Рабочие Питера уничтожают самодержавие

В массовом общественном сознании 27 февраля 1917 года - день вооружённого восстания в Петрограде, связывают с восстанием солдатского гарнизона. Однако вернее будет говорить о присоединении солдат к восстанию рабочих. Исторически правильнее, рассказывая о 27 февраля, начинать с действий рабочих, которые, не дожидаясь солдат, начали фактический разгром царской полиции и царских учреждений столицы. Более того, после объединения с солдатами рабочие остались главными руководителями и главной ведущей силой уничтожения царизма, и об этом мы сейчас расскажем подробнее.



Выборгская сторона

Ранним утром большевики продолжили своё собрание, которое прервали из-за глубокой ночи на станции Удельная. На этот раз собрались в квартире рабочего-большевика Каюрова. Собралось около 40 человек. Мнение было единодушным — продолжать борьбу. После совещания рабочие-большевики разошлись по заводам[1] лишь несколько человек отправились на Сердобольскую улицу в Русское Бюро ЦК, для подготовки Манифеста партии[2].

Заводы стояли — повсюду шли митинги, на которых решали к работе не приступать, а продолжать борьбу с самодержавием. Большевики призывали рабочих к вооруженному сопротивлению[3]. Об этих днях рабочий-большевик Чугурин вспоминал, что «каждый день все наши решения доводились до сведения масс на митингах, а затем уже приводили их в исполнение»[4].

При этом часть наиболее активных и сознательных рабочих обошлась без митингов и приступила с самого утра к решительным действиям. Рабочие Металлического завода, предварительно сговорившись, собрались на Безбородкинском проспекте и отправились громить полицейские участки. Первым захватили Полюстровский участок, что был на проспекте Петра Великого (ныне Пискаревский проспект), затем часть отряда вернулась на Выборгскую сторону, а часть пошла к Охтинскому полицейскому участку. На Охте полиция оказала упорное сопротивление, которое в итоге было сломлено совместными усилиями рабочих Металлического и Охтинского заводов, а также взводом солдат Новочеркасского полка. Если полицейские полюстровского участка были отпущены живыми и невредимыми, то среди оказавших сопротивление чинов полиции охтинского участка были убитые[5].

Этим же утром в районе Лесного проспекта, где находились Охтенские пороховые склады и склады завода точных механических изделий[6], рабочими, под руководством большевиков Агаджановой и Чугурина, был захвачен склад оружия[7]. В это же время был захвачен завод Новый Промет, имевший склады с вооружением[8].

Мартин Петрович Цинис, дезертировавший из армии, все февральские дни находился среди рабочих Выборгского района. Он вспоминает, что ещё до прибытия восставших солдат на Выборгскую сторону произошли стычки с полицией в районе Литейного моста, а также рабочих обстреляли из военно-фельдшерской школы. Школу рабочие атаковали и захватили там, около 20 винтовок[9].

Рабочий завода «Динамо» Иван Васильевич Попов, большевик с 1904 года, в своих воспоминаниях отмечает, что вооруженные рабочие, до прихода восставших солдат на Выборгскую сторону, захватили Финляндский вокзал и намеривались освобождать тюрьмы, расположенные в районе[10].

Захват Финляндского вокзала был осуществлён с разоружением его охраны. Движение поездов Петроград-Гельсингфорс было приостановлено. Из Петрограда была отправлена телеграмма в 42 корпус, расположенный в Финляндии:

«Согласно полученному сообщению, станция Петроград и соседний Патронный завод захвачены вчера утром мятежной толпой, которая сняла железнодорожных служащих и воспрепятствовала отправлению поездов».

Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Непенин проявил беспокойство в связи приостановкой железнодорожного сообщения и запрашивал у командира 42 корпуса, с чем это связано[11].

Активность боевых групп рабочих сопровождалась традиционным массовым выходом рабочих на улицы района. В результате такой активности пролетариата к 12 часам на улицах Выборгской стороны полиции не было[12].

