«В долине Дагестана»

В поездке по Дагестану я  посетил многие святые для дагестанцев места. Побывал он и у Гимринской башни, так называемой башни  Шамиля, почитаемом месте воинской доблести горцев. Меня сопровождал председатель Союза писателей Дагестана Магомед Ахмедов, беседу с которым предлагаю вашему вниманию.

Александр ПРОХАНОВ. 

Магомед Ахмедович, сегодняшняя Россия и вчерашний Советский Союз — это имперское образование: много народов, много культур. И это всё империя собирала, в том числе и штыком и ружьём. Здесь, на Кавказе, война шла ведь не против кавказцев. Она велась с англосаксами, по существу, за зоны влияния. Конечно, это была огромная драма для народа: вторжение, завоевание. Есть народные дагестанские песни, где оплакиваются убитые, говорится о жестокости солдат. Это большая травма. 

Магомед АХМЕДОВ. 

И знаете, Александр Андреевич, на что нужно обратить внимание. Когда читаешь воспоминания, письма русских офицеров, которые здесь воевали, они дают достойную оценку характера горцев, их отношения к своей земле, к своей Родине, свободе. Они их не считают людьми, которые ниже их, недостойнее, враги. И они очень уважают горцев за отношение к своей Родине. 

Действительно, если посмотреть, что в этих наших скалах? Камни, никаких полезных ископаемых нет. И здесь действуют другие силы, другие отношения. Когда русские солдаты и офицеры встречались с кавказцами на поле боя, и русские выполняли свой долг и погибали, кавказцы их уважали за их храбрость и за их воинскую доблесть. И русские офицеры пишут о доблести и храбрости кавказцев, их достоинстве как воинов.  

Александр ПРОХАНОВ. 

Это действительно странность русского сознания. Он — враг тебе, а ты его почитаешь. Ведь что такое «Хаджи-Мурат» Льва Толстого? Это, по существу, преклонение перед горцами. 

Магомед АХМЕДОВ. 

То же самое и со стороны Шамиля! Русские солдаты пишут письма, и в них честно говорят, что, глядя на горцев, восхищаются врагом, отдают должное, отдают дань храбрости. И воины Шамиля говорят о русских солдатах, которые погибли, с  уважением. Что не по своей воле они здесь воюют. Но воюют достойно. 

Александр ПРОХАНОВ. 

Как вы считаете, эта драма, она преодолена или где-то внутри истории нашей теплится? 

Магомед АХМЕДОВ. 

Мне кажется, сама по себе советская власть — великая власть. Может быть, кому-то не нравятся слова «дружба народов». Но многонациональный советский Дагестан объединил его народы, соединил с народом русским. Мы стали внутренне очень похожи, менталитет стал похожим. И драма преодолена — Советский Союз по-настоящему сдружил всех нас. 

В то время никто не думал, что дружба народов будет забыта. Вообще, в самом дагестанском народе никогда не было зла против русского народа. После развала Советского Союза, когда отсюда уехало огромное количество русских, это тоже было не потому, что дагестанцы их выгнали. Сами эти люди в тот момент испугались надвигающейся неопределённости, беды какой-то, и покинули наши края.  

Вы знаете, Александр Андреевич, до сих пор очень важным для нас является то, что нас всех учили русские учителя, нас лечили русские врачи. У нас русские инженеры, рабочие  промышленность поднимали, сельское хозяйство, медицину, образование. И мы книги издаём о русских учителях — так мы им благодарны. Благодарность — это высшее, что есть у народа, и это  никуда не ушло. Поэтому ненависти, вражды — нет и не будет. 

Александр ПРОХАНОВ. 

Когда 20 лет назад в Дагестан шёл Шамиль Басаев,  он же, в том числе, шёл с идеей возмездия. Хотел поднять Дагестан, отомстить этим «завоевателям». Не получилось. 

Магомед АХМЕДОВ. 

Не получилось. И во время этого нападения Басаева горские женщины, матери, пекли хлеб своим сыновьям, ополченцам, и русским солдатам, они хлеб пополам делили. Басаев думал, что дагестанский народ его встретит с высоко поднятыми руками, приветствуя. Но народ ответил ему достойным отпором. У кого не было оружия, камнями воевали. Басаев думал, что - всё! Можно  спокойно пройти до Махачкалы, он будет победитель, триумфатор. Нет, ему сказали: у нас другая Родина. И мы — вместе с русскими. 

