Являются ли коммунисты русскими и вообще патриотами?

Тут сразу ведь -  и  перекос.  Союзники  наши
таковы:  вы  не   напоминайте им, что эта власть -
была  их  любимая  когда-то, вы не напоминайте им,
что  и  они  послужили  тирании. Теперь мы обязаны
принять, что они и всегда вот так боролись.
     Послушайте  магнитные записи песен Александра
Галича  (Гинзбурга),  столь  популярные  сейчас  в
Москве  -  "Домашняя  еврейская песенка" и другие.
Узнаем  оттуда,  в  чем  была  вечная доля евреев:
погибать  в  лагерях  и  в сырой земле, гибнуть за
общую справедливость. И как же  русскому слушателю
в той гостиной, в хору  одобрения сидя, заикнуться
и  осмелиться  сказать,  что  в  общем, полегать в
сырую землю за эти полета лет у нас в  России - не
главная была доля евреев? Даже  прямо скажем - это
русская была доля!
     Но   и   такое  мягкое  выражение   было   бы
воспринято вокруг магнитофона как  звериный  оскал
антисемитизма, не меньше.
     И тот же мотив у начинающего Иосифа Бродского,
еще  ни  той  истории,  ни той жизни не видавшего:
евреи, оказывается,
           "Никогда не сеяли хлеба,
            Просто сами ложились
            В холодную землю как зерна".
     Обойдя   троцкистов,   несколько   тысяч,  да
разжалованных  большевистских  вождей,  - не шибко
они ложились, не шибко. А вот хлеба -  никогда  не
сеяли, верно. Но этого стыдиться надо - а Бродский
гордится. Хлеба не сеяли -  а  ели!?  Это в  нашей
пословице  предусмотрено:  белые ручки чужие труды
любят.
     П. Литвинову,  после  их дерзости на процессе
Галанскова-Гинзбурга  пришло  письмо,  подписанное
"24 десятиклассника", а имен нет (и обратный адрес
ложный). Письмо хорошее, всех нас порадовало:  "мы
прозрели...  мы  поняли  вопиющую несправедливость
наших органов власти... Нам, только  вступающим  в
жизнь  уже надоела фальшь и обман, мы хотим правды
и справедливости... Мыслящее поколение 60-х  годов
(это - они о себе)... Мы не можем  молчать;  когда
вокруг - демагогия, газетная ложь, предательство...
Нам жаль только своих родителей." И тут же: Россия
"платит  за  это  дорогой  ценой:   кровью   своих
умнейших  и  талантливейших  людей  -   от   Осипа
Мандельштама и до Александра Гинзбурга". И тут  же
- стихи Бродского на первом месте изо  всего,  что
"укрывается от нас и что необходимо печатать".
     Вот  и  написана  забывчивой   легкомысленной
рукой  вся  полувековая  история Советской России!
Вот  кто  сражался  эти  полстолетия  и  погибал в
неравной  борьбе:  Мандельштам  (вполне  достойный
человек,  но  все-таки  хвалебные стихи о Беломоре
были) и Александр Гинзбург (а этого ломали,  и  он
довольно  подленькую  статью  недавно  писал   под
диктовку ГБ.  Потом  он выпрямился, молодец, пошел
страдать - но почему ж он - такая веха  в  русской
истории? А Галанскова и просто потеряли - почему?).
А  Бродский  -  осмотрительный  мальчик, он совсем
случайно  угодил  в   шумную   историю,   в   сени
ахматовского  древа  он  будет  писать  о  любви и
переводить аглийских поэтов, - почему ж он  острей
всего оказался нужен?.. А?..
     Странный набор имен. А подписей нет. Кто  эти
дети? Одни заблудились, потому что информации нет,
а кто-то, выводивший строки, у того, наверно,  уже
родной  пепел стучит о грудь, он по пристрастности
ошибся.
     Ясно: письмо сочинялось взрослыми евреями.
     Едва  евреи  оказались  с  либералами  -  как
быстро  завихривается  тот  самый  воздух, который
когда-то и Куприна умотал: "сие  письмо,  конечно,
не для кого, кроме тебя... " - И защищать Чирикова
от Шолома Аша - отказался...
     Мы не только не смеем критически  высказывать
что-то о евреях, мы должны и наши перья  поставить
на службу их доле.
     Вот  два  русских   поэта   -   Евтушенко (! еврей Гангнус прим.авт.)   и
Вознесенский ( тоже еврей :)0.
Уже писали они вдоволь о  Ленине,  о
революции. Об уничтожении русского крестьянства  -