К полудню улицы Выборгской стороны были заполнены колоннами организованных рабочих. Именно в такой атмосфере полного доминирования рабочих на улицах района прибыл авангард восставшего солдатского гарнизона. Вот как описывает встречу строгальщик завода «Феникс» Лапшин Сергей Леонидович:

«27 февраля демонстрация рабочих с заводов на Безбородкинском проспекте и Симбирской улице направлялась к Финляндскому вокзалу, чтобы присоединиться к колонне рабочих, шедшей от Большого Сампсониевского проспекта, и идти дальше на Невский проспект. Но ещё со стороны вокзала мы заметили, что от Литейного проспекта и по Литейному мосту двигалась колонна воинских частей. Вначале мы стушевались, не зная их намерений, тем более что слышны были редкие ружейные выстрелы. Потом оказалось, что это были восставшие солдаты Волынского, Литовского и Павловского полков. Они были одеты не по форме, не по уставу: у кого в руках была одна винтовка, один штык или шашка, а кто был и совсем без оружия; одни опоясаны ремнём, а другие без ремня с распахнутой шинелью. Тут началось братание рабочих с солдатами. Ликованию и радости людей, казалось, не было предела. Рабочие и солдаты от Литейного моста шли вперемешку, с пением революционных песен, с лозунгами: «Долой войну!», «Долой самодержавие!» Подкидывали вверх шапки. Словом, настроение у всех было радостное, революционное, воинственное»[13].

Кроме этих свидетельств рабочего Лапшина, свои воспоминания о слиянии рабочих и солдат на Выборгской стороне и их совместных действиях по революционной борьбе против самодержавия оставили многие рабочие[14].

Однако надо отметить, что в воспоминаниях солдат о борьбе на Выборгской стороне совершенно отсутствует упоминание о рабочих. Это странное обстоятельство, на наш взгляд, имеет своё объяснение. Дело в том, что солдатские воспоминания писали не сами солдаты, а были записаны с их слов журналистами и литераторами близкими к Временному правительству. Публикация этих воспоминаний также осуществлялась в газетах и издательствах, содействующих Временному правительству, которое вело ожесточенную борьбу с большевиками и рабочими. Одной из форм этой борьбы было систематическое принижение революционной роли и заслуг рабочего класса и его партии — большевиков. Поэтому, по нашему мнению, из рассказов революционных солдат было изъято идеологически не устраивающие Временное правительство и их приспешников (меньшевиков и эсеров), упоминание о рабочих.

Объединившись, рабочие и солдаты разделились — часть пошла на Симбирскую улицу к «Крестам» и Арсеналу, другая часть (с ней был унтер-офицер Кирпичников) на Большой Сампсониевский проспект.

По пути к Арсеналу, на Симбирской улице, из казарм конной полиции выехали всадники и обстреляли ружейными залпами революционную колонну. Ответными действиями восставшие подавили сопротивление и реквизировали коней. Конных городовых, которые оказались ранеными, направили в лазарет. Затем присоединили к себе караул Литовского полка, убив при этом начальника караула — штабс-капитана Литовского полка за попытку стрелять в восставших.

Богатый вооружением и боеприпасами Арсенал и Патронный завод был одной из целей большевиков и вооруженных рабочих[15], поэтому часть отряда, не мешкая, отправилась на Тихвинскую улицу (ныне улица Михайлова) к производственным и складским корпусам Арсенала и Патронного завода, где и захватили их, не встретив никакого сопротивления. Захваченные винтовки и патроны развозили в машинах по районам столицы, вооружая рабочие отряды. У складов был выставлен караул рабочих для того, чтобы выдавать вооружение только сторонникам революции[16].

Надо отметить, что 27 февраля рабочими было захвачено около 40 000 винтовок, 30 тысяч револьверов и 400 пулеметов[17], которые использовали не только в боях Февраля, но и для последующего вооружения рабочей Красной гвардии.

Стремление освободить своих товарищей из царских тюрем витало, что называется, «в воздухе». Среди революционных рабочих в разных отрядах и частях города возникало это желание, которое рабочие реализовывали при активной поддержке солдат[18].

На Выборгской стороне основная часть рабочих и солдат отправилась в знаменитые «Кресты», другой отряд на Нижегородскую улицу к военной тюрьме.

У военной тюрьмы по революционному отряду тюремные охранники открыли ружейный и пулеметный огонь. В ответ рабочие дали пулеметную очередь поверх тюремных ворот. После этого революционный отряд взломал ворота[19]. Начался процесс освобождения заключённых. Вчерашние солдаты-арестанты совместно с рабочими взломали цейхгауз с одеждой, овладели караульным помещением, забрав все оружие, и разгромили канцелярию, устроив из следственных дел костёр[20].

