Клерикализация открывает "ящик Пандоры"

От наблюдателей и участников общественных и политических процессов, происходящих в современной России с участием религиозного фактора, не укрывается то обстоятельство, что развиваются они с гораздо большей скоростью, чем ранее. Это выражается, в частности, не только во внедрении в жизнь значительного количества разного рода полезных и заведомо рискованных инициатив, но и в реагировании на них наиболее чутких социальных групп специалистов и всего общества в целом. Поэтому, совершенно естественным выглядит и возрождение в обществе одной из тех тенденций, который, казалось бы, совсем недавно были преданы окончательному забвению. Такое впечатление создавалось и в отношении антиклерикализма – то есть, негативного восприятия церковного владычества в политической и общественной сферах жизни при более или менее активной тенденции борьбы против клерикализма. Однако, в ответ на подчеркнуто агрессивную клерикализацию светского общества и государства при участии в первую очередь Русской православной церкви Московского патриархата, в стране вновь возникает антиклерикальное движение, возникает не по чьей-либо идеологической директиве, а совершенно спонтанно. Возникновение новый отечественного антиклерикализма в настоящий момент более всего похоже на естественную реакцию организма на привнесение в него чужеродного вещества, несущего угрозу его жизни. Такая реакция не бывает полностью осознанной, она заложена в общенациональном "подсознании", по форме является сетевой и похожа на неподдающиеся формулировке массовые импульсы, которые всегда мобилизовали общество перед лицом общих угроз.

Для того, чтобы не было никаких разночтений в том, о чем идет речь, понятие "антиклерикализм" нуждается в своего рода унификации, для можно предложить обратиться к его определению Новой философской энциклопедией в статье доктора философский наук, профессора Фридриха Овсиенко:

"АНТИКЛЕРИКАЛИЗМ (от греч. ἀντί – против и лат. clericalis – церковный), общественно-религиозное движение, направленное против клерикализма. Наибольшее развитие антиклерикализм получил в средние века, когда выступления против господствующей Католической церкви в Европе слились с антифеодальной борьбой. Все ереси того времени – плебейско-крестьянские и бюргерские, пантеистические и дуалистические – имели антиклерикальную направленность. Резкой критике подвергались прежде всего политическая деятельность и социальная роль церкви, а также пороки общества и государства, функционировавших на основе церковных установлений. Так, антиклерикальные выступления крестьян и городских низов обычно включали требования социально-экономического равенства. При этом антиклерикализм получал религиозное обоснование (Д.Уиклиф и Я.Гус); обряды и организация церкви, пороки духовенства, особенно монашества, обличались под лозунгом возврата к истинной, апостольской вере раннего христианства. Эта традиция заметно усилилась в эпоху Возрождения и Реформации, когда антиклерикализм все чаще получал философское, светское обоснование. Именно выступления его последователей служили отправным пунктом для развертывания борьбы за веротерпимость. В Новое время критика клерикализма стала связываться не только с борьбой за свободу совести, но и с опровержением основ теистических концепций (Дж.Локк, У.Коллинз, П.Бейль, Дж.Толанд, Ф.Вольтер). Еще дальше пошли французские материалисты 18 в., которые обосновывали необходимость философского анализа религии с целью выявления ее социальной, гносеологической и нравственной несостоятельности. Но к кон. 18 в. обнаружились негативные последствия такого антиклерикализма. Они проявились не только в игнорировании и поверхностном понимании идеологами буржуазной революции религии как массового сознания (концепция «обмана»), но и в попытках насильственно ликвидировать церковь как социальный институт, в разрушении храмов и памятников культуры; в снижении интереса к философскому, теоретическому осмыслению религиеведческой проблематики. В современную эпоху антиклерикализм выступает как одна из форм борьбы за демократические свободы и идеалы гуманизма. Хотя значение его в наст. время несопоставимо с тем, какое оно имело прежде, течение это сохраняет свою актуальность, особенно в свете новейших проявлений теократизма, напр. в исламском фундаментализме (см. Фундаментализм религиозный). Антиклерикализм не обязательно связан с атеизмом, он нередко проявляется и в среде верующих, которые выступают против прямого участия церкви в политике".

В отличие от менее исчерпывающих определений большинством специальных энциклопедий, в вышеприведенном отображается не какой-то один из аспектов явления - оно рассматривается в целом и в динамике из-за смены исторических условий. Даже этого может оказаться достаточно, чтобы понимать, что возникновения антиклерикальной тенденции в условиях современного светского общества вероятно лишь в форме вынужденной реакции на целый комплекс существенных причин. Впрочем, то же самое можно сказать и о природе былых форм антиклерикализма, которые возникали в ответ не столько на религиозные, сколько на социально-экономические претензии церковных институтов. Но в упомянутые Средние века или Новое время неприятие клерикального регламента было осознанным бунтом против существующей теократической системы. Тогда как в настоящее время идея "социальной теократии", воплощаемая в форме клерикализации светского общества, сменившего в большинстве государства теократический порядок, свидетельствует о тенденции к деградации.

