. Назови его личностью и делай с ним что хош

ГЛАВА XXIII

ВРЕМЯ МИРА И ВРЕМЯ НАРОДА

Все народы живут по народному времени. Народное время это не просто фактическое физическое время. В народном времени принимают участие весь народ вместе со своими привычками. В этих самых привычках незримо присутствуют все предки, что проживали на данной территории.

Есть мировое время, общепринятое, на которое равняется народ или большая часть молодежи. Отсюда же появляются адепты рынка и демократии. Слепые, фанатичные, эгоистичные. В ревконе адепты рынка представлены термином зефа (зереф+рефаг)

Отчего и почему сложился союз рефагов и зерефов полутрадиционалистов, еще вчера проживавших в поселках?

Современные рефаги торгаши пришли к зерефам не просто так. Улыбчивые и опрятные, вежливые и располагающие. Они не пришли с арбалетами за спиной, как пришли к аравакам матросы Колумба. Если последние пришли со словами — друг, дружба, привет тебе, то современные рефаги обратились со словами демократия, рынок, открытость, я тебе люблю. Воздействие мира наживы на мир иерархии (на традиционный мир) происходит опосредованно без непосредственных контактов. Необходимости добираться до крайнего аула или искать жителя из спального района не было. Собственно традиционный мир традиционному рознь. Зерефный уровень -это уже совсем уж запредельно традиционный (индейский). Советский обыватель был тотально обучен грамоте. Но он снова подобно индейцам Северной Америки стал менять местное золото на вторичные транспортные средства западного автопрома, да даже на красочные фантики упаковок конфет.

Дубль два встречи на Потомаке.

Совершенно традиционных индейцев не интересовало построение белых. Как они ходят, кому молятся. Они рассматривали их одежду, потому что сами ходили голыми. То есть на зерефном уровне, если человек не понимает речь, то он смотрит на вещи, на знаки. Вещи рефагов были очень красивыми. Отсюда можно делать вывод: если ваши вещи хуже, то все малорефлективные люди из поселков к вам не побегут. А если ваши вещи лучше, то побегут, но вернутся назад, обменяв свои вещи на ваши. Поэтому не трудно представить, какие вещи можно поменять при низкой рефлексии и при этом достаточно высокой грамоте. Грамота тут ни при чем. Любой учитель интеллигент может в это время копаться а помойке. Поселковые люди могут забыть про всех своих учителей, пусть себе копаются, они уже никто Здесь важно задать себе вопрос, с какой целью происходит этот новый неравный обмен?

Престиж — движок. Понты.

Скажем так — все лучшие вещи хранятся у вождя. Все лучшие наряды носит на себе элита. Для традиционных людей слово лучшее совпадает с авторитетом и влиянием. Зачем никчемному воину лучшие доспехи? Он все равно проиграет. Но ведь он, этот зереф хочет иметь лучшее оружие, даже если он заранее проиграет. Вот потому то все зерефы хотят иметь не просто вещи, а престижные вещи. Если для индейцев стеклянные бусы были престижными от непонимания, то для грамотных и обученных традиционных людей понимание — самое главное. Они будут покупать самое дорогое, чтобы предстать традиционной элитой вполне сознательно. Отсюда и тщеславие как очевидны движок поведения.

Хотя тщеславие и соревнование есть и у рефагов.

Сохранилось во всяком случае.

Но для рефагов предметом тщеславия являются обычные деньги. Чем больше, тем лучше. Рефаги помешались на деньгах. И улыбаются они всем зерефам мира, когда приходят к ним с демократией, только оттого, что видят зерефную необузданную тягу к статусу, то есть глупость. Их взгляд — счетная машинка, калькулятор вероятных денежных скальпов. Совершенно не обязательно направлять на новых араваков арбалеты. Они сами отдадут все ценное, что у них есть. Не сразу, но отдадут.

Почему они дают без боя?

Захватчики и колонизаторы приходят как захватчики и колонизаторы. Они не говорят друг, дружба, хотим очень дружить с вами. Они молча зачищают территорию от лишнего народа.

Здесь же совсем другая картина. Они говорят мир, демократия, а вы все — личности!

Сами матросы Колумба личностями не были конечно. Они были бродягами и разбойниками, набранными в опасное путешествие из-за равности путешествия смерти. Ехать не известно куда и зачем на край земли — это ужас. Потому понятие личность — это чисто рыночное понятие. Когда в Европе появилась буржуазия. Они назвали всех людей личностями, чтобы сравняться с дворянами в правах. А какие у индейцев араваков права? Только слушаться вождя. При любой агитации внушать араваку, что он лучше вождя, это внушать ему ужас. Он вас заколет острой костью. А вот грамотные зерефы — зефа пропагандистов послушают, послушают, послушают и… пойдут заниматься своими делами. Чтобы сравняться с элитой или предстать с элитой, они купят у торговцев самый дорогой товар за самую крайнюю цену. Что они переплатили, они сообщат всем через своих слуг -журналистов в своих же газетах. …Здесь самое главное — престижное обладание или обладание престижем.

Вся беда — отсутствие собственности.

Грамотные зефа внешне напоминают диких араваков по одной простой причине. В родовом коллективе не важно является ли род и кровь основой социальных институтов или существуют символически, но остаются в памяти. В памяти они остаются по одной простой причине. Что родня — это одно целое в беде. Даже если беды нет и вокруг технологический советский социализм, то символическое сохранение родовой памяти — это снова престиж, престижность принадлежности и снова беда, как потенциальная вероятность, если должности нет. Рефаги вместе с рынком не только принесли красивые вещи, но и институт собственности. Просто здесь отродясь никогда не было собственности. Все было общее. Традиционная элита могла приватизировать власть и передавать ее по наследству, но не могла приватизировать земли. Между родами был неформальный консенсус, что это наша земля, а это ваши пастбища.

Частная собственность разделила традиционных людей на кусочки собственников. Государство разделилось на кусочки собственности зефа собственников. Они обменивают все лишнее и не свое для умножения своего «пастбища». Здесь получилось множество феодальных собственников, которых легко разделить и собрать, собрать и разделить, потому что эволюция собственности идет последовательно и развивает рефлексию частника - раньше, чем он имеет собственность. Здесь же наоборот, частник зефа имеет раньше собственность, чем развитую рефлективность.