Если не сдохнуть, то оглохнуть

Все подростки на этой планете хотят только одного — сдохнуть! Ну потому что роды у них были тяжёлые. Ага, вот вы сами попробуйте пролезть башкой вперёд через узкий-преузкий проход с толстенным канатом на пузе, который потом ещё и безжалостно от вас отсекут, заполонив всю родильную палату кровищей. Хотя тем, кого кесарили — повезло больше. Но не намного, всё одно — там кровищи тоже до фигище!

А потом всё самое страшное только-только начинается: ты вынужден сцать, срать под себя и орать с утра до ночи! Титька в таком случае помогает мало. Ну, а если ты безтитечник? Тогда вообще труба! Вот тут то и происходит начальная стадия деградации: нет титьки — нет личности.

Но и тичечникам не легче! Знаете, что такое первый прикорм? Вы пробовали детское пюре, то которое без соли, приправ и сахара. И ведь эту гадость надо жрать весь первый год своей жизни.

Но вот как только ты кое-как со психами и истериками дополз до своих двух-трёх лет жизни, тебе предстоит выдержать ещё одно тяжкое испытание: в первые дни и месяцы в детском саду или в яслях (что ещё хуже) выкричаться до красномордого состояния, до посиневших жил и вздутых вен на шее.

А в последующие три года стоять с углу, наматывая сопли на кулак, пару раз обосраться назло воспитателю, пятьдесят раз надуть в штаны от страха перед ним же. И ведь после всего этого кошмара тебя оденут, обуют и выпнут в самое адово дно! В школу.

Всё. Это конец. Все знают, что там жизни нет. Эти тупоголовые взрослые вот сами бы попробовали походить в ими же придуманные грёбаные школы, посмотрели б мы на них! Никакая психика не выдержит таких нагрузок! Мозги плавятся и кипят, тело клонит в сон... А тут тебе хрясь-хрясь — кол в башку! Двойка тоже не легче: кому ж охота рассматривать звериные глаза отца или ремень отчима. А тройка? Тройка — пипец для матери! Вот кто мозг выносит все дни напролёт:

— Не будешь учиться, пойдёшь в дворники, с таджиками дворы мести!

— Ну и подмету, не твоё дело! А что, таджики — не люди?

Нет-нет, в школе жизнь как раз таки и кончается. Если ты кого ни отметелишь, то тебя отметелят точно! И ты прекрасно понимаешь: будут метелить вечно.

А вы слыхали про новую байду? В любой период времени тебя могут вырвать от родных и сдать в детский дом, ну или в чужую семью. И ведь эти сучки-женщины борются за какие-то там свои мифические полит.права и совсем не сражаются право быть матерью. Ну плевать им на это, клухам вдалбливают:

— Родила — отдай легко! Сходи в парикмахерскую...

А нам куда деваться в вашем долбаном и лживом мире? Вы о нас подумали, нет? Ой, да не умеют они думать! Селёдки.

Фиг с ними! Продолжу. Допустим тебе повезло больше, чем всем остальным, ты дожил до 14 лет. Вот теперь то ты и решаешься совершить свой первый в жизни подвиг: смело и отчаянно выходишь на митинг в защиту своей же будущей пенсии. Но тебя тут же хватают, увозят в обезьянник и радостно сообщают:

— Всё, свинёнок, забудь о карьере! Забудь про институт и прочие блага человечества.

И до поры до времени отпускают. С зарёванным мурлом ты подходишь к родителям и задаёшь им только один вопрос:

— Зачем, зачем жить на свете? Чтобы стать таким же молчаливым быдлом, как вы?

Родители в лучшем случае похлопают на тебя поросячьими ресницами и ответят:

— Ну, сына, всё в твоих руках.

А в худшем возьмут в руки ремень или шланг от стиральной машинки...

Но ты сам никогда не найдёшь ответа на все свои вопросы. Ну покуришь втихушку, ну попишешь гневные стишки с лейтмотивом: «Да чтоб вы сдохли!» — и так далее. А на улице ночь, и тебе совсем плохо, потому как половые гормоны перемандорили всё тело и уже не до высоких чувств. Просто плохо и всё. Хочется одного — умереть: из-за тела, башки, из-за родителей, дуры Светки, которая не даёт, из-за Путина, Навального, совсем охреневшего Шнура и старого упыря Лепса, по которому хнычет Светка. Дура! Дура! Дура!

* * *

Ну вот, пока планета вздыхает и посыпает голову пеплом — мир подростков седеет и медленно проседает к завершающей стадии своего существования, после которой пребывать в пространстве уже не имеет никакого смысла.

Большая стрелка на часах ионосферы приближается к слову «закат», грозя жухлой листве: то ли кончиной всего живого, а то ли, слава богу, всего лишь одному человечику. Маленькая же стрелка тупым концом упирается прямо в центр земли, а острым бешено крутится вдоль экватора, разрезая планету на две равные части: «Динь-дон, динь-дон, динь-дон!»

Никто не видит этой острой минутной стрелки, бегущёй по кругу земного шара. Но если зверь или человек неловко встанут у неё на пути, то она своим огненным лезвием пронзит тело насквозь. Что и приведёт к смертельному исходу. А диагнозы поставят самые разные: от сердечного приступа до оглушения шаровой молнией. Впрочем, так оно и должно быть: на каждой поверхности свой овраг, своя бездна, голые скалы и высотки, зовущие беспечных «Икаров» сорваться вниз и поскорей узнать свой собственный закат.