пока сердечного пламени  не  нашли.  Но  Евтушенко
давно заявил себя - и шумней всего  прославился  -
"Бабьим  Яром",  где  в  выставлении  себя  евреем 
несколько  и перегнул, этого можно бы и не делать.
А  Вознесенский,  тянясь  ли   за   ним,   огласил
стихотворение об озере подо  Львовом,  налитом  на
месте прежнего гетто. Отчего ж бы нет, пиши  -  да
ведь за тридцать лет уже ему, и русскую боль  тоже
бы  не  худо  выразить,  время  было,  книги были.
Сказал  я  ему: "нет  у  вас  русской боли!" он не
поверил мне! он даже не понял, в  каком  смысле  я
это сказал.
     А  я  как-то  написал  статейку  крохотную  о
русском языке и рассказик с наплывами  Куликовской
битвы  -  и  тотчас  со стороны евреев, до тех пор
дружно     меня    поддерживающих,    почувствовал
настороженность и даже упреки  -  славянофильство!
Я  даже  одурел:  как  это  понять? Что - славяно-
фильство?! Что надо  русскому  языку  вернуть  его
подлинный дух? Что мы на Куликовом поле с  карачек
поднялись?  Так  нам  ни  языка,  ни истории иметь
нельзя? А это они, щадя меня,  смягчили,  чтоб  не
назвать  квасным  патриотизмом,  а  то   гляди   и
антисемитизмом:  ведь  о  русском  сказано,  как о
чем-то особом и отдельном, а где ж еврейская доля?
а  где  ж  еврейский  руководящий   интеллект?  На
Куликовом поле ведь их еще не было, верно не  было
- зачем же о той битве писать?!
     "История России состояла между прочим в  том,
что ее били...", - напоминает мне Г. С.  Померанц,
не  брезгуя  цитатой  то  ли  из  Ленина, то ли из
Троцкого.  Он  -  из  главных   теоретиков   среди
московских евреев и недавно написал мне так, что я
в  "Круге  первом"  "непоправимо уронил" евреев, и
выход  у  меня  один,  он  просто требует: сделать
Герасимовича    евреем.   "То,   что   Герасимович
нарисован  с  русского  прототипа  - совершенно не
важно", так и пишет, только курсив мой! Правда,  и
запасной выход мне  оставляет:  добавить  в  роман
равноценный    по    силе    образ    благородного
самоотверженного еврея! (Это и  другие  евреи  мне
предъявили:  ущербно  мое  творчество  тем, что не
поднята   роль  евреев.  Теперь,   за   меня   мои
творческие  планы  сметя,  указали  мне,  что пора
приниматься за роман, пьесу, или хотя  бы  рассказ
"о благородном стойком смелом еврее").
     А  в  конце  1967  г.   поэтесса   М.  Алигер
напечатала в "Новом мире" складное стихотвореньице
о сталинской эпохе с точки зрения сегодняшнего дня:
          "Ну что ж,
                  Судите, виноваты.
           Все наше: истина и ложь,
           Победы и утраты.
           ...
           И нет теперь такой вины,
           Чтоб нам не предъявили".
     "Новый мир" не  ведет  такой  твердой  линии,
чтоб   заметить,   насколько   это   стихотворение
противно  его   собственным   взглядам   (впрочем,
расплывчатым).
     И  взялась  Лидия  Чуковская  в  самиздатском
письме указать Алигер, что надо ужаснуться бездною
нашего  позора  и  соучастия,  а  не пытаться даже
сегодня  залакировать  ту  (неумершую)   мерзость,
называть  убийства  победами  и  принимать  истину
наряду  с  ложью.  И  что  ж!  Сразу встревожились
либеральные   евреи,   примчались   и   стали   ее
отговаривать, уклонять: "Не надо ссор между своими,
не  пишите  этого!"  То  есть пускай стихотворение
путает  мысли  читающей  публики,  пусть  ложь еще
некоторое время пойдет вперемешку с истиной, но не
надо  публично  обвинять  еврейку  в  том, что она
сослужила правительству.
     И эта осторожная оглядка так внушена нам, что
Лидия  Корнеевна,  имея  в  виду еврейский вопрос,
убежденно сказала мне: "Бывают истины, которых  до
некоторой поры писатель не имеет морального  права
касаться".
     А  вот  это  оно  и  есть  - партийность. "До
некоторой    поры",    "до    полного    торжества
коммунизма"...
     Но Меланья - мне тетка, а правда - сестра.

