Конец пенсионной аферы: Накопления граждан разграбят НПФ

Напомним, сегодня период дожития, которую рассчитывали авторы пенсионной реформы — срок, исходя из которого рассчитывается накопительная пенсия, — устанавливается государством.

В 2019 году он составлял 252 месяца, в 2020 году должен быть повышен еще на шесть месяцев.

Период дожития «одинаков для всех категорий клиентов, независимо от пола, региона проживания и других особенностей», отмечается в письме АНПФ. Однако, как указывает лоббист, ссылаясь на данные Росстата, «продолжительность жизни женщин и мужчин отличается в России примерно на десять лет», к тому же зависит от региона.

Поэтому «граждане, которые живут дольше, получат в виде накопительной пенсии больше, чем накопилось на их счете, а те, кто живет меньше, наоборот, получат меньше накопленного».

Для НПФ это — вероятностный риск.

Если клиент пережил установленный период, фонду приходится доплачивать ему за счет тех людей, которые не дожили до установленного срока.

Если бы такой выплаты НЕ было, эти средства стали прибылью НПФ.

АНПФ считает, что необходимо разрешить НПФ самостоятельно рассчитывать период дожития, основываясь «на статистике своей базы клиентов».

Заметим, Счетная палата уже указывала, что фонды манипулируют даже в рамках законодательно установленного периода дожития.

Разнообразие выплат позволяет страховщикам применять различные схемы, чтобы не назначать гражданам пожизненную пенсию, а выплатить пенсионные накопления единовременно.

При малых суммах пенсионных накоплений получение дохода от них не покрывает расходов по выплате ежемесячных пожизненных пенсий.

К тому же назначение единовременной выплаты избавляет фонды от вероятностного риска.

По мнению экспертов, если предложение АНПФ примут, фонды будут стремиться растягивать период дожития.

Это уменьшает ежемесячные выплаты, нивелирует риски, и увеличивает шансы назначения единовременной выплаты.

Также АНПФ предлагает еще один элемент, который сокращает вероятностный риск — возможность для клиента по ОПС выбрать срочную выплату с возможностью наследования правопреемником денег.

Что стоит за инициативой Ассоциации НПФ, что она означает для рядовых граждан?

— НПФ исходят их того, что накопительные пенсии будут до неприличия маленькими, а административные расходы по их выплатам — значительными, — считает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков.

— Надо же эту пенсию пересылать, надо человека искать, договор страхования выполнять.

И при этом будут постоянные претензии со стороны граждан — где моя пенсия?!

И получится, что выплаты, условно, на 50 рублей в месяц, а расходы — на 5 тысяч в год.

Вот НПФ и пытаются добиться, чтобы вышел человек на пенсию — вот ему 50 тысяч единовременно и точка. Вроде как значительная выплата — и административные расходы минимальные.

«СП»: — Вы считаете, правительство эту схему примет?

— Примет, конечно. Потому что если НЕ принять, возникнет вопрос: ребята, вы куда глядели, куда деньги-то делись со счетов НПФ?

Напомню, по версии доктора экономических наук Никиты Кричевского, пенсионную реформу с повышением пенсионного возраста затем и провели, чтобы решить «проблему-2022».

К 2022 году должны были выходить на пенсию первые граждане, которые имели право на накопительную часть пенсии.

И тогда бы выяснилось, что накопления исчезли: часть из них пошла на погашение долгов Парижскому клубу кредиторов в 2003 году, а часть испарилась вместе с НПФ.

В результате, был бы нанесен колоссальный удар по репутации власти. Так задумывалась пенсионная реформа.

Власть и сегодня обходит молчанием вопрос: что с деньгами, которые были перечислены в НПФ раньше?

Ведь отчисления на накопительную пенсию делала огромная масса населения: граждане, начиная с 1967 года рождения — это около 40 миллионов человек.

