Почему большевики не ставили памятников периоду Первой мировой

Памятник на Поклонной горе. Кто знает, кого изображает памятник? Кто это? Что именно делают эти офицеры (солдат тут только один)?

Общепринятая точка зрения заключается в том, что большевики не любили царя, царских генералов и офицеров. Однако они вполне сохраняли памятники Александру Невскому, Дмитрию Донскому, учредили орден Кутузова, Ушакова и много чего другого сделали. Почему такая избирательность?

Collapse

Обвинить большевиков 10-х, 20-х, 30-х, 40-х годов в том, что они не понимали, что делают, может только глупец, не замечающий ни воздвигнутой ими инфраструктуры, ни промыленности, стремительного развития науки, культуры, образования, здравоохранения и так далее и так далее. Для такого глупца это всё до сих пор не существует, хотя они и сидят до сих пор на советской канализации, водопроводе, электроэнергии, учатся в советских школах, ВУЗах, лечатся в советских поликлиниках и медицинских центрах. Точнее в том, что от них осталось при текущей деградации.

Однако вернемся к вопросу о памятниках. Для понимания этого вопроса надо хотя бы немного представлять атмосферу того общества, которые сформировалось в России к началу Первой мировой войны. Над этим обществом плотным покрывалом висело поражение в Крымской и Японской войне, отказ от занятия Стамбула в последней Турецкой войне.

В частности, поэтому начало Первой мировой вызвало сначала такой энтузиазм. Люди надеялись на победу, которая стерла бы из их памяти череду поражений. Но получилось так, как получилось. И череда поражений только удлиннилась. Затем последовала интервенция.

Как вы думаете, почему большевики победили в войне 1918-1920 годов с интервентами и их туземными вспомогательными отрядами, которые по какой-то причине называют Бълой армией? Потому что очень много народу – от великих князей, уже сидящих за границей,  до крестьян, находящихся на грани вымирания из-за угрозы голода, – поняли, что большевики единственные, кто не сотрудничает ни с какими государствами вне России. Кто бьется только за Россию и готов умереть в ней, но не сдаться и никуда не уйти.

Народ почувствовал себя вместе с большевиками. В одной лодке. И понимал, что выживет или утонет вместе с ними.

Победив, отбившись от интервентов, на что должны были опираться большевики? Они же не могли не опираться на что-то дореволюционное. И они оперлись. На Великую культуру (на писателей, художников, поэтов всей российской истории, от Нестора и Ломоносова до Тютчева, Пушкина и Блока), на исторические Победы. Например, мы вполне изучали в школе, что такое Чесма, Синоп, Корфу, Гангут.

Что такое Бородино, Куликово поле и так далее и так далее.

Но это же были действительно победы. Надо было срочно преодолевать синдром поражения, сформированный в народе в период с середины 19 века и до Революции. Революция, как бы ни хотелось кому-то свести всё к элементарному заговору кучки фанатиков (кстати, та же примитивная точка зрения существует по отношению к краху СССР), была ответом народа на очевидную деградацию существовавшей системы власти и управления.

И после революции требовалось эту власть и управление переделать так, чтобы она обеспечила развитие во всех смыслах (в том числе и в военном). Поэтому большевики сохраняли везде, где могли (считать их всемогущими, контролирующими всё и вся в стране, в период революции и первые годы после неё может только глупец), памятники материальной культуры, свидетельствующие о том, что русский народ мог побеждать и побеждал.

А события последних десятилетий - только досадное временное недоразумение. Большевики мобилизовали народ на будущие победы. Они указывали на победы в прошлом и обещали победы в будущем.

Зачем же им в ситуации преодоления пораженческого синдрома было ставить памятники непонятно зачем затеянным и проигранным войнам, унесшим жизни миллионов? Это были бы памятники Поражения. Эта логика проста и понятна.

А вот сейчас эти памятники начали ставить. И логика подсказывает, что воздействие эти памятники оказывают демобилизующее и парализующее. Ставящие их, видимо, считают, что все вопросы Решит кадровая армия, а народ – это такая овечья отара, которая воевать не будет ни при каких обстоятельствах. Поэтому и состояние мобилизованности народу не требуется. Однако состояние общества очень сильно изменилось и аналогий с прошлыми войнами быть не может.

Так же, как в свое время царь ошибся с мобилизационным запасом вооружений и боеприпасов, а также обучением новобранцев и снабжением населения, и сейчас могут ошибиться (и, я думаю, ошибутся) с тем, что армия, пусть и "нового облика", решит все вопросы по обороне и безопасности.

Вот тогда демобилизация памятниками и многими другими вещами, например, бесконечными требованиями покаяния (что тоже является резко демобилизующим фактором) и даст о себе знать. Что приведет к гигантским жертвам. Нет сейчас ни Осоавиахима ни ДОСААФ и близко к тем размерам, которые были в 30-е годы.

И когда я вижу на улицах тощих, сутулых и хилых московских ребят 18-25 лет в детских шапочках с помпончиками и рюкзачками на фоне дворников и уборщиков из Средней Азии, подвижных, спортивных, ловких, мысли у меня грустные. Не то делает государство. Не то.