57 часов протеста. С чего началась и к чему привела итальянская забастовка на скорой помощи в Пензе

С 27 по 29 мая сотрудники скорой помощи в Пензе, не прерывая работу, отстаивали свои трудовые права. Как протест, начатый одним водителем, перерос в массовую забастовку, о которой услышала вся страна, и что происходит на станции «скорой» сейчас, — в обзоре «7×7».

Первое интервью

Алексей Козлов работает водителем скорой помощи 27 лет. Его жизнь уже давно подстроилась под графики дежурств, которые руководство станции скорой помощи планирует на два месяца вперед. После 12-часовой смены за рулем Алексей Козлов возвращается домой пешком (а летом — на велосипеде) и ложится спать.

28 февраля 2019 года он поменял свой привычный маршрут. Сразу после смены он пошел в редакцию местной газеты «Улица Московская» и рассказал о резком сокращении заработной платы. По его словам, с 1 января 2019 года ставка водителя упала с 17 до 13 тыс. руб., сократились ставки у фельдшеров, медсестер и врачей. Чтобы получать достойные деньги, людям приходится выходить на две ставки и по сути жить в машине скорой помощи.

АЛЕКСЕЙ КОЗЛОВ

 ПЕНЗЕНСКАЯ ОБЛАСТЬ 

— Я пошел к журналистам, потому что терпение кончилось, — вспоминает Алексей Козлов. — Зарплата упала на 25 процентов, цены растут, а Путин по телевизору говорит, что мы должны почувствовать улучшение. Лично я чувствую ухудшение. Даже в 1990-е годы, когда зарплату задерживали на полгода, было легче. Потому что отношение к людям было нормальное, руководство было с нами и говорило: «Потерпите, ребята». А сейчас если начинаешь выражать недовольство, ответ один: «Чего ты здесь выступаешь? Не нравится — увольняйся!»

Сын у Козлова работает в Москве, поэтому зарплата водителя скорой помощи вполне отвечает скромным потребностям Алексея Козлова:

— За большими деньгами на скорую помощь никто не идет. Все знают, что платят там мало, а работы много, и она сложная. Если бы мне нужны были деньги, я бы пошел в службу такси или еще куда-то. Но ведь и на скорой помощи кто-то должен работать. Я и многие мои коллеги готовы это делать, пусть даже за небольшие деньги. Однако когда у тебя отбирают последнее, всякое терпение заканчивается.

https://youtu.be/uMl03YWzv8I

Как скорая помощь спасала себя

После интервью Алексея Козлова о реальном положении дел на скорой помощи стали рассказывать и другие ее сотрудники. Содержание многих интервью сводилось к тому, что из-за низких зарплат начали увольняться медики. Выезжать на вызовы стало практически некому. Вот несколько примеров о работе «скорой».

Из трех общепрофильных бригад, которые закреплены за подстанцией № 5 Пензы, в действительности работают две, а иногда и полторы — то есть на вызов выезжает бригада только с одним медработником, а не с двумя, как положено. Фельдшеры жаловались, что при этом они не получали положенной в таких случаях 100-процентной доплаты к окладу.

— Из-за того, что людей не осталось, к больным отправляют тех, кто есть, — рассказывал Алексей Козлов. — И если раньше старшим фельдшером, который ставит диагнозы, сажали медика высшей категории и стажем минимум десять лет, то теперь среди старших фельдшеров есть такие, кто отработал чуть больше года. Стало много неопытных.

Рабочая смена водителя скорой помощи длится 12 часов, у врачей, фельдшеров и медсестер — 24 часа. Нагрузка растет, не остается времени даже на обеденные перерывы, говорит Козлов, молодые сотрудники дорабатываются до того, что у них начинаются гипертонические кризы и аритмия. С автопарком тоже проблемы. Даже в сложные 1990-е годы машины скорой помощи два раза в месяц проходили плановый техосмотр, их вовремя ремонтировали. Сейчас водители «ходят, пишут заявления и клянчат, чтобы технику поставили на ремонт», но мастерская одна, надо ждать минимум 10–20 дней. А случись что на дороге — виноват водитель.

По словам начальника автоколонны Пензенской областной станции скорой медицинской помощи Михаила Юдина, из 250 автомобилей каждый день ломается примерно десять машин:

— Самое уязвимое место — это подвеска. В сутки каждая машина проезжает по 400–600 километров, пробеги большие. 19 апреля, например, сломался реанимобиль, который ехал в Нижний Новгород. За ним пришлось высылать резервную машину, чтобы взяла его на буксир.

В марте водитель скорой помощи Олег Матюшов вынужден был работать механиком. Заявки на ремонт автомобилей подавал каждый день, пришлось даже написать служебную записку, что из семи машин на подстанции в неисправном состоянии находятся шесть. Но ремонтировать их начали только через несколько недель, когда информация попала в СМИ и соцсети.

