Кобры над золотом-Хлопковое дело Глдян-Иванов.

КОБРЫ НАД ЗОЛОТОМ

- Здесь, теперь точно здесь, - Саид ткнул перед очередным кустом карагача и вдруг побледнел над песком, зловеще раздувая капюшон, поднимала голову громадная кобра Ноги оказались быстрее головы в доли секунды они были на безопасном расстоянии от змеи А кобра застыла, готовясь молниеносно наказать каждого, кто сделает шаг вперед.

— Только этого не хватало, - пробормотал по-узбекски Бахтияр Абдурахимов. Досадовать было от чего Готовя операцию по изъятию ценностей бывшего первого секретаря одного из райкомов партии Кашкадарьинской области, они допустили просчет поверили заключенному, что тот скрывает у брата небольшую часть - каких-то 250 тысяч рублей (или более 500 миллионов рублей по курсу июля 1994 года) - нажитого взятками. И на изъятие отправились втроем

Брат секретаря подозрительно легко отдал деньги

- Мало, - решил взять его на «пушку» Альберт Карташян - Где остальные?

- Йок, нет - развел руками хозяин. - Приходили люди брата, унесли.

Бахтияр переглянулся с товарищами: знакомая картина - спрятанное при малейшей опасности дробится на многие части, развозится по родственникам и доверенным лицам. Ищи теперь колючку в пустыне. Оставалось только жалеть, что нет рядом криминалистов из группы В.Антонова, приборы которых ПОЗ.БО-ляют видеть буквально под землей и сквозь стены. Их было только трое, и каждая минута действительно ценилась на вес золота.

К исходу вторых суток, проведенных без сна и еды, они сумели изъять еще около миллиона. Оставался некий Саид, совсем молодой парень, который, по словам брата бывшего первого секретаря райкома, утащил тяжелую сумку.

Засаду устроили у дома Саида. На рассвете, когда уже слипались глаза, Бахтияр заметил тень, бесшумно скользившую с пригорка к дому. Это Сайд, выключив фару и.двигатель, возвращался на мотоцикле. А потом он водил их по пустыне от одного куста карагача к другому, и стало казаться, что этому не будет конца, что их просто «водят за нос». Они руками перерыли кубометры песка, прежде чем пришли к месту, которое сейчас охраняла кобра.

- Клянусь хлебом, не было ее, - уверял Саид. - Видно, к золоту пришла.

Кое-как отогнали змею. В сумке оказалось ценностей еще на триста тысяч рублей. Ребята в машине сразу уснули, а Бахтияр вспоминал народные легенды. Они гласили, что золото притягивает змей и людей - жадных, коварных, которые по своим повадкам хуже кобры Так оно и есть, подумал, засыпая, Абдурахимов.

Летом 1983 года следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Т Гдляну было поручено собрать группу и вылететь в Бухару. Тельману Хореновичу и его коллегам предстояла не простая, но все же обычная для них работа, следственным путем определить преступные связи взяточников, раскрыть механизм образования утаенных от государства средств, систематизировать доказательства, квалифицирующие вину каждого обвиняемого, и передать дело в суд. Никто тогда не предполагал, что все гораздо сложнее, что нити из Бухары потянутся по всему Узбекистану, в его столицу В те времена Узбекская ССР гремела в прессе и на телевидении сотнями тысяч тонн сверхпланового хлопка, руководители республики не успевали прокалывать дырки в пиджаках для все новых и новых наград

Хлопковая афера в Узбекистане лопнула неожиданно и звучно, как гром среди ясного неба Газеты запестрели разоблачительными статьями: государство платило Узбекистану за хлопок, которого не было Ежегодно почти миллион тонн его приписывали Стал объясним парадокс: урожаи хлопка растут, а производство тканей уменьшается. Потом был громкий судебный процесс, завершившийся исключительной мерой наказания для бывшего министра хлопковой промышленности республики и других организаторов аферы, а всего по делу к ответственности привлекли сотни людей. Гдлян следил за процессом и злился:

- Неужели никто в республике, кроме организаторов аферы, не видел приписок? Ни партийные работники, ни советские, ни правоохранительные органы? И зачем привлекать столько людей? Для цифры? Ведь ясно, что большинство из них было поставлено в безвыходные условия! И главное: где деньги, ценности? Наворованы миллиарды, а возвращены крохи. Это же база для новых преступлений!

- Думаю, что на эти вопросы придется отвечать нашей группе, - спокойно сказал Николай Иванов, заместитель Гдляна по бухарскому расследованию.

Николай Вениаминович только что вернулся с задержания бывшего первого секретаря Бухарского обкома Компартии Узбекистана Каримова. Уже будучи заместителем министра мелиорации и водного хозяйства республики, тот не изменил своим привычкам. Первый же день командировки в Карши отметил в загородном «гостевом» домике министерства крупной пьянкой и принятием подарков. Опергруппа выждала, пока разъедутся гости. В шесть утра позвонили в сторожку.

- Личный пакет для Каримова, - сказал Иванов. Сторож, привыкший к гостям в любое время, пропустил его.

