села или деревни. Размер черной точки тем больше, чем больше было соотношение между числом погибших в 1933 и в 1932 годах. Затем таким же макаром я находил второе такое же село, затем - третье и т.д. Все это я наложил на карту и выявилась интересная и четкая закономерность – места с повышенным соотношением были расположены близко от русла рек Днепр, его притоков и Северского Донца в Харьковской области.

Если брать только те села (исключая поселки городского типа, которые должны были снабжаться хлебом властями), где есть диагнозы, они не образуют ряд одинаковых диагнозов по алфавиту и где есть настоящие диагнозы, а не записи «голод», «от голода», «от истощения» у всех подряд, и число диагнозов не известно не превышает 40%, то, если поставить на карту место расположения сел с высокой смертностью или с высоким уровнем диагнозов отеки или тех, которые должны дифференцироваться (проведение дифференциальной диагностики) с отеками, прослеживается четкая закономерность – они расположены близко от русла рек Днепр, его притоков и Северского Донца в Харьковской области. В воспоминаниях очевидцев в этих местностях часто встречается указание, на то, что собирали колоски на полях, а в Н области есть даже указание, что было много находок ям с зерном.

Изучение книг памяти по Полтавской области показало, что на Полтавщине сверх-смертность была в зоне расположения Днепра и его притоков. Именно сверх-смертность на территории Полтавской области объясняет повышенные цифры для прежней Харьковской области. По Киевской же области, которая, как и Харьковская область, тоже являлась украинским лидером по сверх-смертности, основная масса умерших была обнаружена в пойме Днепра и она была много меньше в холмистых зонах западной части Киевщины.

Мой анализ книг памяти по Полтавской области показал, что на Полтавщине сверх-смертность была в зоне расположения Днепра и его притоков. Именно сверх-смертность на территории Полтавской области объясняет повышенные значения смертности для прежней Харьковской области. По Киевской же области, которая, как и Харьковская область, тоже являлась украинским лидером по сверх-смертности, основная масса умерших была обнаружена в пойме Днепра и она была много меньше в холмистых зонах западной части Киевщины. В воспоминаниях очевидцев, приведенных в книгах, в этих местностях часто встречается указание, на то, что собирали колоски на полях, а в ряде областей даже отмечено, что там было найдено много ям с зерном. Здесь нет места приводить все мои подсчеты и наименования сел на карте Украины. Приведу лишь конечную карту голода (рис. 1). Районы с наибольшей убылью населения в 1933 году я очертил красной линией. Интересно, что если между реками, есть холмы или возвышенности, то там смертность была ниже. Киев Баршевский район - не у самого Днепра. С. Бзiв –мало отеков. С. Веселинiвка (до конца 1945 г. - Скопцi) Близко к Чернигову. Я посмотрел Винницкую область. Там районы со сверх-смертностью были обнаружены на юге, около Днестра. На севере бывшей Молдавской АССР была обнаружена сверх-смертность (это вдоль Днестра), а на юге нет. Назаренко и я не нашли сверх-смертности в нижнем течении Днепра около Херсона. В Центрально-Черноземной области с центром в Воронеже, основная масса случаев «опухания», как свидетельствуют собранные Кондрашовым документы, расположены вдоль долины реки Дон.

В районах Киевской, Харьковской и Полтавской областей, которые лежали в отдалении от рек, не обнаружено сверх-смертности. Это в Киевской области - Баршевский район - не у самого Днепра. С. Бзiв –мало отеков. С. Веселинiвка (до конца 1945 г. - Скопцi), который расположен близко к Чернигову. На севере бывшей Молдавской АССР была сверх-смертность (это вдоль Днестра), а на юге нет. Тоже не было сверх-смертность в нижнем течении Днепра около Херсона.

