«Кровавый Сталин»: репрессии в Красной армии и маршалы-обличители

Можно ли верить маршалам?

Одним из любимейших «черных мифов» наших либералов, всепроникающим и живучим, как кухонный таракан, является следующий тезис:

Спланированные и санкционированные Сталиным повальные репрессии палачей из НКВД против командного состава Красной Армии ослабили ее до такого состояния, что СССР едва не проиграл войну.

Более того – бесноватый фюрер Третьего рейха и напасть-то на нашу страну решился едва ли не исключительно потому, что «военное руководство было вырезано по приказу Сталина». Посмотрел, понимаешь ли, вражина, на списки комсостава РККА, густо перемаранные красным карандашом – и бегом давай план «Барбаросса» сочинять! Бред собачий, прости, Господи...

Приверженцы именно этой безумной теории в собственную поддержку привели цитату аж самого маршала Василевского – мол, один из лучших полководцев Великой Отечественной впоследствии сокрушался о том, что войны в сорок первом году «возможно, не было бы без тридцать седьмого года». Полководцу вдруг примерещилось, что в решении Гитлера начать вторжение «большую роль сыграла оценка степени разгрома военных кадров», который произошел в Советском Союзе. Да, гуляют в Интернете такие слова. Правда, в качестве источника цитаты неизменно указывается 9 номер журнала «Коммунист» от 1988 года, то есть, к тому времени  это уже был источник более, чем сомнительный. Во-первых, означенный печатный, извините за выражение, «орган» в упомянутом году уже стоило бы переименовать в «Антикоммунист».Во-вторых, Александр Михайлович Василевский скончался в 1977 году. То есть на момент публикации ему совершенно безвредно можно было приписать любые слова...

Меня лично гораздо больше убеждают слова из книги самого Василевского «Дело всей жизни», в которой маршал отзывается о Сталине с исключительным уважением, неоднократно подчеркивая, что таковой являлся «самой сильной и колоритной фигурой» советского военного командования. В собственных воспоминаниях маршал четко указывал на то, что Победа – «несомненная личная заслуга» Верховного. Если учесть, что издавалась книга уже после ХХ съезда, такие оценки были поступком мужественным... Впрочем, разглагольствуя о «сталинских преступлениях против Красной Армии» господа из либерального лагеря, желающие представить себя знатоками военной истории, непременно присовокупят еще парочку маршальских цитат «по теме». К примеру, из Андрея Еременко, якобы утверждавшего, что Иосиф Виссарионович «значительно повинен в истреблении военных кадров», и это, конечно же «отразилось на боеспособности армии». Или – из Георгия Жукова, вовсю певшего в своих «Воспоминаниях и размышлениях» о «необоснованных арестах» в 1937 году, во время которых были репрессированы «видные военные». Дальше – опять про урон «боеспособности и развитию Вооруженных сил».

Хочу сказать – оба упомянутых выше источника, при всей громадной благодарности им, как полководцам Великой Отечественной, вызывают лично у меня крайне негативные чувства в качестве участников погубившего СССР хрущевского партийно-военного переворота и той гнусной вакханалии по очернению Сталина, которая была развязана впоследствии. Еременко лично бегал к Никите Сергеевичу, предлагая себя в качестве докладчика на ХХ съезде. Понятно, по каким вопросам... За что, кстати, и был пожалован маршальской звездой. Про роль Жукова и так все знают. Кстати, друг друга оба эти деятеля терпеть не могли органически. Еременко был единственным полководцем, которого Жуков оплевал в собственных мемуарах, охарактеризовав, как чванливого дурака, «не пользовавшегося любовью в войсках»! Тот же, в свою очередь костерил «маршала Победы» на все корки, выставляя его «узурпатором и грубияном», «страшным и недалеким человеком» Оба хороши! И нет им веры...

На мой взгляд, эталоном в данном вопросе можно считать маршала Константина Рокоссовского. Вот кто действительно имел полнейшее право судить о предвоенных репрессиях – пройдя подвалы НКВД, где лишился всех зубов, впоследствии, лагеря. Так вот, когда к Рокоссовскому подкатили шакалы из стаи Хрущева, назойливо предлагая печатно облить грязью Верховного, послал он их истинно по-маршальски. Очень далеко.

