Об управлении, свободе и вечности

Большинство задач, которые мы решаем – это задачи моделирования и изменения будущего.

Они могут быть просты как, например,  управление автомобилем, или сложны как геополитическая борьба. И всегда в решении таких задач есть три составляющие – мы оцениваем настоящее,  пытаемся предвидеть будущее и, при необходимости, корректируем его,  за счет изменений настоящего. Я оцениваю положение автомобиля – я понимаю, где он окажется через N секунд -  я рассчитываю маневр и поворачиваю руль.

Способность предвидеть и точность прогнозов мы связываем со знанием законов изменения или движения  того, чем пытаемся  управлять.

Эта схема для нас очевидна, вся наша жизнь состоит из множества таких проектов по достижению каких-то более или менее отдаленных во времени целей и мы с уверенностью говорим, что прошлое однозначно определяет будущее. Главной проблемой планирования и управления будущим оказывается немыслимая сложности картины, огромное количестве факторов, которые нужно учесть для точного прогноза и для расчета управляющих воздействий.

Мы представляем мир как бесчисленное множество вариантов (дорог) будущего расходящихся из каждого мгновения прошлого, а историю – как случайную  реализацию последовательности событий, которая вполне могла бы быть другой.

Но в этой картине скрыт парадокс. С одной стороны – будущее предопределено прошлым и складывается из бесчисленного числа песчинок-причин, а с другой - в наших проектах мы успешно меняем это будущее в соответствии со своими целями. Ведь в проектах  и будущее и все промежуточные состояния предопределены целями этих проектов и варианты причино-следственных цепочек в этом случае не расходятся веером, а сходятся в точке нашей цели. Иными словами – прошлое,в границах проекта предопределено его замыслом или целевой картиной будущего.  

Мы не задумываемся об этом парадоксе. Идея стрелы времени, постоянного движения всего из определенного прошлого в неопределенное будущее кажется аксиомой. А наша проектная деятельность кажется частным случаем, маленькой воронкой в грандиозной реке времени.

Мы продолжаем изучать законы этого движения, определяем новые причины причин безуспешно пытаясь добиться большей точности предсказаний и управления. Задыхаемся от немыслимой сложности  описания физического мира в деталях и продолжаем дробить «атомы нашего понимания».

Но почему мы лишаем окружающий нас мир права на осмысленность, почему не допускаем, что его движение подчинено цели? И к чему приведет нас мысль о том, что мировое движение не случайно, но имеет цель?

Во-первых, мы сразу же приходим к признанию Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, что совершенно не по-марксистски.

А во-вторых мы приходим к иному пониманию иерархии законов мироустройства. Если раньше, в «бессмысленной вселенной» все строилось снизу верх и в основе всего лежали законы движения и взаимодействия самых простых и мельчайших элементов, то в «осмысленной вселенной» физические законы и само время, вообще – все является ресурсами «проекта», все задумано и устроено именно так, а не иначе для достижения какой-то цели. И в этом случае иерархия строится сверху вниз. Высокоуровневые идеи и законы, отражающие Замысел, предопределяют историю, а физическое устройство оказывается декорацией, средой и средством реализации замысла Творца.

И такое «ненаучное»  понимание мироустройства мы встречаем во всех культурах и религиях.  Даже в наши «просвещенные времена» огромное число людей разделяют мысль о том, что нравственные  законы, данные в заповедях, пророчествах и откровениях, в крайнем случае – неизвестно откуда взявшиеся в нашем сердце, определяют судьбы людей, народов и вообще – всего мира. Если мы «прежде ищем правды Божией», то «все остальное прикладывается нам», если прежде ищем «все остальное» теряем то ,что имеем...

Как уживаются в нас эти две, на первый взгляд взаимо-исключающие, модели? Возможно, противоречий здесь нет, ведь нас, например, не смущает мысль о том, что ценность картины художника определяется не физикой и химией красок, а творческим замыслом и талантом автора.

Эти два уровня понимания – физический (временной) и духовный (вечный)   не пересекаются и не конфликтуют. Конфликтуем только мы сами. Человеку «научно - физическому»  вечное кажется выдумкой и абстракцией, а человеку «духовному»  низведение человека до уровня «временно-физического» кажется проявлением крайней ограниченности или даже болезни.

Еще одно важное следствие допущения об «осмысленности всего». Наше будущее  зависит и от нас и от замысла Творца.  Наша свобода и возможность выбора позволяют думать о том, что мы не только материал, но, в какой-то степени, соучастники реализации Замысла.  Вероятно, полнее всего это понимание раскрыто в Христианстве, которое дает человеку смелость и радость обратиться к Богу как к отцу – «Отче наш…». А задача «управления будущим» получает два решения – «да будет воля Твоя» или «Я хочу». Первый вариант дает мир и свободу богообщения,  второй - несвободу и яд гордого одиночества. Еще точнее – первый вариант освобождает нас от страха и необходимости управлять будущим и дарит это будущее целиком, щедро насыпая нам, как детям, полные пригоршни свободы.  А второй - оставляет нас наедине со  смертью, к которой ведут все дороги, кроме той, которую мы оставили.

К сожалению, почти все рецепты исправления нашего ближайшего будущего, которых так много в СМИ, в курилках или в Гайдпарке, предлагают быстрое получение результата, то есть нового качества, за счет перемены мест слагаемых в картине настоящего.

Мы добиваемся порядка и законности, переименовывая милицию в полицию, делаем детей счастливее за счет изменений в гражданском и уголовном кодексах, боремся с воровством, увеличивая зарплату воров…

И почти не слышно голосов, предлагающих умерить свои аппетиты и амбиции, вернуть достоинство обыкновенному маленькому, но доброму и честному человеку, искать и исправлять недостатки не в других, а в себе, наконец – просто помогать друг другу и любить друг друга.

Мы требуем «сделайте, дайте, обеспечьте, верните…» Мы хотим получить все это быстро. Мы хотим, чтобы было «как Нам нужно». А если не получается – говорим, что нужно еще сильнее требовать.  Мы все реже вспоминаем слова «на, возьми, это тебе…».  И почти забыли слова «да будет воля Твоя…»