Далее я стал смотреть, какая погода была в зонах сверх-смертности. Проверка погодных условий показала, что обычно линия высокой температуры зимой поднимается к северу и заходит на Киевскую область. Линия снежного покрова спускается вниз и захватывает Киевскую и часть Харьковской области, которая расположена рядом с Северским Донцом. Высокая смертность в Харьковской области связана с тем, что в ее состав входила нынешняя Полтавская область, лежащая в пойме притоков Днепра. При движении по Украине на юг осадков становится все меньше, несмотря на приближение к морю. Если в Харькове количество осадков 500 мм в год, то в Запорожье их только 400, в Мелитополе 350, а на Сиваше, на море — 300 мм и менее. Зимой Днепр замерзает только после 20-дневного периода, в течение которого удерживается температура ниже 0°С. На юге Центрально Черноземной области (сейчас Воронежская область) Дон - река широкая и с довольно сильным течением. Замерзает далеко не каждую зиму. На севере Воронежской области Дон замерзает каждую зиму.

В июне Киевскую область залило дождями. В связи с этим, Назаренко сделал вывод о плохом качестве собранного в 1932 году зерна в связи с аномальными погодными условиями. Из графиков, построенных Н. Назаренко для погоды Киевской и особенно Одесской областей, тоже хорошо видно, что количество осадков в самом конце 1932 года было больше, чем в конце 1931 года. Судя по графикам, октябрь и ноябрь 1932 года характеризовались дождливой погодой. Дожди привели к резкому увлажнению зерна.

В 1931 году случилась малоснежная зима, а минимальные температуры падали до 15 – 16 градусов ниже нуля. Напротив, зима 1932-33 годов характеризовалась высоким снежным покровом и отсутствием резкого промерзания почвы и надпочвенного слоя. Если исходить из ответа из метеоцентра Франции, то можно считать, что зима в 1932/33 году была необычно мягкой, очень теплой, но снежной и не морозная. В тот год на Украине минимальная температура в тогдашних Киевской и Харьковской областях, расположенных по Днепру и его притокам редко падала ниже 0 ˚C. Вдоль крупных рек морозов не было. Если бы были морозы, то никаких отравлений бы не было. В ту зиму колоски не были проморожены и в них под снегом стал накапливаться яд. При нулевой и даже слабо минусовой температуре воздуха под снегом возникает эффект термостата, температура поддерживается на уровне 0 ˚C, что позволяет активно размножаться грибкам. Рыхлый снежный покров не препятствует диффузии кислорода. Высокий снежный покров и теплая зима, наличие в почве большого количества влаги (дождливое лето) создали идеальные условия для развития грибков и дрожжей.

Снежная зима с относительно высокими средними температурами и частыми оттепелями не давала зерну и грибам–паразитам на нем, промерзнуть, особенно в пойме Днепра и его притоков. Зерно в валках и колосках не промерзало – микогрибы начали активно размножаться. Я просмотрел на упоминавшемся ранее сайте http://eca.knmi.nl - метеосводки за зиму 1932-1933 гг. по г. Киеву и сравнил их с данными за зиму 1931/1932 г. Французской гидрометцентр в ответ на мой запрос подтвердил, что зима в 1932/33 года на территории Киевской и Харьковской областей был многоснежной и теплой. Из таблиц 48 и 49 Давиеса и Уиткрофта (Daviers et Weatcoft, 2009) видно, что в марте с 11 по 31 и в апреле с 1 по 11 температура была около нуля, еще лежал снег и поэтому под снегом были идеальные условия для образования токсинов.

Весной 1933 года на Киевщине – пишет Назаренко - устойчивый переход через 0 наблюдался в середине марта, а в первую-вторую декады апреля наблюдались невысокие положительные температуры (порядка + 5 градусов).

Это также способствовало развитию грибков. В марте когда снег стаивал медленно и температура была чуть выше нуля. Идеальные условия для развития грибков и дрожжей. Из таблиц 48 и 49 Давиеса и Уиткрофта (Daviers and Weatcoft, 2009) видно, что в марте с 11 по 31 и в апреле с 1 по 11 температура была около нуля, еще лежал снег и поэтому под снегом были идеальные условия для образования токсинов.

