Смерть интеллигенции

В первой части исследовательница рассматривает период становления интеллигенции, а также «ее тем и идей» с XVIII века по сей день. Вторая часть посвящена «Дискуссии с интеллигенцией», которую вели, каждый на свой лад, Достоевский и Толстой. Поговорить об этом самое время: «Многократно сформулированные тезисы о сути русской интеллигенции… оказались так и не раскрыты в нашей реальной жизни», а события новейшей истории нашей страны поставили вопрос о ее существовании, будущем или погибели. Автор использует выражение российско-американской журналистки Марии Гессен «dead again», «повторная смерть», – первая, видимо, случилась после событий 1917 года. Доктор философии Светлана Мушаиловна Климова полагает путь русского интеллектуализма особым, пролегшим «через индивидуально познающего разума личности через диалогическое начало к формированию бинарного интеллигентского сознания, одномерного и «партийного» по своей сути».

Определение понятия у Светланы Климовой широко и многогранно. Исследовательница говорит о том, что развитие русской интеллигенции «напрямую было связано с немецким идеализмом», при этом влияние оказывало и религиозное мировоззрение: «Переживая самые что ни на есть атеистические и нигилистические периоды, интеллигенция всегда оставалась верна религиозному (христианскому) дискурсу и словарю… Так было в XIX–XX веках; это же присутствует и в современном дискурсивном аппарате либералов, демократов, национал-патриотов XXI столетия». Другой признак – «механика самоидентификации и рефлексии», основой которой является «бинарное сознание, «работающее» по принципу маятника и противоположное диалогическому и полифоническому мышлению. Оно связано не только с осмыслением, но и с ценностным содержанием интеллигентских идей, время от времени сменяющих друг друга в общей мировоззренческой картине». Бинарность сознания автор толкует как последствие реформ Петра I, времени появления резких оппозиций «старое и новое», «консервативное и прогрессивное», «лучшее и худшее» (и наоборот), периода двойственных представлений об одних и тех же явлениях.

Роль Федора Михайловича Достоевского в представлении автора двояка: с одной стороны, он в какой-то мере породил более или менее современный тип интеллигента, создав его психологический портрет, с другой – порывался убить, описывая пугающие характеристики радикальной нигилистической молодежи.

«Точно заметил П.Д. Боборыкин, что даже внешне Достоевский был сам очень похож на «нервного страдающего русского интеллигента», в отличие от Толстого с его «мужицкой» – крестьянской внешностью», – говорит Светлана Климова.

Создание Российской академии княгиней Дашковой, исходя из бинарной логики, не противоречащей, впрочем, логике исторической, должно было сформировать чувство национальной идентичности, базисом которой являются «язык, история, материальные памятники». Однако, как остроумно подмечает исследовательница, это привело к новой бинарности. «Российская академия, созданная по замыслу одной женщины (Софией Фредерикой Ангальт-Цербстской, она же Екатерина Великая. – С.Ш.) и возглавляемая другой (Екатериной Романовной Дашковой. – С.Ш.), как будто незримо внесла гендерный оттенок во взаимоотношения между двумя научными сообществами. Мужской ум – мужские науки – мужская культура – Императорская Академия наук была (и остается) европоцентричной; женский ум – женские науки – женская культура – Российская академия была изначально ориентирована на национальные проблемы России». В исходных положениях этой оппозиции лежит, по мнению автора, начало «изощренного многовекового спора» между славянофилами и западниками. Таким образом, постигнуть тонкости формирования российской интеллигенции автору этих строк, с его каким ни на есть, однако мужским умом, невозможно даже теоретически. Посему, отметив свежесть «бинарного» подхода Светланы Климовой и сознавая обреченность собственных попыток, поставим здесь точку.