Пророчество Стругацких.

На модерации Отложенный

В качестве пролога выдержка из известной книги Н.Н. Носова «Незнайка на Луне»

 

«…— А кто такие эти полицейские?— спросила Селедочка.

— Бандиты!— с раздражением сказал Колосок.— Честное слово, бандиты! По-настоящему, обязанность полицейских—  защищать население от грабителей, в действительности же они защищают лишь богачей. А богачи-то и есть самые настоящие грабители. Только грабят они нас, прикрываясь законами, которые сами придумывают. А какая, скажите, разница, по закону меня ограбят или не по закону? Да мне все равно!
— Тут у вас как-то чудно!— сказал Винтик.— Зачем же вы слушаетесь  полицейских и еще этих... как вы их называете, богачей?
— Попробуй тут не послушайся, когда в их руках все: и земля, и фабрики, и деньги, и вдобавок оружие!— Колосок пригорюнился.— Теперь вот явлюсь домой,— сказал он,— а полицейские схватят меня и посадят в кутузку. И семена отберут. Это ясно! Богачи не допустят, чтоб кто-нибудь сажал гигантские растения. Не суждено, видно, нам избавиться от нищеты…»

 

            Забавно, не правда ли, как Николай Николаевич в 1965 году описал наше, сегодняшнее, положение. А тогда это казалось фантастикой. Что такое возможно лишь в капиталистических странах. И вот, мы захотели капитализма. Что-то вроде - «я не хочу получать сколько мне дают, я хочу больше». Получили. Вместе с тем, что к этому прилагается. Теперь извольте расписаться и не вякать…

 

 

            Перечитывая повесть Стругацких «Трудно быть богом», я никак не мог пройти мимо навязчивых ассоциаций. То, что мы получили в 90-ые, описывает Носов, описывают и Стругацкие.

  

            «Три  года  назад  он  вынырнул  из  каких-то  заплесневелых  подвалов дворцовой канцелярии, мелкий, незаметный чиновник…»

 

            Интересно, что все наши правители, за последние 20 лет, именно выныривают из неизвестности. Вчера ещё о них никто не знал, сегодня они президенты-министры…

 

     «Что он ни задумывал, все проваливалось. Он натравил друг на друга два

влиятельных рода  в  королевстве,  чтобы  ослабить  их  и  начать  широкое

наступление  на  баронство.  Но   роды   помирились,   под   звон   кубков

провозгласили вечный союз и  отхватили  у  короля  изрядный  кусок  земли,

искони принадлежавший Тоцам Арканарским. Он  объявил  войну  Ирукану,  сам

повел армию к границе, потопил ее в болотах и растерял в лесах, бросил все

на произвол судьбы и сбежал обратно в Арканар.  Благодаря  стараниям  дона

Гуга, о котором он, конечно, и  не  подозревал,  ему  удалось  добиться  у

герцога Ируканского мира - ценой двух пограничных городов, а затем  королю

пришлось выскрести до дна опустевшую казну, чтобы бороться с крестьянскими

восстаниями, охватившими всю страну. За такие промахи любой министр был бы

повешен за ноги на верхушке Веселой Башни, но дон  Рэба  каким-то  образом

остался  в  силе.  Он  упразднил  министерства,  ведающие  образованием  и

благосостоянием,   учредил   министерство   охраны    короны,    снял    с

правительственных  постов  родовую   аристократию   и   немногих   ученых,

окончательно развалил экономику,  написал  трактат  "О  скотской  сущности

земледельца" и, наконец, год назад организовал "охранную гвардию" - "Серые

роты". За Гитлером стояли монополии. За доном Рэбой не стоял никто, и было

очевидно, что штурмовики в конце  концов  сожрут  его,  как  муху.  Но  он

продолжал  крутить  и  вертеть,  нагромождать  нелепость   на   нелепость,

выкручивался, словно старался обмануть самого себя, словно не знал ничего,

кроме параноической задачи - истребить культуру. Подобно Ваге Колесу он не

имел никакого прошлого. Два года назад любой аристократический  ублюдок  с

презрением говорил о "ничтожном хаме, обманувшем государя",  зато  теперь,

какого аристократа ни спроси, всякий называет себя родственником  министра

охраны короны по материнской линии.»

 

            Ничего не напоминает? Вроде бы «беспощадная война» с бандитами и коррупцией, только и то, и другое процветает. Образование практически нет. Армии нет. Земли раздаём. Те же «серые роты», уже в виде ОМОНа и современной милиции-полиции, не говоря уже об обычных бандитских группах. Так же не понятно, кто за правителями стоит. Такое же параноическое истребление культуры. Правда, аристократии у нас нет, истребили ещё в царские времена.

 

«король,  по обыкновению, велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и  всегда  начеку.»

 

            Смотришь новости первого канала и всегда вспоминаешь это высказывание. Единственное что надо заменить слова «король» и «дон Рэба».