Зерно, оставленное на полях или украденное и сваленное в ямы, не только было массово заражено микогрибками, но и было резко увлажнено, что способствовало размножению микогрибков даже при нулевой температуре. Под снегом температура держалась около нуля, микогрибки размножались хотя и чуть медленнее, чем при комнатной температуре, и зерно начинало превращаться в яд. Опыт, который подсказывал крестьянам, что зерно на поле не портится (если зима морозная и снежный покров невысокий) сыграли с крестьянами злую шутку. Они собрали зерно, а оно уже было пораженным. Зерно, перезимовавшее под снегом при нуле градусов, было поражено грибками, но внешне выглядело нормальным. Там, где была низкая температура зерно промерзло и не было условий для роста грибков. Там, где не было снега, зерно испортилось и имело плохой товарный вид.

Если наложить карту голода на карту осадков в конце осени, которую я схематически изобразил на основе воспоминаний очевидцев, приведенных в книгах памяти, и карту температуры зимой 1932/1933 года, то получается полное соответствие. Проверка на температурных кривых показала, что линия высокой температуры зимой заходит на Киевскую область. Линия снежного покрова спускается вниз и захватывает Киевскую и часть Харьковской области, которая расположена рядом Северским Донцом. Высокая смертность в Харьковской области получилась за счет входившей туда Полтавской области, лежащей в пойме Днепра. В районах, которые лежали в отдалении от рек, нет сверх-смертности.

Здесь нет места приводить все мои подсчеты и поиски сел на карте Украины. Это будет представлено в виде оригинальной научной статьи. Если наложить карту голода на карту осадков в конце осени, которую я схематически изобразил на основе воспоминаний очевидцев, приведенных в книгах памяти, и карту температуры зимой 1932/1933 года, то получается полное соответствие. Приведу лишь конечную карту голода (рисунко 1). Она хорошо совпадает с двумя другими картами голода, которые я нашел в Интернете, но более точная. Я нанес на него данные погодных наблюдений и рассказов очевидцев, собранные в книгах памяти о голоде 1932-1933 годов. Там красной линией обозначены зоны, где наблюдалась сверх-смертность летом 1933 года. Белой линией показаны нынешние Полтавская и Кировоградская (областной центр – г. Кропивницкий) области. Желтые линии указывают на современные границы между областями. Синяя линия обозначает изотерму в январе 1933 года. Южнее ее температура была выше 0 градусов по Цельсию. Зеленая линия обозначает границу между высоким уровнем осадков (800 мм), где летом и осенью 1932 года лили дожди, и в тот год более засушливой зоной (южнее зеленой линии). Видно, что ограниченная красной линией зона находится в той части Украины, где была мягкая зима, но шли сильные дожди летом и осенью 1932 года. Данная карта многое объясняет. Например, считается, что сверх-смертность 1933 года была отмечена в Харьковской области. На самом деле, сверх-смертность обнаружена в зоне расположения нынешней Полтавской области, которая в те годы входила в Харьковскую. Карта объясняет, почему та часть Кировоградской области, которая была в составе Киевской области в 1933 году имеет очень высокий уровень сверх-смертности. Этот уровень невелик в той части, которая входила в Одесскую область, где не было таких дождей. Сходная климатическая ситуация имелась и в той части бывшей Молдавской АССР, где обнаружена сверх-смертность.