К «Крестам» подошли с двух сторон: со стороны Полюстровский набережной и со стороны Литейного моста. Скопление людей, крики, выстрелы привлекли внимание арестантов: в камерах «царило невероятное возбуждение», арестанты пытались выбить двери изнутри. Рабочие и солдаты взломали тюремные ворота и ворвались на территорию тюрьмы. В ходе штурма было убито несколько тюремщиков[21]. В тюрьме был надзиратель настроенный антимонархически и связанный с большевиками. Во время освобождения он помогал восставшим, показывая им камеры с политическими и склады с оружием. За это его зарубил свой же надзиратель, но рабочие рассчитались с карателем, убив его на месте[22].

«Бледные, изможденные, исстрадавшиеся люди в арестантской одежде бросались к нам с возгласами «Спасибо, товарищи!», «Да здравствует революция!», обнимали и целовали нас»[23].

Среди освобожденных были большевики Сергей Гессен (секретарь больничной кассы Металлического завода), Лемешев, Антипов, Иван Емельянов (рабочий Феникса), Николай Быстров (рабочий Розенкранца), Казенков (с Путиловского), Георгий Пылаев псевдоним «Андрей», анархист Алексеев[24].

Политические арестанты присоединились к революции, те же, кто по состоянию здоровья не мог идти, были направлены рабочими на Металлический завод за питанием и отдыхом[25].

После освобождения «Крестов» восставшие завязали бой с полицейским участком на Тихвинской улице. В результате полицейские были уничтожены. В третьем часу пополудни часть волынцев, которая помогала освобождать заключённых из «Крестов», построилась и направилась в свои казармы[26].

Другая часть восставших солдат во главе с Кирпичниковым и в составе волынцев, преображенцев и литовцев, как только перешла на Выборгскую сторону, отправилась к казармам Московского полка. При этом Кирпичников отметил, что часть волынцев вернулась в казармы, поскольку «они за четыре дня устали так, что ходить не могут». У казарм Московского полка из офицерского собрания по революционной колонне был открыт пулеметный огонь. Восставшие остановились, солдаты понемногу стали расходится, рабочие продолжали осаждать казарму, но никаких активных действий не предпринимали. Собрав небольшой отряд в 25 человек, Кирпичников и какой-то неизвестный прапорщик верхом на лошади, попытались пересечь площадь перед казармой, но не смогли, поскольку плотным пулеметным огнём офицеры остановили солдат. Кирпичников вынужден был вернуться, а прапорщик, пытавшийся поднять солдат в атаку, был, в конце концов, убит. Потеряв часть людей убитыми (до 15 человек) и ранеными, Кирпичников собрал отряд около 20 человек и повернул обратно на Литейный проспект, где этот отряд провёл ряд удачных действий против карательного отряда полковника Кутепова, но об этом мы расскажем в следующий раз[27].

На этом действия зачинщиков солдатского восстания — учебной команды Волынского полка – завершены: оба отряда направились в свои казармы. Между тем революция в столице и солдатское восстание Петроградского гарнизона только набирали ход и ещё не достигли своего максимума. Не добившись окончательного успеха, выдохнувшись к середине дня, потерпев поражение при первом упорном и организованном сопротивлении от офицеров Московского полка, солдаты учебной команды Волынского полка поспешили на отдых.

История учебной команды Волынского полка со всей очевидностью показала истинные движущие силы Февральской революции 1917 года.

Различные солдатские части многочисленного петроградского гарнизона вливались в революцию кто раньше, а кто позже; целыми воинскими частями или отдельными группами; самоотверженно сражались или проявляли колебания - это факт. Но при всём при том, цементирующей силой революции, её основной движущей силой на протяжении всех февральских дней неизменно оставались рабочие со своим политическим авангардом — большевиками.

Беспримерное упорство, целеустремленность и настойчивость в деле разгрома царизма продемонстрировали рабочие, а не солдаты и, тем более, не деятели либеральной буржуазии. Именно рабочие проявили невиданную волю в деле уничтожения любых форм сопротивления царских приспешников и установлении новой власти в столице.

Возвращение в казармы застрельщиков восстания – учебной команды волынцев, в тоже время свидетельствует о готовности к восстанию петроградского гарнизона в целом. Во многих частях гарнизона волынцы не были вовсе, их действия ограничились «казарменным кварталом» в течение не более 3-4 часов.