По словам Матюшова, оклад водителя с 1 января 2019 года — 12100 руб. Чтобы заработать хотя бы 30 тыс., надо жить на подстанции или брать подработку на стороне, но при графике работы 12 часов в сутки это очень тяжело.

Олег Колобов проработал фельдшером в Нижнеломовском районе 18 лет. После оптимизации в 2016 году с его подстанции уволились шесть фельдшеров из 12. Уже три года он ездит на вызовы в одиночестве.

В Наровчатском районе в связи с оптимизацией на весь район закреплено две общепрофильные бригады, одну из них регулярно забирают на усиление в Нижний Ломов.

— Мы остаемся одни на весь район, — рассказала фельдшер Марина Степнова. — А если приходится везти тяжелого пациента в Пензу, то район вообще остается без скорой помощи на три часа. Работать становится все тяжелее. Население встречает фельдшеров с кулаками, особенно когда приезжаешь на труп.

По словам врача-реаниматолога из Пензы Александра Романова, на дорогу до района иногда уходит около двух часов:

— В 20-минутный норматив доезда мы не способны уложиться физически. Бывали случаи, что люди умирали, не дожидаясь нашего приезда.

Из-за дефицита в бюджете закрываются больницы в районных центрах. Поэтому пациентов, которым нужна срочная госпитализация, везут в Пензу. Чтобы не оставлять районы без медицинской бригады, все чаще применяется так называемый план «Перехват» — это когда навстречу автомобилю, везущему пациента из района, выезжает свободный автомобиль из областного центра. Они встречаются где-то на трассе, встают на обочине и перегружают больного.

Контроль не нравится

Первый ответ главного врача Пензенской областной станции скорой медицинской помощи Владимира Атякшева на интервью содержал угрозы в адрес водителя и журналистов. Газету «Улицу Московскую» предупредили о возможном судебном иске, а в отношении Алексея Козлова обещали назначить внутреннюю проверку.

ВЛАДИМИР АТЯКШЕВ, АВТОР: ЕКАТЕРИНА ГЕРАСИМОВА

По словам Атякшева, «водитель выездной бригады не является специалистом или экспертом в области организации работы скорой медицинской помощи», а значит, в его компетенцию и должностные обязанности не входит «делать какие-либо выводы, проводить анализ оперативной обстановки или давать оценку качеству работы».

По версии Владимира Атякшева, отток кадров связан не с низкой зарплатой, а с возросшим контролем и новыми требованиями к качеству работы: контроль не нравится никому.

Как правильно читать Путина

Разъяснительная работа по поводу зарплаты продолжилась с работниками «скорой» 26 апреля — 40 человек пригласили на встречу с главным специалистом отдела государственных гарантий ОМС и целевых программ Минздрава Пензенской области Ларисой Сосюрой.

Та сказала, что в адрес депутатов Госдумы и сотрудников прокуратуры поступают жалобы о низких зарплатах на скорой помощи, авторы писем ссылаются на указ президента Владимира Путина от 7 мая 2012 года, в соответствии с которым зарплата работников бюджетных учреждений должна быть не ниже средней по региону.

— Предлагаю обратиться к дословному тексту этого указа, чтобы понять, что же там написано, — предложила Лариса Сосюра. — Потому что сложилась порочная практика. Люди слышали из СМИ и обсуждали между собой указ президента, но мало кто прочитал, что там написано. Поручение главы государства было адресовано не руководителям организаций бюджетного сектора экономики, а Правительству Российской Федерации. И суть этого поручения заключалась не в том, что средний медицинский персонал должен получать зарплату в размере 100% от средней по региону, а в том, что правительство должно принять программу, которая предусматривает совершенствование системы оплаты труда. Правительство такую программу издало. Никто никогда ни в одном федеральном документе не обещал, что у каждого работника зарплата должна составлять 100% от заработной платы по региону.

— Лихо! — отреагировали тогда работники скорой.

Им показали сравнительные графики, из которых следовало, что за последний год оклады работников скорой помощи увеличились в 2,5 раза. Люди негодовали: по этой программе увеличения зарплат оклад им увеличили, но отменили практически все надбавки, и зарплаты стали меньше, чем пять лет назад.

На все подобные возмущения Лариса Сосюра предложила сотрудникам скорой помощи встретиться еще с каким-нибудь специалистом, который ответит на их вопросы.

Современные технологии и диагноз — по фотографии

Весной Владимир Атякшев провел для корреспондентов «7×7» экскурсию по Пензенской областной станции скорой медицинской помощи. Он рассказал, что идея собрать все районные подстанции в единое целое появилась в 2013 году. Пензенская область стала первой, кто принял участие в этом пилотном проекте. В дальнейшем его будут распространять на остальные регионы.