С другой стороны, если принять, что в одной трети областей Украины смертность была повышена в 3 раза, а в остальных двух третях – в полтора раза, то увеличение смертности по всей Украине составит чуть более чем в 2 раза. В сообщении ЦУНХУ СССР о естественном движении населения в 1933 г. от 31 марта 1934 г. – пишет Назаренко - указывается, что по данным конъюнктурного учета (напомним, что это сводные данные помесячных отчетов) зафиксировано 1309 тыс. смертей. На 641 тыс. больше, чем в 1932 году (следовательно, в 1932 году умерло 668 тыс. человек). В случайной выборке, сделанной Назаренко и Башкиным (2019) представлены 278609 актовых записей о смерти (80802 в 1932 году и 197807 в 1933 году; рост в 2,45 раза). Если принять, что в 1932 году умерло 670 тыс. человек, то в 1933 году – 1640 тыс. Следовательно, в 1933 году сверх-смертность по всей Украине составила порядка 970 тыс., но это исходя из книг памяти и при допущении максимальных чисел. Поэтому ни о каких 2-3 миллионах сверх-смертности речи быть не может.

ПРИЧИНА СВЕРХ-СМЕРТНОСТИ

По словам Назаренко, в начале 30-х годов существовали особенности уборки зерновых – уборка происходила не в фазу полной спелости, а несколько раньше. Делалось это для того, чтобы избежать осыпания зерна, после чего скошенные скирды оставлялись на поле для послеуборочного дозревания зерна. В 1932 г. хлеб не ссыпали в амбары, из которых его могут вымести госзаготовители, а жали в валки (валки состоят из снопов, в которые увязывают колосья) и в таком виде оставляли на полях. Хлебозаготовители оставались ни с чем. Потом селяне доставали валки уже из под снега и спокойно молотили с таким расчетом, чтоб и себе на прокорм хватило, и на рынке можно было продать. Но зерно не становилось ядовитым только, если зерно находилось при минусовой температуре. При холодной зиме и минимуме снега так и был. Но если снега было много, а температуре была около или выше нуля, то при такой температуре и повышенной влажности под слоем снега, начинали развиваться грибы. Для того, чтобы начали расти микогрибки, должна быть соответствующая погода зимой: требуется высокий снежный покров и отсутствие промерзания почвы. Оттаивание и долгое пребывание при нулевой температуре вызывает рост грибков и накопление токсинов. Казахи знали, что если зерно будет лежать на полях, то весной его можно собирать, так как зимой в Казахстане оно будет заморожено.

По словам Мухина, руководитель колхоза в Казахстане Я. Геринг вспоминал случай 1969 г.: «Мы намолотили 70 тысяч центнеров (хлеба из-под снега – С.М.) Была неуверенность: вдруг негодное это зерно как корм, не отравить бы животных... Тогда провели эксперимент: скармливали зерно овцам, предназначенным для забоя на мясо. Это и рассеяло наши сомнения. Даже овцы, принесшие потомство, чувствовали себя хорошо! (В апреле мы еще раз убедились в полноценности зерна, опробовали его снова). И опять спокойно продолжили уборку пролежавших зиму под снегом хлебов: 129 тысяч центнеров зерна привезли в свое хозяйство из Целиноградской области». Другими словами крестьяне в 1969 году уже знали, что зерно из-под снега, лежавшее при низкой температуре, может стать ядовитым. При минусовой температуре и грибок, естественно, не развивался.

В 1932 г. были. широко распространены грибковые вредители зерна. Об этом пишет Таугер (2008). Это же указывают Назаренко с Башкиным (2019). Сырость и около-нулевая температура способствовали развитии ядовитых сапрофитов.

Хлебозаготовители могли взять хлеб только в амбаре или на току, в поле они его взять не могли и, потолкавшись в селе до снега, уезжали. В 1932 году похитившие зерно крестьяне были вынуждены прятать его в спешно выкопанных тайниках – и, конечно, они не имели возможности прокаливать эти маленькие ямы-схроны. Крестьяне замыслили остаВить зерно на полях, а потом его забрать> В письме Шолохова Сталину рассказывается о колхозниках, которые хлеб не обмолачивают, а гноят в валках. Дескать, мы и такое съедим, а подопревший хлеб власть вывезти за границу не сможет. Очень, конечно, грамотно. Но… такой хлеб сохранить уже невозможно. Да и есть не рекомендуется. По крестьянским меркам - это преступление, уничтожение хлеба. Основная часть зерна. осталась в неубранных в поле колосках, на стерне, в соломе и в полове: крестьяне надеялись собрать это зерно, когда уйдут заготовители (Penner, 1998, p. 39). Но заготовители долго не уходили, и зерно осталось не укрытым.