При всех заслугах волынцев, действия их учебной команды были искрой, воспламенившей солдатскую массу, а не причиной восстания столичного гарнизона. При всех их заслугах перед революцией, они, тем не менее, выполнили работу, которая так или иначе, раньше или позже, была бы выполнена той или иной воинской частью петроградского гарнизона. И, тем не менее, учебная команда запасного лейб-гвардии Волынского полка совершила беспримерный гражданский подвиг, выступив застрельщиками солдатского восстания в Февральскую революцию. За этот подвиг солдаты-волынцы достойны памяти и благодарности от трудящихся последующих поколений, а не грязи и клеветы от злобствующих стариковых, гусляровых, смирновых и прочих неомонархистов.

Между тем восстание, ко времени выхода учебной команды волынцев из «казарменного квартала», только начало набирать обороты. В других районах Петрограда (Васильевский Остров, Петроградская сторона, Московская и Нарвская заставы, Охта) волынцы и, присоединившиеся к ним в первые минуты восстания, литовцы, и преображенцы вообще не были, но при этом воинские части других районов в течение 27 февраля интенсивно вливались в революцию. Выдающуюся роль в Февральской революции сыграл запасной броневой автомобильный дивизион, который располагался на перекрёстке улиц Большой Посадской, Малой Монетной и Певческого переулка Петроградской стороны. Броневики в качестве решающего аргумента выступали на стороне революционных рабочих и солдат в самые критические моменты восстания 27 февраля. При поддержке броневиков были присоединены к революции Московский полк, Самокатный полк, Гренадерский полк, 2-го балтийский экипаж. Были захвачена телефонная станция[28] уничтожены многие пулеметные засады.

С самого утра рабочие мастерских бронедивизиона и его солдаты присоединились к революции, направив революционным рабочим сначала 3, а затем ещё 5 броневиков, которые задержали в мастерских под предлогом продолжения ремонта. Такое быстрое присоединение стало возможным в результате активной работы большевиков внутри бронедивизиона, которую вел солдат, большевик Г.В. Елин. Систематическую агитационную работу по заданию Выборгской партийной организации проводил большевик Тайми[29]. Накануне революции большевика Подвойского отпустили под залог из «Крестов», чтобы попрощаться с родными. С началом революции Подвойский сразу же активно включился в работу и совместно с Елиным вывел несколько броневиков в поддержку революции[30]. Кстати, на броневиках «Олег», «Ярослав» и «Святослав» рабочие и солдаты бронедивизиона написали краской «Р.С.Д.Р.П.»[31].

Эти факты наглядно демонстрируют общий революционный настрой солдатской массы гарнизона и организующую и направляющую роль рабочих-большевиков.

Если для уставших волынцев дело на сегодня было сделано, то рабочие и большевики не питали иллюзий: даже цитадель революции — Выборгский район не был под контролем рабочих. Сопротивлялись Московский и самокатный полки; другие воинские части, расположенные на Выборгской стороне, ещё не определились до конца. Словом, вооружённое восстание ещё только начиналось и об отдыхе думать не приходилось.

Рабочие-выборжцы, как уже говорилось выше, блокировали контрреволюционных офицеров Московского полка в казармах на Большом Сампсониевском проспекте. Борьба с офицерами и учебной командой Московского полка, вероятно, происходила в два этапа. Первый этап начался утром, ещё до того, как восставшие солдаты перешли Литейный мост, рабочие подошли к казармам Московского полка и безуспешно попытались «снять» полк[32]. Рабочие, очевидно, стояли со стороны Большого Сампсониевского проспекта. Именно к этой группе присоединился отряд Кирпичникова и провёл свою неудачную попытку проникнуть в казармы. Потеряв около двух десятков убитыми, рабочие и солдаты, тем не менее, осаду не сняли и продолжали блокировать казармы.

Умело расставленные офицерами пулеметы и широкий плац перед казармами осложняли революционным войскам штурм и делали их уязвимыми для пулеметного и ружейного огня. Казарменные ворота со стороны Лесного проспекта охранялись учебной командой. Внутри казарм революционно настроенные солдаты пытались уговорить учебную команду прекратить сопротивление, а также пытались поднять основную массу солдат. Но успеха в своих действиях не имели.

