Личный мотив

Прежде всего, наверное, я сам виноват в сложившейся ситуации. В своё время, я сам «устроил» себе перерыв в занятиях при обучении в медицинском институте. В результате, после возобновления обучения, долго пришлось «собирать концы с концами». И основные усилия, как я сейчас понимаю, были направлены на поиск возможностей, не просто получения информации, но возможности перенятия конкретного практического опыта, позволявшего бы, с безоговорочной уверенностью, осуществлять свою профессиональную деятельность.                                                                                                                                                                                                                 

Конечно, без посторонней помощи мне не пришлось бы «и шагу ступить». И без помощи товарищей по работе, где бы я не работал. И, прежде всего, без помощи нашего «Первого Меда», на каких бы этапах обучения я не обучался. Дошло до того, что я наш институт воспринимаю, как «имя собственное» - отдельно существующего реального товарища, на которого во всём могу положиться.

Но, как показывает практический жизненный опыт, нельзя получить всё, сразу и за чужой счёт.                                   

Наивысшей точкой, в общении с нашим институтом, к настоящему времени, стало приобщение нас к работе по принципам врачей общей практики. Дело оказалось новым, а мы оказались, если не самыми первыми, то одними из первых. Трудности не заставили себя долго ждать.                                                                                                                         

Во первых, нам, как «особо отличившимся» - первому отделению врачей общей практики в Московской области, чтобы сохранить нашу целостность, как обособленного отделения, дали отдельную часть города, и часть не маленькую.

Дальше нам, уже самим, пришлось отстаивать своё существование. Начался «отсев». Кто-то ушёл на лучшее место работы в другую организацию, одна из наших докторов была замужем за военным и, при его переводе на новое место службы, уехала с мужем, один из наших товарищей умер, одна разочаровалась в нашей работе, а, может быть, не выдержала напряжения и неопределённости и ушла в участковые терапевты.                                                       

А работать, кому-то, надо. Территории большие, населения много, да ещё нам добавили отдалённые участки, куда надо было выделять отдельных врачей, которые уже не имели возможности совмещать нагрузку и помогать на основных территориях.                                                                                                                                                                               

На тех территориях, где мне пришлось работать, в то время, сейчас, без прибавления населения, оказалось пять участков ОВП. А в то время я предполагал, что их должно было быть четыре, но и их мне полностью не оплачивали. Чтобы скрыть дефицит врачей, и в городской поликлинической сети, и в отделении ОВП, всем интересующимся говорили, что я веду два участка и оплачивали неполные две ставки.                                                                                          

В отделении работало несколько женщин, и основную часть работы, около 8 лет, приходилось вести мне.         

Времена, тоже, были не из лёгких. В одном из документальных фильмов БиБиСи, продемонстрированных по нашему телевидению, показали нищего бездомного, стоявшего у ворот Троице-Сергиевой Лавры. Он за месяц собирал столько же, сколько получал я, «чистыми», за каждый, из реально совмещаемых участков, если считать, что их было четыре. А их, как оказалось, было пять, и мне, если сравнить, ещё надо было содержать семью, платить за квартиру и т.д. и т.п. (О цене наших денег я не говорю — я не Геращенко и не Шмелёв.)                                                                         

В то же время, административные руководители, манипулировавшие с численностью населения, не ходившие по участкам и редко засиживавшиеся на работе после трёх, максимум -четырёх, часов дня, получали, в разы, большую заработную плату и говорили мне: «Станислав, а кому сейчас легко?»                                                                         

(Сейчас, когда влилось новое молодое пополнение и работать стало полегче — пытаются на нас сэкономить: не оплачивают полностью совмещение, пытаются вывести за рамки экономически возможного, предоставленный законом дополнительный отпуск участкового врача - «кризис», якобы! При всём, при том, что «экономическая команда» нашего учреждения, во главе с новой его администрацией, заслуживают всяческих похвал и уважения за конкретность, эффективность и тактичность решения проблем нашей городской больницы. Наверное, являясь частью более крупного целого, не связанного, может быть, ни с нашей Электросталью, ни со здравоохранением, вообще, они вынуждены подчиняться более общим «координирующим усилиям». Так и хочется пожелать этим «координаторам» чувства меры.)                                                                                                                                                           

(В качестве постскриптума: со временем жизнь всё расставляет на свои места.)                                                             

Если разобраться, как мне кажется, именно моя работа, а не враньё (простите за резкость, но точнее не скажешь) наших бывших руководителей (хотя и деваться им было некуда в той ситуации), позволило сохранить в целости наше отделение ВОП. Что, к слову, в 2007 году позволило Московской Областной Думе провести выездное заседание по проблемам оказания первичной медицинской помощи в Московской области на базе нашего отделения.

Во всём этом перечне светлым проблеском навечно остаётся решение прежнего Президента РФ ввести доплату и участковым врачам, и сёстрам.                                                                                                                                                                 

У меня, лично, возникали и проблемы с профессиональной реализацией.