Но что произошло? В обычных условиях еще была надежда сохранить спрятанный в схронах хлеб, но в условиях «мышиной напасти» это было невозможно. Весной крестьяне, подчистив свои амбары, отрывают спрятанное в земле – оно сгнило или поедено мышами, они бегут в поле к скирдам – а там сплошное месиво из тысяч мышей. Сначала крестьяне ели слегка отравленное из-за неправильного хранения, укрытое от хлебо-сдачи зерно, а потом, когда обнаружилось, что «заначка» уничтожена мышами, начался настоящий голод. Таким образом, зерно, оставленное крестьянами в полях, в соломе, в полове было уничтожено нашествием мышей. Нападениям мышей подвергался и хлеб в амбарах и ямах. Вот как описывает последствия писатель-диссидент Лев Копелев: «..Он думал, он самый хитрый. Закопал на дальнем поле. Да только мышей не перехитрил. Нашли мыши его яму. А за ними и лиса. А там хлопцы, которые охоту любят, заметили, чего это лиса все на одном месте, на одном поле мышкует. Так и открыли ту хитрую яму. А зерно уже пополам с мышиным говном. Ну, хозяина, конечно, забрало НКВД. Поедет теперь туда, где зимой и солнца не видать. А семья без хлеба осталась. Выходит, он враг не только державе, он и своим детям самый злой враг» (Копелев, 2010, с. 252). Вот вам и причины голода! Люди, уже изрядно ослабленные токсинами, не вынесли голодания. Поэтому и пик смертности приходится на июнь-июль 1933 г., что не может быть объяснено истощением (в июне, напомню, уже молодой картошки навалом).

Колоски на полях внешне выглядели нормальными. Но они содержали яды. Их стали собирать и есть. Это и было одной из главных причин произошедшей трагедии (Tauger, 2001, p. 39). “Бесчисленное количество жизней было потеряно из-за гибели зерна в полях, – пишет Пеннер, – из-за его порчи или из-за невозможности подобрать его ввиду бдительности охранников” (Penner, 1998, p. 41).

Когда я опубликовал в Интернете гипотезу о том, что крестьяне отравились сворованным и спрятанным ими зерном в одном из комментариев Назаренко, выложенном в Живом Журнале, были следующие возражения против моей гипотезы: “Зараженное грибковыми спорами зерно (особенно спорыньей) достаточно легко отличить от незараженного и любой человек, хоть немного знакомый с сельским хозяйством, это может сделать, т.е. крестьяне не такие идиоты, чтобы не отличить зараженные посевы от незараженных и зараженное зерно использовать в пищу". Однако уважаемый Назаренко не понял, что для этого нужно иметь опыт использования лежалого хлеба, а такого опыта на Украине не было. Через некоторое время Назаренко все же признал, что "такая вспышка грибкового заболевания может быть спровоцирована очень благоприятными метеорологическими условиями конкретного года".

Недавно с теорией отравления крестьян согласился Кондрашин. Назаренко ехидно пишет: «…полагаем, что небезызвестные Мухин, Миронин и иже с ними с удовольствием будут это цитировать в качестве подтверждения своих теорий о «море без голода». Конечно – сам Кондрашин указал, что причина была в «особом виде ядовитых грибков». Особенно будет доволен Сигизмунд Сигизмундович (то есть, это я)– его теория «умерли от грибков» нашла достойное научное подтверждение (МОЙ КОММЕНТАРИЙ: какой штиль! Но ведь так и вышло!). Во-вторых, - пишет мой оппонент - «септическая ангина» или алиментарно-токсическая алейкия является известной формой фузариоза (Fusarium sporotrichioides – тот самый «особый вид ядовитого грибка»), широко известного еще с 19 века как «пьяный хлеб», с которым российское крестьянство сталкивалось чуть чаще, чем регулярно". Увы, глубокоуважаемый Назаренко проявил непрофессинализм. Асептическая ангина и ее причина не была известна вплоть до открытия Олифсоном механизма образование токсинов в зерне при нулевой температуре.