Дверь открыл полупьяный Каримов, протянул руки за пакетом и почувствовал, как запястья охватили браслеты наручников.

- За что?

- Вы же сами знаете, за что, - укоризненно сказал Иванов.

- А, ну понятно, понятно, - сник Каримов. За первым же поворотом оперативники

сменили номера на машине. И не зря. Сторож, удивленный столь ранним уходом хозяина, объявил тревогу: украли Каримова! Он же сообщил в ГАИ номер машины, на которой Иванов увез бывшего секретаря обкома. Трудно сказать, чем бы закончилось дело, догони приспешники Каримова машину с ним.

Это не просто слова. Реальная обстановка тех лет в Узбекистане была таковой, что можно, не преувеличивая, говорить об отходе областных и республиканских «вождей», этих эмиров сегодняшнего дня, от социализма, о попрании ими всех норм закона и морали. В погоне за золотым тельцом, потеряв авторитет у народа, они удерживались у кормушки власти, приносящей личный доход, только за счет беззакония. Разлагая экономику и мораль, они привели республику в состояние медленного и мучительного гниения, когда нормой стали вымогательство и взяточничество, сращивание большой части работников правоохранительных, партийных и советских органов с преступным миром.

Сегодня доказано, что хлопковые магнаты украли у государства больше четырех миллиардов рублей, половину из которых рассовали по своим карманам. Но если учесть и многомиллионные хищения в сфере республиканской торговли, бытового обслуживания и шелкового производства, на которые вместе с сотрудниками органов внутренних дел вышла следственная группа Гдляна, станет ясно, что речь идет о хорошо отлаженной системе организованной преступности, когда каждый похищенный рубль имеет свое дальнейшее предназначение. Большая часть их идет на подкуп должностных лиц, другая - на расширение преступного промысла: год от года, словно раковые метастазы, растет число так называемых цеховиков, владеющих подпольными частнопредпринимательскими фирмами, остальные деньги - на «красивую» жизнь и пополнение тайников золотом.

Появился в республике и рэкет - крупный шантаж, вымогательство, осуществляемые, как гласит энциклопедический словарь, путем угроз и насилия. Рэкетиры трясли подпольных миллионеров, как орехи осенью, в конце концов те стали принимать бандитов в свой «теневой» бизнес, формировали из них личную охрану. Наемные убийцы в Узбекистане не были вымыслом. И рука их поднималась прежде всего на тех, кто пытался разорвать круг коррупции. Сегодня, например, достоверно известно, что один из высокопоставленных работников готовил покушение на Гдляна. Но не успел. Предупрежденный покровителями об аресте, он покончил жизнь самоубийством. Так что предосторожности, с которыми на Каримова надевали стальные браслеты, были не лишними.

Только первые месяцы следственная группа Прокуратуры СССР работала в более или менее нормальных условиях. Ей шли навстречу, пока она не стала трогать «крестных отцов» мафии. Те внимательно следили за ходом расследования, не укрывали, как говорится, мелкую сошку. Даже кипели показным негодованием, когда, например, узнавали, что тот же Музаффаров, начальник ОБХСС, лично охранял работников Бухарского горпромторга, ведущих на рынке распродажу товаров по завышенным ценам. Или что первый секретарь одного из райкомов партии, понуждая председателей колхозов на приписки, взятки, заставлял их держать над головой тяжести, пока человек либо уступал, либо падал от усталости. Или как Кудратов, начальник Бухарского горпромторга, избивал подчиненных, осмелившихся возражать, когда он нагло отбирал дневную выручку в магазине.

Обстановка резко изменилась после ареста Каримова. Стало ясно: группа Гдляна пойдет до конца. Неоднократные попытки подкупить следователей - «дам миллион, только чтобы мое дело рассматривал узбекский суд» - результатов не принесли. Запугивание физической расправой - тоже. За пять лет под стражу был взят ряд руководящих работников, включая бывших секретарей ЦК Компартии Узбекистана, первых секретарей обкомов, горкомов и райкомов партии, Председателя Совмина республики, заместителя Председателя Президиума Верховного Совета Узбекистана, управляющего делами ЦК партии, первого заместителя министра МВД СССР, министра внутренних дел Узбекистана и трех его заместителей, начальников областных УВД, советских и хозяйственных работников.

Казалось бы, организованной преступности в Узбекистане нанесен сокрушительный удар. Тем более что с самой высокой трибуны республики была осуждена рашидовщина и заявлено, что бюро ЦК находилось, можно сказать, под гипнозом, не могло противостоять беззакониям, злоупотреблениям и нарушениям социалистической морали. Теперь, мол, всему этому будет положен решительный конец.