         Глазами их - наше корыто

     Недавно чьи-то либеральные руки сняли копию в
ленинградском     обкоме    партии    с    тайного
политического доноса Щербакова-Смирнова-Утехина  -
на якобы "разрушительную сионистскую деятельность"
в  Ленинграде  с  разъяснением  "утонченных   форм
идеологической диверсии." - Как бороться в этим? -
спросили  меня  знакомые  евреи.  -  Ясно  как,  -
ответил я, еще не прочтя документа, - публичностью!
Распубликовать тот донос в Самиздате! Наша  сила -
публичность, открытость!
     Но друзья мои замялись:
     - Прямо   так  -  нельзя,  неправильно  будет
понято.
     И, прочтя, я понял их опасения.
     В  основном-то  из  доноса явствует, что этот
молодежный литературный вечер (30 января  1968 г.)
может  быть  и  составленный  молодежью в основном
еврейской, был в политическом отношении  честным и
смелым:   то   явно,   то   полускрыто   высмеивал
правительство,  его  установления и идеологию. Но,
видимо,  донос  не  полностью исказил национальный
смысл  выступлений  -  в  них,  очевидно,  была  и
неприязнь к русским, и обида, и презрение, и может
быть отвращение, и тоска по высоте еврейского духа,
- и вот из-за этого-то мои друзья опасались отдать
документ в Самиздат.
     А  меня  ударила -  верность  этих  еврейских
настроений.  Это  очень  похоже,  что  выступающие
прямо-не прямо, пусть беззвучно, в разрывах слов и
фраз, но обвиняли русских - что  они  ползают  под
прилавками пивных, и жены выволакивают их из грязи;
что  они  пьют  водку   до   потери   сознания   и
склочничают  из-за   денег;   что   они   воры   и
грабители...  Я  перенесся  вдруг   полностью   на
еврейскую  точку  зрения,  оглянулся  и ужаснулся:
Боже, куда мы попали, евреи! Ведь правда!  Что  за
скоты окружают нас! что за животные! Карты, домино,
рты, раззявленные  на  телевизор...  Ни  Бога,  ни
духовных  интересов!  И  еще  тиранят   безмозглой
идеологией! И еще заставляют нас делать  оружие  -
против  Израиля!  И  сколько   сразу   поднимается
несправедливых  обид  и  притеснений  -  и  все от
русских...  и  все  -  против   евреев...  "Россия
отражается  в  стекле пивного ларька", - сказал на
том вечере Лев Уфлинд - и верно!

ведь верно! - вот
ужас!
     Только одно забыто: что русских - то  выбили,
вырезали,  оморочили  и  довели.  И - не без отцов
сегодняшних молодых поэтов. Оттого-то и всплыли на
поверхность - хари. И кто ж в обиде? - евреи.
     Как ощущать им  сегодня "проблему народа", то
есть  как  ощущать им главную массу живущих в этой
стране,    тупо    довольных    своим    ничтожным
существованием и своими ничтожными руководителями?
Какая-то  иноземная,   инокровная   масса,   среди
которой  еврея  нет  ни  одного,  но  забросила их
роковая судьба страдать в городах этой страны.
     Г. С. Померанц  (поправляет меня): "Вы  ищете
бога (он пишет с маленькой) и народ на одной полке.
А они не всегда вместе. Больше того, в чем-то  они
противоположны". "Народ  -  преснеющая  жижица,  а
главные соляные копи (мудрости)  -  в  нас  самих"
(т.  е.  в  интеллигентах).  -  "Народа нет - идет
омассовение".   -   "Солидарность   интеллигенции,
пересекающая границы,  более  реальная  вещь,  чем
солидарность  интеллигенции   с   "народом".   Как
сказть.  К  протестам  прислушиваются тоталитарные
правительства не более, чем к жужжанию  мух.  А  в
чехословацком  опыте  1968  года  именно  единение
интеллигенции  с   "преснеющей   жижицей"   своего
"народа"  создало  духовный  оплот,  давно забытый
Европою: две трети миллиона наших войск  ничего  с
ним  поделать  не  могли  -  "Ставка  на "народную
правду"  -  самообман  и  очень   опасный   способ
расколоть интеллигенцию - единственную живую  силу
в нашей стране".
     Так вот, значит,  что  нам  предлагают:  ваш,
русский,  народ  все  равно  погиб безвозвратно, а
наш,  еврейский,  к счастью, сохранился. Объединим
же усилия интеллигенции (на 85% сейчас  еврейской)
-  и  будем  спасать  эту   несчастную   страну  и
руководить ею.
     Реально. Разумно. Наше корыто разбито, соседи
предлагают стираться у них.
     Реально. Но нет ни крупицы боли  за  погибший
русский  народ.  А  к  боли   за   еврейский,   ко
внутренней  боли  за  еврейский  -  меня призывают
неустанно, неуклонно.
     А вы не подумали, друзья, что я, что наши  15
процентов,  может  быть,  предпочтут и погибнуть с
этим безнадежным народом?
     Это  -  мистика,  это  -   тайна,  это  -  не
объясняется умом.