По одной из версий при этом Константин Константинович отрезал: «Сталин для меня – святой!»

Кадры РККА – избиение, сокращение или очищение?

В корне неверно было бы отрицать репрессии, происходившие в рядах Красной Армии (впрочем, далеко ведь не только в ней одной!) в период 1937-1939 годов. Было, конечно же... Однако, наблюдать без ужаса и возмущения за тем, как росло количество репрессированных – сперва в трудах «перестроечных» публицистов и «историков», а затем и в устах их последователей из лагеря современных «демократов» и «правозащитников», решительно невозможно! Если у Дмитрия Волкогонова еще была какая-то совесть и, говоря о 40 тысячах «попавших под раздачу» в эти годы командирах, он уточнял, что ввиду имеются не только «безвинно севшие», но и попросту уволенные из армии, то дальше – понеслось! Причем во все тяжкие... Кликушествовавший с высоких трибун «перестройщик» Яковлев кричал уже о 70 тысячах, поголовно «невинно убиенных», Геллер с Раппопортом, не чинясь, подняли ставки до 100 тысяч, а Киршнер стенал об «уничтожении перед войной более 50% офицерского корпуса». Ничего, что офицеров в РККА до 1943 года не имелось вообще ни единого – только красные командиры?! Хотя б терминологию подучили, брехуны...

Правда, стоит взяться за все эти вопросы всерьез – с цифрами и фактами в руках, как все тут же переворачивается. С головы на ноги, естественно. Поразительный момент – если в «страшные» 1937 и 1938 годы некомплект командного состава в РККА составлял 34 и 39 тысяч соответственно, то в 1940 и 1941 году, когда, как вынуждены признать даже самые упертые антисталинисты, никаких репрессий не было уже в помине, он равнялся 60 и 66 тысячам человек! Что за мистика?! А никакой мистики и не было – было развитие армии, которое небывалыми, форсированными темпами проводил «проспавший войну» и «не готовившийся» к ней Сталин. Было развертывание все новых и новых частей и соединений РККА, командиров для которых решительно не хватало. Тут необходимо упомянуть еще один специфический и крайне важный аспект – в Красной Армии был явный переизбыток старшего и среднего комсостава – при полном отсутствии, практически, квалифицированного младшего. Не имелось ни капралов, ни фельдфебелей, то есть тех, кто в Императорской армии России были составом унтер-офицерским. Даже прапорщиков не было. Зато тех, кого мы сегодня называем офицерами – с избытком.

Напомним еще об одном. Говоря о «повальных чистках в армии», наши дорогие либералы валят в одну кучу всех – от уволенных со службы по возрасту, болезни до изгнанных с нее за беспробудное пьянство, или угодивших на нары за банальное воровство казенного имущества. У них все эти люди – кристально чистые «жертвы политических репрессий». Ну, чушь же полная! Прекрасно сохранились данные о деятельности Военной коллегии Верховного Суда СССР и военных трибуналов, которые, собственно, и выносили соответствующие приговоры. Так вот: конкретно «за контрреволюционные преступления» ими были судимы в 1937 году – немногим более 4 тысяч человек, в 1938 – 3 с лишним тысяч, а в 1939 – и вовсе чуть более тысячи. К смертной казни, соответственно, приговорены были в 1938 году 52 человека, в 1939 – 112. За 1937 год данных найти мне не удалось, но по аналогии с другими годами возможные цифры подсчитать несложно. При этом хочу уточнить – данные цифры касаются всех категорий военнослужащих, включая рядовых! Где «десятки тысяч уничтоженных»?

Есть и другие данные, согласно которым в упомянутый период из рядов РККА были уволены около 37 тысяч человек именно комсостава. Но опять незадача – арестованы из них были лишь 9 с половиной тысяч человек. Более того – после работы, проведенной комиссией кадрового Главка Наркомата обороны СССР в строй вернулись более 12 тысяч уволенных, из них – более 10 тысяч изгнанных из армии конкретно по политическим мотивам. Полторы тысячи человек были освобождены из-под ареста. Такие вот «массовые репрессии» получаются.

Заговор, которого... не могло не быть!

https://spaceman68alex.livejournal.com/2291.html