 

«Выглядит это так, будто дон Рэба сознательно натравливает  на  ученых  всю

серость в королевстве. Все, что хоть  ненамного  поднимается  над  средним

серым уровнем, оказывается под угрозой.»

 

            Здесь можно читать не «учёных», а «честных». То есть, всех тех, для кого слово «Родина» не пустой звук, тщательно «прессуют». Как открытыми способами, так и откровенно бандитскими. «Воруй, унижай других, унижайся сам, но будь в общем числе!»

 

«Раз базисная теория не предусматривает серых ("Я, голубчик, за пятнадцать  лет работы таких отклонений от теории что-то не  замечал..."),  значит,  серые

мне мерещатся.»

 

            Это о тех, кто яростно защищает сложившийся режим. Кто-то из них проплачен, ну а кто-то делает это из убеждений. Часто из обычной ненависти к СССР. То есть у людей двуполярное мышление: СССР и Запад. Ну, с комплексами ребята и немного недоразвиты, что поделаешь…

 

«И в том, что  были  разгромлены  и сожжены  "возмущенным  народом"  все  лавочки,  торгующие  раритетами,   - единственные места в королевстве, где можно было купить или взять на время книги и рукописи на всех языках Империи и на древних, ныне мертвых, языках аборигенов Запроливья. И в том, что  украшение  города,  сверкающая  башня астрологической обсерватории, торчала теперь в синем  небе  черным  гнилым зубом, спаленная "случайным пожаром". И в том, что  потребление  спиртного за два последних года выросло в четыре  раза  -  в  Арканаре-то,  издревле

славившемся  безудержным  пьянством!  И  в  том,  что  привычно   забитые,

замордованные  крестьяне  окончательно  зарылись   под   землю   в   своих

Благорастворениях,  Райских  Кущах  и  Воздушных  Лобзаниях,  не   решаясь

выходить из землянок даже для необходимых полевых  работ.  И,  наконец,  в

том, что старый стервятник Вага Колесо переселился в  город,  чуя  большую

поживу...  Где-то  в  недрах  дворца,  в   роскошных   апартаментах,   где

подагрический король, двадцать лет не видевший солнца из страха перед всем

на свете, сын собственного прадеда, слабоумно хихикая, подписывает один за

другим жуткие приказы, обрекающие на мучительную смерть  самых  честных  и

бескорыстных людей, где-то там  вызревал  чудовищный  гнойник,  и  прорыва

этого гнойника надо было ждать не сегодня-завтра...

 

            Вспомним о музеях, библиотеках, различных кружках, бесконечных переименованиях. О Планетарии можно ещё вспомнить. Правда, у нас это делалось под другими предлогами: невыгодно, нет денег, ненужно. Да и не сжигалось откровенно. Разрушилось всё само, от времени. Потом тихо продавалось.

 

«Придворные в основном  обсуждали  ночное  происшествие.  Некий

преступник с лицом ируканца проник во дворец, вооруженный  стилетом,  убил

часового и  ворвался  в  опочивальню  его  величества,  где  якобы  и  был

обезоружен лично доном Рэбой, схвачен и по дороге в Веселую Башню разорван

в клочья обезумевшей от преданности толпой патриотов.»

 

            А этот отрывок очень напоминает различные «громкие разоблачения». «ФСБ задержало самую крупную партию наркотиков… на три дня», или «МВД обнаружило крупную партию угнанных автомобилей… и перепродала её»

 

«Румата, выпятив подбородок, проехал мимо, даже не покосившись.

     - ...А если язык простолюдина лижет не тот сапог,  -  громко  говорил

он, - то язык этот надлежит удалить напрочь, ибо  сказано:  "Язык  твой  -

враг мой"...»

 

            А это из области «свободы слова». Если вы высказываетесь в поддержку правительства – вам «зеленая улица». Но попробуйте вякнуть что-то против)))…

 

«Никакое государство не может развиваться без науки -  его  уничтожат  соседи.  Без искусств и общей культуры государство теряет  способность  к  самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает  ежесекундно  порождать лицемеров  и   подонков,   развивает   в   гражданах   потребительство   и

самонадеянность и, в  конце  концов,  опять-таки  становится  жертвой  более

благоразумных  соседей.  Можно  сколько  угодно  преследовать   книгочеев,

запрещать науки, уничтожать  искусства,  но  рано  или  поздно  приходится

спохватываться и со скрежетом зубовым, но открывать дорогу всему, что  так

ненавистно властолюбивым тупицам и невеждам.»

 

            В общем, описывается всё то, что сейчас и происходит. Единственное, что отличает, так это то, что нас, как государство, похоже, не собираются оставлять.

 

            А вот описание общества, людей. Прекрасно подходит к нашему, русскому обществу. Или российскому, если угодно.

 

            «- Вздор! - сказал Румата, осаживая жеребца. - Было бы скучно проехать

столько миль и ни разу не  подраться.  Неужели  тебе  никогда  не  хочется

подраться, Киун? Все разговоры, разговоры...

