Первый не пошел: почему 200 тыс. человек хотели, но не улетели с Земли

Из-за отмены миссии на Марс потенциальным колонистам пришлось остаться дома

Игнат Шестаков
 

Проект Mars One, в рамках которого обещали построить колонию на Марсе, провалился. За семь лет в нем приняли участие 200 тыс. человек, которые были готовы навсегда покинуть Землю. Что ими двигало, попытались разобраться «Известия».

Идейные банкроты

В начале этого года выяснилось, что акционерное общество Mars One Ventures, занимавшееся финансированием проекта по отправке колонистов на Марс, обанкротилось. Его основатель голландец Бас Лансдорп всё еще уверен, что «некоммерческая часть» Mars One может работать, если удастся привлечь больше инвестиций. Но в состоятельность идеи уже, похоже, не верит никто.

Сомнения в том, что Mars One когда-либо полетит в космос, звучали почти с самого запуска проекта в 2012-м. Кроме отсутствия собственных технологий и регулярного изменения расписания пусков ракет серьезный урон имиджу миссии нанес доклад, выпущенный в 2014 году Массачусетским технологическим институтом.

В нем утверждалось, что максимальный срок жизни человека на Марсе при существующих технологиях — 68 дней. И одну из серьезных опасностей представляют растения, выращиваемые колонистами для питания. Довольно скоро они начали бы выделять слишком много кислорода и задушили бы людей.

Бас Лансдорп, основатель проекта Mars One

2015 год — новый серьезный репутационный удар. Отобранный для участия в проекте ирландский физик рассказал, что будущих марсиан подталкивают к тому, чтобы покупать кружки, майки и другие товары компании Mars One. А когда журналисты предлагают им платные интервью, настоятельно просят жертвовать 75% гонорара фонду проекта.

К тому моменту Mars One Ventures уже не только привлек несколько миллионов долларов инвестиций (по крайней мере так говорил Лансдорп), но и получил деньги более чем от 200 тыс. человек по всему миру, заплативших за участие в отборе.

Стоимость отправки короткого видеоэссе и вопросника колониста в разных странах варьировалась. В США — $35. Россиянки говорили, что платили по 300 рублей, россияне называли цену в $10. Один из отобранных для участия в проекте американцев подсчитал, что только на взносах из США компания заработала $2 млн.

В этом свете ответ на вопрос, был ли Mars One изначально мошеннической схемой, не так интересен. Гораздо любопытнее, почему 200 тыс. человек (население крупного российского районного или даже небольшого областного центра) согласились заплатить любые деньги за то, чтобы навсегда улететь с Земли.

Кто все эти люди

По данным сайта Mars One, больше всего заявок поступило из США — 24%, это предположительно 48 тыс. человек. На втором месте Индия с 10% (20 тыс.), на третьем — Китай (6%, 12 тыс.). Россия оказалась на седьмом месте с 4% (14 тыс. человек).

Еще до разгромного доклада MIT было понятно, что они отправляются в смертельно опасное путешествие. Колонизаторы не испугались ни космической лихорадки (у космонавтов, которые находятся на станции больше полугода, температура тела повышается на 1–3 градуса, путешествие Mars One должно было занять семь месяцев), ни частичной потери зрения (магнитно-резонансные снимки глазного яблока космонавтов иногда показывают наросты соединительной ткани, выталкивающие глазное дно вперед. Нервы и сосуды, идущие от мозга к глазу, пережимаются, и свет фиксируется им хуже), ни радиации, значительно превышающей допустимые на Земле нормы.

Кадр из фильма «Миссия на Марс»

Не смущали их ни семимесячный перелет в небольшом корабле без душа, ни чудовищная погода по прилете со средней температурой 70 градусов и зимними холодами до -225, ни перспектива провести всю — и, возможно, очень короткую — жизнь в окружении одних и тех же 23 человек.

Желание навсегда покинуть Землю оказалось сильнее всех предстоящих неудобств и опасностей. Участников, прошедших во второй тур отбора (чуть больше тысячи человек), часто спрашивали, почему так. Их ответы, как и их самих, можно разделить на две большие группы.

Маленький шажок для человечества

Выпускница журфака МГУ Анастасия Степанова, родившаяся в Узбекистане и переехавшая в Москву, несколько раз в интервью говорила о том, что эта миссия — маленький, но важный шажок для человечества.

Анастасия Степанова, журналистка, желавшая колонизировать Марс:

Мы понимаем, на что идем. Космос тем и прекрасен, что ты никогда не сможешь перерасти его. Сколько бы мы ни развивались, нам всё равно будут открываться новые горизонты, которые придется изучать. И даже если Mars One не состоится, я считаю, что принимаю в нем участие не зря

Анастасия Степанова, прошедшая во второй тур конкурса на участие в программе Mars One — экспедиции на Красную планету без права на возвращение

Фото: РИА Новости/Кирилл Каллиников

Отвечая на вопрос об опасностях, она добавила: «Конечно, здесь есть риски.