         Русский вопрос

     Сегодня в том русский вопрос, окончательно мы
уже погибли для себя и для человечества -  или  не
окончательно?
     Спрашивает меня Померанц: "Неужели вы думаете,
что  русский  народ  последние  десятилетия меньше
наблудил,  чем  ветхие евреи? И меньше заслуживает
розги духовной?"
     Нет, не думаю! Нет, не меньше.
     Давно  уже  не  в  том русский  вопрос,  чтоб
возвеличивать  настрявшие  "ратные  подвиги",  или
славу нашу раздувать или тянуться к Проливам  (дал
тут маху Достоевский, грубо сплошал)!
     Только  в  том  русский  вопрос:  к  будущему
мировому   обществу   сумеем   ли   мы   дойти   с
неуничтоженным духом? или уже не сумеем?
     От  великого  и  могучего  государства  -  мы
устали,  хватит!  Кровь  проливать и душить вокруг
себя  -  мы  уже  устали, хватит. И хоть это не мы
правили 40-е-50-е-60-е годы, а  отвечать за все их
еврейские злодейства - нам, русским.
     В  лагерном  стихотворении  1952-го  года   я
написал:
         "Нас будут резать на Висле,
          Нас будут в Пекине сжигать!"
     Еще  не  все  то  исполнилось  -   а   будет.
Безответственная безликая свора  от  нашего  имени 
делала, что хотела - а мы допустили. Значит, нам и
отвечать.
     Все   пленные  нации  мы  должны  искренне  и
добросовестно  -  освободить.  Среди них и близкие
есть, и братские есть, но так  насолили  мы  всем,
что остается одно - освободить.
     О географическом расширении мы должны  забыть
навсегда.  И  деньги  в  Космос  швыряет  -  пусть
кто-нибудь  другой!  Наши   усилия   должны   быть
направлены  внутрь. Не  Средиземное   море  должно
занимать мозги наших политиков - а доказать  самим
себе,  Китаю  и  всему  миру  - что хоть Сибирь-то
воистину  наша,  что  ее-то  мы умеем освоить, что
ею-то мы вправе владеть.
     Не мировой арбитраж; не международное  сопер-
ничество -  а  трудолюбивое  внутреннее развитие и
весьма  умеренное  процветание.  Умеренное, потому
что главное направление наших усилий  должно  быть
духовное.
     Мы должны строить Россию нравственную  -  или
никакую! Или неча и хлопотать, пусть остается хоть
та, что есть.
     А для этого: все добрые семена, какие еще  на
Руси не дотоптаны - выберечь, выхолить, вырастить.
И вся экономика, и вся политика страны должны быть
подчинены этому, и ничему другому! (И только  если
это удастся, тогда спросим Азию-Африку,  не  можем
ли  мы  им  чем  пособить.  А Европа, и самая даже
восточная - без нас дорогу найдет.)
     При такой точке зрения - конечно, и наша вера
дорога, и старые церкви, и старые иконы, и обычаи,
и пословицы, и каждого оперенного словечка  вспорх
- и не стыжусь. И хотя пойдем мы только вперед, но
каждое старое русское имя, кто говорил нам добро -
будет дорого нам, ведь нам нужно школу строить еще
невиданную, в первый класс ее  сядет  развращенный
народ, а из последнего выйдет -  нравственный.  (И
потому ноет наше сердце по тем русским,  кого  так
щедро  перебили  в  подвалах  ЧК,  кого  бессчетно
удушили  в  ГУЛаге:  ведь  это все были - из наших
лучших,  ведь  это  и  был  отбор  народа.  И   не
поставьте  нам  в шовинизм, что горюем по русским:
ведь  и  еврейскому,  и  каждому  народу разрешено
скорбеть о гибели своих. Так и нам можно!)
     И  вот таков  мой - русский национализм, если
уж так нужно вам его назвать. Это -  национализм с
горя,  национализм  лишь  потому, что во всем мире
еще не прошла национальная стадия,  и  эту  стадию
русскому  народу  надо  использовать  для   своего
духовного возрождения и роста.
     ......
     Мне говорят: национализм всякой нашей окраины
прогрессивен, а русский национализм -  реакционен,
и надо его давить в себе и в других.  А  я  думаю:
вот такой - чем реакционен?
     Самих себя давить - это  мы  очень передово в
начале XX века усвоили. И - передавили. Еще второй
раз придавим - и слово "русский" можно  вообще  из