Закончив ординатуру по специальности «Внутренние болезни», хотелось поработать в стационаре. Но вакантных должностей в стационаре не было. Даже главный врач городской больницы, по просьбе моей мамы, отработавшей, к тому времени, уже около 30 лет в городской системе здравоохранения, ничем не мог помочь. Приходилось, «только лишь», впоследствии, около 18 лет, дважды в месяц, в «добровольно-принудительном порядке», после всех совмещаемых участков, дежурить в терапевтическом стационаре вместо штатных врачей стационара, никогда дежурств не бравших.                                                                                                                                                                             

Видя отсутствие специализаций для участкового врача общей практики, видя нехватку специалистов в практической работе, я попытался получить, хотя бы одну, из дефицитных, для наших пациентов, прежде всего, специализаций, не предполагая отказаться от приёма ВОП. Специалистов не хватало, необходимость в консультировании возникала постоянно, на дом специалисты, по-прежнему, не выезжали. Доходило и, реально, доходит до действительного бойкота, даже не некоторыми, а, практически, - всеми специалистами консультирования пациентов отделения врачей общей практики под предлогом того, что ВОП сами должны работать за всех узких специалистов. (Сейчас, при проведении осмотров участников войны, - аналогично. А разве они не справедливы в своём ожидании помощи от нас?) А штатные должности специалистов снова все были заняты и, соответственно, возможности получить специализацию в общепринятом — государственном — порядке не оставалось (к слову, - о возможности самостоятельного «дозревания»).                                                                                                                                                    

Если уж на то пошло, я для себя могу считать проблемой и проблему собственного карьерного роста.

Закончив ординатуру по специальности «Внутренние болезни», после сертификации, в качестве врача общей практики, я уже не могу рассчитывать на какие-то административные должности, формально доступные после окончания ординатуры: ни на связанные с «семейной медициной», ни на связанные с «внутренними болезнями».

Молодая доктор, которая, как оказалось, по возрасту, годится мне, если и не во внучки, то в младшие дочери, (прошу прощения за это вольное сравнение), закончив ординатуру в МОНИКИ по «семейной медицине», сразу стала заведующей нашего отделения. Я, в принципе, никоим образом не возражаю. Напротив, всячески приветствую и рад за молодого доктора. (К сожалению, не приведи нас Господи, в жизни приходилось прощаться с товарищами.
Оставались дети. Всегда вставал вопрос: «А чем я смогу им помочь, теперь?» И всегда отрадно видеть «пристроенное» подрастающее поколение.)

С моей точки зрения, это оптимальное решение. И мне эта должность, мягко говоря, мало необходима: иногда за себя трудно отвечать, а здесь — «выкручиваться» за всех, в такой нерегламентированной системе. Да ещё, в большей части, в женской среде.

Да и учились мы лечить людей, а не на менеджеров.                                                                                                                    

Но, если, уже, так нужны, в работе врача, навыки менеджера, а они, действительно, нужны, то почему бы каждого из нас не обучить этим навыкам?                                                                                                                                                               

Но и деньги, простите за прозу, нужны всегда и всем. И почему функции заведующего отделением нельзя перепоручить самому участковому врачу и доплачивать ему, допустим, восьмую часть ставки заведующего - для меня это тоже всегда оставалось загадкой. (Как и ненужная, как мне кажется, опека, уже состоявшегося, участкового врача.)                                                                                                                                                                                     

Но для меня, по прежнему, главными трудностями остались, прости меня Господи, не трудности в работе, не трудности зарабатывания «хлеба насущного», не «труды» над тем, чтобы «пробиться в жизни», а трудности образования. Причём, я, простите за самонадеянность, не считаю себя законченным идиотом, не способным к обучению. Да, я продолжаю наивно верить, что именно образование врача может дать ему, и должно ему давать, какое-то преимущество, в том числе и в заработке.                                                                                                                  

Проблема в другом. Свои размышления на этот счёт я и хочу высказать. Я не знаю, прав ли я, высказывая «вслух» все эти свои размышления, имею ли я на это моральное право? Перед Рабле или Мольером подобный выбор, может быть, и не стоял. В школьные годы с удивлением воспринималось, что великий русский писатель - Н. В. Гоголь - сжёг рукопись второй части «Мёртвых душ»: разве мог гениальный, «по определению», писатель сделать такое? Зачем ему это было нужно? В Пасхальные дни понимаешь, что сердце христианина, просто напросто, не могло выдержать такого негативизма.

Может быть, мне тоже надо было бы, прежде всего в себе самом, как и решил для себя Н.В. Гоголь, «выжечь калёным железом» эти непроизвольные размышления.

Хочу, всё-таки, высказаться. Может быть, это поможет нам примирить противоречия в нас самих, прежде всего, что позволит сделать правильный практический вывод. Противоречия между нами: препирательства и, тем более, упаси Бог, обвинения в адрес друг друга, - считаю категорически недопустимыми. Давайте разберёмся в «рабочей обстановке».