Мы можем и вообще не долететь. Но как минимум после нас летать на Марс будет более безопасно».

Чуть менее оптимистичен был 32-летний американский военнослужащий запаса Оскар Мэтьюс. «Если Mars One не сможет запустить миссию, по крайней мере начнется активное обсуждение вопроса колонизации», — сказал Мэтьюс. Главной мотивацией отправиться в один конец для него был поиск инопланетной жизни.

Работать на Марсе, чтобы сделать лучше жизнь на Земле, хотела Лейла Цукер, американский врач 40 лет. Если бы она попала в первый экипаж, на момент запуска ей было бы 50. «Идея, что я от чего-то бегу… Нет, я не бегу. Люди, которые так думают, ограниченны и напуганы. Весь смысл в том, чтобы человечество распространялось».

Лейла серьезно готовилась к полету, она даже сочинила песню со словами «Я болею за будущее человечества, / Когда-нибудь мы все отправимся на Красную планету Марс, / Потому что «Марс Один» ведет нас к звездам!» Эта песня стала неофициальным гимном сторонников Mars One.

Профессиональные путешественники

Другая большая группа — профессиональные путешественники. Например, 20-летняя (на момент подачи заявки) Заскиа Элена Андрэа Меркадо из Боливии, которая заявила, что скорее умерла бы, отправившись в приключение, чем прожила всю жизнь, ничего не делая. Студентку факультета международных отношений и антропологии британского Университета Сассекса опасность погибнуть не пугала, потому что она верила в реинкарнацию.

Макс Фейгин, молодой американец, хотевший посмотреть восход на Марсе:

Любой человек может увидеть океан. Каждый может побывать в лесу. Это красивые, но банальные вещи. Весь смысл отправиться на Марс в том, чтобы найти что-то лучшее. У меня появится шанс увидеть восход солнца на Марсе. Я смогу постоять на Олимпе, самой высокой горе в Солнечной системе. Я смогу увидеть две луны в небе

Концепт обитаемых модулей для колонистов Марса. Фото: Mars On

Так говорил американец Макс Фейгин журналисту Popular Science. Тот задал Фейгину вопрос, что он будет делать, когда и эти виды ему покажутся банальными. Молодой человек ответил, что инуитам, коренным народам заполярья Северной Америки, камни и снег не надоедают. Не вспомнив, по словам журналиста, что статистика суицидов у инуитов зашкаливает. Разрыв с семьей совсем не волновал молодого человека, потому что колонисты другой планеты были бы ближе к семьям, чем солдаты во Вьетнаме. Сигнал идет с задержкой всего 10 минут, и они бы обменивались видеосообщениями.

Мастер спорта по жиму штанги лежа и чемпион Московской области по вингсьют-пилотированию Екатерина Ильинская планировала работать на инопланетной станции медиком. Ее семья к решению улететь в один конец отнеслась философски: «Лучше я полечу на Марс, чем поеду автостопом куда-нибудь в Колумбию». При этом всем опасностям полета она противопоставляла статистику автокатастроф: «Такие мысли [что всё может закончиться фатально] у меня каждый день возникают, когда выезжаю за МКАД».

Всё дело в любви

Конечно, понять по коротким интервью, говорили ли участники проекта правду о себе, невозможно. С другой стороны, невозможно это и по пятиминутным разговорам по Skype, которые проводил с ними психолог Норберт Крафт (Norbert Kraft). До Mars One он работал с настоящими космонавтами. Для допуска человека в проект ему достаточно было удостовериться, что у будущего колониста или колонистки есть пять качеств: стойкость, способность к приспособлению и сопереживанию, любознательность и креативность.

Исследователи во время имитации жизни в условиях Красной планеты

Фото: Global Look Press/Gil Cohen Magen

Так что теперь где-то по Земле ходят 200 тыс. стойких, любознательных, креативных, сопереживающих приспособленцев. И, по мнению основателя Mars One Баса Лансдорпа, их никогда не поймут те, кто критиковал его проект. А критики было много, и не только от серьезных ученых. Любое обсуждение в официальной группе проекта в Facebook превращалось в полный ненависти и взаимного презрения спор. Лансдорп считает, что всё дело в ревности и основной посыл гневных комментариев — «Что не так с нашей планетой? Жизнь здесь не слишком хороша для тебя? Я не слишком хорош(а) для тебя?»

А теми, кто хотел улететь, считает голландец, двигала любовь. «Ты почему-то хочешь этого и не можешь объяснить. А иногда одна любовь оказывается более сильной, чем другая», — объяснял он журналисту. Любовь к космосу и желание самому полететь на Марс заставили его когда-то начать проект. А другая любовь — к родившемуся сыну — заставила от полета отказаться.