Когда зерно не было резко поражено микогрибками и температура под снегом не понималась до нуля в течение значительного времени, то такое зерно, пролежавшее под снегом, можно было с определенной осторожностью употреблять в пищу. Употребление в русских деревнях плохого хлеба было явлением типичным - есть плохой хлеб было предпочтительнее, чем не есть ничего. Поскольку крестьяне привыкли есть чуть прогорклое зерно, да и есть было нечего, то многократное поедание даже в малых дозах такого зерна вело к поражению печени. То есть, та зима 1932-33 года была необычно теплой. Если бы были морозы, то никаких отравлений бы не было. Части крестьян просто не повезло.

Зимой зерна в колосках, находящихся в скирдах, замерзают. Отдельное зернышко, выпавшее из колоса на землю, также зимой замерзает и все биологические процессы в нем почти полностью прекращаются. Но если зерна много, оно выделяет тепло, и в центре зерновой кучи температура значительно поднимается. В условиях влажности и тепла развиваются микроскопические ядовитые грибы, которым не нужно солнце для  метаболизма. На колосе оно не «загорается», потому что зернышки не соприкасаются друг с другом. Токсины плохо разрушаются под действием высокой температуры.

За отсутствием специальных зерносушилок крестьяне сушили зерно, раскладывая снопы прямо на земле. А тут – дождь. В зерне начинали размножаться сапрофиты. Но пропало ведь не все, а только часть, остальное успели собрать при хорошей погоде. Даже когда Наркомзем издавал распоряжения о проведении профилактических мероприятий и об обработке зерна, руководство колхозов их не выполняло, о единоличниках и речи не было. Посевной материал не обрабатывался формалином для предупреждения головни, как предписывалось Наркомземом - не хватало формалина в стране, из-за крайней слабости транспортной сети не могли его подвезти, а крестьяне ещё и «не хотели травиться» и т.д.

Запасов хлеба на всю зиму на 1933 года не хватило. И что крестьяне делали весной? Правильно – шли на поля и собирали тот хлеб, который отказывались собирать осенью. А о ядовитости хлеба из под снега крестьяне на Украине знать не могли – там хлеб никогда под снег не уходит – уборка в июле, а снег дай бог, чтобы в середине декабря. Вот тебе и массовость отравлений. Весной 1933 г. голодные люди выходили в поля собирать неубранное зерно а также тайком вскрывали схроны и поедали пораженное зерно.

А всплеск смертности отмечался в июне-июле потому, что на 1 мая пришлась пасха, в ходе которой колхозники массово разговлялись отравленным зерном, вырытым как раз к этому времени. Плюс ко всему в пищу пошло собранное в апреле зерно с оттаявших в полях колосьев. В результате примерно через два месяца и имело место наибольшее количество летальных случаев. Люди, уже изрядно ослабленные от недоедания, не вынесли повторяющегося воздействия токсинами. Массовый мор в пору, когда уже можно копать молодую картошку, объясняется тем, что небольшие дозы токсинов медленно поражали иммунитет .Токсины подавляли иммунитет и люди погибали от алиментарной токсической алейкии. Алиментарно-токсическая алейкия – мина замедленного действия, обусловленная тем, что токсины, полученные с лежалым зeрном, выводят из строя имунную систему и человек погибает от вторичной инфекции. Дело осложняется недостатком белка, получаемым летом с овощами. Без вскрытия поставить диагноз смерти от алейкии у трупа практические невозможно, особенно, если учесть, что на Украине не было врачей на селе, вскрытия не проводились, а неспециалист не будет у трупа рот открывать, чтобы увидеть ангину (поражение миндалин). Длительное поступление малых доз токсина вело к вялотекущей асептической ангине. Нет признака: съел - заболел. Болезнь развивалась через несколько недель как при крысином яде.