Второй этап ликвидации сопротивления «московцев» начался в тот момент, когда со стороны Лесного проспекта подошла огромная революционная колонна рабочих и солдат вооруженная винтовками Патронного завода. Штурм усилился, представляя собой шквальный ружейный огонь по офицерскому собранию и зданиям казарм. У казарм появляются броневики, угрожая открыть огонь по сопротивляющимся.

В то же время третья рота московского полка, в которой служили фронтовики, отказалась стрелять в рабочих и убила своего командира поручика Вериго[33]. Под внутренним и внешним давлением сопротивление учебной команды было сломлено рабочие и солдаты взломали ворота, сломали забор, убив при этом начальника учебной команды. Солдаты стали выбегать из казарм перебегая плац и выскакивая через сломанный забор и открытые ворота.

Не все солдаты-московцы присоединились добровольно. Рабочий-большевик Кондратьев вспоминал, как сам проник в казарму первой роты и долго и безуспешно пытался убедить солдат присоединиться к революции. Охрипнув от долгих речей и не встретив сочувствия, Кондратьев предъявил ультиматум: или солдаты выходят из казарм и присоединяются к революции или они и их казармы будут расстреляны артиллерийским огнём[34]. После такого «аргумента» солдаты стали одеваться и выходить из казарм. Часть московцев была построена одним из офицеров (прапорщик или подпрапорщик) и отправлена на «снятие» самокатчиков.

После присоединения солдат в «московских» казармах сопротивление продолжили только офицеры. Спустя непродолжительное время сопротивление офицеров-московцев, которое они организовали в офицерском собрании, было сломлено и около 10 офицеров было здесь же убито.

На Большом Сампсониевском проспекте, напротив завода Новый Лесснер располагались казармы запасного батальона самокатного полка. Этот полк, своего рода, предшественник мотострелковой части, имевшей на вооружении мотоциклы с пулеметами и грузовые автомобили[35]. Казармы представляли собой деревянные бараки. Их было столько же, сколько рот в запасном батальоне — 20. Подошедшая от московских казарм революционная колонна осадила самокатчиков и попыталась проникнуть в их казармы. Произошла стычка с дежурным офицером и караулом, в ходе которой офицер «в резких и оскорбительных выражениях», грозя оружием, потребовал, чтобы толпа разошлась[36]. Рабочие обезоружили поручика, тяжело ранив его при этом. Тогда фельдфебель первой роты семь раз выстрелил в толпу, убив и ранив несколько вооруженных рабочих[37]. Вышедшие из казарм две роты дали несколько залпов в воздух и революционные рабочие и солдаты отошли от казармы.

Но борьба на этом не прекратилась. Рабочие и солдаты, угрожая вооруженной силой, стали принуждать самокатчиков присоединиться к революции. Сначала сломали и сожгли деревянный забор, а затем начали обстрел бараков. Начавшийся обстрел казарм самокатчиков успеха не принёс, поскольку казармы самокатчиков представляли собой хорошо укрепленный оборонительный узел, состоящий из траншей и окопанных пулеметных точек, которые офицеры-самокатчики заранее соорудили. Был вызван броневик, но и с его помощью не удалось в этот день одержать победу — из 20 рот прекратили сопротивление только 4 роты. Оставленные этими ротами бараки были подожжены рабочими и солдатами для ограничения оборонительных возможностей самокатчиков. К вечеру боевые действия по взятию казарм были приостановлены.

Таким образом, 27 февраля рабочим и солдатам не удалось сломить сопротивление самокатчиков, и правительственные войска сохранили плацдарм сопротивления внутри самого революционного района Петрограда.

Самокатчики же после напряженного дня чувствовали себя достаточно уверенно. Узнав, что их батальонная канцелярия и гаражи, находящиеся на Сердобольской улице, разгромлены, из казарм самокатчиков в канцелярию был направлен отряд в 200 штыков для охраны канцелярии и склада с оружием. Дойдя до места, отряд обнаружил, что, не смотря на то, что из гаражей была изъята техника, оружейный склад и канцелярия оказались не тронутыми. Отряд занял канцелярию и забаррикадировался на ночь[38].