Если не забывать о том, что человечество сегодня столкнулось с качественно новым кризисом, который справедливо определяют системным, то мы имеем дело не с рядом локальных, пусть и похожих друг на друга конфликтов между консервативными и либеральными представлениями или сторонами, а с совершенно иным явлением. Быть может, его допустимо сравнить с наступлением ледникового периода или, напротив, резкого потепления с изменением химического состава атмосферы. Согласно некоторым научным моделям, все живое на земле разделялось по признаку пригодности его свойств для выживания в новых условиях. Часть уходила в небытие, а часть развивала те признаки, которые оказались спасительными и наполняла пространство уходящей флоры и фауны.

Разумеется, это всего лишь аллегория, но она помогает осознать ту ситуацию, в которой оказалось сегодня человечество со всей его культурой и ценностным рядом технологической цивилизации. Человечество все более определенно разделяется "само в себе" с обозначением категоричных полюсов смысла, в направлении которых происходит и явное разделение людей и сообщества на все более контрастирующие между собой типы. С одной стороны – тоталитарность, авторитаризм, культовость, изоляционизм с тенденцией к разрушению всего иного и неподвластного, с другой – стремление к общности, терпимость, открытость, объективизм и способность к усвоению новых категорий реальности. Не менее заметно разделяются независимо от своих масштабов и человеческие сообщества, где образовались и продолжают усугубляться,с одной стороны, тенденции к ужесточению авторитарной "вертикали" и обособлению на национальной, расовой или религиозной почве, с другой – тенденции к отстраненности от самоубийственных процессов и универсализации вечных ценностей.

При этом, происходящий сегодня в России властный эксперимент с попыткой клерикализации социальной и административной светской среды является всего лишь одним из сравнительно незначительных, но хорошо заметных проявлений такого "конфликта контрастов", вызванного объективными и не всегда поддающимися наблюдению процессами. Внезапный, не мотивированный ни этически, ни интеллектуально рывок власти и сравнительно небольшой группы наиболее ярких представителей тех, кто "знает, как надо" (А.Галич), производит впечатление судорожного порыва. В России, где своего рода "фронт" между двумя мирами – уходящим и наступающим – обозначен за счет ее геополитической специфики наиболее контрастно, этот процесс очень нагляден, и формирование антиклерикализма хорошо иллюстрирует подчинение его общим закономерностям.

Внутри самих процессов - как клерикализации, так появления социального иммунитета к ней, - существуют разные этапы. Так, в клерикализации можно (условно!) выделить периоды: а) конца 1980-х – начала 1990-х годов (выстраивание перспектив); б) 1993 – 98 годов (окончательное определение будущего курса церковной структуры); начала 2000-х (наработка материального и административного ресурса). Настоящий этап начался чуть ранее официального появления нового церковного руководства и продолжается по настоящее время, когда власть весной 2010-го года была вынуждена решиться на ускорение реализации накопленных потенций.

Приблизительно та же последовательность наблюдается и в формировании антиклерикализма, проявления которого вплоть до нескольких последних месяцев были исключительно маргинальными. Ранее ими можно было считать разве, что опасения отдельных аналитиков вероятностью, а иногда и планированием использования нечистоплотными политиками религиозного фактора в манипулировании населением. Поэтому временем обозначения антиклерикальной тенденции в обществе в целом следует считать период реального заявления Русской православной церковью о своих правах на приватизацию культурного наследия, внедрения курса обучения религии в светскую систему образования, обеспечения церковного присутствия в вооруженных силах и т.д. Политическими и административными декларациями церковных органов, предпринятыми накануне и в период работы конфессионального форума Архиерейского собора гарантия того, что антиклерикальная тенденция обретает существенную перспективу в России, оказалась оформленной окончательно.

Тем не менее, антиклерикальная тенденция несколькими признаками принципиально отличается от клерикальной. Во-первых, спонтанностью, в отличие от планируемых и административно реализуемых церковно-властных проектов. Во-вторых, универсализмом, при котором мотивировки не нуждаются во внимательном осмыслении, так как являются реакцией на факты и пропадают лишь вследствие устранения этих фактов. В-третьих, изначально "сетевой" природой этого явления, не имеющего локального источника и черпающего массу для своего воплощения в любых группах социума. В русском языке подобным явлениям неплохо соответствует понятие "стихия", которая нуждается только в том, чтобы ее пробудить.