Но расследование, которое вели Гдлян, Иванов и их товарищи под руководством начальника следственной части Г.Каракозова и заместителя Генерального прокурора А.Катусева, показывало, что ситуация в республике мало меняется. По-прежнему большие трудности вызывал даже допрос того или иного должностного лица, прикрывающегося, как щитом от правосудия, депутатской неприкосновенностью, по-прежнему безнаказанно чувствовали себя взяточники и расхитители. Доходило до того, что некоторые из них, выходя после допроса, буквально через десять минут брали новую взятку. Но главное - началось иезуитское давление на свидетелей, которые до этого добровольно давали показания, как у них вымогали взятки, как заставляли делать приписки, прятать награбленное другими. Несмотря на то, что Прокуратура СССР освободила этих людей от уголовной ответственности и просила учесть этот факт при партийном и административном наказании, в Бухарской области их начали исключать из партии, освобождать от работы. Зато те, кто не давал показаний следствию, оставались в благополучном спокойствии. Гдлян, другие работники группы метались по республике, убеждали, что явка с повинной снижает меру наказания - а на деле все выходило иначе...

Тем временем из ЦК Компартии Узбекистана стали раздаваться голоса: чем это пять лет занимается группа? Не пора ли ей завершать свои дела? Достаточно, мол, «терроризировать народ». Тельман Хоренович устал доказывать: обстановку, нравственный микроклимат в республике можно выправить, если срывать не ботву преступности, а извлекать ее корнеплоды. Неизвестно, чем бы кончилось это противоборство, если бы позицию следственной группы не поддержали в ЦК КПСС. Сегодня расследование движется к концу, хотя дел у группы впереди немало.

Надо объяснить, выявить причины того, как кучка отщепенцев смогла править свой неправедный бал, разрушать экономику республики, издеваться над людьми. А что это было именно так, не отрицают и преступники. Вот о чем они говорили на следствии:

«В Узбекистане такие преступления, как взяточничество, приписки, хищения, стали нормой. Не было и реальной борьбы с ними. Более того, все это оправдывалось, маскировалось традиционным гостеприимством, необходимостью выполнения плана. Этим занимались руководители не только областей, но и республики».

«Ни один вопрос без взятки не решался. Кто давал взятку, тому давали все. Вопрос ставился так: или уходи с поста, или живи по законам преступников. Никакой объективности, партийности, порядочности во взаимоотношениях, производственных делах не было».

«Развилась алчность, злоупотребление служебным положением в корыстных целях, бесконтрольность и аморальность, круговая порука и подкуп, беспринципность, землячество и семейственность, подавление подчиненных и подхалимство перед высшим руководством».

«Мафия ничем не брезговала, вплоть до молчаливого согласия на активизацию ислама, проповедующего, как известно, покорность и непротивление старшему по чину и возрасту».

Разумеется, искренность эта рождена страхом перед расплатой за содеянное. Когда на жизнь они смотрели не из-за решетки, помыслы их были о другом. И образ действий и мышления - тоже. Как любой вор и мошенник, заботились только о наживе. Да еще о власти. Поскольку власть для них - прежде всего средство обогащения. И в этом стремлении доходили до крайних степеней унижения. Один их бывших секретарей ЦК Компартии Узбекистана, например, превращал подарки в деньги, сбывая подношения через магазин Совмина республики: сдал туда на четырнадцать тысяч рублей водки, халатов, меховых шапок.

Сегодня преступники обращаются к родственникам, доверенным лицам, умоляя вернуть государству припрятанные у тех деньги и ценности. Надеются откупиться. Что ж, явка с повинной, добровольное возмещение материального ущерба, конечно, может повлиять на приговор суда. Но как быть с другим - с экономикой республики, нарушенной у людей верой в социальную справедливость?

Неделю я работал как член следственной группы. Вместе с В.Кравченко, И.Ибрагимовым, О.Литваком, Л.Пантелеевой, Ю.Власовым и другими следователями участвовал в допросах, ездил на изъятия нажитого взятками, приписками, вымогательством. И, наверное, никогда не смогу забыть одного эпизода.

Ночью мы выехали в деревню, остановились у недостроенного дома, разбудили хозяев - молодого парня, его беременную жену. На жалком подобии самодельной кровати спали трое малолетних детей. Холодина в доме, бедность. Лепешки и вода - вот чем перебивается семья, поскольку расходы большие: второй год строят этот дом, в котором и живут, а заработки в колхозе невелики. Стало даже не по себе: зачем сюда-то приехали, какое здесь богатство? И хозяин затравленно повторяет:

- Йок! Ничего нет, йок... Но из какой-то каморки появились на свет два опечатанных сундука. А в них - десятки кожаных пальто с мехом и без, рулоны импортных тканей, свертки с кольцами, деньгами, драгоценностями. У жены глаза стали круглыми: такого она никогда не видела. Но самое страшное для меня было не это удивление богатству, тому, что кто-то может позволить гноить его, а рабский испуг в глазах этих молодых узбеков: как они теперь отчитаются перед «хозяином»? Это было похоже на страх кролика, которого заглатывает удав. И за этот страх нет никакого оправдания тем, кто его сознательно породил и воспитал

Коррупция, беззаконие, рожденные ими организованные ряды профессиональных преступников... Они смотрят на нас безжалостными глазами кобры, взметнувшей свою ядовитую голову над закрытым от государства золотом. Сделай шаг - и..

Но сделать этот шаг и раздавить кобру - необходимо.

https://history4u.livejournal.com/21720.html

(«Правда»)