* * *

— Ма-а-а-а-ма! — кричишь ты и летишь в бездну.

Оставшись без тела, облегчённо вздыхаешь: «Ну наконец-то, щас заживу!»

Не тут-то было!

— Добро пожаловать в пекло! — говорят тебе души-собратья. — У нас тут, видишь, война: либо мы демонов, либо они нас.

— А рай?

— Это и есть рай. Убьём всё первобытное зло и будет рай.

И тут ты вспоминаешь, что так было всегда. Что этот вечный бой с душами-динозаврами всем осточертел до чёртиков! Ты давным-давно устал от такой жизни, ты её ненавидишь. И изредка спасаешься от этого кошмара в человеческих телах. Иначе можно оглохнуть, оглохнуть, оглохнуть! Или даже погибнуть в бою. Хрясь — и нет твоей души. Совсем нет. Навсегда.

* * *

И ты опять орёшь:

— Ма-а-а-а-ма! — и летишь в живот только что забеременевшей тётки.

А эту тётку поискать ещё, ох, как надо! Желающих влезть в ёе пузо — миллион.

Но ты ведь опытный боец — присоседился к жертве ещё до зачатия и своими страшными тонкоматериальными глазами разогнал соперников. И вот ты снова тот «счастливчик», занырнувший в только-только начавший созревать плод.

А далее у тебя тяжёлые роды. Ага, вы сами попробуйте пролезть башкой вперёд через узкий-преузкий проход с толстенным канатом на пузе, который потом ещё и безжалостно от вас отсекут, заполонив всю родильную палату кровищей. Хотя тем, кого кесарили — повезло больше. Но не намного, всё одно — там кровищи тоже до фигище!

А потом всё самое страшное только-только начинается: ты вынужден сцать, срать под себя и орать с утра до ночи! Титька в таком случае помогает мало. Ну, а если ты безтитечник? Тогда вообще труба! Вот тут то и происходит начальная стадия деградации: нет титьки — нет личности.

Но и тичечникам не легче! Знаете, что такое первый прикорм? Вы пробовали детское пюре, то которое без соли, приправ и сахара. И ведь эту гадость надо жрать весь первый год своей жизни.

Но вот как только ты кое-как со психами и истериками дополз до своих двух-трёх лет жизни, тебе предстоит выдержать ещё одно тяжкое испытание: в первые дни и месяцы в детском саду или в яслях (что ещё хуже) выкричаться до красномордого состояния, до посиневших жил и вздутых вен на шее.

А в последующие три года стоять с углу, наматывая сопли на кулак, пару раз обосраться назло воспитателю, пятьдесят раз надуть в штаны от страха перед ним же. И ведь после всего этого кошмара тебя оденут, обуют и выпнут в самое адово дно! В школу.

Всё. Это конец. Все знают, что там жизни нет. Эти тупоголовые взрослые вот сами бы попробовали походить в ими же придуманные грёбаные школы, посмотрели б мы на них! Никакая психика не выдержит таких нагрузок! Мозги плавятся и кипят, тело клонит в сон... А тут тебе хрясь-хрясь — кол в башку! Двойка тоже не легче: кому ж охота рассматривать звериные глаза отца или ремень отчима. А тройка? Тройка — пипец для матери! Вот кто мозг выносит все дни напролёт:

— Не будешь учиться, пойдёшь в дворники, с таджиками дворы мести!

— Ну и подмету, не твоё дело! А что, таджики — не люди?

Нет-нет, в школе жизнь как раз таки и кончается. Если ты кого ни отметелишь, то тебя отметелят точно! И ты прекрасно понимаешь: будут метелить вечно.

А вы слыхали про новую байду? В любой период времени тебя могут вырвать от родных и сдать в детский дом, ну или в чужую семью. И ведь эти сучки-женщины борются за какие-то там свои мифические полит.права и совсем не сражаются право быть матерью. Ну плевать им на это, клухам вдалбливают:

— Родила — отдай легко! Сходи в парикмахерскую...

А нам куда деваться в вашем долбаном и лживом мире? Вы о нас подумали, нет? Ой, да не умеют они думать! Селёдки.

Фиг с ними! Продолжу. Допустим тебе повезло больше, чем всем остальным, ты дожил до 14 лет. Вот теперь то ты и решаешься совершить свой первый в жизни подвиг: смело и отчаянно выходишь на митинг в защиту своей же будущей пенсии. Но тебя тут же хватают, увозят в обезьянник и радостно сообщают:

— Всё, свинёнок, забудь о карьере! Забудь про институт и прочие блага человечества.

И до поры до времени отпускают. С зарёванным мурлом ты подходишь к родителям и задаёшь им только один вопрос:

— Зачем, зачем жить на свете? Чтобы стать таким же молчаливым быдлом, как вы?

Родители в лучшем случае похлопают на тебя поросячьими ресницами и ответят:

— Ну, сына, всё в твоих руках.

А в худшем возьмут в руки ремень или шланг от стиральной машинки...

Но ты сам никогда не найдёшь ответа на все свои вопросы. Ну покуришь втихушку, ну попишешь гневные стишки с лейтмотивом: «Да чтоб вы сдохли!» — и так далее. А на улице ночь, и тебе совсем плохо, потому как половые гормоны перемандорили всё тело и уже не до высоких чувств.

Просто плохо и всё. Хочется одного — умереть: из-за тела, башки, из-за родителей, дуры Светки, которая не даёт, из-за Путина, Навального, совсем охреневшего Шнура и старого упыря Лепса, по которому хнычет Светка. Дура! Дура! Дура!