СМИ: В области ПРО Россия отстала на 20 лет от США и азиатских стран

Почему концерн «Алмаз-Антей» не делает кинетические перехватчики МБР

На фото: зенитно-ракетный комплекс средней дальности «Бук-М2Э» и ЗПРК «Тунгуска-М1» (слева направо) (Фото: Григорий Сысоев/ТАСС)

Китайское издание «Феникс» опубликовало довольно странную статью, в которой проводится ревизия российских средств противоракетной обороны. И эти средства, что называется, развенчиваются. Вот в области противовоздушной обороны, то есть борьбы с аэродинамическими летательными аппаратами — самолетами и крылатыми ракетами — в России просто прекрасно. Не случайно Пекин приобрел лучшие в мире зенитно-ракетные системы С-300ПМ «Фаворит» и С-400 «Триумф». Но вот в части перехвата баллистических ракет Россия «отстает на 20 лет от США и крупных восточных стран». И это отставание вызвано тем, что в российских противоракетах не используется кинетический метод перехвата.

Вопрос достаточно спорный. И не только потому, что ни в одной из «крупных восточных стран», включая и Китай, не создан кинетический перехватчик. Вопрос является спорным в связи с тем, что кинетический метод перехвата имеет не только достоинства, но и недостатки. И недостатки по мере развития наступательной ракетной техники, которой должны противостоять комплексы ПРО, все ощутимее и серьезнее.

Идея использовать для перехвата баллистических ракет родилась в США в самом начале создания национальной противоракетной обороны. Этот способ должен был отличаться «гарантированным результатом». То есть боевая часть противоракеты, представляющий собой, условно говоря, металлическую болванку небольшой массы, порядка 20−40 кг, в результате механического соударения с перехватываемой ракетой или отделившейся от нее ядерной боеголовкой, превращает и ракету, и боеголовку в металлолом. Потому что в полете противоракета имеет громадную кинетическую энергию, превращающуюся в механическую при ударе.

Однако на тот момент технически было невозможно произвести точное наведение на цель.

К этой идее вернулись не от хорошей жизни в начале 90-х годов. Во время Войны в Персидском заливе выяснилось, что ракеты ЗРК «Патриот» малопригодны для перехвата иракских баллистических ракет малой дальности «Скад». И не только из-за недостаточной точности наведения. Даже в случае попадания, то есть срабатывания осколочно-фугасной боевой части в непосредственной близости от «Скада», иракским ракетам большого вреда не причинялось. Зачастую они продолжали лететь по той же траектории и поражать заданные цели. То есть мощности осколочного удара для гарантированного перехвата было явно недостаточно.

В связи с чем была создана новая модификация комплекса — Patriot PAC 3, принятая на вооружение в 2001 году. В ней используется кинетический перехватчик, гарантированно разрушающий цели в случае прямого попадания. Правда, вероятность таких попаданий заметно отличается от характеристик комплекса, объявленных компанией-производителем «Рэйтеон». Отличается не в лучшую сторону.

«Патриот» относится к комплексам ближнего действия — перехват осуществляется на дальности до 20 км и на высоте до 15 км. Ракета оснащена активной радиолокационной головкой самонаведения (РЛ ГСН).

Перед реализацией проекта модернизации «Патриота» была проведена НИР, которая показала перспективность такого рода разработок, учитывая возросшую точность наведения противоракет на цель при малом времени реакции систем обнаружения и просчета траектории. И Пентагон рекомендовал всем представляющим оборонную промышленность компаниям ориентироваться именно на системы кинетического перехвата.

И, как говорится, работа закипела. Кинетический перехват был заложен в комплексы всех уровней противоракетной обороны.

Если «Патриот» рассчитан на перехват ракет малой дальности (тактических и оперативно-тактических), то THAAD предназначен для борьбы с более серьезными ракетами — средней дальности. Этот мобильный комплекс, принятый на вооружение в 2008 году, имеет дальность 200 км и максимальную высоту перехвата — 200 км. То есть должен осуществлять заатмосферный перехват кинетическим методом. Ракета оснащена уже не радиолокационной, а инфракрасной ГСН (ИК ГСН).

Тот же принцип использован в противоракетах Standard Missile 3 (SM-3), которые используются как в системе ПРО корабельного базирования «Иджис», так и в наземной ЕвроПРО, которая строится в Румынии и Польше. Последняя прошедшая испытания противоракета SM-3 Block IIA, если верить информации компании «Рэйтион», способна осуществлять кинетический перехват на дальности до 2500 км и на высоте до 1500 км, то есть на всю глубину низкой опорной орбиты. SM-3, как и противоракета комплекса THAAD, предназначена для перехвата ракет средней дальности.

И, наконец, система национальной ПРО США. Ее представляет комплекс перехвата МБР на маршевом участке GMD (Ground-Based Midcourse Defense). Его основной инструмент — перехватчик GBI (Ground-Based Interceptor), который, по сути, является комической ракетой-носителем.

GBI выводит в космос заатмосферный кинетический перехватчик EKV (Exoatmospheric Kill Vehicle).