Большой Сампсониевский проспект 27 февраля стал ареной вооружённой борьбы рабочих Выборгской стороны с контрреволюцией. В саду клиники Виллие солдаты вели перестрелку с полицией[39]. С Сампсониевской церкви (Б. Сампсониевский пр-т, №41) из пулемётов обстреливали рабочих и солдат, находящихся на проспекте[40]. Ближе к казармам самокатчиков и Московского полка полицейские и офицеры обстреливали революционные отряды из пулемётов[41]. В этих боях и столкновениях на Сампсониевском проспекте погиб член Петербургского Комитета (ПК), большевик Петр Коряков[42].

Пулемёт работал и на другой церкви, расположенной на пересечении Выборгской улицы и Лесного проспекта[43]. С этой точки каратели расстреливали революционные отряды, находившиеся на Лесном проспекте.

К уничтоженным ранее казармам конных полицейских по Лесному проспекту, и полицейским участкам Охтенскому, Полюстровскому и 1-му (на Тихвинской,12), добавились оставшиеся полицейские участки. Покончено было с участком в доме №62 по Сампсониевскому проспекту[44]. Рабочий Воробьев вспоминает, что когда они на машине подъехали к Лесному полицейскому участку, расположенному на Выборгском шоссе, то обнаружили, что все уже было кончено — участок был разгромлен[45].

Захваченные рабочими арсеналы оружия и боеприпасов были использованы не только выборгскими пролетариями, но и организовано доставлялись в другие рабочие районы столицы. Большевичка Агаджанова, член выборгского райкома, поручила большевикам финским рабочим Тайми и Рахья автомобилями и подводами переправить оружие рабочим Петрограда. Большевик Залежский, член ПК, освобождённый в этот день из «предвариловки», также вспоминал, что машинами развозили патроны и оружие по другим районам[46]. Руководили этим процессом большевики. То, что оружие доставлялось на заводы, которые были опорными пунктами восставших рабочих, подтверждает свидетельство рабочего Скуратова. Машины приходили прямо на завод, и заводской гудок сигнализировал о её приходе. Рабочие организовано вооружались без каких-либо формальностей, выбирая себе оружие по вкусу или по остаточному принципу[47].

Другие районы Петрограда

Действия пролетарских отрядов Выборгского района не ограничивались только своим районом. С Петроградской стороны, в районе Сампсониевского и Гренадерского мостов из-за укрытий полиция вела обстрел Выборгского района. Рабочие организовали ответный огонь[48], а затем и вовсе штурмом овладели Сампсониевским мостом и перешли в Петроградский район, где продолжили уничтожать полицейское сопротивление уже совместно с рабочими этого района[49].

Присоединив запасной батальон лейб-гвардии Гренадерского полка, отдельные отряды выборгских пролетариев перешли на Васильевский остров и принимали участие в осаде Финляндского полка[50]. «Снятие» самого гренадерского полка, по воспоминаниям очевидца гренадёра Голубенко, происходило мирно, без эксцессов. Прибывшая к казармам «толпа» сначала освободила гауптвахту, а затем призывала солдат присоединиться к революции. Когда рабочие стали выходить со двора казармы, то выяснилось, что присоединились не все солдаты — осталось не мало сомневающихся. Тогда рабочие уже с солдатами снова вернулись в казармы и окончательно преодолели колебания сомневающихся. Был взломан полковой цейхгауз. Вооружившиеся солдаты ворвались в офицерское собрание, но там никого не было, все офицеры покинули батальон. Гренадёры и рабочие выдвинулись из казармы в сопровождении броневика, который все это время присутствовал в качестве дополнительного «аргумента» для несогласных и сомневающихся[51].

Используя автомобили, рабочие осуществляли более глубокие боевые рейды в районы Петрограда. Группа рабочих, на захваченной в заводе Пузырева машине, доехала до Загородного проспекта, где в бою разгромили 2-ую полицейскую часть Московского района. Затем уничтожали засады на Лиговском проспекте и на Садовой улице и выставили пикет на Николаевском вокзале для разоружения прибывающих в столицу офицеров[52].

Рабочий Гордиенко на машине полной вооруженных пролетариев и с установленным пулемётом помогали солдатам одного из гаражей броневого отряда присоединиться к революции. От броневого дивизиона уже на броневиках доехали до Марсового поля, где уступили броневик гренадёрам из казарм на Миллионной улице[53].

Ещё днём часть рабочих направилась в Таврический дворец. Побыв там короткое время и «насладившись» речами Керенского, Родзянко и Милюкова группа рабочих ушла к телефонной станции (на Морской улице, 22) и участвовала в её штурме и захвате[54].