Как пишут в Интернете, студентка медицинского института М. Ковригина, ставшая впоследствии министром здравоохранения СССР, в своих воспоминаниях о 1933 г. описала заболевание следующим образом: «Воздух в сельской больнице был пропитан сладковатым, гнилостным запахом. Почти все больные кровили. У многих температура поднималась до 40 градусов по Цельсию и выше… Удалось спасти только 7-летнюю девочку, у которой умерли отец, мать и трое братьев. …Бледная, худая, обессиленная, в зеве у нее не было ни миндалин, ни дужек, ни маленького язычка. Все некрозировалось, …отторглось».

Итак, имелись все предпосылки для того, чтобы зерно могло быть в 1932 зараженным сверх меры. Колоски, оставшиеся на полях, собирали весной. Ямы с зерном вскрывали тоже весной. И это был испорченный хлеб. В 1932-33 году, помимо голода, возникли чуть ли не идеальные условия для широчайшего распространения смертности от микотоксикозов. Сочетание давней засоренности индивидуальной пашни грибком, повышенной влажности лета 1932 года, саботажа, спровоцированного антиколхозной и антизаготовительной агитацией, воровства хлеба с полей колхозниками и единоличниками, неумелое обращение не имеющих культуры хлеборобства крестьян с зерном и хранение зерна в негодных условиях - привело к массовым хроническим отравлениям токсинами плесневых грибков.

Вот почему в 1933 году обнаружилась сверх-смертность, которая была там, где ели зерно, пролежавше под снегом в безморозную зиму и пораженное вредителями. Вот почему люди погибали летом, когда уже была еда. Вот почему в диагнозах причин смертности нет ни истощений, ни отеков и нет роста ни одной из возможных причин смертей. Это был своеобразный, своего рода аграрно-социальный Чернобыль, мина которого была заложена задолго до 1933 года. Это был мор без голода, в котором виноваты оказались все.

Использованная литература

Копелев Л.З. 2010. И сотворил себе кумира. Харьков. Права людини.

Назаренко http://nazar-rus.livejournal.com/

Назаренко Н. 2010а. Анти-«голодомор» по-кондрашински. http://nazar-rus.livejournal.com/44726.html?thread=823478

Назаренко Н. Н., Башкин А. В. 2019. Сорная растительность, болезни и вредители как факторы голода 1932-1933 годов. Самарский научный вестник. Т. 8, № 1 (26); 186–193.

Національна книга пам’яті жертв Голодомору 1932-1933 років в Україні. Дніпропетровська область. Дніпропетровськ: АРТ-ПРЕС, 2008 и другие подобные книги (есть в Интернете).

Таугер М. 2008. Статистические фальсификации в Советском Союзе: практический сравнительный анализ – прогнозы, отсутствие объективности и доверия. В кн.: Голод, голодомор, геноцид. К. Довира. С. 245 – 335.

Davies RW, Wheatcroft SG. 2009 (2004). The years of hunger: soviet agriculture, 1931 – 1933. Palgrave Macmillan. New York. Basingstoke.

Penner D.R. 1998. Stalin and the Ital’ianka of 1932–1933 in the Don Region. Сahiers du monde russe: Russie, Empire russe, Union soviétique, États indépendants. Vol. 39. No 39-1-2.

Tauger M.B. 2001. Natural Disaster and Human Actions in the Soviet Famine of 1931–1933. The Carl Beck Papers in Russian and East European Studies. No 1506.