Твердотопливный трехступенчатый перехватчик имеет шахтное базирование. Длина ракеты — 16,6 м, стартовая масса — 21,6 т. EKV, весящий 64 кг, оснащен двигателями для маневрирования и ИК ГСН.

Всего Штаты располагают 48 перехватчиками GBI — 44 на Аляске и 4 в Калифорнии. К середине следующего десятилетия предполагается довести их количество до 78 единиц. Слишком уж это дорогое удовольствие даже для Америки.

Из 17 испытательных пусков успешными были 8.

Действительно, на начало 90-х годов концепция кинетического перехвата была прогрессивной. Поскольку «условный противник США» — не только КНДР, КНР, но и Россия — обладал МБР, принцип действия которых был заложен в 60-е годы. С какой бы скоростью ни летела ракета, как бы высоко ни поднималась она в космосе, но ее траектория была абсолютно понятна для систем ПРО. Ракета баллистическая, и, соответственно, она двигалась по баллистической траектории. То есть было понятно, в какую точку необходимо послать противоракету, чтобы она точно встретилась с МБР.

И еще один момент. МБР, как и ракеты меньшей дальности, были прекрасно видны радарам и дальнего обнаружения, и РЛС наведения на цель.

Теперь все существенно изменилось. Во всяком случае, в ракетной технике России. Теперь и ракеты, и их отделившиеся боевые блоки стали маневрирующими. Определить точку, в которую необходимо послать противоракету для точного попадания (с нулевой ошибкой!) невозможно. А выбирать ошибку при помощи маневрирования EKV на гиперзвуковых скоростях крайне проблематично. То есть попасть, конечно, можно. Но вероятность такого события весьма мала. Для успешного перехвата необходим не один десяток противоракет. У США же самых мощных ракет — GBI — всего лишь 48. И в обозримом будущем их будет меньше сотни.

Необходимо сказать, что все испытательные пуски GBI были проведены, так сказать, в тепличных условиях. В качестве мишеней использовались устаревшие ракеты-носители. Другими словами, была воссоздана ситуация начала 90-х.

И еще один момент. Современные баллистические ракеты имеют комплекс противоракетной обороны. Он включает в себя и аппаратуру радиоэлектронной борьбы, и технику противодействия ИК ГСН, и полет в облаке ложных целей. Скажем, квазибаллистическая ракета ОТРК «Искандер-М» на маршевом участке окружена множеством «псевдо-Искандеров», которые имеют точно такую же эффективную площадь рассеяния, что и сама ракета. Такими же защитными механизмами обладают и МБР «Ярс», и «Воевода», и перспективная ракета «Сармат».

В середине 90-х годов, когда начинал разворачиваться проект перехватчиков GBI, было подсчитано, что для перехвата 20 «простых» МБР с минимальным набором защитных механизмов (без ложных целей) потребуется 250 разрабатывавшихся противоракет. К настоящему моменту, как уже было сказано выше, когда у российских ракет возросли возможности преодоления ПРО противника, перехватчиков понадобится еще больше.

То есть — и это все признают по обе стороны Атлантического океана — система национальной ПРО способна отразить ограниченную атаку МБР. В случае массированного удара она не в состоянии справиться с поставленными перед ней задачами.

Собственно, это справедливо и в отношении российской системы. Хоть она и имеет несколько иную концепцию. Существует ПРО Москвы и Центрального промышленного региона А-135 «Амур», которая так же, как и GBI, предназначена для отражения ограниченных атак МБР. Изначально, с предыдущих модификаций, ракеты «Амура» — дальняя заатмосферная (до 700 км) и ближнего перехвата (100 км) — оснащены ядерной боевой частью мощностью 10 килотонн. Однако большая часть выделяемой при взрыве энергии идет не на механической воздействие, а на мощный поток нейтронов, который делает ядерную начинку перехватываемой ракеты непригодной для цепной реакции, а также парализует и сжигает электронику. Для такого перехвата не требуется точного попадания.

В начале следующего десятилетия на боевое дежурство должна заступить модификация А-235 «Нудоль», в отношении которой в открытых источниках есть крайне скудные данные. Известно, что ракета ближнего перехвата 53Т6М, испытания которой завершены, имеет боевую часть шрапнельного типа. Благодаря высокой энергетической возможности ракеты удалось использовать в ней боевую часть, масса которой достаточна для гарантированного уничтожения ракет противника и их боеголовок. Данная ракета имеет и рекордную динамику полета — максимальная продольная перегрузка превышает 210 g, поперечная — 100 g.

Предположительно будет и ракета дальнего перехвата с «нейтронной» БЧ. Ее дальность должна превышать 1500 км, а высота перехвата будет такой, что она сможет сбивать спутники, расположенные на верхней границе низкой опорной орбиты.

Но, еще раз повторим, А-235 будет способна отразить лишь ограниченную ядерную атаку. Наиболее надежная защита от ядерного нападения противника — совершенствование средств доставки боевых блоков МБР «адресату». Такая стратегия обладает прекрасным отрезвляющим эффектом для тех, кто делает ставку на «непреодолимость» своей системы противоракетной обороны.