Нарвская застава с утра вышла на улицу. В этот день путиловские рабочие, подойдя к фабрике «Треугольник», прекратили на ней всякие работы и окончательно присоединили к революции этот отсталый коллектив химического предприятия, на котором к семнадцатому году было много незакаленных в борьбе, недавно пришедших из деревни работниц. Набережная Обводного канала напротив фабрики была заполнена рабочими. Путиловцы проникли внутрь фабрики и стали «снимать» с работы мастерскую за мастерской. Треугольниковцы выбегали на набережную и присоединялись к революции. Мастера, «наградники» и прочие холуи администрации прятались и разбегались, опасаясь гнева рабочих[55]. Построившись в колонны, рабочие двинулись к Литовскому замку - освобождать арестантов[56]. Тюрьма была освобождена, а само здание — подожжено. Сгоревший остов Литовского здания, так же как остов Окружного суда на Литейном, долго напоминал о Февральской революции пока здания не были снесены в 30-ых годах.

Группы сознательных, передовых рабочих Нарвской заставы, состоящих из большевиков и сочувствующих активистов, вступили в вооруженную борьбу против самодержавия с самого утра. Выборгская сторона, Забалканский проспект, Садовая улица, Невский проспект, Кирочная улица — в этих местах столицы действовали путиловцы. На Петергофском шоссе, у шестого отделения потребительской лавки Путиловского завода разгорелся бой с полицейской засадой. Полицейские были переодеты в форму измайловского полка. Рабочие, вооруженные 4-мя пулеметами и винтовками задержали городовых. Среди них был опознан околоточный известный своей жестокостью, его немедленно расстреляли. В доме №61, в квартире околоточного надзирателя собрались полицейские чины. Мальчишки рассказали об этом рабочим, дом был окружён, а полицейские были схвачены и выведены на улицу. Их оказалось трое, двоих здесь же закололи штыками, а третьего, известного своим человеческим отношением к рабочим, отпустили[57].

Вооруженными группами по 10 человек рабочие-путиловцы окончательно «зачищали» Нарвский район от полицейских. Одна из таких групп очистила деревню Волынки, Екатерингофский парк, Нарвскую площадь, Нарвский проспект, Старо-Петергофский проспект - физически уничтожая при этом полицейских[58]. Совместные боевые отряды рабочих и солдат ликвидировали пулеметную засаду на колокольне Измайловской церкви (Измайловский проспект) и на чердаке дома по Обводному каналу[59].

Путиловцы и рабочие Нарвского района установили контроль за Балтийским и Варшавским вокзалами[60]. Пролетарии чувствовали себя свободно и вели по-хозяйски и на Николаевском вокзале. Группа рабочих, действуя на Николаевском вокзале, отцепила от состава и забрала несколько вагонов с хлебом и, доставив их к 6-ому отделению, где потом распространяли хлеб среди трудящихся[61].

Солдаты, прибывавшие на Балтийский вокзал, здесь же получали оружие и присоединялись к революции[62].

У большевиков и рабочих Нарвского района были устойчивые отношения с солдатским гарнизоном столицы. Часть рабочих, как уже говорилось, колонной немедля выдвинулась до Павловских казарм, где бескровно присоединила павловцев к революции. Постоянную работу, по заданию большевистского ПК, проводил в запасном батальоне лейб-гвардии Измайловского полка, не кто иной, как Клим Ворошилов, работавший котельным мастером на заводе Сургайло. Знание солдатской жизни и опыт общения с ними помог Ворошилову привлечь на свою сторону отряд измайловцев. Утром 27 февраля Ворошилов стал свидетелем того, как фронтом выстроенная шеренга измайловцев преградила путь революционной колонне рабочих. Офицер приказал разойтись, угрожая в противном случая расстрелять «толпу». Будущий маршал Советского Союза выступил перед солдатами и призвал расстреливать не народ, а таких озверелых офицеров. Под влиянием его речи унтер-офицер Миронов прикладом сбил офицера, и солдаты присоединились к рабочей демонстрации[63].