Александр ПРОХАНОВ. 

Это тоже требует понимания и открытия социального: почему эта драма, которая здесь происходила, живёт даже в фольклоре, в песнях, в сознании дагестанца, почему она не сработала в тот момент? Это что? Советское наследие или это всё цена — нашей государственной общности, которая сложилась, и мы не хотим её терять? 

Магомед АХМЕДОВ. 

И то, и другое. Это пришло уже через советское сознание каждому дагестанцу. Мы, дагестанцы, кто бы что ни говорил, очень благодарны советской власти. Всё, что сделано в горах: дороги, предприятия, образование, наука, врачи, учителя — все при советской власти, всё она делала… И когда Советский Союз развалился, ещё была какая-то даже опаска: да, Россия, а что будет? Сохранит ли она наше единство? Советская власть дала некую внутреннюю, ещё непонятную близость всем нашим народам. Она создала братство. Кто-то говорит, что это метафора, но мы-то знаем, что есть это внутреннее братство, и именно оно может сохранить нашу страну и даёт ей внутренние силы. 

Александр ПРОХАНОВ. 

Сегодня, когда всем нам ещё достаточно трудно, мы ещё не сложились в новое государство, в нас ещё живут последствия перестройки, когда нас хотели перессорить, мне кажется, что эти темы надо осмыслить, надо понять. И их должны понимать и русские, и дагестанцы, и татары. Потому что у татар — драма покорения Казани, и они пытаются всё это опять поднять, стимулировать недовольство… Татары тобольские вдруг вспомнили, что Ермак их покорил. Это может травмировать и поднять распрю опять. Надо осмыслить это.  

Причём у нас нет национальной политики. Почему? У нас должна быть национальная политика, доктрина нашего общего государства, что каждый народ драгоценен, что нет народа главенствующего.

Что дагестанцы держат над собой их небеса, горы, скалы. Если бы этого не было, эти скалы рухнули бы на землю. И у дагестанцев огромная и своя миссия, и общероссийская. То, что дагестанцы не пустили в Дагестан Басаева, они же этим защищали и Вологду, защищали и Кострому — защищали всю Россию. Поэтому Россия, состоящая из русских, из татар, из мордвы, должна поклониться Дагестану. Дагестанцы — это государствообразующий народ. Сам Дагестан — государствообразующий. 

Магомед АХМЕДОВ. 

Мы иногда забываем, что великий Пушкин сказал: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой. И назовет меня всяк сущий в ней язык. И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык». Он же был таким национальным! Он отдельно этот памятник себе не видел. И написал для того, чтобы мы каждый день на это обращали внимание, чтобы «Памятник» читали, чтобы люди сами внутренне понимали это — единство всех и равенство.  

И историческое непонимание и одно, и другое, и третье-десятое — куда-то в сторону уходит, когда идёт огромная глобализация всей беды, которая обрушивается на нас, на страну, на державу. Внутренний зов всех советских народов — он трубит где-то, говорит в нас. Это очень важные понятия для меня, для нас всех… 

Александр ПРОХАНОВ. 

Это и есть соборность. Сейчас я гляжу на эту башню, думаю о жестоких боях, как люди здесь кидались на солдатские штыки. А я на это смотрю не как на памятник дагестанской истории. Это памятник моей истории, и я чувствую и страдание, и восхищение перед этим, как и вы. Это удивительный результат нашей общеисторической судьбы. 

Магомед АХМЕДОВ. 

То же самое испытывали солдаты, которые смотрели друг на друга во время той войны. Помните в «Хаджи-Мурате» сцены боёв, гибели с той и другой стороны? Они по-человечески друг друга понимали, потому что и жизнь, и смерть, они национальности не имеют… 

Александр ПРОХАНОВ. 

Да. У меня есть такой образ, что эти солдаты сражались и жестоко друг друга резали, а когда они умирали, и их души улетали, они встречались в раю, садились за общий стол и угощали друг друга виноградом, дынями… У них там было настоящее братство. 

Магомед АХМЕДОВ. 

Они погибли за Отечество… 

Александр ПРОХАНОВ. 