А теперь представьте: допустим, у гражданина Якобсона на счете НПФ лежат 50 тысяч рублей. Якобсон, допустим, работал бухгалтером — он взял и посчитал: сколько денег за него перечислили на накопительную пенсию. Получилось 102 тысячи.

А поскольку у Якобсона хорошая математическая подготовка, он по формуле сложных процентов посчитал, сколько там за все эти годы накопилось дохода — получилось уже 350 тысяч.

И вот он начнет задавать вопросы.

«СП»: — Что же он их раньше не задавал?

— Потому что сейчас Якобсон вышел на пенсию.

Ему обещали, что выплаты по накопительной пенсии составят 20−30% от государственной пенсии — и он подсчитал, что, действительно, выплаты должны составлять — к примеру — 10 тысяч.

У Якобсона мама умерла в 90 лет, папа в 85, ему самому — 60.

И получается: 20 лет дожития по 10 тысяч в месяц — да никаких денег не хватит ему платить!

Гораздо проще изменить законодательство, и один раз сунуть Якобсону единовременно 100 тысяч — он и заткнется.

Потому что сумма солидная, и потому что Якобсон тоже НЕ знает наверняка, сколько еще проживет.

Поскольку человек, как все мы помним по «Мастеру и Маргарите», не просто смертен, а внезапно смертен.

Но ключевая проблема здесь в другом — в том, что государство меняет условия пенсионного страхования задним числом.

Те условия, которые правительство приняло в 2001—2002 годах, оно меняет в 2019-м.

Вот в этом и заключается колоссальное государственное надувательство.

«СП»: — Что плохого в том, что государство меняет правила игры в выгодную для себя сторону?

— Власть извращает саму суть договора социального страхования, пользуясь тем, что он имеет форму закона.

И заключается НЕ с вкладчиками, НЕ с застрахованными, НЕ со страхователями — а вроде как от имени государства.

Мало того. Гораздо больше денег, чем находится на счетах у застрахованных, НПФ держали в резервах.

Эти резервы фонды должны были использовать, чтобы финансировать переживших период дожития.

А выплатив условным Якобсонам по 100 тысяч единовременно, НПФ будут переводить эти резервы в прибыль.

Из-за этого для фондов выгодно сделать единовременную выплату даже в случае, если остаток на счете клиента получится мизерный — скажем, 5 тысяч рублей.

Выгодно потому, что резерв — скажем, 70 тысяч — тут же будет доступен.

Эти остатки и резервы учредители НПФ переведут в прибыль, поделят ее между собой — и разбегутся.

И никакая прокуратура концов не найдет.

«СП»: — Где здесь государство поменяло правила игры?

— До 2015 года НПФ имели прибыль лишь с комиссии за организацию и ведение дела — за получение доходов от управления.

Причем, эта комиссия была в 10−20 раз выше, чем на Западе. Но резервы в прибыль фонды не имели права переводить — они их обязаны были держать на выплаты, когда наступит страховой случай: дожитие до пенсионного возраста.

Так вот, в 2015-м году НПФ перевели из некоммерческих организаций в частные. Они теперь не негосударственные пенсионные фонда — они частные пенсионные фонды. И они могут, повторюсь, переводить резервы в прибыль.

Представляете, какой мощный стимул у них это сделать?

«СП»: — Нет, совершенно не представляю. А о какой сумме идет речь?

— Вот об этом НПФ молчат. Совершенно невозможно выяснить, сколько у них этих резервов. Но можно не сомневаться — сумма очень и очень значительная.

На деле, перевод этой суммы в прибыль НПФ, с последующей дележкой этих денег — достойное завершение пенсионной мега-аферы.

А одновременно нарушение всех принципов обязательного пенсионного страхования.

Напомню, пенсионное страхование в РФ начиналось как государственное — сейчас оно стало негосударственным.

Оно было некоммерческим — стало коммерческим.

Было пожизненным — станет срочным. Было бесприбыльным — станет прибыльным.

Все это, я считаю, прекрасный пример, как с одного гражданина можно снять не одну шкуру, как с овцы — а несколько.