На Петроградской стороне боевые действия вели не только выборжские рабочие, но и «местные» пролетарии не оставались простыми зрителями. Так, вооруженный отряд выборгских рабочих, преодолев Сампсониевский мост, столкнулся с сопротивлением полицейских в конце Большой Дворянской. Не в силах продвинуться вперёд, рабочие залегли и стали обустраивать баррикаду. Внезапно другой отряд пролетариев петроградской стороны атаковал полицию с тыла, уничтожая при этом противника. После этого отряды объединились и двинулись в направлении Петропавловской крепости.

Основные улицы Петроградской стороны оказались под пулеметным обстрелом. Вся Большая Дворянская, Кронверкский проспект, Каменноостровский проспект вплоть до Троицкого моста, простреливались с мечети на Каменноостровском проспекте. Группа рабочих сумела проникнуть в мечеть и уничтожить пулеметную засаду полиции, тем самым водворив спокойствие в этом районе[64].

Вооруженные группы выборгских рабочих, добравшиеся до Васильевского острова к вечеру, судя по всему, опоздали. Рабочий-большевик Лапшин в группе рабочих к позднему вечеру дошёл до казарм на Большом проспекте Васильевского острова. По воспоминаниям Сергея Леонидовича рабочие пытались вызвать из казарм солдат, но те почему-то не вышли[65]. Скорее всего, в казарме осталось ограниченное количество солдат, которые ещё не присоединились к революции. Ведь ещё в первой половине дня рабочие подошли к казармам Финляндского полка (18 линия, дом №3). На призывы пролетариев присоединиться, солдаты откликнулись и открыли цейхгауз, из которого раздали оружие рабочим и вооружились сами. После этого общей колонной дошли до казарм 180 полка, располагавшихся на Большом проспекте, и, присоединившись к рабочим, вышли на улицу. Большевик Лиздин, имевший постоянные связи с солдатами, и моряк Олич провели митинг у казарм 180-го полка, и он присоединился к революционной колонне. Всей массой направились к Дерябинским казармам, где располагались Отдельные гардемаринские классы[66].

Подойдя к Дерябинским казармам, рабочие и солдаты встретили сопротивление, которое оказал капитан первого ранга и рота, состоящая из молодых матросов. Вошедшие во двор казармы революционные массы были предупреждены офицером, что если они не покинут расположение школы, то он прикажет стрелять. Понятно, что никто никуда не ушёл и после приказа каперанга матросы дали залп по демонстрантам. После этого школа была осаждена рабочими и солдатами, но боевых действий в этот день больше не было, поэтому отдельные гардемаринские классы 27 февраля остались верными царскому правительству[67].

К казармам 2-ого Балтийского экипажа, что на Крюковом канале, восставшие подогнали броневики, навели пулеметы на окна и офицеры сдались[68]. После чего матросы присоединились к революции и в этот день разоружали полицию, и ликвидировали пулеметные засады на Мариинском театре, с Троицкого собора (Измайловский проспект), с церквей на Екатерингофском и Лермонтовском проспектах, с дома на Морской, 22, у Калинина моста, с домов на углу Знаменской площади и Лиговского проспекта, на углу Садовой улицы и Невского проспекта[69].

Другая часть военных моряков, располагавшаяся в Петрограде, — Гвардейский Экипаж размещалась в казармах по Екатерингофскому проспекту. Днём казармы осадила масса рабочих и солдат и попыталась «снять» моряков-гвардейцев. Но, не смотря на численное превосходство и острое желание рабочих проникнуть в казармы, 27 февраля это сделать не удалось[70]. Начальник гвардейского экипажа — «великий» князь Кирилл Владимирович не присоединялся к революции. Он «присоединится» к революции гораздо позднее и отнюдь не по убеждению и доброй воле.

Невский район, благодаря активным действиям рабочих, к ночи полностью контролировался Революционным комитетом, который состоял из большевиков. Комитет располагался в Корниловской школе по проспекту Обуховской Обороны, 107Б[71]. На самом Обуховском заводе прошли выборы в Совет рабочих депутатов[72]. Выбрали депутатов и рабочие Патронного завода[73].

Традиционно многолюдно было на Невском проспекте, а Знаменская площадь была забита демонстрантами[74]. Сам памятник Александру III, в простонародье именуемый «бегемотом», был закрыт мешковиной, а днём группа питерских пролетариев во главе с Д.В. Будинасом, вступившем в партию в дни революции, водрузила большой красный флаг на пьедестал памятника[75].


И. Якутов