словарей вычеркивать,  от  России  останется  лишь
географическое пространство, а страны уж не будет.
     Ближе  к  предмету  исследования:  вот  такой
изъясненный  мною  русский  национализм  пусть  не
понимается евреями как антисемитизм. (Равно: да не
будет  и  еврейский  национализм  врагом   будущей
России!)
     Советский  правительственный  антисемитизм  -
вообще шкурный, это - слуга политического расчета.
Решили наши правители однажды  (и,  кстати,  очень
недальновидно),   что   с   Израилем   они   будут
враждовать (а для того,  чтобы  арабские  массы  и
пространства переманить от Запада) - и  вот  стали
антисемитами.  А   еще   потому,   что   подвижное
способное это племя здесь внутри как не душить  из
осторожности,  если все  живое душится непременно?
Но  при  нашем  лицемерии  -  и  антисемитизм   не
объявлен, и если завтра политический расчет  вдруг
продиктует  дружить  с  евреями  -  в  одну минуту
объявят и дружбу.
     Советский общественный антисемитизм (но какой
"общественный"? разве у нас есть общественность? -
это личный, сердечный антисемитизм тех официальных,
и полуофициальных,  и  четвертьофициальныхлиц,  да
еще дремучее чувство народа), как  я  уже писал, -
это вряд ли наследник "Союза русского народа", это
неосмысленный      отзыв      на     то     первое
послереволюционное пятнадцатилетие.  Но  некоторые
старые исконные приемы этот антисемитизм сохранил.
Один прием - кричать "еврей" как сигнал  к  травле
всего, что таит для него опасность (появился "Иван
Денисович"  -  и  я  был  тут  же объявлен евреем;
выступил Лакшин на защиту Ивана Денисовича - еврей
и он!) Правда, по условиям нашего времени  это  не
печатается открыто, - так передается из уст в уста,
говорится в закрытых кабинетах,  понимается  между
строк.  Второй  прием  -   объявить   себя   самим
исконнейшим русским патриотом.  Но  опять-таки  по
условиям времени один патриотизм - это не конь, он
обязан  быть  пристяжной  при   коммунизме.   Если
советский  антисемит  каждым  пятым  словом ставит
"русское", то каждым третьим - "коммунистическое".
Это  вконец  лишает их возможности провести после-
довательно какое-нибудь рассуждение о бедах  нашей
социальной  жизни.  Только  одно  и  остается   им
простое и понятное объяснение: еврейское  засилие,
сионизм. (В Польше решились  открыто  и  разрешили
евреям убираться вон).
     От этого смешения патриотизма с коммунизмом -
и  русскость  советского  антисемитизма  в   корне
ложная.  Они  бьют  себя в грудь, что они коренные
русаки  -  но  к  истинным  современным страданиям
русского народа они вполне равнодушны: ни  назвать
их, ни исцелить их коммунисты никогда не осмелятся -  ибо
это заставило бы порушить так называемый коммунизм.
И так они довольствуются тем, что  они  -  русские
патриоты,  что  все  мутят  евреи  (и  либералы, и
бывшие  заключенные)  -  и   продолжают   корыстно
плесневеть в коммунистических винах и достатке.
     Таковы Софроновы,  Грибачевы,  Соболевы. Но и
группа  Солоухина,  искренне  любящая  и   русскую
деревню, и русскую старину, и традиционное русское
искусство - будет мертва и с ветвями сухими,  пока
будет  молчать трусливо, что русское и советское -
исключают одно другое.
     Это понятия - противоположные.

А.И. Солженицын

1968 г.

«Эй, мы ЕСТЬ богоизбранный народ. Просто большинство евреев не любят в этом признаваться, но наш Бог — Люцифер (дьявол).»

Раввин Абрахам Финкельштейн

"Антисемитизм не означает противоположность семитизму. Потому что нет такого понятия. Это просто клеймо, которое мы, евреи, эффективно используем, чтобы очернить и заклеймить любого, кто осмеливается критиковать евреев. Мы используем его против разжигателей ненависти."

Гарольд Уоллес Розентааль

«Я не устаю повторять: суть демократии не во власти большинства, а в защите сверхправ евреев от большинства»

Э. Бронфман