На Пензенской областной станции скорой медицинской помощи:

— больше 2 тыс. сотрудников

— 14 подстанций и 27 постов

— круглосуточно дежурят 139 выездных бригад (это соответствует нормативам Минздрава: одна бригада — на десять тыс. населения)

— пациентов и персонал перевозят 269 автомобилей

— сотрудники обслуживают от 1200 до 1500 вызовов в сутки

Все звонки стекаются в Единый диспетчерский центр.

Их обрабатывают при помощи компьютера и назначают на вызов ближайшие бригады, местоположение которых система ГЛОНАСС выводит на электронную карту в режиме реального времени.

В Едином диспетчерском центре непрерывно дежурят 17 специалистов. Обслужить звонки помогает специальная интеллектуальная программа. Когда пациент начинает перечислять свои жалобы, на экране компьютера появляются дополнительные вопросы, которые должен задать диспетчер. В зависимости от ответов, программа сама определяет срочность вызова, помогает диспетчеру правильно задать вопросы и узнать симптомы болезни.

— Если у человека просто болит голова, то это будет неотложный вызов, который мы обязаны обслужить в течение двух часов, — рассказал Владимир Атякшев. — А если он жалуется на онемение пальцев и нарушение глотания, то это уже признаки инсульта. В этом случае программа сама назначает экстренный вызов и окрашивает электронную карточку пациента в красный цвет, обращая внимание диспетчеров на то, что на данный адрес необходимо срочно выслать бригаду. Время ее доезда — не более 20 минут.

По мнению руководства, объединение подстанций в крупную структуру привело к тому, что теперь бригады скорой помощи во всех точках области работают по единым стандартам Минздрава.

 ••

ФОТО ЕКАТЕРИНЫ ГЕРАСИМОВОЙ

Заместитель главного врача Оксана Коробкова помнит, что раньше на семь бригад был только один электрокардиограф. Признаки инфаркта приходилось определять не по показаниям прибора, а по жалобам больных.

— Теперь электрокардиограф есть в каждой машине, и выехать без него на вызов нельзя, — рассказала Оксана Коробкова. — Оснащенность бригад оборудованием и медикаментами сильно улучшилась. Чтобы оказать помощь пациентам, у нас есть все и даже больше. Современные технологии дают возможность прямо на месте определить более точный диагноз и госпитализировать пациента не в ту больницу, до которой ближе, а в ту, где ему окажут реальную помощь по профилю заболевания.

Оксана Коробкова и Владимир Атякшев не отрицают, что в системе скорой помощи большой дефицит врачей — штат укомплектован на 50% от необходимого, штат среднего медперсонала укомплектован на две трети. Молодые сотрудники, которые часто выезжают на вызовы, для постановки верного диагноза выходят на связь со старшим дежурным врачом или старшим фельдшером. Последним иногда приходится расшифровывать электрокардиограмму по фотографии.

— Благодаря средствам связи ошибок в диагностике становится меньше, а госпитализация становится более целенаправленной, — убежден Олег Чурсин, старший врач областной станции. — С пневмонией мы везем в одну больницу, а с инфарктом миокарда — сразу в кардиоцентр. Раньше, до оптимизации скорой помощи, этот больной с инфарктом попал бы в межрайонную больницу, и хорошо, если бы он там выжил. Для жителей качество медицинской помощи улучшилось.

В 2018 году специально для смартфонов разработана программа «Вызов скорой помощи». Пациенту нужно заполнить несложную анкету со своими личными данными, после чего скорую помощь можно будет вызывать одним кликом. Звонок сразу попадет к диспетчеру, который будет знать имя, возраст, особенности здоровья пациента и место, где он находится.

Репрессии

По словам сотрудников скорой помощи, они сделали все возможное, чтобы известить начальство о сбоях системы, но оно начало искать крайних.

30 апреля главный врач Владимир Атякшев объявил выговор Алексею Козлову: во время дежурства 5 апреля тот отказался брать вызов в село Леонидовка, который поступил за 42 минуты до окончания его 12-часовой рабочей смены.

На заседании комиссии транспортного отдела Козлов пояснил, что на дорогу до Леонидовки и обратно требуется около полутора часов. Бригада скорой помощи, которая приняла вызов, вернулась на базу только в 20 часов 20 минут. Время ее переработки составило 1 час 20 минут, за которые не заплатят.

Козлов подчеркнул, что не отказывался от работы: вместо поездки в Леонидовку его бригада приняла вызов на ул. Чехова и доставила пациента в больницу.