     - Нет, - сказал Киун. - Мне никогда не хочется драться.

     - В том-то и  беда,  -  пробормотал  Румата,  поворачивая  жеребца  и

неторопливо натягивая перчатки.»

 

«Простой народ толкался между домами,  ища, на что бы поглазеть…»

 

            «- Сейчас пишут мало прошений, благородный дон, - сказал  он.  -  Одни

считают, что просить бесполезно, а другие рассчитывают в  ближайшее  время

взять без спроса.»

 

            «- Ты, сынок, главное, не  сомневайся.  Поверь,  главное.  Раз  власти

поступают - значит, знают, что делают...»

 

            «Можно дать им все. Можно поселить их в самых современных спектрогласовых домах и научить их ионным  процедурам, и  все равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом,  которого лупит жена. И не будет для них лучшего времяпровождения.»

 

            Последняя выдержка к вопросу о разности между «культурой» и «цивилизованности». Многие ратуют за «цивилизацию», ионные процедуры и прочее, и абсолютно забывают про культуру. Идём дальше:

 

«Люди  это  или  не  люди?  Что  в  них человеческого? Одних режут прямо  на  улицах,  другие  сидят  по  домам  и покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не  меня. Хладнокровное зверство тех, кто режет,  и  хладнокровная  покорность  тех, кого режут. Хладнокровие, вот что самое страшное.  Десять  человек  стоят, замерев от ужаса, и покорно ждут,  а  один  подходит,  выбирает  жертву  и

хладнокровно режет ее.»

 

            «У спрута есть сердце. И мы знаем, где оно. И это всего страшнее, мой тихий, беспомощный друг. Мы знаем, где оно, но мы не можем разрубить его, не  проливая крови тысяч запуганных, одурманенных, слепых, не знающих сомнения  людей. А их так много, безнадежно много, темных, разъединенных, озлобленных  вечным неблагодарным трудом, униженных, не способных еще подняться над  мыслишкой о лишнем медяке...»

 

            «Психологически почти все они были рабами - рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом - рабом богатства, рабом противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов.»

 

            В точности сказано об олигархах и «бизнесменах»

 

            «Это было бы преступлением, если бы не называлось государственной необходимостью.»

 

            «Кузнец оживился.

     - И я так полагаю, что приспособимся. Я полагаю, главное - никого  не

трогай, и тебя не тронут, а?

     Румата покачал головой.

     - Ну нет, - сказал он. - Кто не трогает, тех больше всего и режут.

     - И то верно, - вздохнул кузнец. - Да только  куда  денешься...  Один

ведь, как перст, да восемь сопляков за штаны держатся. Эх,  мать  честная,

хоть бы моего мастера прирезали!  Он  у серых в офицерах был. Как вы полагаете, благородный дон, могли его прирезать? Я ему пять золотых задолжал.

     - Не знаю, - сказал Румата. - Возможно, и прирезали. Ты лучше  вот  о

чем подумай, кузнец. Ты один, как перст, да таких  перстов  вас  в  городе

тысяч десять.

     - Ну? - сказал кузнец.

     - Вот и думай, - сердито сказал Румата и пошел дальше.

     Черта с два он чего-нибудь надумает. Рано ему еще думать. А казалось

бы, чего проще: десять тысяч таких молотобойцев, да в ярости, кого  хочешь

раздавят в лепешку. Но ярости-то у них как раз еще нет. Один страх. Каждый

за себя, один бог за всех.»

 

            «С другой стороны привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности.»

 

            «Всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего

освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина,

но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя.»

 

            А эта выдержка для яростных защитников современного режима. Каждый из них прекрасно представляет себя на месте какого-нибудь «бизнесмена», но не понимает как можно что-то делать без выгоды, для людей.

 

 

            Что нас ждёт:

 

            «Отец Кин осклабился.

     - Грамотей не есть враг короля, -  сказал  он.  -  Враг  короля  есть

грамотей-мечтатель,  грамотей  усомнившийся,  грамотей  неверящий!  Мы  же

здесь...»

 

            «- Не умом поразить тщился, -  с  достоинством  ответил  отец  Кин.  -

Единственно, чего добивался, успеть в государственной пользе. Умные нам не

надобны. Надобны верные. И мы...»

 

            «Мой старший брат, король Арканарский, решил извести всех ученых людей в  нашем с ним королевстве.»

 

            «Я чувствую, трудами короля в Арканаре через  месяц  не  отыщешь  ни

одного порядочного книгочея. И в  том,  что  штурмовики, которые еще совсем недавно трусливо жались к казармам, теперь с топорами наголо свободно разгуливают прямо посередине улиц, где раньше разрешалось ходить только благородным донам.»

 

            Здесь замените «шурмовики» на «воры и бандиты». Это уже произошло.

 

            «А ведь можно было догадаться, думал  Румата.  Там,  где  торжествует

серость к власти всегда приходят черные.»

 

            Страшно представить себе для каких это «чёрных» нас готовят…