Они погибли каждый за своё, и они погибли под одним небом и одним божеством. У Лермонтова в поэме «Валерик» есть фраза, она меня с детства поражала: «Мы резались жестоко». Когда русские сошлись с чеченцами, и, стоя по колено в кровавой воде, в реке, они друг друга штыками и ножами резали и рубили. А потом из этого вытекает какое-то благоговение пережитого, такая вина, такое слёзное ожидание чуда и счастья… 

Кавказ для русского подсознания ничем нельзя заменить. Может быть, для геостратегов здесь важны пути, крепости дороги врагу перекрывают, может, какие-то полезные ископаемые нужны… Но не это важно.  Кавказ внёс в русское сознание, в русскую литературу эту красоту, это обожествление, это преклонение перед другими народами, культурой. Поэтому Кавказ не меньше, чем русское поле, значит для России. 

Магомед АХМЕДОВ. 

И при том русская литература, и Пушкин, и Лермонтов, это тоже — наши поэты. Мы очень любим неповторимые лермонтовские поэмы, Пушкина… И когда есть любовь, она соединяет. Пушкин написал: «Смирись, Кавказ, идёт Ермолов…» А стихам Пушкина и Лермонтова Кавказ покорился. Потому что они волнуют души людей. Дагестан — это очень песенная страна, страна гор и поэтов. У нас стихи, песни, молитвы пели, читали и перед боем, и перед матерью, и перед любимой, перед женой… Были песни, которые призывали к мужеству, к геройству. А молитвой я говорю с горами, говорю с Родиной, говорю с матерью… И эта  традиция осталась — большая вера слову. 

Мы всегда очень верили в слово. Если человек нарушил слово, он уже был словно и не человек, к нему долго относились с подозрением: слово не может держать. Говорили «за хорошее слово, за верное слово оседлого коня не жалко отдать». Со временем это утрачено в той мере и степени, в которой было.  

Александр ПРОХАНОВ. 

Нет, осталось, в глубине это всё живёт, только тронь правильно… 

Магомед АХМЕДОВ. 

Живёт, да, внутри живёт.  

Александр ПРОХАНОВ. 

…и эта музыка опять зазвучит. Вы правы, что русские приходили на Кавказ не только воевать, они приходили и учиться. Ведь что такое литература? Это школа. А русская литература без литературы Кавказа, без Пушкина, без Лермонтова, без Толстого – бессмысленна. Значит, по существу, русские пришли сюда, чтобы извлечь огромные уроки красоты, нравственности, обожания. 

Магомед АХМЕДОВ. 

Всегда поражает честность русских писателей. Они не выдумывали. Вот Толстой, «Хаджи-Мурат». Сколько там сцен, эпизодов, от которых наворачиваются слёзы по отношению и к русским, и горцам, когда через эту жестокость, через войну, через кровь люди друг другу становились ближе. Потому что понимали, что это сегодня с одним, завтра с другим случится. 

Александр ПРОХАНОВ. 

А как «Хаджи-Мурат» кончается, помните? Я закончил читать, и у меня слёзы потекли. Чеченцев русские окружили, те под пулями умирали, и пели соловьи… Пели соловьи! То есть они умирали среди соловьиного пения, а не свиста пуль. Толстой — показал, что они через соловьиные трели уносились прямо в небеса, в эту красоту…  

Мы сейчас находимся в святом для дагестанцев месте.  

Магомед АХМЕДОВ. 

Здесь вокруг одни скалы, горы, а раньше стояли солдаты. Представить невозможно, как в совершенно диких скалах военные действия шли. Это места, где дагестанцы, русские, любые другие россияне, собираются, размышляют, что кровь Ивана и дагестанского Магомета смешалась — царского солдата и воина Шамиля. Сейчас есть внутренняя необходимость об этом задуматься. Это урок. Мы столько лет вместе живём, что стали уже единым целым. У нас одна держава, одна красота. Вспоминать иногда, какие были времена, трудно, тяжело… Как мы шли через кровь, через войны. Но то и ценно, что все распри преодолены и нам вместе — лучше и надёжнее, мы делим красоту на всех — красоту гор и красоту Волги, русских полей. 

Александр ПРОХАНОВ. 

Спасибо, Магомед Ахмедович, за то, что этой красотой вы поделились со мной. 

Магомед АХМЕДОВ. 

И вам спасибо, Александр Андреевич, что находите такие важные и нужные всем нам слова. 

Илл. Ильдар Урманче к изданию повести «Хаджи-Мурат» (1981)