— Водитель Алексей Козлов находился на рабочем месте и выполнял свои непосредственные должностные обязанности, то есть ездил на вызов, он прав, — считает юрист Андрей Шутов. — В конфликте усматривается прямое противостояние между работником и администрацией. В трудовом договоре прописано, что Алексей Козлов принят на работу водителем в станцию скорой медицинской помощи. Но не прописано, что он работает именно водителем автомобиля скорой помощи. Это позволяет работодателю уходить от ряда дополнительных выплат и обязательств. В частности, так и не понятно, на каком основании Алексей Козлов обязан отрабатывать смену продолжительностью 12 часов, в то время как по трудовым нормам она может длиться только 8 часов. Работнику давят на сознательность, ведь речь о больных идет. Но сам работодатель сознательности, видимо, не проявляет. Я уже не говорю о вопросах охраны труда и элементарном уважении. Когда работник приходит в отдел кадров или бухгалтерию, чтобы обратить на себя внимание и прояснить схему начисления зарплаты, ему сразу пришивают ярлык «кляузника» и «жалобщика». А потом за ним начинается слежка вплоть до его увольнения.

Забастовка и ее итоги

23 мая сотрудники Пензенской областной станции скорой медицинской помощи предупредили об итальянской забастовке — намерении выполнять свои должностные обязанности в строгом соответствии с нормативными документами и правилами.

Главными зачинщиками забастовки стали сотрудники реанимационных бригад. Именно они организовали профсоюз «Действие», потом к ним примкнули остальные и заговорили о своих трудовых правах.

 ••

Забастовка началась в 7 часов утра 27 мая. По словам председателя региональной профсоюзной организации «Действие» Павла Кузнецова, за сутки к ней присоединилось больше 200 сотрудников скорой помощи. Они отказывались выходить на линию в составе неукомплектованных бригад, требовали повысить оклад до уровня средней зарплаты по региону, увеличить количество реанимационных бригад с пяти до восьми.

Общий список требований сотрудников скорой помощи состоял из 16 пунктов. 29 мая руководство регионального Минздрава в лице Оксаны Чижовой и Пензенской областной станции скорой медицинской помощи в лице Владимира Атякшева согласилось пойти на уступки. В 16 часов забастовку приостановили. Как следует из протокола, рабочая группа в течение двух недель должна рассмотреть требования забастовщиков.

— Когда я три месяца назад давал интервью, то мысленно готовился к увольнению. Держаться за 13 тысяч уже не было смысла. Но спасибо всем тем сотрудникам скорой помощи, которые подхватили мою инициативу и тоже пошли к журналистам, — говорит Алексей Козлов.

Павел Кузнецов тоже удивлен тем, что произошло: до сих пор проблемы «скорой» обсуждали между собой — в курилке, за столом, с друзьями, но вышло интервью с Козловым — и его поддержали. Начали отстаивать свои права анестезиологи — они писали в прокуратуру, трудовую инспекцию, но получили отписки, что «все нормально».

— Их было около 30 человек, администрация пыталась давить на эту группу. Тогда начали искать юристов, которые подсказали бы, как грамотно отстаивать свои права, так вышли через интернет на профсоюз «Действие». Мы создали первичную ячейку, в ней было 40 человек, а когда провели собрание и объявили о забастовке, началось удивительное — люди начали поддерживать, через день-два нас уже было 130 человек. Сейчас в профсоюзе — около 700 сотрудников скорой [это почти две трети всего штата], — рассказал Кузнецов. — Мы провели заседание рабочей группы, наши требования рассмотрели, говорят, что на это надо много денег. На сегодня выполнено два требования: люди получают за май зарплату со 100-процентной надбавкой за работу в неполной бригаде, сняты четыре выговора нашим активистам, в том числе Козлову. Главврач общается с нами конструктивно, недавно рассказал, что закупается оборудование для ремонтной базы, деньги выделены.

Остальные требования работников скорой пока не выполнены. Помимо рабочей группы на станции «скорой», говорят члены профсоюза, есть рабочая группа при правительстве области — что там обсуждается и на какой стадии, им неизвестно. Слышали, что губернатор купил 12 реанимобилей, но недоумевают: реаниматологов не хватает, кому работать на этих машинах? 12 июня истекает срок по требованиям, если ответа не будет, то сотрудники станции возобновят забастовку, к ним присоединятся водители, планируются пикеты.

Администраторы группы «Подслушано у медиков в Пензе» публикуют фотографии из разных городов — на них руки врачей с забинтованными запястьями. По словам Павла Кузнецова, бинт на запястье — символ солидарности, символ акции:

— Нас поддерживают другие регионы — Сочи, Петрозаводск, Москва, Уфа, Казань… Они тоже в профсоюзе «Действие», у них свои методы борьбы. Но такой массовый протест, как у нас, наверное, состоялся впервые.