Не веря никому

Такие катастрофы напоминают нам не только о хрупкости жизни и человеческого тела, но и темных закоулках нашего мозга и души. Россия по опросам — одна из самых счастливых стран мира. Все всем довольны и улыбаются. Но случилась беда и оказывается, что никто вообще никому не верит. А когда люди не верят никому, они готовы поверить во что угодно.

Мы выносим своим суждения о гибели самолета и людей, не имея ни малейшего представления ни об авиации, ни об устройстве аэропортов, ни об особенности обеспечения безопасности и спасения людей. Но происходит это не только потому, что каждый хочет получить свою минуту идиотской славы диванного эксперта. А потому, что мы не рассчитываем услышать правдивые объяснения и сразу начинаем выдумывать собственные и верить по принципу «чем страшнее — тем вернее».

Россия — мировой лидер по авиационным происшествиям, но в прошлом нам постоянно говорили в случае очередной катастрофы, что «самолет надежный, экипаж опытный, нарушений не было». А потом выяснялось, что самолет задрипанный, что его давно надо списать, что экипаж допускал роковые промахи — а были случаи, когда за штурвалом оказывались просто нетрезвые пилоты. Когда очевидно, что погибло много людей, продолжает гулять цифра об одном погибшем. Когда ясно, что погибло большинство из находившихся в салоне, вдруг сообщают о количестве выживших. И мы должны заниматься арифметикой и самостоятельно подсчитывать число жертв — хотя именно эта цифра является главной.

Цифра и конкретные имена. А списка погибших нет.

Значит, от нас что-то опять скрывают? Не обязательно. Но мы привыкли к тому, что первой реакций в любой нештатной ситуации становится попытка что-то замолчать или заболтать. Нет вообще никаких данных о техническом состоянии разбившегося лайнера, но его немедленно обозвали «гробом с крыльями». Но ведь отрицательная репутация «Суперджета» ковалась не один год. И мы понимаем, что это не просто самолет, а имиджевый проект, и что запретить сейчас его полеты до выяснения обстоятельств означает ударить по всему проекту, который и так вышел не шибко удачным. И я должен гадать: оснований для запрета полета действительно нет или Минтранс прикрывает чьи-то задницы?

Что говорить, если мы не верим даже самим себе и с легкостью развиваем историю про людей, тащивших свои чемоданы и якобы поэтому удалось спасти не всех. Поведение человека в момент катастрофы и паники может быть вообще каким угодно, и никто не знает, как повели бы себя в этой ситуации мы. Но вот мы уверены, что не только бросили бы шмотки, но и героически спасали бы женщин и детей.

И есть еще одна важная вещь, в которую мы не верим. Мы не верим, что что-то изменится. Что самолеты перестанут падать, а люди погибать в самых разнообразных катастрофах. Поэтому через несколько дней мы просто вычеркнем эту аварию и сорок погибших из памяти — и уедем на шашлыки.