Нельзя сказать, что религиозная организация и участвующие в процессе клерикализации страны чиновники абсолютно не догадываются об этом обстоятельстве. Одним из признаков можно считать внутрицерковную директиву, распространенную сразу по окончании собора. По сведениям источников в Московской патриархии, чиновниками епархиальных учреждений и клирикам было недвусмысленно рекомендовано воздержаться от высказывания каких-либо мнений и комментариев по вопросам социальных, имущественных и политических инициатив церкви любым СМИ, кроме рекомендуемых в конкретных случая и по конкретным вопросам. Это стало заметно буквально сразу по окончании Архиерейского собора, когда резко снизился поток информации церковно-общественной тематики во всех регионах страны. Священнослужителям было справедливо рекомендовано не выходить в словесном усердии за пределы богослужебной и вероучительной практики, продолжая отрабатывать технологии неуклонного обретения прав собственности на объекты недвижимости и землю с использованием административного ресурса и нового закона. При этом, присутствовала оговорка, что таких условий представителями религиозных структур РПЦ МП на местах особенно важно придерживаться в течение. как минимум полутора месяцев, что никак не мотивировалось. Однако, если предположить, что нечто похожее и в самом деле характеризует новый политический стиль религиозной организации, то можно опустить, что клерикальное сообщество, готовясь к очередному прорыву на административном поприще, отдает себе отчет в наличии спонтанной альтернативы.

Нет никаких сомнений в том, что у антиклерикализма в современной России практически отсутствуют антирелигиозные основания. Даже редкие выступления безбожников оказываются сориентированными не против религии, как таковой, а в защиту нарушаемых клерикальными структурами норм права и морали. В общественном восприятии это сближает антиклерикальный протест с прочими проявлениями неудовлетворенности населения деятельностью других довлеющих над обществом структур. К протестным настроениям в отношении отдельных персон олигархов и олигархических структур, высокого чиновничества и коррумпированной бюрократии на местах, такой объект, как клерикальные структуры, добавляется непроизвольно. Можно сказать, что это происходит "автоматически", являясь следствием необратимого уже процесса сращивания крупнейшей религиозной организации с властной бюрократией с явным участием в проводимой ею политике. Поэтому, выделять антиклерикализм, набирающий обороты в русле общей тенденции в нечто особое, выходящее за рамки общего системного кризиса оснований нет.

Перспективы развития протестных тенденций в отношении оформившегося клерикального олигарха сегодня уже мало зависят от такого фактора, как уважение к религии. В то же время, упомянутый фактор нередко наоборот становится одним из оснований для роста антиклерикальных настроений, где образующая союз с административной властью и партийными структурами Московская патриархия воспринимается религиозной организацией лишь формально. Интересно, что это обстоятельство не в последнюю очередь лишает атеистических аргументов не слишком большое сообщество безбожников, которое отмечает в деятельности РПЦ все меньше религиозных признаков и относит эту организацию к разряду политизированных коммерческих структур. С такой классификацией, впрочем, склонны соглашаться не только представители политической оппозиции и независимые эксперты, но и немалое количество россиян, входящих в поликонфессиональное религиозное сообщество страны, в том числе, православные христиане. Становясь вследствие этого потенциальным источником роста протестной массы, последователи нескольких десятков существующих в России конфессий, конечно же, тоже испытывают проблемы. Но это проблемы внутриконфессионального свойства, либо административного и информационного преследования со стороны православных клерикалов и властных чиновников, а не общественного неприятия их вероисповеданий или социальной деятельности.

Общеизвестно, что в последние десятилетия сложилась устойчивая атмосфера, при которой обособленности верующих граждан от остального общества в социальном плане не существует. Тем не менее, это явление возникает снова, хотя религия здесь совершенно не при чем. Обособленность религиозных сообществ в наши дни формируется на идеологической почве, которую щедро предоставляет, в частности, и крупнейшая религиозная корпорация страны. Таким образом, растущие общественные претензии к этому коллективному олигарху усугубляются опасениям, вызванные открытым заигрыванием церкви с националистическими движениями. Неприятие идей нацизма и фашизма в среде индифферентного к вопросам веры, но считающегося "православным" большинства населения, дает еще один источник условно антиклерикального протеста. Вероятнее всего, он тоже проявится рано или поздно по причине необратимости приобретенной религиозной организацией политической инерции.

Конечно, впечатление все это должно производить далеко не светлое. Но, несмотря на бодрящий информационный официоз, похожий на передовицу памятной по былым временам "Правды", правде сегодняшней разумней смотреть в глаза…